Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Causa privata

Николай Григорьев. Крестный путь предпринимателя


Н.Г. Григорьев

В 1845 году, в деревне Ратманово Улейминской волости близ Углича, в крестьянской семье Григорьевых родился сын Николай. Его родичи и односельчане были не крепостными, а экономическими крестьянами, обладавшими некоторой личной свободой. Девяти лет отроду Коля Григорьев был отдан отцом в подмастерья к угличскому колбаснику.

Колбаса считалась едой для бедных, но для её приготовления требовалось немалое искусство. В древней Руси её предками были свиные кишки, начинённые рубленым мясом, гречкой, мукой и яйцами. После XII столетия сведения о колбасе почему-то на долгие века исчезли из отечественных письменных источников и лишь мельком упоминаются в «Домострое».

Неожиданно помогли немцы, в годы правления Петра Великого открывавшие в России колбасные мастерские и быстро заслужившие прозвание «немец-перец-колбаса». Именно русские подмастерья немецких колбасников породили слово «ерунда»: они спрашивали хозяев, куда девать сухожилия и другие отходы от мясной туши. «Hier und da» — «Туда и сюда», — объясняли им, дескать, часть — на выброс, а часть вали в колбасу — бедняки люди не избалованные, всё съедят.

Наши ребята, в частности, угличане, быстро переняли немецкую науку и, как у русских обычно водится, превзошли зарубежных мастеров, и по умению составлять сложные рецепты, и по организации технологического процесса, что, учитывая любовь немцев к порядку, было просто поразительно. Видимо, не до конца забылись древние рецепты… Русская колбаса была ароматнее немецкой и могла храниться до двух лет, не портясь.

Но колбасная индустрия была слабой и бессистемной: подданные Российской империи, в основном, делали колбасу просто дома, для себя. Фабрик было немного, в год по всей стране выпускалось лишь около двухсот тысяч тонн колбас, по нашим меркам — примерно по килограмму на душу населения. И всё же сорт «Углицкая копчёная» стал в 18—19 веках серьёзным региональным брендом, его авторство приписывается колбаснику Русинову. Колбаска была твёрдая, вроде нынешнего сервелата, пряная и солоноватая, прекрасно шла к пиву. А вот с общероссийским производством дело не ладилось долго. Нужен был человек с незаурядным талантом организатора, «маркетолога» и рекламщика в одном лице.

И он появился.

В лавке колбасника Коля Григорьев слезливых писем на деревню дедушке не писал, а обучался ремеслу. И за шесть лет не просто обучился, но и всерьёз задумался о собственном деле, да не где-нибудь, а в самой Первопрестольной!

Торгуя поначалу в Охотном ряду пирожками с лотка, затем служа в лавке приказчиком (а эта работа здорово учит считать и соображать, как продавать выгоднее) он сколотил небольшой стартовый капиталец и наладил скромное колбасное производство. И ведь не оканчивал никаких коммерческих училищ!

Ещё лет через пять Николай женился на землячке, Анне Феофановне Петровой, дочери бывшего хозяина, стал отцом двоих сыновей и двух дочек. А ещё лет через несколько был у Григорьевых уже свой завод в Замоскворечье, на Ордынке, купленный с торгов у купца-банкрота Волнухина. Угличанин вкладывал деньги в дело смело и широко: закупил в Европе локомобиль, паровые мясорубки, динамо-машины для электрического освещения цехов, холодильник на 10 тысяч пудов мяса.

На участке в Кадашах было построено и реконструировано 16 каменных зданий, образовавших «Фабрику колбасно-гастрономических изделий Н.Г. Григорьева», площадью в 864 квадратные сажени. По рельсам, проложенным по периметру внутреннего двора, бегали вагонетки, связывая между собой корпуса. Электричество вырабатывала своя электростанция. В год Григорьев начал выделывать до ста тысяч пудов колбас на любой вкус, порядка 27 сортов плюс 200 тысяч свиных окороков.

Ассортимент был прямо-таки невероятным для тех лет, когда колбаса считалась невзыскательным блюдом для ремесленников и заводских рабочих. У Григорьева делались: ветчина копчёная, варёная, рулетная, сосиски венские, варёные, русские, фаршированные гуси, утки, индейки, каплуны, куры-пулярдки, поросята, фаршированные и копчёные языки, копчёная грудинка, а также сало – малороссийское, венгерское и рижское.

Это ещё не всё: колбаса копчёная №1, №2 и №3 (тонкая и толстая), брауншвейгская, польская ветчинная, берлинская, филейная, салями итальянское и салями берлинское, либавская, краковская, булонская (печёная), охотничья, малороссийская, чайная, варёная №0, №1 и №2 (тонкая и толстая), колбасы фаршированные: испанская, гамбургская, из дичи (сырая), ливерная, сальтисон, кабанья головка, слоёная, шахматная, страсбургская. И, конечно, углицкая копчёная.

Плюс, как уже сказано, свиные окорока.

Всё это сочное и пряное невероятие поставлялось в шесть больших фирменных магазинов на улицах Пятницкой и Большой Бутырской, на Страстной и Лубянской площадях, в Охотном ряду и во 2-м Кадашевском переулке при фабрике, во множество московских лавок. Григорьевская колбаска пошла по всей империи, добралась до Вены, Берлина, Парижа, Лондона. Этакая русская экспансия, против которой вряд ли многие возражали.

О качестве продукции бывшего ярославского мужика, а ныне купца 2-й гильдии, свидетельствовали многочисленные золотые медали отечественных и международных выставок, Почётный крест и государственный герб на здании фабрики – Григорьев стал поставщиком Высочайшего Двора. На печально известной Ходынке всем пришедшим должны были, вместе с памятной коронационной кружкой и сластями, раздавать по 200 граммов именно григорьевской колбасы.

Сыновья Константин и Михаил деловой сметкой пошли в отца, недаром он переименовал дело в «Торговый дом Н.Г. Григорьева с сыновьями». В 1910 году, за заслуги перед Москвой и оказание помощи голодающим русским губерниям, они вслед за отцом получили потомственное почётное гражданство и свидетельство купцов 2-й гильдии. В том же году Григорьев передал дело сыновьям и обратился к благотворительности.

В 1911 году в фирме трудились 200 рабочих и 100 служащих, в основном, земляки из Ратманова и окрестных сёл. В специально купленных домах рядом с фабрикой устраивались общежития для семейных, в жилом корпусе на самой территории были оборудованы спальни на 80 мест, работали медицинский пункт, прачечная и столовая. Хозяин с семьёй занимал красивый особняк 18 века на Якиманке, во 2-м Калашёвском переулке, реконструированный в 1885 году архитектором Л.Б. Шапошниковым. В Петровско-Разумовском, в Соломенной Сторожке, у Григорьевых было загородное имение с конным заводом, теплицами и большим фруктовым садом. Летом там собиралась вся большая семья — перед Первой Мировой войной у купца было уже 9 внуков и 6 внучек.

Николай Григорьевич относился к богатству своему, как к дару Божьему, посланному в помощь людям. Он одаривал бедных невест из своего села приданым, на праздники отправлял обоз с подарками для односельчан. Местные пруды, на радость рыбакам, Григорьев зарыбил карпом. Он построил храмы в Ратманове и Петровско-Разумовском, на территории нынешней Тимирязевской академии. В его приходском храме Воскресения в Кадашах отремонтировали лестницы на паперти, выстлали пол чугунными плитами, приобрели ценную утварь. В годы войны в доме купца был открыт лазарет для раненых.

В Ратманове на его деньги построили больницу и фельдшерский пункт, который в 1914 году обслуживал территорию в 132 квадратные версты с населением в 6170 человек. Начали строить мощёную дорогу от Ратманова до села Сергиевского, где был выстроен ещё один храм, Святителя Николая, в память освобождения крестьян от крепостного права. На одно его украшение ушло 100 тысяч рублей. Храм был тёплый и мог вместить до 600 прихожан. В нём был пятиярусный резной вызолоченный иконостас, иконы в серебряных вызолоченных ризах, вся утварь была серебряная и позолоченная, облачения сделаны из парчи и шёлка. Осенью 1911 года храм освятил Архиепископ Ярославский Тихон, будущий Святейший Патриарх.

И вдруг всё кончилось.

В 1918 году фабрику национализировали. В Гражданскую войну производство полностью остановилось. Не то чтобы комиссары не любили колбаску к чаю — но Ленин заявил, что из каждого хозяйчика, из каждого алчного хапателя растёт новый Корнилов.

Когда Россия без Григорьевых едва не померла с голодухи, объявили НЭП. Новые власти пригласили возглавить фабрику старшего сына, Константина. Но, как только он наладил производство, отстранили от управления и сослали в Александров, фабрика же захирела вновь и уже не возродилась, с 50-х годов выпуская лишь сухие концентраты.

Репрессировали остальных детей. С горя заболела и умерла жена Николая Григорьевича. Сам он вернулся в Углич, но в большом деревенском доме, где прошло его детство, жили уже новые люди. Им запретили не только пускать «буржуя» на порог, но даже кормить его.

Бывший колбасный король России поселился в заброшенной бане на окраине села Деревеньки, между Ратмановым и Сергиевским.

Ещё не забывшие Бога крестьяне, помня щедрые благодеяния великого земляка, носили ему в баню еду, но местные комсомольцы поставили возле неё стражу и отбирали всё принесённое. За помощь «эксплуататору трудового народа» наказывали строго, вплоть до тюрьмы. Григорьев был вынужден ходить по деревням и просить подаяния Христа ради. Дочь его бывшего приказчика вспоминала через много лет: «Приходил к нам старичок, худой, оборванный, босой, и просил покушать».

Это — русский Иов Многострадальный, только его земная участь ещё грустнее. Николай Григорьевич Григорьев умер от истощения осенью 1923 года. Его нашли охотники на опушке леса недалеко от Ратманова, случайно проходя мимо. Крестьяне, рискуя, тайно похоронили его у стены храма Николая Чудотворца в Сергиевском. Крест с могилы позднее кто-то украл.

За год до того храм превратили в склад. В 1960-е годы понадобились кирпичи для сельсовета, взорвали стены боковых приделов. Но старая кладка оказалась такой прочной, что оставшиеся от взрыва большие глыбы кирпичей для строительства не годились. Тогда стали вынимать кирпичи из столбов свода. Полностью сняли плитку, украшавшую пол, от здания оставили лишь центральный купол. А через несколько лет к руинам вплотную подступил лес…

Стараниями архимандрита Виктора, с благословения архиепископа ярославского Михея, Николай Григорьев причислен к сонму новомучеников российских, став местночтимым святым. Его лик запечатлён на иконе. Храм восстановили и освятили в 2004-м году. А москвичи в 2010-м сумели отстоять от сноса здание знаменитой колбасной фабрики в Кадашах, еле объяснив экскаваторщикам, что это – не руины какой-то консервной фабрики, а нечто большее…

Будут ли в России новые Григорьевы?

Может ли сбыться Русская Мечта?

Может. При власти, думающей по-русски.

Автор: Васильев Антон

Источник: газета Слово № 14, 2021 Подписывайтесь на газету «Слово»! Подписные индексы: П4244 и П4362 (индексы каталога Почты России)

← Вернуться к списку

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru