Bonum publicum

Два журналиста

Бывают люди первостепенные. По словам Владимира Тыцких, роль Александра Гельбаха в том, что издательская программа стартовала успешно, исключительная. Это он, будучи акулой пера, не примкнул ни к одной местной пишущей группировке, издал все отцовские книги в никому не известной тогда программе. Были и такие – подготовили книжку в «Народной книге», а напечатали на стороне, обескуражив, конечно, своим недоверием. Возможно, «быть в программе» означало для них «не быть собой»,  казалось потерей некой самости. Гельбах ничего потерять не мог, потому что он был.

Самого русского украинского немца из Литвы я увидела на Русском острове. Александр Гельбах вызывал интерес. Очень хотелось увидеть главного редактора «Советской Литвы», объявленного в Литве государственным политическим преступником. После развала Союза Александр Павлович выпустил последние номера в Минске и доставил их подписчикам вертолётами.

К нам с Владимиром Тыцких он подкатил на мокике. Для Русского острова это удобное средство передвижения. Было. До саммита. А теперь пыль столбом. В день нашей первой встречи мосты ещё не построились. Александр Павлович перекинулся о чём-то с другом, повесил на руль пакет с журналами и весело, с монгольским прищуром, удрал от нас «безлошадных».

Домик его стоит вдали от берега,  у леса, в глубине маленького посёлочка КЭТ (крепостная электроточка). Если позвонить в калитку, перед тобой появятся  три тонконогих немецких легавых, а за спиной – соседка, из дома через дорогу. Так было, когда я заносила ему журналы и книги.

Однажды по осени, после встречи в пятнадцатой школе, мы явились к великому урожаю груш. Груши ломали ветки невысоких деревьев в маленьком саду Александра Павловича. Пристроившись в кресле на солнышке, я откусила от сладкой желтобокой груши, которая вдруг исчезла из руки! В воздухе мелькнула виноватая рыжая морда легавой, поспешно доедающей фрукт. Заглотив трофей, собака устроилась в метре от меня, ожидая следующей порции. Спелые плоды на ветках, склонившихся до земли, её не интересовали. Делясь с ней каждой следующей грушей, я пыталась понять странное, на мой взгляд, собачье поведение. Собак этой породы Гельбахи приобрели в память о четвероногом друге, оставшемся в Литве. Одному из щенков на острове дали его имя – Сильва. Позже выяснилось – в тот же день в Вильнюсе Сильвы не стало…

Уезжали мы вечером с острова с полными рюкзаками. Через неделю Александр Павлович явился в департамент информации и печати МГУ с пакетом яблок, с улыбкой на лице.

При всём этом знаю точно: Александр Гельбах – человек очень серьёзный.

Однажды в его маленькой кухне-прихожей-гостинной я наблюдала беседу двух маститых журналистов. Правда, похоже, никто из них маститым себя не считал. «Да что я, – сказал позже Владимир Михайлович, –  какой-то журналист местной флотской газеты. Гельбах, он редактор газеты республиканской! Таких в Советском Союзе было всего пятнадцать. Его отец, Павел Александрович, эту газету создал, а Александр Павлович был её последним главным редактором». Действительно, подумала я, весовые категории очень разные. Только ни разу, нигде и ни в чём это различие не проявилось. Они не спорили. Они аргументировали. Красиво, интеллигентно, в то же время по-мужски, в сигаретном дыму, среди разбросанных по столу таблеток. Сердечных, конечно.

Вытащить Александра Гельбаха на встречи нам не удалось. «Неинтересно мне это. Уже неинтересно». Он будто ушёл от людей, засел в домике у леса, соорудил долгожданный камин. Огонь – штука божественная. Может, этого нам не хватает в повседневной жизни? Чтобы не металась душа, как языки пламени, а успокоилась, объятая тихим теплом.

Сдаётся мне, не сидит Александр Павлович просто так в сопках на острове. Наверняка переплавляет в слово всю жизнь свою от Литвы до дальневосточной окраины. В слово, которое и в туманах наших ясности не утеряло.

А мы и «Наташку с острова Русский» встретили с Владимиром Тыцких  на пароме. Внучку и дочку двух старших Гельбахов. Отличная Наташка. Роднее, чем в книжке. Слишком уж серьёзной сделал внучку в своей повести  Павел Александрович Гельбах. Эта Наташка улыбалась, прищурившись в отблесках осеннего солнца.

 

Эльвира Кочеткова

Из книги Красная ветка»

 

← Вернуться к списку