православный молодежный журнал | ||||||
Простота собачья№ 11, тема Простота, рубрика Образ жизни
Ирма была охотничья собака, и вполне приличной породы – серая в темных пятнышках короткошерстная легавая. Как и положено, уши ее мило свисали, придавая простодушное выражение удлиненной мордахе, а хвост был именно такой длины, какая необходима для самоуважения и выражения своих симпатий и антипатий. Когда она была в настроении, этот хвост ходуном ходил из стороны в сторону, и плохо приходилось тому, кто оказывался объектом Ирминой любви – синяки на ногах были обеспечены.
Далеко не каждой собаке выпадает счастье жить в приличных условиях.
Ну согласитесь, что это за жизнь, например, у городской псины? Одно из двух: или ты беспризорная со всеми вытекающими отсюда последствиями, или всю жизнь должна мириться с попранием бесценных охотничьих талантов и делать вид, что вполне довольна ежедневным моционом в шесть утра к ближайшему от дома кустику, чтобы сделать маленькие собачьи дела.
В вопросе проживания Ирме повезло: ей принадлежал весь двор. Нет, это не была деревня, а был просто небольшой затерявшийся среди смоленских лесов и полей военный городок. С одной стороны его протекала речка с симпатичным названием Ольшанка, за которой ежегодно вырастали непроходимые кукурузные заросли, как бы предвестники начинавшегося за ними леса. А с другой простиралось необъятное поле, засеваемое то рожью, то люпином, а то просто ничем. Аккуратные домики городка, почему-то носившие название «финских», стояли вдоль центральной и единственной дороги, которая одним своим концом упиралась в проволочный забор, а другим выводила к КПП, то есть такому пункту, через который без пропуска тебя никто не пропустит. Но, как известно, даже в самых строгих правилах, пусть негласно, но бывают исключения. Были они и в КПП: дети и собаки пропускались без документов! Несмотря на подобные привилегии, как первые, так и вторые предпочитали пролезать в бесчисленные дырки в колючем заборе и удирать по своим тайным делам. Поэтому время от времени весь городок приходил в крайне тревожное поисковое состояние, когда очередная заплаканная мама вопрошала всех подряд о своем исчезнувшем чаде. Чадо чаще всего находили возле речки. Собак же почему-то не искал никто.
Каждый финский домик в городке имел свой двор, заполненный цветочными клумбами, грядками и разнообразной дворовой живностью.
В одном из них и жила Ирма, а в доме жил ее Хозяин, и она могла его сторожить.
Сторожила она чаще всего из будки, которая стояла недалеко от входной калитки и сделана была по всем правилам собачьих удобств, то есть доски были широкие и толстые, вход был круглый, внутри было постелено сено, миска для супа и косточек стояла справа. Были, конечно, и издержки строительства – цепь, на которую время от времени за провинности сажали Ирму, но это бывало нечасто, в основном же она была собака вольная.
По утрам, радостно обслюнявив уходившего на работу Хозяина и дождавшись положенной каши, она заботливо обегала весь двор, обнюхивая и старательно помечая все углы и наиболее важные, с ее точки зрения, объекты. Затем со всей ответственностью наводила порядок среди уток и кур, которые почему-то с квохтаньем разлетались во все стороны. Исполнив таким образом свои служебные обязанности, она с чистой совестью убегала на речку, откуда возвращалась обычно к обеду, то есть к моменту, когда в миске уже можно было найти суп или кое-что повкуснее.
Послеобеденный отдых – это самое умиротворенное состояние как у людей, так и собак. Зевнув, Ирма сонно вытягивалась на солнышке. Вскоре, переваливаясь, к ней подходила давняя ее подружка – дворовая утка – и устраивалась между собачьих лап, и обе мирно дремали. К вечеру Ирма старалась не отходить от калитки: ведь скоро должен был вернуться Хозяин!
Обычно подъезжала небольшая зеленого цвета машина, почему-то называемая людьми «козликом» (Ирма, повидавшая за свою дворовую жизнь немало козликов, была совершенно уверена, что ничего общего у них с этой машиной не было). Из нее выходил человек, одетый тоже во все зеленое и пахнувшее железом, бензином и еще чем-то невкусным. При виде Ирмы невольная улыбка разглаживала его озабоченное лицо.
Ну разве можно описать собачью радость при виде Хозяина?! Ее прыжки, развороты в воздухе, взвизгивания, заглядывания в глаза – все должно было свидетельствовать о преданности до гробовой доски! Но, благосклонно приняв весь набор собачьего ликования и ласково потрепав ей загривок, хозяин все-таки уходил в дом, а Ирма, немного погрустив, залезала в будку на ночлег.
Однако были в ее жизни и особенные дни – дни, в которые хозяин принадлежал только ей одной! Еще с вечера он подходил к ней, присаживался на корточки и, глядя в ее преданные ожидающие глаза, с какой-то доброй хитринкой спрашивал: «Ну что, Ирма, завтра пойдем на охоту?». Что она могла ответить, если бы и умела?! Да вся ее охотничья натура променяла бы десять сахарных косточек на одно это слово!
Вряд ли она даже дремала в эту ночь. А рано утром к дому подъезжал «козлик». Хозяин выходил в высоких болотных сапогах, кожаной куртке, патронташем на поясе и замечательным ружьем на плече. И пахло все это будоражащим охотничью душу запахом болот, дичи, пороха. Дверца «козлика» открывалась, и звучали долгожданные слова: «Ирма, залезай!» Стремглав она бросалась к машине и, как равноправный член содружества, усаживалась на переднее сидение рядом с хозяином.
Дороги – широкие и узкие, лесные, с кочками, – оставались позади. Потом и сам лес, и спрятанная в нем машина стирались из памяти. Наконец они вдвоем выходили к обширному, с большими лоскутами чистой воды болоту! Движения становились медленными, осторожными, бесшумными. Начинался камыш. Хозяин находил сухое местечко и шепотом приглашал: «Будем ждать, Ирма».
Легко сказать «ждать», когда от нетерпения и волнения дрожит каждая шерстинка! Но время идет. Теплый ветерок колышет высокую траву, рябит водную гладь. Болотные запахи расслабляют внимание, заставляют дремать.
Вдруг тихие, почти беззвучные слова коснулись ее слуха: «Ирма, утки!»
С хлопаньем крыльев и кряканьем на воду садилась стая. Ах, сколько выдержки нужно иметь охотничьей собаке, чтобы тотчас с лаем не броситься в воду! Но нельзя: только распугаешь, а добычи не будет. И, покорная врожденному инстинкту, весь свой порыв она вкладывает в единственно допустимое – она делает стойку, то есть замирает на высшем накале волнения, вытянувшись струной, приподняв над землей чуть согнутую переднюю лапу. Так она готова стоять часами, пока не услышит другого приказа.
«Ирма, давай!» – следует команда. Молнией, по кочкам, по баклажкам с водой она бросается к уткам и разом поднимает всю стаю в воздух. Хлопки выстрелов, один за другим, – и она уже со счастливыми глазами и уткой в зубах выныривает из камыша.
«Молодец, Ирма, хорошая собака!» – хвалит хозяин. Вот оно, собачье счастье!
Домой они возвращаются к вечеру, утомленные, но оба счастливые и довольные друг другом. После таких дней можно было смириться недельки на две-три и с простой дворовой жизнью.
Но однажды дворовая жизнь затянулась. Как всегда, подъезжал «козлик», привозил усталого хозяина. Теперь при виде встречавшей его Ирмы он улыбался виновато. Глядя в ее вопросительно-ожидавшие глаза, вздыхая, пояснял: «Не можем мы с тобой пойти на охоту, работы много».
Шли дни. Ирма лениво бегала по двору, гоняла кур и подремывала на солнышке, но нетерпение внутри росло.
В той курьезной истории, которая вскоре произошла, вероятно, виновато сильное желание угодить хозяину, но, возможно, сказалась и женская натура Ирмы, склонная воспринимать сказанные ей слова через свою сомневающуюся природу: «Ну да, конечно, у него много работы, но может быть, я все-таки чем-то провинилась? Может быть, я плохо ловила уток и он недоволен мной? И, что самое уж плохое, решит завести себе другую собаку?»
Так или иначе, но как-то, пробегая вдоль соседского забора, она учуяла необычный, взволновавший ее запах. Пахло не огородом и не курами. Пахло дичью! Нет, не болотными утками, но все же чем-то диким, лесным.
И Ирма сделала стойку! Некоторое время она стояла не шелохнувшись, но, не услышав дальнейшей команды, решила действовать сама. Поднырнув под забор, она осторожно стала пробираться по чужой территории на манящий запах. Возле сарая она замерла: прямо перед ней вдоль дощатой стены в ряд стояли небольшие клетки, а в них мирно хрумкали капусту ушастые создания…
Утро воскресного дня выдалось теплым и солнечным. Хозяин, впервые выспавшийся за долгие дни напряженной работы, не спеша подошел к окну и распахнул его…
Перед окном на траве, аккуратно разложенные вряд, лежали восемь кроликов! Впереди них, как командир перед строем, с победоносным видом сидела Ирма, радостно виляя хвостом и терпеливо ожидая, когда проснется тот, ради которого она так старалась всю ночь. По ее счастливой и простодушной мордахе было видно, что она ничуть не сомневается, что уж теперь-то потрясет его своими талантами раз и навсегда! И конечно, он выйдет к ней и, как всегда, скажет: «Молодец, Ирма, хорошая собака!».
И хозяин вышел… Он был очень добрый человек и любил свою собаку, но…
Это чтобы неповадно было!
Людмила Воронина
Оставить комментарий
|
||||||
115172, Москва, Крестьянская площадь, 10. Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru Телефон редакции: (495) 676-69-21 |