Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Леонид Круглов: «Я пробовал не думать»

№ 18, тема Власть, рубрика Образ жизни

Мне удалось поговорить с Леонидом в один из перерывов между его долгими путешествиями. Он встретил меня на велосипеде (возвращался с утренней прогулки) и пригласил домой. Втроем – Леонид, я и велосипед – мы шли вдоль стен Донского монастыря.

Беседовала Диана Романовская

Справка: Леонид Круглов, Путешественник/ Руководитель проекта «Семеро смелых», включающего семь путешествий по стопам русских путешественников: Булатовича, Миклухо-Маклая, Арсеньева, Пржевальского, Афанасия Никитина и братьев Лаптевых. Завершить проект должно кругосветное путешествие.

Лео рассказывал, что часто приходит в Донской, что церковная служба для него – особенное время, что он горд скорее не тем, что бывает в разных уголках земли, а тем, что живет прямо напротив древнего монастыря. Рассказывал историю корабля «Седов», самого большого парусника в России, на котором Лео с командой планирует отправиться в кругосветное путешествие. А у меня в голове как-то все не могли ужиться два образа этого странного человека: с одной стороны – загорелого бесстрашного путешественника, который в Африке в разгар битвы на палках влез с камерой в самый центр, а с другой – человека, искренне и очень тепло говорящего о том, как он любит древнюю Москву, как тоскует по ней во время своих путешествий и как здесь, а не в далеких жарких странах, отдыхает душой…

– Леонид, зачем сейчас путешествовать?

– Удивительным образом на земле еще сохранились белые пятна. Я это говорю и с радостью, и с грустью, потому что, с одной стороны, это хорошо, что они остались, а с другой – я чувствую, что они исчезают сейчас, вот прямо пока мы разговариваем. Я считаю себя счастливым человеком потому, что успел застать жизнь такой, какой она была тысячелетия назад, – последние островки природы, не затронутые цивилизацией.

И еще. Я думаю, что в наше время, когда чуть ли не ежедневно исчезают редкие виды животных, съемка, например, уссурийских тигров – это большой успех и удача. Мы были в местах, где живут тигры, там, где еще первобытная природа. И когда ты идешь по лесу, где, ты знаешь, живет тигр, ты осторожен и ведешь себя не по-хозяйски, а наоборот, чувствуешь, что ты здесь приглашенный (а все экологические катастрофы на земле происходят оттого, что мы привыкли считать себя хозяевами). И когда человек увидит мой фильм, он сможет окунуться в эту атмосферу, в этот ритм безвременья, где нет спешки и никуда не нужно бежать. А то мы постоянно куда-то бежим, многого не замечаем и от этого много теряем.

– Как родилась идея «Семерых смелых»?

– Она у меня во сне появилась. Мне приснилось, что я иду по заснеженной тундре и нахожу камешки в какой-то пещере. Там иероглифами выгравирована старинная надпись и тут же перевод на русский язык: вот здесь будто бы была экспедиция, которая идет по следам другой экспедиции. Я приношу камешки в музей, а директор говорит, что я могу их оставить себе. Потом я забыл про этот сон. Но позже вспомнил.

Первой версией проекта было «Пятеро смелых». Я начал подбирать материал, искать интересные тексты и дневники путешественников, чтобы человек весь был виден. И вышло семь. Со многими текстами я был знаком и раньше. А какие-то – антикварные книги, которые просто так не достанешь, – мне удалось добыть только недавно. Работал в архивах Академии наук. Такие – именно «родные» – дневники нужно было найти по всем путешественникам. Первый дневник, который попал ко мне, – Булатовича.

– Можно ли сейчас в буквальном смысле пройти по стопам первооткрывателей?

– Почти невозможно, потому что, например, на Дальнем Востоке по маршруту Арсеньева уже проложены дороги, построены города. Поэтому мы стараемся отходить в стороны, а не идти на лошади по асфальту.

– Почему Вы решили пойти по пути именно русских путешественников?

– Я давно изучаю дневники русских путешественников и много нового для себя открываю. Именно русские люди очень часто были первыми. Пора и другим об этом узнать. Мы, например, привыкли считать, что Африка была открыта и исследована в основном англичанами, но мы не знаем, что огромные территории были открыты Булатовичем. Я думаю, что фильмы о русских путешественниках должны поднять наше самосознание.

У нас – совершенно другая ментальность, другой взгляд на мир, все другое. И этот взгляд сейчас мне кажется очень актуальным. Пример тому – как взаимодействовали русские путешественники с туземцами. В дневниках западных путешественников, которые усиленно создавали образ жесткого, бескомпромиссного завоевателя, четко виден алчный подход к новым землям и людям. Ливингстон, Стенли, все их дневники – это сплошные военные действия. А вот запись в дневнике Миклухо-Маклая: «Зарыл оружие, порох, чтобы, не дай Бог, не напугать папуасов». Или как Пржевальский мечтал попасть в Тибет, а его туда просто не пускали, он несколько раз со слезами на глазах возвращался назад. А я по своему опыту знаю, что такое вернуться, когда уже вот она – цель!

– У Вас так было?

– Да. Мы пробирались через джунгли в районе «золотого треугольника» (Бразилия, Колумбия, Перу) с грузом медикаментов для совершенно дикого племени, которое стало известно только несколько лет назад. Это кочевое амазонское племя харуба. Они кочуют, абсолютно голые. Мы уже были на границе их территории. Застряли и не могли двигаться, потому что нас не хотели пускать. А у индейцев же мышление совсем другое. Там такие были выставлены условия и было такое давление со стороны полиции, что мы вынуждены были повернуть назад, хотя оставалось всего несколько дней пути. В итоге вышли на ассоциацию индейцев.

– Такая есть?

– В маленьком поселке сидит в хижине человек, и это называется ассоциацией индейцев. На тот момент это была индейская хижина, теперь там домик с компьютером. Так вот, за два года до этого с племенем состоялся первый контакт, причем трагический – индейцы убили одного из контактировавших.

– А почему они убили его?

– Нам передали пленку, где видна вся эта сцена: глава патруля, бразилец, подплывает к ним, хочет передать целый таз риса, а они его забивают палками. Я провел психологическое исследование – почему так случилось. Мы долго разговаривали с местными жителями и пытались вникнуть в первобытное сознание. Дело в том, что у племен Южной Америки одно из главных человеческих достоинств – щедрость. Взаимоотношения между племенами всегда строятся на подарках. А здесь была следующая ситуация: бразилец принес им рис, а они начали показывать ему, что он принес мало, он же сделал вид, что раз мало, он берет таз назад. А забрать назад подарок – жесточайшее оскорбление для первобытного человека. Поэтому и убили.

– Но ведь это жестоко!

– Да мы сами подчас жестоки и первобытны. Нам самим еще многому учиться и учиться: даже у тех же самых первобытных людей. Например, правилам экологического мышления. У нас кругом вырубаются леса, побережья морей завалены банками и другим мусором. Я был как-то на Дальнем Востоке, где проходил экологический форум. Как раз там я сказал журналистам, что вот тут, с одной стороны, проходит форум, люди что-то обдумывают, а совсем рядом, во Владивостоке, побережье сплошь завалено банками. Сам губернатор мог бы подать положительный пример, сделав что-то своими руками. Так или иначе, ведь именно нам придется расчищать планету, никуда мы от этого не денемся.

– Может быть, надо стать такими же первобытными, чтобы лучше понимать природу?

– Нет, первобытным становиться не нужно. Оно, это первобытное, от нас и так никуда не делось. Другое дело, мы уже привыкли, что в городе наши чувства задавлены, и мы не придаем никакого значения природе. Мы привыкли постоянно думать и разучились чувствовать. Вот, например, идем мы как-то по тайге с проводниками. И у меня крутится в голове какая-то мысль. Я иду и думаю, думаю, и реально понимаю, что теряю на это полезную энергию. Оказывается, что на работу головы уходит ощутимо много энергии. Тебе просто не хватает сил, чтобы идти. Я стал пробовать не думать. А в городе мы только и делаем, что думаем. Вот задайте себе вопрос: могу ли я просто посидеть пять минут, не думая? Мне кажется, что таких людей, которые могут, единицы. Наш мозг постоянно работает.

– Вы учили себя не думать?

– Да, я стараюсь отключаться. Но это невозможно, если нет запаса навыков, наработанного годами.

– Как научиться чувствовать и меньше думать?

– Для православных христиан это гораздо проще. Помогает церковнославянский язык, который не всегда понимаешь, но чувствуешь. В храме все на ощущениях, на устремленности ввысь. Я не могу иначе описать это состояние. У нас в Донском монастыре как-то обсуждался вопрос о том, чтобы повесить панель с бегущей строкой-молитвой. Но это очень неправильно – находиться на службе и читать. Это снова перегружает мозг.

– Как же почувствовать эту устремленность ввысь молодому человеку вне храма?

– Я думаю, пласты христианской культуры в России настолько мощно присутствуют, что мы постоянно как бы подпитываемся от них. Ни один молодой человек ни от чего не оторван. Если у него есть желание постичь, прикоснуться к духовной (и не только) культуре, то он найдет огромное поле для деятельности. Прийти и заглянуть в храм, поинтересоваться историей, что-то почитать – так и попадешь на свою стезю. Ведь у нас масса древних памятников. У нас древние корни.

– А почему тогда памятники в таком состоянии?

– Потому что мы больше углублены в себя, во внутренний поиск, поэтому именно в этом плане многого достигли. А у европейцев, наоборот, внешне вроде все нормально, а в душе пустыня. Мы здесь, в России, лучше всех живем, мы все еще остались живыми, нормальными людьми. Мы – вообще самые живые люди на планете. У нас внутри какой-то источник бьет, у нас огромный потенциал. Но это, опять-таки, по моим собственным ощущениям.

– Как Вы это поняли?

– Это понять нельзя – я так чувствую.

Рейтинг статьи: 0


вернуться Версия для печати

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru