Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Миллиардер миллиардеру рознь

№ 48, тема Капитализм, рубрика Умные люди

О том, что представляет собой современный капитализм, в чем его отличие от, например, капитализма 20-х или 80-х, как это проявляется в нашей жизни и что со всем этим можно сделать, мы беседуем с Сергеем Переслегиным, писателем, футурологом, экспертом.

 

Сергей Борисович, что такое капитал?

Сам по себе капитал – это возрастающая стоимость. Начиналось всё, разумеется, с земельного капитала. Вообще говоря, земельный капитализм – это даже не индустриальная фаза развития общества, а еще конец традиционной фазы. Потому что в традиционной фазе уже знали, как создать сугубо капиталистическое хозяйство, сельское хозяйство рыночного типа, и эти попытки предпринимались неоднократно, хотя всегда заканчивались безуспешно. Пока этим не занялись всерьез монастыри и большие ордена вроде иоаннитов.

Далее появился промышленный капитал, но, собственно говоря, и сельскохозяйственный капитал как индустриальная форма земельного капитала уже нормально работал. Но в конце XIX – начале XX века ситуация начала меняться, потому что появился акционерный капитал – первая форма деривативного[1] капитала. И, собственно говоря, знаменитый кризис 1929 года (Великая депрессия) – это кризис акционерного капитала.

 

Насколько серьезен был этот кризис?

До сих пор масштаб его неизвестен. Я как-то попытался посчитать его реальные экономические потери в пересчете на сегодняшние деньги. Картинка оказалась поразительная. Это, несомненно, значительно большие потери, чем, например, стоимость всех ракетно-космических программ вместе взятых. Это, безусловно, дороже Первой Мировой войны, где-то соизмеримо с затратами Второй. То есть это была экономическая катастрофа действительно глобального масштаба, которая привела к очень серьезному переформатированию капитализма.

Но тут нужно иметь в виду еще одну интересную вещь: середина XIX века – это уже Маркс с четким пониманием того, что капитализм представляет собой эксплуататорскую общественную формацию. Но капитализм времен Маркса, капитализм свободной конкуренции, был временем очень честной эксплуатации: каждый капиталист четко знал, кого он эксплуатирует, и каждый рабочий четко понимал, кто является его эксплуататором. И поэтому были капиталисты, которые старались обеспечить приличный уровень жизни рабочим. Не будем показывать пальцем на Форда, но это очень хороший пример. Форд не просто платил рабочим приличную зарплату, он еще и следил за тем, чтобы они приносили деньги в семью, а не тратили на пьянку.

 

Что произошло дальше?

Маркс совершенно справедливо изобразил существование прибавочной стоимости: часть времени рабочий работает на капиталиста. Маркс, безусловно, был прав, говоря о том, что нормы эксплуатации будут повышаться от времени ко времени, но совершенно не обратил внимания на открытие Форда, на то, что хорошо получающие рабочие и создают высокий внутренний рынок, что бывает весьма интересно и для капиталиста в том числе. В итоге, от 30-х годов и дальше начинается очень серьезная трансформация капитализма. Я бы сказал, что здесь идут два процесса. Первый процесс – это создание высоких деривативов, потому что постепенно появляется управление акционерным капиталом, затем идет хеджирование этого самого капитала, а затем начинают возникать опционы и прочие производные ценные бумаги. Это приводит, на самом деле, к полному отрыву капитализма от реального производства.

А второй процесс, который происходит через акционерный капитал, через некоторое перераспределение собственности, – включение некоторых рабочих во владение производством. И, как следствие, возникает достаточно сложная ситуация, когда у вас, безусловно, есть класс эксплуататоров и класс эксплуатируемых, но уже четко указать, что именно вы эксплуатируете именно меня, бывает довольно сложно. Это второй этап развития капитализма – капитализм империалистический или капитализм государственно-монополистический. Это период условно с 40-х годов и где-то по середину-конец 90-х. Как всегда, указать точные даты невозможно.

 

То есть после 90-х годов началось что-то еще?

Сегодняшний капитализм – это уже третье явление. Явление на редкость интересное, потому что третья форма капитализма – это ситуация, когда количество связей между управляемыми и управленцами, эксплуататором и эксплуатируемыми настолько велико, что управляемому нужно очень много знать, чтобы оценить, кто именно его эксплуатирует и в каких масштабах. Помните, в «Эдеме» Станислав Лем в свое время описал общество с анонимным управлением? Так вот, в некотором роде у нас сейчас возникло общество с анонимной эксплуатацией.

Да, капитал стал деривативным. Да, капитал почти целиком стал финансовым, но всё даже еще интересней. Простой финансовый капитал – это вчерашний день. Картина, возникшая сегодня, заключается в том, что власть денег перешла к власти «ну очень больших денег». Это совершенно особый тип управления. «Ну очень большие деньги» – это не просто деньги. Это сочетание трех условий. Право на принадлежность к высшей элите вам дает: власть, деньги и третий, очень важный момент – деньги должны быть легитимными. И лучше, если они легитимные на протяжении поколений. Вот если эти три условия исполняются, вы относитесь к высшему классу, к настоящим финансовым мировым элитам.

Капитал, который включает в себя право на деньги, право на власть и право на легитимность, я называю доминационным капиталом. А современный общественный строй, современную стадию капитализма – доминатом. Заметим, что за сто с лишним лет до появления домината очень умный Александр Дюма, крайне недооцененный писатель, с моей точки зрения, в «Графе Монте-Кристо» говорит об этом так: «Есть три категории богатства: первостепенные состояния, второстепенные и третьестепенные. Я называю первостепенным состоянием… земли, рудники, государственные бумаги таких держав, как Франция, Австрия и Англия, если только эти ценности, рудники и бумаги составляют в общем сумму в сто миллионов. Второстепенным состоянием я называю промышленные предприятия, акционерные компании, наместничества и княжества, Наконец, третьестепенное состояние – это капиталы, пущенные в оборот, доходы, зависящие от чужой воли или игры случая, которым чье-нибудь банкротство может нанести ущерб, которые могут поколебать телеграфное сообщение, случайные спекуляции, – словом, дела, зависящие от удачи».

Так вот, если капитал у тебя есть, но он второсортный, то ты можешь быть допущен к мировым управленческим элитам, но только в качестве оператора. Не того, кто может там принимать решения, а того, кто может чужие решения претворять в жизнь. А владелец третьесортного капитала ни в коей мере даже на этот уровень, в прихожую мировых элит, допущен никогда не будет. И я, собственно, сильно сомневаюсь, что туда попадет тот же президент Франции Олланд. А вот итальянец Берлускони попадет туда, и даже выше, наверное.

 

Что нас ждет дальше?

Я не могу ответить Вам напрямую, просто потому, что этот вопрос требует исследования. Гибель Советского Союза привела к катастрофическому кризису левого политического проекта, основанного на социальной справедливости и четком понимании пределов эксплуататорских режимов. Так вот, с социосистемной точки зрения, ситуация, сложившаяся сегодня, является неестественной: слишком большие потери при транзакциях и очень большие потери на сверхпотребление.

Кроме того, надо сказать, что в ситуации домината где-то процентов 99,9% людей, в том числе и руководители крупных организаций, владельцы больших корпораций не без основания считают себя в общем и целом обиженными: все их решения предопределены сверху, они не могут принимать участия в этих решениях. А ощущение, что верхний слой управляющей элиты, собственно домината, уже давно потерял всякую связь с реальностью, у них есть.

Заметьте, словом «доминат» не случайно называется верхняя стадия существования Римской империи, но она же – и его последняя стадия. С моей точки зрения, доминат неизбежно закончится либо фазовой катастрофой, в ходе которой пойдет физическое уничтожение верхней правящей элиты... я не имею в виду, что их всех убьет революция. Римскую элиту никто, собственно, не убивал, просто с течением времени из-за низкой рождаемости и общей финансовой катастрофы она исчезла. Говоря об уничтожении, я говорю о подобном процессе. Либо же у нас произойдет инсталляция совершенно другого проекта, который можно назвать левым политическим проектом. Это, конечно же, не марксизм, но, извините, со времени Маркса прошло три больших эпохи, со времени Ленина – две, и было бы странно использовать старые механизмы при решении совершенно другого типа задач. Но об этом левом проекте я пока рассказывать не готов. И вовсе не потому, что считаю это великой тайной, а просто потому, что работа по нему не закончена. С удовольствием продолжил бы этот рассказ где-нибудь к маю следующего года, когда, я надеюсь, у нас будет гораздо более полное представление о происходящем.

 

Вы сейчас говорили о глобальном, а можно ли сказать, что капитализм налагает ограничения, неразрешимые в его рамках, на конкретного человека? Это касается семьи, образования, личного развития...

