Воинское звание - епископ

Епископ Петропавловский и Камчатский Игнатий: "Вся моя церковная жизнь прошла в монастыре Святого Духа в Вильнюсе. А в 1998 году Святейший Патриарх благословил меня возглавить Камчатскую епархию (за три года до этого отец Николай Гурьянов предсказал: «Будешь архиереем»). А перед самым вылетом на Камчатку один из епископов (теперь уже архиепископ), Алексий Орехово-Зуевский, сказал такие слова: «Нужно идти туда, куда зовут. Кто бы ни обратился, куда бы ни пригласили, нужно идти».

Епископ Петропавловский и Камчатский Игнатий

Идти туда, куда зовут

Вся моя церковная жизнь прошла в монастыре Святого Духа в Вильнюсе. А в 1998 году Святейший Патриарх благословил меня возглавить Камчатскую епархию (за три года до этого отец Николай Гурьянов предсказал: «Будешь архиереем»). А перед самым вылетом на Камчатку один из епископов (теперь уже архиепископ), Алексий Орехово-Зуевский, сказал такие слова: «Нужно идти туда, куда зовут. Кто бы ни обратился, куда бы ни пригласили, нужно идти». Так и делал. Первыми, кто меня принял, были военные. А одной из первых стала поездка в поселок Рыбачий (где находится база подводных лодок).

После первых моих фраз о вере, патриотизме, Родине моряки сказали: «Владыка, вот Вы хорошие, правильные слова говорите, а сами-то не хотели бы вместе с нами на подводной лодке пройти?» Я и представить не мог, что это вполне серьезное предложение. И согласился.

У берегов Норвегии, на базе Северного подводного флота прошел ходовые испытания корабль «Томск», и его собирались перегнать на Камчатку, на место постоянного базирования. На нем и предстояло идти. 

Они – офицеры

И потому остались Атомный подводный флот – верный наш щит на Дальнем Востоке – находился тогда в запустении. Почти все лодки были в аварийном состоянии. Моряки говорили: «Мы уходим в автономное плавание и не знаем, вернемся ли». Офицерам не платили зарплаты по году. Не платили – и все. Жены офицеров пекли пирожки и торговали на рынке, чтобы заплатить за квартиру. Специалисты высочайшего класса (надо сказать, еще и люди замечательные) вынуждены были терпеть невероятные унижения. Капитан первого ранга, командир корабля, вынужден был специально приходить на корабль, чтобы питаться с матросами и то, что остается, нести домой, чтобы накормить семью. Но они служили. Потому что офицеры. А в газетах, по телевидению шла постоянная травля и армии, и флота.

Специально по случаю предстоявшего перехода была составлена программа теоретической и практической подготовки. Ежедневно мне доводилось бывать на базе, где квалифицированнейшие специалисты давали знания об устройстве корабля, ядерного реактора, системах жизнеобеспечения и многом другом. Кроме того, в программу входило выполнение восьми задач так называемой легководолазной подготовки. Это практические задания, которые связаны с различными действиями, выполняемыми в специальном скафандре под водой. Месячный курс закончился успешно: положительные оценки в аттестате, а в графе «воинское звание» поставили: «епископ». 

Первые мосты

25 августа 1998 года мы должны были начать переход. Числа 10-го я прибыл в Москву, встретился с Его Святейшеством и рассказал о том, что предстоит. Он дал мне массу полезнейших советов, подробно объяснив, как можно в этих условиях служить Божественную литургию. И передал в дар подводникам икону Николая Чудотворца. Получив благословение Святейшего Патриарха, я отправился к северо-западной границе России.

Из Москвы летел на маленьком самолетике главкома ВМФ. В самолете он подошел ко мне, сел рядом и сказал: «Я бы хотел, чтобы дверь вашей каюты была постоянно открыта. Чтоб каждый мой сын (он так и сказал) имел возможность прийти к вам и открыть свою душу».

В Западной Лице, а именно оттуда брал свое начало поход, меня посетили два человека – старший перехода контр-адмирал Илья Николаевич Козлов, очень интересный человек, и командир корабля, капитан первого ранга Яркин Сергей Васильевич. Большого энтузиазма они не испытывали, потому что не знали, что со мной делать и зачем я здесь. Откровенно говоря, я тоже не знал. Но их доброе отношение очень помогло.

Началось с представления экипажу. Старший перехода отчетливо вымолвил: «Перед вами старший лейтенант, прослуживший два года в рядах Советской Армии…» Думаю: зачем он все это говорит? Потом только понял, что таким образом были наведены первые мосты между мною и экипажем (ведь если ты служил, ту же самую кашу ел, в тех же самых сапогах ходил, – это уже сближает).

Меня поселили в маленькой, как келья, отдельной каюте помощника командира. Расположился, освоился. Расставил образа, а на главном месте (временно) – икона святителя Николая от Его Святейшества для подводников. Прозвучал первый сигнал учебной тревоги, по которой каждый должен был занимать закрепленное за ним место. Мое было на главном командном пункте (ГКП), куда я и направился по тревоге. 

Изменение в уставе

Вышли в море, погрузились под воду, и в этот же день состоялось мое посвящение в подводники. Вы знаете, что это такое? Это торжественный ритуал, которым начинается служение моряка. Он запоминается на всю жизнь. И только после этого тебя принимают в члены экипажа. Что он из себя представляет? Со стороны все выглядит так: к потолку подвешивают кувалду, смазанную солидолом, ее раскачивают, а затем предлагается эту кувалду поцеловать прямо в движении и тут же выпить плафон забортной воды – ледяной, соленой. Только после этого вручается удостоверение.

По всему кораблю объявили: епископ Петропавловский и Камчатский посвящается в подводники флота Российского. Такое на флоте происходило впервые. Корабль затих. Меня вызвали на ГКП, произнесли напутственные слова и подали плафон. Взял его… а там воды – на самом донышке. Пожалели. Сразу, как выпил, дают яблоко, спрашивают: «Горько, наверное?» – «Хорошо». Оглядываюсь: а кувалды нет. Не стали они меня испытывать. Тут же зачитали указ: «На глубине 100 метров посвящен в подводники флота Российского». И потом – тарелку жареной картошки: это традиция.

Три недели подо льдом

Вместо часа политической подготовки контр-адмирал Козлов предложил проводить час духовного просвещения. Собирались в кают-компании. Я ходил, как и все, в РБ – в спецодежде. В таком виде отправился и на первое занятие. И вот вхожу в кают-компанию и вижу: комната переполнена, и все моряки в форме. Таким образом ребята высказали свое благоговейное отношение к тому, что должно было совершиться. Я вернулся в каюту, надел рясу поверх РБ. И все наши встречи отныне стали проводиться таким же образом.

Нам предстояло идти подо льдом около трех недель, а подледный участок – самый опасный. Ведь когда на лодке что-либо происходит, она в первую очередь стремится всплыть, а из-подо льда всплыть практически невозможно. Кроме того, при первой же опасности все переборки между отсеками мгновенно закрываются (так обеспечивается безопасность остальных отсеков). И именно поэтому мы не могли продолжать наши занятия, собираясь в таком количестве. Вместо этого я сам посещал все боевые посты и там проводил духовные беседы. Моряки интересовались буквально всем: историей Церкви, церковными Таинствами, положением в стране, мнением Церкви о нашем будущем…

На первый взгляд может показаться странным, но самым горячим и надежным помощником мне был в этом ЗКВР (заместитель командира по воспитательной работе) Анатолий Борисович Тюрбеев. Сам он калмык, этнический буддист. Но нужно было видеть, как он агитировал членов экипажа креститься! При первой же экскурсии по кораблю часто возникал такой диалог:

А. Б.: Ты крещен?

– Нет.

А. Б.: Безбожник! Тебе надо креститься!

Так набралось восемь желающих. Все время подледного перехода мы использовали для оглашения. Совсем как в Древней Церкви. А крещение договорились совершить в первый же день всплытия, в Чукотском море.

Старший перехода Библию читает, а епископ – РБЖ

В мою «келью» с первого же дня начал приходить старший перехода контр-адмирал Илья Николаевич Козлов. Задавал вопросы, рассказывал о себе, а потом говорит: «Владыка, вы знаете, я стихи пишу, божественные». – «А можете прочитать?» – «Можно». И принес мне первое стихотворение, которое начиналось такими словами: «Атомоход натруженно идет под льдами Арктики вперед…», и заканчивалось: «И мы пройдем, не может быть и речи, и будут гореть пасхальные свечи».

Поскольку самое главное для подводника – это устав и так называемое РБЖ (Руководство по борьбе за живучесть), приходилось его учить почти наизусть. А Илья Николаевич увлекся Библией – за время перехода трижды ее прочитал. Старпом рассказывал экипажу: «Захожу на ГКП и глазам своим не верю, – старший Библию штудирует, а епископ – РБЖ!» 

Крещение

Святое крещение назначили на 19 сентября. В зоне отдыха корабля есть бассейн. Его наполнили забортной морской водой (Тюрбеев клятвенно заверил, что она будет подогрета: ее естественная температура + 4 градуса). Момент был более чем торжественный: позади сотни километров Северного Ледовитого океана, десятки встреч, бесед, сотни вопросов и наставлений; впереди – рождение в жизнь вечную. Весь корабль понимал значимость происходящего. Кто не был задействован на вахте, пришел поддержать и порадоваться за своих друзей.

Я освятил воду, и первый из ребят пошел креститься. Спустился на одну ступеньку, другую, а далее – какое-то замешательство, вроде и желание пропало. Я кладу руку на его голову: «Давай! Во имя Отца…» – рука погружается, а вода холоднющая, обжигающая! Забыли нагреть. Трижды – «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа». Когда он выбрался, от холода даже ориентацию потерял. Но никому не сказал, что вода холодная; видимо, от переполнявшей радости. Таким же образом крестились все остальные. Никто никому ничего не говорил. Ну, и я не стал. Вот в этой забортной холоднющей, соленой воде они и приняли святое крещение. 

Литургия под водой

По кораблю объявили, что 21 сентября, в день Рождества Богородицы, будет совершена первая в истории человечества Божественная литургия под водой. А накануне была исповедь. В восемь утра я вывесил что-то вроде расписания, которое ребята сами должны были заполнить: вписать время и фамилию. Через час-два выхожу, смотрю: все заполнено, более того, последняя исповедь была назначена на полпервого, так они еще дописывали внизу – до трех часов ночи. Для меня, наверное, это был самый трудный, но и самый счастливый день за время всего перехода.

Моряки спрашивали: «Как нужно готовиться к причастию?» – «Нужно поститься неделю, минимум – три дня». А к этому времени все постные продукты закончились – уже месяц под водой, одни мясные и молочные консервы остались, даже хлеба практически не было. Так вот те, кто готовился к причастию (а таких много было), вообще ничего не ели. Три дня. Даже в кают-компанию не ходили, дабы в соблазн не впасть. Закрывались у себя в каютах, там и находились. Литургия, которую мы совершали в зоне отдыха, стала воистину святым днем для всего экипажа. Собрались все свободные от вахты. Все в парадной форме. Пономарил мичман, начхим читал по-церковнославянски часы, антифоны и Апостол. Кок накануне испек прекрасные просфоры. Всю ночь старался; принес еще горячими.

И вот совершается величайшее Таинство: я стою перед столом – импровизированным престолом. Моторы остановлены. Ядерный реактор заглушен. На корабле тишина. Звучат молитвы великого Златоуста. Сзади – экипаж. О чем молятся, с чем обращаются к Богу – не знаю, но такой глубокой искренней молитвы, ощущаемой почти физически, мне не доводилось переживать никогда. Почти для всех это было первым причастием.

Когда Божественная литургия завершилась, от сердца поздравил моряков с величайшим событием в их жизни, сказал самые добрые слова, которые Господь положил на сердце. А они преподнесли мне майку из спецодежды, а на ней с одной стороны надпись «Томск» – надпись подводного корабля, а с другой – его эмблема и карта Северного полушария с нашим маршрутом. Точно до миллиметра, можно по карте проверять. Рисовали сами. 

Георгий Победоносец

Так начались наши настоящие дружеские отношения. И до сих пор продолжаются. Моряки крестят своих детей, венчаются, часто приезжают ко мне, и я часто к ним езжу.

В 2002 году моряки снова предложили принять участие в переходе, и Господь благословил мой второй переход. Корабль назывался «Святой Георгий Победоносец». Это стратегический атомный подводный ракетный крейсер, для которого, собственно, все воинские части, дислоцированные на Камчатке, и существуют. Потому что эта атомная лодка может решить военный конфликт с любой страной мира.

Американцы, конечно, прекрасно об этом знают и активно пытаются утилизировать наши подводные лодки, в частности на Дальнем Востоке. Уже к тому времени был заключен ряд договоров, в результате которых наши «друзья» получили огромные преимущества. Спуская на воду ежегодно по нескольку подводных кораблей, они добились того, чтобы мы при этом уничтожали свои.

И то, что произошло со «Святым Георгием Победоносцем», иначе как чудом назвать нельзя. Он находился в ремонте, но у них был под прицелом номер один, поскольку подлежал восстановлению с наименьшими затратами. О его утилизации договоры заключались неоднократно, деньги на это выделялись без числа, но каждый раз в последний момент – нет и нет, нет и нет. Не выделяли средств на ремонт, но и не уничтожали.

К 2002 году корабль уже девять лет находился в таком состоянии. Все, что можно было вынести из него, выломали и вынесли. Осталось два корпуса – легкий и прочный (корабль в корабле). Ядерный реактор еще остался – просто никому не понадобился. И так медленно он бы, наверное, и прекратил свое существование, если бы не чудо.

Заместитель по воспитательной работе командующего эскадрой, капитан 1-го ранга Перегудов Валерий Владимирович обратился к Святейшему Патриарху с просьбой назвать корабль именем святого Георгия Победоносца. И с этого момента началось его возрождение. Однажды и я в беседе с Его Святейшеством попросил довести до Президента информацию о состоянии корабля. Это ли возымело действие или что-то еще, но корабль стал понемногу восстанавливаться. Скорее всего, просто святой Георгий взял его под свое небесное покровительство.

Но тут возникли силы противодействия. Что такое восстановление корабля? Это финансирование. Что такое финансирование для завода, который стоит, не работая? Зарплата. Если завод выпускает корабль, зарплата прекращается. И вот, с одной стороны, корабль ремонтируется, а с другой стороны: раз – сверлышко не туда, и ремонтируем снова. И тогда командующий эскадрой собрал экипаж и отправил на лодку. И они за три месяца вместе с рабочими восставили его из мертвых. Какой кровью, трудами и молитвой им это далось, знает только Господь и они сами. 

Как они ликовали!

Я опять прошел легководолазную подготовку, вновь сдал экзамены и отправился во Владивосток, в Большой Камень. К этому времени уже закончились ходовые испытания, надо сказать, великолепно. Экипаж совершил под перископом 40 галсов – это очень сложная подводная траектория: такая огромная махина, высотой с девятиэтажный дом и длиной 150 метров, дважды должна пройти узенькие – 80 метров – ворота. Все прошло без единой ошибочки.

Когда я прибыл в Большой Камень, был просто поражен. Красавцы атомоходы – наша защита, наша гордость! – распиливались прямо на глазах у тех же людей, которые их создавали и ремонтировали. За это платились огромные деньги. И платятся, наверное, по сию пору. Стоят на стапелях эти корабли – разрезанные, искуроченные. А это ведь чудо техники, чудо инженерной мысли, созданное гением нашего народа!

Провожал нас командующий Тихоокеанским флотом, прибывший специально для этого. На пирсе собрались все сотрудники завода, и нужно было видеть, как они ликовали! Как они радовались, что после стольких лет их руками один корабль все-таки восстановлен. Да, он уходил, да, они теряли зарплату, но они все равно радовались.

Не забывайте

В марте 2006 года мы отмечали 100-летие Подводного флота. Представляете, какая дата? И почему бы моряков, которые несут на своих плечах всю тяжесть службы и которым до сих пор не оказывается должного внимания, хотя бы в этот день не почтить особо? Ничего подобного не произошло. Не было ни главкома, ни министра обороны, кажется, даже телеграмму поздравительную не прислали.

А Русская Православная Церковь, как и всегда на протяжении всей нашей истории, была и остается с нашими воинами. Фонд святителя Николая Чудотворца, который возглавляет Андрей Юрьевич Быков, взял на себя расходы, связанные с праздником. Они пригласили на торжественный концерт певцов Большого театра и хор города Иваново – огромный хор мальчиков. Организовали замечательный праздник, специально для экипажа «Святого Георгия Победоносца» заказали летнюю и зимнюю форму, купили спецкостюмы. Попечительством фонда были изготовлены прекрасные знаки и отлит памятник основателю подводного флота России – императору Николаю II с царевичем Алексеем (с подводной лодкой, которую он держит в руках).

На торжественном вечере мне предоставили слово. Все эти годы я обычно говорил, стараясь поддержать моряков, а в этот раз сказал так: «Друзья мои, надолго или нет, я не знаю, но миновали трудные времена. Сейчас вы живете более или менее сносно. И есть такая опасность, такой соблазн – забыть тех, кто был рядом, когда вам было трудно. Не забывайте. Помните, как вас травила пресса в перестроечные времена, помните, как к вам относилось государство, и помните, кто был рядом с вами в эти годы. Только Русское Православие». Думал, что будет гробовое молчание, – нет, зааплодировали.