Пять дней за стеной

 

• Мурзик, Мурзик, где ты, хороший? Иди сюда.

Я вздрогнула. Голос, казалось, был из другого мира. Кто-то искал своего любимого кота, а я «сидела на клумбе». Это было мое послушание в Воскресенском мужском монастыре, что в Ермолинской пустыни Ивановской области, куда я приехала на несколько дней с подругой.

Неяркое осеннее солнце мягко укутывало мир светом и теплом, золотило купола храма, в ограде которого я находилась. Земля, которую я полола, была легкой.

Почему я в монастыре? Мой случай подруга назвала нетипичным. Я приехала не для того, чтобы получить ответ на свои сомнения и тревоги. Мне казалось, я не нуждаюсь в советах. Прости, Господи. Я сама всегда всем советовала, могла рассмотреть ситуацию в разных ракурсах. Так мне думалось. Жизнь в монастырях представлялась аскетично-строгой во всех отношениях, без улыбок и смеха. Молитва и труд. Безгранично. До усталой покорности.

Всех монахов и трудников видела за трапезой, простой и очень вкусной. У каждого свое послушание. Часто даже не одно. Трудятся в поле и в мастерских, на стройке, в сыроварне, на кухне…Кто-то печет просфоры, а кто-то едет за продуктами.

Встретили меня приветливо и радушно. В первый же день за чаем сидела рядом с игуменом, настоятелем монастыря, что поразило меня невероятно. Думала, что увижу отца Варлаама в лучшем случае издали. Светские беседы изумили меня. Мне казалось, что, кроме богословских тем, других не будет. А братьев и сестер интересует многое и разное: от поэзии Цветаевой, Вознесенского, фильмов Тарковского до галлюциногенности Кастанеды. Принимают участие в издании альманаха «Обитель слова», пишут не только литературные эссе, стихи и прозу, но и серьезные философские тексты. Участвуют в выставках. Фотокартины отца Петра – красота и любовь ко всему тому, что нас окружает, а профессиональный взгляд и щелчок камеры помогают нам всё это увидеть и оставить в своей душе свет и радость бытия.

Художник Николай Борисович расписывает храм в желто-золотистых тонах: «Чтобы люди чувствовали здесь радость и улыбались».

Любовь в обители везде и во всём. Почему-то не удивилась, сразу стало спокойно. Ты в доме, где тебя ждали и уже полюбили тебя, незнакомую.

«Сижу» уже на своей родной клумбе в уютном цветном подряснике.

Одна в пустыни, и ограда защищает меня от суеты мира.

В голове рефреном звучит: «Паки, паки Господу помолимся».

Так, наверно, молится и Лёня Горелый, прибившийся к обители с Дальнего Востока без жилья, без денег, с советским паспортом, который он до сих пор не может обменять на российский. Вся надежда на монастырь. Он трудится, молится и верит. Его оптимизма не убавляет даже то, что банька, которую ему поначалу выделили под жилье, сгорела. И по меткому замечанию настоятеля его зовут теперь «воистину Горелый»… Таких трудников в монастыре немало.

Здесь лечат не только духовные язвы, но и телесные. Не один месяц сам настоятель менял компрессы на гниющей плоти у забредшего в обитель путника, который выздоровел и остался в монастыре.

Впервые пять дней подряд я каждое утро в семь часов уже стою на службе.

– Паки, паки Господу помолимся.

Я не всё понимаю в церковных песнопениях. И вдруг сильные низкие мужские голоса! Греция! Метеоры! Слезы из глаз. Любовь Господа, которой я еще не заслужила, поскольку такую любовь свою еще в ответ не отдала. Прости, Господи. Помоги и спаси, Господи!

Прихожан мало. Село рядом с монастырем, как говорят, бесперспективное: несколько десятков домов, нет ни школы, ни аптеки, ни магазина. Ничего. Только в монастырь едут со всей России и даже из-за рубежа.

На воскресные и праздничные службы монастырский «рафик» привозит и отвозит с ближайшей станции прихожан. Они, как и я, стоят на тряпичных уютных и теплых ковриках, связанных добрыми руками. Такие коврики и дорожки остались и у меня от бабушки, которая впервые привела меня лет в пять в сельскую церковь. Потом несколько десятилетий – пустота. Но что-то разбудило. Как колокола, которые звонили 14 сентября. В этот день должны были состояться исповедь и причастие у меня и Веры. И я, грешная, думала, что это колокола звонят для нас. А это наступило церковное новолетие. Помоги, Господи, чтобы оно наступило и для меня.

Я вышла из ограды. В траве лежал кот, вероятно, тот, которого искали. Его нашли, или он сам нашелся.

• Любуетесь нашими кленами?

Я опять вздрогнула. Пожилая женщина показывала на четыре разноцветных клена.

– Еще немного рано, крайний клен у нас лиловый… Но вы ведь не уезжаете? Значит, еще увидите,– закончила моя собеседница.

Утром я уехала, чтобы вернуться… Наверно, вернусь. Очень хочется!

 

P.S. В последний приезд узнала, что Лёня Горелый с помощью монастыря получил паспорт и оформил пенсию.

 

Надежда СМИРНОВА