Я неоднократно говорил о существовании фундаментального треугольника, баланса между жизнью, мыслью и деятельностью. В принципе, считается, что общество тем лучше, чем больше этот треугольник по площади, и, хорошо бы, чтобы он был еще и симметричным. То есть, например, если вы можете купить всё, но или этого всего фактически нет, или нет никакого смысла в вашем существовании, скажем, вы не христианин, поэтому не верите в жизнь после смерти. Или не верите в великий проект и великий план и считаете, что ваша жизнь исчерпана земными рамками. А в этих рамках вы не можете найти для себя никакого осмысленного служения. Вы не можете служить ни обществу, поскольку в него не верите, ни государству, поскольку оно для вас враждебно, ни культуре, поскольку вы считаете, что она в вечном кризисе, ни человеку, поскольку вы не знаете о его существовании, ни Богу, поскольку вы не верите в Бога тоже, то вам жить плохо, несмотря на то, что вроде бы у вас всё есть.

Так вот классический капитализм Маркса отбирал у эксплуатируемых только исключительно материальный уровень жизни, грубо говоря, капиталисты в среднем жили существенно лучше, чем в среднем рабочие. Они имели возможность больше потратить на потребление. Но современный капитализм гораздо более интересен в этом отношении. И очень важным моментом является изъятие части качества жизни.

 

Что имеется в виду под качеством жизни?

А очень простая штука. Сегодняшний мир – мир стандартизации, поэтому низшие слои всегда будут потреблять стандартное, средние слои будут потреблять индивидуальное, и лишь высшие слои позволят себе потреблять персональное, и в этом плане их качество жизни, даже при сравнимом материальном уровне, будет гораздо выше. Я обращаю ваше внимание, что сегодня об образовании мы говорим как о сфере услуг, и в этом плане можно совершенно четко сказать, что образовательная услуга опять же для низшего слоя будет массовизирована, в среднем слое будут некие попытки индивидуализации, но это, на самом деле, будет такое же массовое образование, и лишь высший слой будет обучать своих детей персонально.

 

Это задано капитализмом сегодняшнего дня, а не плохими министрами образования? Это системное?

Это системный принцип капитализма, поэтому настоящее хорошее высшее образование мировые элиты, безусловно, будут приберегать только для себя и для своих детей. И это тоже часть эксплуатации, просто другая ее форма. И так во всём. Вот смотрите, чего мы хотим от медицины? Конечно же, здоровья. Но никто не продаст вам здоровья ни за какие деньги. Зато вам могут продать лекарства, могут продать лечение в больнице, могут продать фитнес. Для того чтобы продать, нужно превратить смысл во фрагмент, фрагмент продается на рынке. Так вот получается при этом, что уважающие себя истинные мировые элиты будут фрагментировать любые смыслы и продавать их нам, то есть тому, что я называю «мировое быдло», в виде фрагментов, мы будем покупать таблетки, мы будем покупать больницы, в смысле больничное лечение, мы будем покупать санатории и фитнес, мы будем покупать секс и так далее. А себе они оставят смыслы, здоровье, интеллектуальную силу, любовь.

И в этом плане разделение, о котором впервые предупреждал Уэллс, разделение на морлоков и элоев проявляется, чем дальше, тем всё реальнее. Хотя и прикрывается это с помощью демократических процедур всё сильнее. Поэтому я вам отвечу, что сегодня принадлежит мировым элитам. Это возможность быть не только сильнее других, но и быстрее реагировать, быть умнее. Поймите, они богаче, но богаче уже не только деньгами, но и кучей других возможностей. И эта возможность управлять миром, имея на это реально значимое и очень интересное право: право сильного, право лидера, право умного, право более культурного, – да, это очень важная, очень интересная часть современно капитализма.

 

Где еще можно увидеть проявления современного капитализма?

Они повсеместны. Превращение мира в набор фрагментов приводит, в частности, к распаду семьи. Обращаю ваше внимание при этом на то, что те же Ротшильды живут, между прочим, до сих пор в логике гигантской многопоколенческой семьи, в логике рода. В то время как в распавшемся на фрагменты мире даже нуклеарная семья уже становится неустойчивой. Здесь можно ставить многоточие, потому что дальнейшее движение здесь вполне понятно. Мы можем говорить о том, что высший класс оставляет у себя умение медленно и умно читать книги, что для высшего слоя создаются самые сложные системы интеллектуального взаимодействия, такие как Аспеновские семинары, и этот разговор можно продолжать очень долго, но я в целом ответил на Ваш вопрос?

 

Если говорить только о нашей родине, то получается, наши правители абсолютно несамостоятельны и находятся в положении русских князей времен ордынского ига, когда они вынуждены, с одной стороны, пытаться быть хорошими для своего народа, а с другой стороны, понятно, что они работают на «заокеанский обком».

Безусловно, мы находимся в положении ордынского ига, это совершенно понятно. И, что называется, на заокеанский обком работать приходится. Но не забудьте, что это не первое российское иго и, в общем, наверное, даже не последнее. У нас есть привычка разбираться с этим игом, наверное, разберемся и в этот раз.

