православный молодежный журнал | ||||||
Как работает школа будущего?№ 37, тема Тайна, рубрика Технологии русского будущего
Как работает школа будущего? Беседа с Юрием Вячеславовичем Громыко, Ольгой Игоревной Глазуновой и Игорем Чаусовым.
С 1990 года в Москве действует экспериментальная средняя общеобразовательеная школа № 1314, созданная по замыслу научной группы под руководством академика РАЕН Ю. В. Громыко. Она является ядром и ресурсным центром экспериментальной сети «Мыследеятельностная педагогика». В школе, наряду с высококачественным преподаванием общеобразовательных предметов, дети развивают творческие и деловые способности. Дополнительные занятия по предметам проводятся в форме учебных организационно-деятельностных игр. Ребята получают опыт ведения дискуссий, исследовательской и организационной работы в образовательных проектах. На базе школы отрабатываются образовательные технологии будущего.
Ф. Я.: Юрий Вячеславович, существуют экспериментальные образовательные проекты, где предметное содержание почти полностью упраздняется, смешиваются разные области…
Ю. В. Громыко: Уничтожить предметное образование – неправильно. В своих «Речах директора гимназии» Георг Вильгельм Гегель писал, что формирование мышления подростка – это усвоение предметных основ, понимание предметной действительности. Появление предметов – одно из важнейших завоеваний европейской науки. Это произошло в XVII–XVIII веках. Китайцы, которые к XIV веку по всем пунктам обгоняли европейцев (первыми сделали порох, компас, почти осуществили кругосветное путешествие), этого не создали, и у них случился резкий провал. Наука устроена так: есть формула и есть прибор, которым ты проверяешь формулу. То есть, эффективные модели плюс эффективные экспериментальные установки. Наука создана европейским человечеством. Но она же – и колоссальный вызов ему, потому что наука порой стремится заменить Бога, ведь антология природы возникла на месте антологии Бога. Огромная проблема, которую сейчас приходится решать, – возможно ли человеку ученому считать, что наука – это не дерзновение и прометеево окаянство, а попытка воспроизвести замысел Творца? Ученые про это забыли, хотя это очень актуально.
Ф. Я.: Расскажите о метапредметном обучении, которым Вы занимаетесь.
Ю. В. Громыко: Теория превратилась в практику. Ребята, которым это преподавали, сами теперь преподают. Эта разработка является конкретным осуществлением наших идей. Идея заключается в поиске ответа на вопрос: можно ли обучать ребенка так, чтобы он прорабатывал предметное содержание (физику, математику или историю) и одновременно осуществлял познание того, что в этих предметных областях используется, – структуры самого знания. Когда мы изучаем химические вещества, физические закономерности, образы русской литературы, обычно мы не задумываемся о том, как в этих областях устроено знание. Хотя есть очень определенные принципы. Например, конструктивное знание физхимии, построенное на том, что выделяются элементы и из них складывается структура знания. Мы стараемся учить так, чтобы одновременно с проработкой предметного содержания дети могли отслеживать, как устроены различного типа вещи, которые определяют наше мышление. А наше мышление определяет достаточно большое, но обозримое количество вещей.
Ф. Я.: Например, какие?
Ю. В. Громыко: Например, постановка проблемы. Мы учим анализировать саму структуру знания. Принципы метапредмета «Проблема» я могу реализовать в разных классических предметах. Что означает проблемно мыслить в истории, геометрии, литературе? Проблемное мышление – это пограничное мышление, где я подхожу к границе знания. Выдающийся, на мой взгляд, философ Николай Кузанский, ученик и друг византийского патриарха Виссариона, определил проблему как знание о незнании. Проблема – знание о том, чего мы не знаем.
Кроме того, это знание. Европейский Союз заявляет, что экономика ХХI века – это экономика знаний. Экономика того, как обновляются знания в разных областях, например, в фармацевтике и в образовании. Сколько лет в систему образования идет то или иное знание? Если проективная геометрия до сих пор до школьного образования не дошла, значит, примерно лет двести.
Третье – это работа с самыми разнообразными символами, схемами, знаками. Физическая формула – это знак. Можно научиться технике, которая называется схематизация. Вы прочитали текст, я Вас спрашиваю: «Что вы поняли?». Вы можете пересказать текст, а я могу Вам предложить все это нарисовать в виде схемы. Если Вы это нарисуете, то к прочитанному сами по-другому отнесетесь. Знание химии – это не знание анатомии, естественнонаучные знания и гуманитарные – разные, но схемы в химии и схемы в истории – это все-таки схемы.
И последнее. Это задача. Существуют общие принципы постановки и решения задач.
Наша технология не отбрасывает предметное содержание, позволяя учащемуся одновременно понимать, как устроено знание в разных областях. То есть возникает интеграция особого типа, которую мы называем рефлексивной.
Ф. Я.: Какие основные способности Вы формируете с помощью метапредметов?
Ю. В. Громыко: Рефлексия – это осознание того, как устроено мое мышление. Это передний край развития тех способностей, которые в современной школе совершенно не формируют. Например, рефлексия в противоборстве военных штабов. Мы в свое время решали такую задачку как противостояние штабов двух флотов. Какое-то действие развертывается на плацдарме (мой флот – Ваш флот), но мне очень важно, чтобы Вас как командующего флотом переиграть, понимать, как Вы видите меня и как Вы видите мои действия. Я думаю, как Вы думаете, как я думаю. Это происходит и в военных противоборствах, и в финансовых. Поэтому это важнейший вопрос. Это мистическая способность, ее надо развивать, ее так просто не выдашь.
Вторая способность – понимание. Все люди различаются пониманием. Человек с хорошим образованием отличается особым пониманием (есть такие умники, которые могут даже в наше сознание проникать). Причем, понимание не только текста (этим занимается герменевтика еще от Аристотеля). Это может быть понимание ситуации. Так военный, политический, финансовый стратег должен обладать пониманием текущей ситуации.
Следующий момент – это схематизация, то есть возможность выделять схемы. Весь современный менеджмент проникнут схемами, да, американскими, да, примитивными, но схемами.
Самоопределение. Очень часто возникает ситуация, когда человек включает телевизор, смотрит и думает: «И чего я смотрю-то? Это все не про меня, какая-то дрянь!». Но выключить не может. Вопрос: почему? Не может самоопределиться.
Ф. Я.: Почему человек будто парализован в такой ситуации? Это недостаточная осознанность?
Ю. В. Громыко: В такие моменты у человека нет способности управлять своим поведением. Ему действительно не хватает осознания.
Ф. Я.: Осознание – это навык?
Ю. В. Громыко: Навык – это ремесленное умение, а понимание – более сложный, духовный тип действия. Этому не учат в школе, но это есть в духовных практиках, когда у тебя есть духовный проводник. Но в массовой школе этого нет, а нас интересовала прежде всего массовая школа. Сделать такие программы и так подготовить учителей, чтобы в любой школе в России дети получали эти навыки. Мы разработали программу «Школа будущего», где сказано, что из себя должна представлять новая общенародная школа, способная воспроизвести советскую (советская была лучшей в мире) с устранением ряда присущих ей проблем. В частности, идеологизированность советской школы. Руководствуясь этим, мы разработали, создали и преподаем четыре метапредмета: «Знание», «Знак», «Проблема», «Задача». Можно сделать и больше. Список открыт.
Ф. Я.: Какие еще предметы можно предложить?
Ю. В. Громыко: Можно сформировать очень интересный метапредмет «Ситуация». Если я хочу ребенка научить действовать, сформировать его способность к действию стратегическому, действию военному, проектному, предпринимательскому, социальному, скорее всего, мне придется с ним разбирать вопрос, как устроена ситуация.
Ф. Я.: Что означат слово «метапредмет»?
О. И. Глазунова: Греческая приставка «мета-» означает «над-», это знаниевые структуры над предметами. Мы ставим задачу перед учителем не передать ребенку информацию, а передать ему определенные способы работы. Эти способы ему пригодятся в разных ситуациях, в разных предметах. Это может быть умение выражать свое теоретическое представление о каких-то процессах, например, в виде схем.
Ф. Я.: Как это выглядит на практике?
О. И. Глазунова: На практике это выглядит как обычное занятие в классе. Причем метапедметы проходят отдельные курсы занятий, и одновременно их наработки используются на других предметах. На метапредмете «Проблема» учитель ставит перед учениками проблему, ученики начинают с ней работать. Так, на занятиях разбирали проблему русской революции: почему это произошло и как стало возможным…
Ю. В. Громыко: Ведь существуют три совершенно разных точки зрения на события с февраля по декабрь 1917 года: социал-демократическая, либеральная, монархическая. Все они исходят из разных пониманий истории, общества. Для одного события, революции, эти группы даже слова используют разные. Поэтому очень важна работа с подлинными источниками. Ребенок должен читать монархистов, читать либералов...
О. И. Глазунова: Смысл работы с первоисточниками в данном случае в том, чтобы ребенок научился мыслить с позиции любой из этих групп. Ребенку стоит не выбирать из трех, а формулировать свою точку зрения. Для этого ему нужно настолько расширить свое сознание, чтобы научиться мыслить свободно сразу в трех логиках. И это до того как ребенок скажет: «Это правильно, а то – неправильно». Для этого ему нужно глубоко проработать, примерить на себя все три точки зрения, научиться непредвзято мыслить в трех взаимоисключающих направлениях. Ты определяешь свою позицию после того, как увидел предельные точки зрения на вещь. Надо понять определенное напряженное противоречие. Только после этого стоит определять свою позицию, которая может совпадать или не совпадать с предельными позициями.
Такой же подход возможен и для предмета «Литература». Ребенку надо дать возможность проблемно взглянуть на литературное произведение. Проблема любви в творчестве Достоевского. В частности, по роману «Идиот» рассматривается проблема страстной любви и любви христианской – в чем противоречие? Ребенок имеет возможность мыслить в двух направлениях: и так, и так. Готовый ответ не навязывается, ребенок сам делает для себя выводы. Это выработка способности в любой ситуации находить противоречивые взаимоисключающие точки зрения, не отметать их с порога, а разбираться со всей этой конфигурацией противоречащего и противоположного. Есть распространенное утверждение, что новое знание находится на границе знаний, а как определить границу? Мы границу и находим меж двух взаимоисключающих точек зрения. Это и называется самоопределение. Это один из важнейших результатов метапредмета «Проблема».
Ф. Я.: Школа нередко воспринимается учениками как скучная обязанность. У детей снизился возраст падения познавательной активности. Как быть?
Ю. В. Громыко: Мы живем в эпоху информации, и это означает, что девальвируется все. Можно всегда заглянуть в электронный носитель и все там подсмотреть. У человека возникает очень серьезное искушение вообще ничего не знать. Это одна из важнейших проблем: как сделать образование формой проживания? У нас вы не просто запоминаете, а все это проживаете, и это уже просто так не забывается. Когда мы меряем себя, вспоминаем, что с нами произошло, свои достижения, свои ошибки, в которых потом раскаивались, мы уже не можем этого просто забыть, потому что нам эти ошибки кровью дались. Так же работает и проживание структурного содержания, когда отвлеченные знания превращаются в собственный опыт. Нужно превращать культуру и образование в формы проживания. Когда приходишь на литургию, до половины в голове полная информационная каша. Во второй половине стараешься все лишнее отбрасывать, и тогда возникает возможность дойти до точки, когда литургия, происходящая лично с тобой, становится космическим событием. Так вот одна из наших технологий – человека этому отбрасыванию обучить.
Ф. Я.: В системе образования мало мужчин, мальчишки недополучают мужского воспитания, ведь они почти сплошь окружены женщинами…
Ю. В. Громыко: Одна моя знакомая итальянка говорит: «Я не люблю русских мужчин. Русская женщина – как каратист, она в боевой стойке, а мужчина все время расслаблен или все время хочет расслабиться». Я говорю не про архетип русского народа, а про современных людей. С моей точки зрения, эта расслабленность связана со страшным надрывом двадцатого века и разрушением Церкви и церковной культуры. Политика Сталина была истощением и уничтожением народа. Можно отнестись к народу с ответственностью и любовью, зная, что он пойдет на смерть, а можно относиться как к массе. И это опасно, потому что это откладывается в генах. В обществе есть две крайние точки зрения: одна приравнивает Сталина и Гитлера друг к другу, другая возвеличивает Сталина. Обе, на мой взгляд, неверны. Мне не стыдно ни за одно событие русской истории, но это факт, что надрыв произошел. Есть еще масса других событий. Например, поколение, которое было перед нами. Оно оказалось после войны с огромным количеством женщин и маленьким количеством мужчин. Получилось, что русская и российская женщина вытаскивала страну после войны, она привыкла жить в этом напряжении, а мужчины хотят поскорее расслабиться.
Ф. Я.: В классическом образовании всегда существует группа «особо одаренных», которые не соответствуют критериям успешности в рамках системы. Многие знают, что нередко это разумные, вменяемые люди, которые просто не вписываются в заданные рамки. Есть ли место для таких детей в Вашей системе?
И. Чаусов: В метапредметном обучении мы не говорим о том, что ученик успел или не успел. Важно, чтобы с ним что-то произошло за время курса, чтобы он что-то для себя понял. Главный вопрос после курса: что он теперь может такого, чего не мог до? Это вопрос, на который стоит отвечать и учителю, и самому ребенку. В современной системе есть две мотивации учиться. Одна – это долженствование. Ребята, которые получают свои твердые двойки, обычно как раз не согласны с тем, что есть такое долженствование, если им не нравится учиться, они не понимают, зачем оно. Другой вариант – «я постараюсь, и мне за это поставят». Но и то, и другое – вне ответа на вопрос «зачем?». Есть интересный феномен. Если ребенок прорешал две сотни задач по математике, ему это может начать нравиться. Скорее всего, это форма особой адаптации сознания, хотя часто это воспринимается так, будто наконец пришло понимание. А на самом деле все происходит механически. Когда разрушено мое ощущение, что я про это что-то там не знал – это действительно ценно. Я что-то понимаю не потому, что мне кто-то сказал, а потому, что я сам к этому пришел.
Есть другой интересный феномен. Есть такие ребята, которым, например, математика как предмет не интересна. Но им интересно, как математика устроена. Им интересно само разворачивание мысли, так они видят. В этом плане освоение предметности может быть в значительной степени вторичным. Таким детям какой-то один предмет может быстро стать неинтересным, но зато у них вырабатывается своеобразная точка зрения на него.
Ф. Я.: Почему наше образование устроено таким образом?
И. Чаусов: Я не думаю, что в какой-то стране получится создать такую систему образования, которая бы удовлетворяла реальные потребности людей и выводила детей на передние рубежи знаний.
Ф. Я.: Может быть, потому, что государства используют образование как институт подчинения-подавления?
И. Чаусов: Иногда так, иногда логика принятия решений в сфере образования к образованию и его реальным потребностям никакого отношения не имеет.
Ф. Я.: Можно ли, руководствуясь Вашими наработками, создать универсального специалиста по проблемам, способного во главе коллектива узких специалистов решать проблемы в самых разных областях?
Ю. В. Громыко: Этим вопросом занимался Московский методологический кружок. Это называется методологическим мышлением. Человеку любой профессии для успешной работы необходимо уметь анализировать ситуацию, формулировать проблему и ее решать. Но человек, который закончил среднюю школу, все равно должен выбрать специализацию и обязательно через нее пройти. Иначе это будет верхогляд, что очень плохо. Потому что за этим стоят важнейшие процессы социализации в профессиональной среде. И перед подростком все равно стоит задача профессионального выбора, и прохождение через этот выбор необходимо. Важно в какой-либо области сформироваться.
Ф. Я.: Какая задача стоит сейчас перед российским образованием?
Ю. В. Громыко: Важнейшая проблема и для мира, и для России – это проект нового лидерского образования.
Беседовал Филипп Якубчук
Оставить комментарий
|
||||||
115172, Москва, Крестьянская площадь, 10. Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru Телефон редакции: (495) 676-69-21 |