На одной из главных улиц Замоскворечья – Большой Ордынке – возвышается здание. Все советское время на этом здании таблички не было.
Но там работал мой папа, и я знал, что эта контора называется Министерством среднего машиностроения. Когда я проходил мимо этого здания, я всегда вспоминал, что у Советского Союза еще есть Минтяжпром – Министерство тяжелого машиностроения: вот, дескать, где производятся самые главные машины советской экономики. А в Министерстве среднего машиностроения производят что-то попроще, что-то среднее.
автор Василий ПИЧУГИН
Тогда я не подозревал, что за этим названием стоит одно из мощнейших ведомств Советского Союза, в определенном смысле – государство в государстве. Только в постсоветское время на здании табличка появилась: «Министерство атомной промышленности и энергетики».
Минсредмаш – уникальный сверхконцерн, в котором оказались слитыми военное производство, гражданский атом и сильнейшая научная база. В этом уникальном пространстве соединились химия и электроника, машиностроение и строительство, «чистые» исследования и энергетика.
«ДиП» – догнать и перегнать
На официальном сайте Росатома есть такие слова: «Образование атомной отрасли стало исключительно важным событием в истории не только нашей страны, но и мировой цивилизации. Благодаря созданию за фантастически короткие сроки ядерного щита нашей Родины США лишились монополии на обладание ядерным оружием. Во второй половине прошлого века установился биполярный мир – реальность, во многом определившая мировую политику и развитие человечества. С появлением ядерного оружия у двух противостоящих друг другу держав произошло уникальное явление: инструмент войны превратился в мощный фактор принуждения к миру потенциального агрессора». Не согласиться с этим невозможно. Только отчаянные романтики могут верить, что даже если б у нас не было бомбы, «миролюбивые» американцы никогда бы не применили свою.
Кроме этой очевидной истины надо понимать, что создание Минсредмаша поставило точку в забеге, который Россия начала еще в XVI веке. В XIV–XVI веках в Западной Европе произошла технологическая революция, которая позволила европейской цивилизации доминировать в мире. Чтобы отстоять свою независимость, нам нужно было постоянно догонять Европу. Осваивать все новые и новые технологии. И догнали ее мы окончательно только в середине ХХ столетия, освоив атомный проект.
Так получилось, что когда мы говорим о русских инженерах, перед нами всегда появляется лесковский Левша. Аглицкую блоху он, конечно, без мелкоскопа подковал, но она после этого танцевать-то не смогла – вот оно, нарушение технологии. Дескать, конечно, русские талантливы и в прикладных науках, но конкретных массовых результатов им не достичь – им только «блох подковывать». А на бытовом уровне… Сколько раз мы сравнивали наши легковые машины с изделиями западного автопрома! Сколько емких слов срывалось с уст русских мужиков по поводу качества наших машин!
Да, отечественный автопром – это маргинальное поле русской технологии. Отнюдь не лучшие силы отрядила в эту сферу наша Родина. А главные достижения нашей технологии были так засекречены, что рядовой гражданин с ними никогда не только не сталкивался, но даже не догадывался о их существовании. Мы жили в мире, и это казалось самой собой разумеющимся. Мы не понимали, какие технологии обеспечивают наш мир. Если сравнить Минсредмаш с Ильей Муромцем, то можно представить себе такую абсурдную ситуацию. Жил-был богатырь, который защищал землю Русскую, выезжал в дикую степь и сек в капусту диких ворогов, но был таким секретным воином, что люди русские ничего о нем не знали и былин поэтому о нем никаких не слагали.
Но даже при отсутствии былин (надеюсь, что здесь ситуацию мы исправим) факт остается фактом. Мощь достижений Минсредмаша столь высока, что на Россию никто не решается напасть до сих пор, а при разумном использовании этих достижений и сегодня, после безумных 90-х, Россия может занимать ведущие позиции в мировой политике, мировой науке и технической мысли.
С чего начиналось
Анализ разведданных, аналитические записки наших ученых, сообщавших о работах в Германии и США над созданием атомной бомбы, привели к тому, что 28 сентября 1942 года И. В. Сталин подписал распоряжение Государственного комитета обороны «Об организации работ по урану». Из распоряжения ГКО: «Обязать Академию наук СССР возобновить работы по исследованию осуществимости использования атомной энергии путем расщепления ядра урана… Организовать при Академии наук специальную лабораторию атомного ядра».
В этот же день начался второй штурм Сталинграда. Директивой Ставки Верховного главнокомандования от 28 сентября были образованы два самостоятельных фронта — Донской под командованием К. К. Рокоссовского и Сталинградский под командованием А. И. Еременко. Эта директива начиналась словами «В связи с ухудшением обстановки под Сталинградом…» В этот же день в Сталинграде рядовой Михаил Паникаха совершил свой бессмертный подвиг. Отражая атаку немцев, он выхватил бутылку с зажигательной смесью. Когда пулей разбило бутылку с жидкостью и загорелась одежда, герой пылающим факелом бросился на головной танк противника и поджег его.
А уже через неделю после капитуляции немцев под Сталинградом, 11 февраля 1943 года, ГКО принял постановление об организации работ по использованию атомной энергии в военных целях. Курирование атомной проблемы по линии ГКО было возложено на председателя советского правительства В. М. Молотова. Его заместителем, ответственным за вопросы обеспечения военных и ученых разведывательной информацией, был назначен нарком внутренних дел Л. П. Берия. Научное руководство проблемой возложено на И. В. Курчатова. В Москве во главе с И. В. Курчатовым создавался специальный научный центр – Лаборатория №2 АН СССР (сейчас – Институт атомной энергии имени И. В. Курчатова).
20 августа 1945 года, практически сразу после того как американцы сбросили бомбы на Хиросиму и Нагасаки, был создан орган по управлению работами по урану – Специальный комитет при ГКО СССР. Этим же постановлением было образовано Первое главное управление при СНК СССР (ПГУ) во главе с Б. Л. Ванниковым. В его задачу входило непосредственное руководство научно-исследовательскими, проектными, конструкторскими организациями и промышленными предприятиями по использованию внутриатомной энергии урана и созданию атомного оружия. Именно ПГУ через несколько лет был преобразован сначала в Госкомитет по среднему машиностроению, а затем – в знаменитый Минсредмаш. 20 августа 1945 года и считается днем рождения отечественной атомной отрасли.
А как же разведка и НКВД?
В массовом сознании результат деятельности атомной отрасли очевиден: там сделали атомную бомбу. Но обычно от нас ускользает, что пришлось сделать для того, чтобы атомная бомба появилась. Стараниями некоторых журналистов многие уверены, что главная заслуга в создании атомной бомбы принадлежит нашим разведчикам: «Они все узнали, выкрали вражеские секреты, а ученым и инженерам оставалось только бомбу собрать». Действительно, Курчатов постоянно знакомился со сведениями наших разведчиков. «Ну, что нам Фуксик в этот раз рассказывает, чего американцы добились? Сейчас сверим с нашими достижениями», – эти курчатовские слова вспоминают многие участники проекта. Фукс – фамилия одного из наших главных разведчиков: немецкий еврей, физик, работавший в американском атомном проекте. Да, разведданные позволили прежде всего, быстрее пройти путь по созданию атомной бомбы, и все же у нас этот путь был свой. Технологически Советский Союз и США сильно отличались друг от друга. Нам нужно было создавать с нуля целые отрасли промышленности, осваивать совершенно новые научные направления, и это в то время, когда «все для фронта, все для победы!» Поэтому когда спрашивают: «Что же позволило русским так быстро создать атомную бомбу?» – ответ один: творчество. Более творческого проекта, чем атомный, представить в истории нашей страны невозможно. Придумывать что-то новое нужно было постоянно – и ученым, и инженерам. Причем эти озарения необходимо было тут же переводить в нечто конкретное – в конкретные технологии.
Ну, а как же НКВД? Берия, который грозил всех сгноить в ГУЛАГе, если что-то будет не придумано или не построено в срок? Да, и это было. И дисциплина в средмаше была железная. Но с самого начала у «физиков» было совершенно особое пространство свободы. Пространство научного поиска. Вчерашний студент сразу оказывался на переднем крае этой творческой войны. Ему не нужно было несколько лет полировать стул, прежде чем его посвятят в какую-нибудь псевдотайну его бюрократической конторы. Эту атмосферу заложил, безусловно, один из величайших гениев отечественной науки Игорь Васильевич Курчатов, «Борода», – такое уважительное имя получил главный ученый атомного проекта. И когда дипломники физфака Рутений Полевой и Игорь Сериков сутками напролет замеряли спектры и их замеры никак не совпадали с официально ожидаемыми результатами, им рот никто не затыкал: «Что вы понимаете в физике, молокососы?» Лично Курчатов проверил их замеры. Вывод: студенты правы… И Курчатов собственной рукой вписывает их фамилии в список ученых и инженеров, представленных к Сталинской премии. Самое интересное, что атмосфера 40-х в той или иной степени дожила и до 90-х. И эта атмосфера закладывалась уже в вузах. Осенью 45-го, в истерзанной войной стране создавались всемирно известные сегодня кузницы ядерных специалистов – Инженерно-физический и Физико-технологический институты (МИФИ и МФТИ).
Что кроме бомбы?
Бомба бомбой, а еще-то что они делали? При всей наивности этого вопроса отвечать на него необходимо. Благо в закромах Минсредмаша создано столько, что рассказывать можно долго. Главное достижение: вместе с бомбой создали мирный атом. Появились атомные электростанции. «Стоп, машина, – скажет обыватель. – Вы тут мне песни поете о Минсредмаше, а это, оказывается, та контора, которая за Чернобыль отвечает. Спасибо, не надо». За Чернобыль Минсредмаш, безусловно, отвечает. Да, авария была крупной. Трагедия – очень серьезной. Но по прошествии более чем 20 лет можно смело утверждать, что размеры аварии были преувеличены. И, видимо, неспроста. С помощью Чернобыля валили Союз, затем целые государства добивались мощнейших денежных вливаний «для ликвидации последствий». Поэтому Чернобыль нужно изучать скорее психологам, специалистам по масс-медиа, пиарщикам (всех интересующихся отсылаю к книге Cергея Переслегина «Мифы Чернобыля»).
Ну, а тем, кто всерьез поверил, что мирный атом нам не нужен, советую съездить в Ереван. Или поспрашивать московских армян, которые жили в Армении во время проведения радикального опыта: в республике закрыли собственную атомную станцию – дескать, она расположена в сейсмоопасном месте. А затем неожиданно для всех в Ереване «наступил каменный век». И современный красивейший мегаполис ощетинился трубами буржуек. В домах не стало ни воды, ни электричества. А за каждое дерево, которое можно было срубить на дрова, шла настоящая война. Тем же, кто продолжает сомневаться в атомной энергетике, советую почаще интересоваться ценами на нефть (ведь именно мазутом топят наиболее распространенные в мире теплоэлектростанции).
Но кроме атомных бомб, атомных кораблей и атомных электростанций в Минсредмаше было создано множество уникальных технологий. Разрабатывая урановые рудники в Узбекистане, специалисты Минсредмаша открыли месторождения золота близ города Заравшан. На золотодобывающем комбинате, построенном в Заравшане, была применена уникальнейшая технология по добыче золота. Эта технология позволила добывать самое дешевое золото в мире из руд со сравнительно низким содержанием этого драгоценного металла. Кроме заравшанского был еще уникальный комбинат в Апатитах, который из графита производил в промышленных масштабах алмазы и многое другое. В стране имелся не один десяток закрытых городов с уникальной научной, технической базой, прекрасной социальной инфраструктурой.
Один из современных аналитиков четко обозначил роль Минсредмаша: «Это было мегаведомство, которое определяло развитие атомной отрасли как интегрирующей Союз единой технологической системы. Средмаш являлся поистине союзообразующей отраслью». Из этого определения понятно, почему именно по этому ведомству наши противники наносили основной удар. Если полностью демонтировать средмаш, Россия сразу окажется в каменном веке и в будущем ей места нет. Она может заниматься бандитскими разборками, кушать «Сникерс» и смотреть блондинок в шоколаде, но не более того. Поэтому создание концерна «Росатом», наследника Минсредмаша, – одно из важнейших событий в нашей новейшей истории. Хотя очевидно, что по многим параметрам «Росатом» уступает Минсредмашу: сколько уникальных предприятий оказалось за пределами России после распада Союза! И чтобы выйти на уровень легендарного министерства, теперь необходимо провести громадную работу.
Православие и ядерный комплекс
«А как же духовность, как ее можно совместить с вашим атомом?» это вопрос еще одной группы скептиков. На официальном сайте «Росатома» есть раздел «Духовные покровители».В этом разделе помещены фотографии Троицкого собора Дивеевского монастыря и образ Серафима Саровского. Приятно, что у создателей сайта хватило внутреннего такта, чтобы не написать фразу типа «испокон веков духовным покровителем атомной энергетики на Руси считался преподобный Серафим Саровский». Но то, что именно преподобный Серафим Саровский, один из самых почитаемых русских святых, монах монастыря, на территории которого был выстроен знаменитый ядерный центр «Арзамас-16», возносит свои молитвы за работников атомной отрасли, – очевидно. В разделе сайта «Духовные покровители» приведена только одно высказивание нашего бывшего Президента Владимира Путина. Оно очень четко отражает суть дела: «Православие и ядерный комплекс — две темы, близко связанные между собой, потому что и традиционная конфессия Российской Федерации, и ядерный щит России — те составляющие, которые укрепляют российскую государственность, создают необходимые предпосылки для обеспечения внутренней и внешней безопасности страны. Из этого можно сделать ясный вывод о том, как государство должно относиться и сегодня, и в будущем и к тому, и к другому». Не согласиться с этим нельзя. И если мы хотим выжить, нам нужны сильная Церковь и возрожденный Минсредмаш.