 

Понятно, что вариант Емельяна Пугачева, замена одного царя другим, ничего не даст. Есть какие-то выходы?

Тем более что цари, в основном, к слою доминационного капитала и не принадлежат. Некоторые, наверное, принадлежат, но точно не все.

Что в этой ситуации можно делать? Начнем с того, что эксплуатация никуда не денется, пока не исчезнет сам капитализм. Но обеспечить себе качество жизни и уж тем более обеспечить себе смыслы, а не фрагменты человек, не принадлежащий к высшему слою, может. Я могу ответить на Ваш вопрос очень формально: нужно становиться интеллигентным. Термин «интеллигентный» не имеет никакого отношения к образованному, креативному или просветительскому. Этот термин, который в России придуман Белинским, по настоящему впервые введен в эксплуатацию Цицероном, и означал он следующее: интеллигент – это человек, который за счет своего ума и знания претендует на участие в управлении, хотя не имеет на это права ни по богатству, ни по происхождению, ни по службе. И в этом плане лучший способ уничтожения этой самой мировой элиты – это когда этой элите вежливо говорят: «Да, мы понимаем, чтобы к вам попасть, нужно иметь власть, капитал, да еще и легитимный, но так получилось, что ваши решения предопределяем мы, хотя у нас нет ни власти, ни капитала, да нам он не очень и нужен, если честно». Вот это ситуация. Да, это один из возможных ходов.

 

Это может быть достаточно большая группа людей?

Это действительно очень большая группа людей, я бы сказал, это может быть целое поколение. Потому что я, например, очень высоко ставлю поколение тех людей, которым сейчас около 20. Они сильно превосходят 30-летних. И я бы сказал, что это поколение похоже на мое, но без нашего имперского мышления и ограничений, которое это мышление накладывает на политические и социальные взгляды. У них этого нет, они по праву рождения гораздо более свободны.

Есть очень хорошая фраза, вернее, набор фраз: если ты живой, почему ты не хочешь быть сильным? Если ты сильный, почему, ты не хочешь быть умным? Если ты умный, почему ты не хочешь быть богатым? Если ты богатый, почему ты не хочешь быть свободным? Если ты свободный, почему ты не хочешь взять на себя ответственность за происходящее?

И это ответ на вопрос о том, что делать с капитализмом доминационного типа. Для современных власть имущих важна принадлежность к своим, к элитам, к правильным людям. Остальные – сильно ниже. Я же до сих пор живу в мире Ефремова и Стругацких. Для меня как для человека советского, коммунистического мировоззрения все люди равны. И каждый человек должен делать свой следующий шаг вперед. В этом плане, когда Господь создавал людей по образу Своему и подобию, Он каждому из людей дал возможность очень высоко двигаться вперед. Стать не только образом, но и подобием Божьим. И это право не может быть изъято ни доминационным капиталом, ни государством, ни кем-то еще.

 

А будут ли при этом революции, социальная борьба?

Конечно, социальные катаклизмы будут, конечно же, будет социальная борьба, но еще раз повторяю, я не готов ответить на вопрос, какая это будет борьба, это требует дополнительных исследований. Мы привыкли к тому (и все современные системы безопасности рассчитаны на это), что революцию делает молодежь. А представьте себе революцию, которую делает поколение 50-летних, потому что люди стали дольше жить, потому что энергии гораздо больше. Но это же совсем другие люди, и им есть что терять, с одной стороны, но у них же есть и знание, и картина мира, и место в управленческой позиции. Представьте себе, что это может быть абсолютно другая революция, которая с точки зрения Маркса и не революция вовсе. Но при этом может произойти смена власти и даже смена управляющего класса. Подчеркиваю: то, что я сейчас говорю, – просто предположение, и всё может получиться совсем по-другому. Но то, что современные революции будут делаться некими локальными поколениями, то есть группами людей, когерентными по целям и ценностям, вот в этом я уверен абсолютно. А вот какие поколения и в каких союзах – очень интересный вопрос.

 

Беседовал протоиерей Максим Первозванский

 



[1] Дериватив [derivative] – финансовый документ стандартной формы, относимый к разряду «производных ценных бумаг» (или «ценных бумаг второго порядка»), который подтверждает право или обязательство его владельца купить или продать ценные бумаги, валюту, товары или нематериальные активы на заранее определенных им условиях в будущем периоде. Наиболее распространенными деривативами являются опционы, свопы, форвардные контракты, фьючерсные контракты и другие.

 

Рейтинг статьи: 0


вернуться Версия для печати

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru