Немножко волшебник

«Либо воспринимать всю жизнь, как чудо,

либо надо признать, что  в жизни чудес не бывает»

 

Каждый из нас в детстве пытался показывать карточные фокусы, вытаскивать монетки из уха, а кто-то даже и кролика из шляпы. И все мы искренне верили, что Дэвид Копперфильд – действительно маг и волшебник, что где-то живет и учится правильно держать волшебную палочку Гарри Поттер, что все, показанное по телевизору и написанное в книжках, - правда и ничего, кроме правды. А, значит, стоит немного потренироваться, и у нас тоже так получится. Мы выросли, и уже не верим в волшебные палочки. Но у кого-то получилось воплотить в жизнь детскую мечту. Это люди, которые умеют доставать из шляпы кроликов, для которых за словами «Крибле-крабле-бумс» таится глубокий смысл. Это фокусники.

 

Обычно слово «фокусник» включает в себя два понятия: иллюзионист и манипулятор. Оба слова пришли к нам из латинского языка, где «illusio» значит «обман», а «manipulus» - «движение руки». То есть профессия одна, только специализации – разные.

Иллюзионистам обычно требуется аппаратура, в то время как фокусникам достаточно просто ловкости рук. Но все это для специалистов, а публика обычно, затаив дыхание, следит за «волшебством», демонстрируемым со сцены чародеями.

 

Мастерская иллюзии

Искусство иллюзии начинают свою историю пять тысяч лет назад в Древнем Египте – именно этим периодом датирована первая дошедшая до наших дней рукопись о волшебстве – в ней рассказано о выступлении мага Чатча-Эм-Анк перед королем Ху-Фу.

Даже в Библии в книге «Исход» есть рассказ о состязании чародеев, и много раз упоминаются показы «чудесных фокусов», перед которыми цепенели люди, считавшие все чудеса проявлением силы Бога. Правда, эти чудеса могли быть и не от Бога, а от совсем иных сущностей, как в случае с Симоном Волхвом.

Именно искусством иллюзии пользовались древние жрецы, передавая «тайны чудес» из рода в род. В подземельях храмов древнего Египта, Халдеи, Вавилона, Греции и Рима сохранились секреты «магии», которые впоследствии легли в основу современных иллюзионных трюков. Заметьте, что иллюзия была неотъемлемой частью языческих религиозных практик; когда в Европе на роль новой религии стала претендовать наука, тогда были возрождены и построенные на оптике фокусы. Правда, в современном мире религиозная подоплека оказалась выхолощенной, а фокус стал мировоззренчески нейтральным.

Памятник истории этого древнего искусства, его генеалогическое древо, можно увидеть перед входом в единственный в России Театр Иллюзии. Здесь собраны имена выдающихся магов, веками создававших и передававших дальше секреты волшебства: «3766 г. до н.э. Египет: Чатча-Эм-Анк. Средневековье: Нострадамус, Парацельс, Гильденбрандт. Эпоха Возрождения: Каллиостро, Казанова… ХХ век: Э.Т.Кио, А.С.Шаг-Новожилов, А.Фурманов, И.Символоков…».

- Я два года по крупицам собирал сведения об истории иллюзии по всем библиотекам мира, - поясняет художественный руководитель театра иллюзии, заслуженный артист России, лауреат международных конкурсов Анатолий Николаевич Ляшенко.

- Анатолий Николаевич, скажите, как Вы решили стать фокусником?

- Я с этим родился, с ощущением волшебства, с жаждой удивлять. Еще в глубоком детстве я учился делать первые фокусы по журналам «Юный техник» и «Техника молодёжи», по книгам, по разным периодическим изданиям, где публиковался с описанием фокусов знаменитый иллюзионист Эмиль Эмильевич Кио… Сначала я работал с платочками и шариками, а когда освоил их, стал делать трюки посложнее. Это полностью захватило меня.

То, что я буду артистом, впервые предсказала моя первая учительница, когда  в ответ на стандартный вопрос «Кем ты хочешь стать?» я просто промолчал. Может, это опыт или интуиция, но она как в воду глядела.

Еще я всегда безумно любил животных, ухаживал за ними – дома у нас всегда кто-то жил. А в школе я вел кружок юных зоологов. Там у нас жили различные виды птиц, рыбок и даже собачки. Я изучал их привычки, повадки, потребности, учился  с ними общаться, дрессировать. И получалось у меня неплохо.

Первым дрессированным животным, с которым я вышел на сцену, был маленький черный пинчер по кличке Муха. Она умела не только ходить на задних лапах, но и вальсировать. Уже потом у меня появились дрессированные голуби и даже дрессированная белка, с которой я спокойно ходил по улице без клетки и поводка – она никогда не пыталась сбежать.

После школы родители добровольно-принудительно отдали меня в сельхозтехникум, чтобы я занимался серьёзным делом. Но и там я немедленно организовал самодеятельную цирковую студию.

А, став взрослым, я пошел работать в цирк. Но цирковое мастерство включает в себя довольно много жанров, нужно было самоопределиться. И в итоге я выбрал один, для меня единственный – иллюзию.

 

- А где учат на иллюзионистов?

- Нигде. На сегодняшний день не существует ни училищ, ни институтов. Если говорить о моем театре, то я часто набираю талантливых актеров разных жанров и самостоятельно обучаю их показывать фокусы. Это искусство, которое веками передается из рук в руки, часто внутри семьи. Например, сейчас я учу своего племянника, который недавно закончил школу. И, надо сказать, что ему не просто интересно – иногда он даже поесть забывает. Это очень необычная профессия, скорее даже искусство. И оно затягивает как зыбучий песок.

Еще работая художественным руководителем цирка в Нижнем Новгороде, я набрал школьников и стал учить их показывать фокусы. То есть растил будущих артистов нашего жанра. В то время это был самодеятельный театр. Наш зоопарк состоял из двух кроликов и собаки. Сегодня у нас коллектив из 165 человек и 560 редких животных. Так что теперь мы и на сцене едва помещаемся – не хватает места. Правда, нам обещают, что будет подобрано другое здание, побольше. Вот, ждем.

 

- Какие спектакли есть в репертуаре театра?

- У нас в репертуаре 26 спектаклей. Мы семейный театр, так что есть постановки и для детей, и для среднего поколения, и для пожилых людей. Да и молодежи, студентам и молодым специалистам есть на что посмотреть. Например, спектакль «Чудеса в нашем доме» - это вполне «взрослая» постановка. Его идея появилась благодаря Аркадию Райкину – однажды он сказал мне: «Какое у тебя хорошее дело – чудеса. А ведь у нас вся страна в чудесах… Подумай над этим». К сожалению, артиста уже нет с нами. А вот фраза запомнилась и через какое-то время стала спектаклем.

Наши постановки очень разные: в некоторых все фокусы и трюки делают звери, есть фантастическая программа «Большое шоу птиц», где можно увидеть редчайших животных, есть спектакли, полностью построенные на иллюзионных интермедиях… Они тоже бывают разные: чтение мыслей на расстоянии, распиливание человека, летающая девушка…

 

- Как рождаются идеи фокусов?

- Совсем по-разному. Иногда что-то увиденное наталкивает на мысль. Иногда подсказывают коллеги – даешь ему базу, а он придумывает интереснее, добавляет что-то новое, что-то свое. В этом плане очень талантлива молодежь – у них не замыленный взгляд.

Иногда идеи как будто приходят свыше. Просто что-то щелкает в голове. И сразу понимаешь, что хочешь показать. Остается только придумать, как. Это самое сложное в нашем искусстве, и на это часто уходят годы. Например, сейчас я работаю над программой, премьера которой будет только в 2020 году.

 

- Что самое сложное в вашей работе?

- Наш жанр вообще довольно тяжелый, потому и театров таких довольно мало. Обычно фокусники выступают сами по себе, работая с одним номером, постоянно его усложняя, добавляя новые детали - «корючки», как это звучит на нашем профессиональном сленге. А чтобы создать один спектакль нужно больше ста иллюзионных трюков. И каждый из них нужно придумать, подать, ввести в общую канву сюжета.

Причем просто придумать – недостаточно. Нужна еще большая работа с руками. Отсюда и наше первое святое правило – круглосуточно репетировать. А это очень сложно. Бывает, у людей пальцы сводит судорогой от нагрузки. Но артист не имеет права демонстрировать, что у него что-то болит или напряжено – все должно быть легко и естественно. Сцена требует красоты. К тому же, у нас много сюжетных спектаклей, где нужна драматургия. Так что у многих наших актеров широкий профиль - они и поют, и танцуют, и фокусы показывают.

Очень сложно совместить иллюзионный жанр с дрессурой. А в нашем театре много таких номеров: фокус показывает шимпанзе, из ниоткуда появляется громадный крокодил, в пустой аквариум наливают воду, а там плещется утка… Но ведь животное надо научить все это делать. Это сложная работа, основанная на доверии – без него номера не будет. Нужно стать для зверька и мамой, и папой, и доктором, и… всем. Чтобы он тебе верил, тобой дышал.

 

- А что вам больше всего нравится в вашей работе?

- Наш жанр не только сложный, но и интересный. Я уже говорил, он затягивает. С каждым днем возникает все больше желания удивить зрителя. Многие почему-то говорят – «обмануть». Но, если считать наши представления обманом, я бы хотел, чтобы меня так обманывали почаще, мне бы легче было жить.

Самое любимое для меня в моей работе - это зрители, их улыбки. В наш непростой и, чего греха таить, жестокий век так здорово суметь хоть ненадолго вернуть взрослых в детство – вдруг они что-то там не успели увидеть или понять. А детям его продлить. Мне нравится видеть, как они тянуться к животным. Как зрители сопереживают происходящему на сцене, как пытаются разгадать секреты фокусов.

 

Ловкость рук

Я вхожу в комнату, где хранится множество самых разных волшебных вещей и предметов, атрибутов. Без которых не обойдется ни один фокусник: волшебная шкатулка и букет магических роз, волшебные палочки на любой вкус и, конечно, высокий черный цилиндр. Я снимаю его с полки и заглядываю внутрь – почему-то мне кажется, что оттуда должны вылететь голуби или, на худой конец, выскочить кролик. Но черная глубина цилиндра абсолютно пуста.

- Кстати, а почему кролик? – уточняю я у Владимира, хозяина комнаты и «вольного художника» от иллюзии. Этот вопрос интересовал меня с детства, я не могу его не задать.

- Кролики не мяукают, - улыбается мне собеседник. – А еще они умеют долго сидеть в темноте и не шевелиться.

 

- Скажи, а как ты решил стать фокусником?

- Я был совсем маленьким, когда увидел по телевизору трюки Дэвида Копперфильда. И тогда я себе пообещал – я смогу так же. В то время не было интернета, и я где мог собирал обрывки знаний, статьи, «рецепты» фокусов. Помню, как обидно мне было после какого-то выпуска передачи «Спокойной ночи, малыши». Там показывали, как провести фломастером по деревянному кубику, по линии в нем появляется надрез, куда вставляют фотографию. Я все свои кубики исчертил, но у меня так ничего и не вышло. Но это только подстегнуло мою решимость «стать волшебником». С годами, конечно, вера телевизору у меня прошла, а вот вера в волшебство – нет.

 

- Сложно стать фокусником? Это может каждый человек, или нужен какой-то «дар свыше»?

- Нужно упорство и желание. И искренняя заинтересованность. Я, например, впервые выступил перед публикой с простенькой программой в 10 лет. Правда, это были мои родители и их друзья. Но к 20 годам из хобби это превратилось в профессию.

Есть еще важный момент – чем раньше начнешь учиться, тем лучше. Все-таки, пальцы у детей более гибкие и ловкие. А еще ловкость рук напрямую зависит от ловкости мысли, ведь, прежде всего, мы работаем головой. В моей профессии важны артистизм, умение убедить зрителя, способность выкрутиться в случае неудачи.

 

- И часто случаются неудачи?

- Не часто, но не застрахован никто. Здесь главное суметь сделать вид, что так и было задумано. Ведь никто из зрителей не знает, что должно произойти на самом деле, так что главное не растеряться самому.

 

- Как рождаются идеи фокусов?

- Есть классический набор – его можно найти в книгах, телепередачах, видеосеминарах. Это «всем известно, никому не интересно». Но вполне можно взять старый трюк и переделать его на современный лад, внести изюминку, подать в новом ключе. Плюс, с опытом приходит понимание того, как делают свои трюки другие фокусники. Конечно, ты никогда не сможешь в точности повторить трюк. Фокус – это искусство, то есть проявление души. И получится он на сцене только, если ты пропустишь его через себя. Так что какие-то фокусы подходят чародею, а другие нет – и ничего тут не поделаешь.

 

Алена Калабухова