православный молодежный журнал | ||||||
О вечном в настоящем времени№ 63, тема Настоящее, рубрика Кто такие...
Беседовал Николай Асламов В храме было прохладно. Яркое солнце Северной Африки сменила приятная полутень кафедрального собора, который в этот час был пуст. Только настоятель, которого было легко узнать по епископскому паллию, стоял за высокой конторкой. «Интересно, а как тут у них, в конце IV века, распределяются богослужения суточного круга?» – подумал я, ступая по каменным плитам пола. Аврелий Августин, 43-летний епископ Гиппонский, услышав мои шаги, оторвался от рукописи «Исповеди» и окликнул меня. Его латынь звучала не так, как нас учили, но понять друг друга мы могли. Я испросил благословения у будущего святого и включил диктофон. Н.А.: Святой отец, вас считают одним из первых, осознавших важность проблемы времени. Объясните, какой смысл вопрошать об очевидном? Ведь все мы вроде бы знаем, что такое время и зачем оно нужно. А.А.: Когда мы говорим о времени, мы, конечно, понимаем, что это такое, и когда о нем говорит кто-то другой, мы тоже понимаем его слова. Что же такое время? Если никто меня об этом не спрашивает, я знаю, что такое время; если бы я захотел объяснить спрашивающему – нет, не знаю. Н.А.: И все же, это не настолько необъяснимое понятие. Не факт, что я сейчас смогу терминологически точно определить разницу между прошлым, настоящим и будущим временем, но я уж точно использую это в речи. Вы – тоже. А.А.: А как могут быть эти два времени, прошлое и будущее, когда прошлого уже нет, а будущего еще нет? И если бы настоящее всегда оставалось настоящим и не уходило в прошлое, то это было бы уже не время, а вечность; настоящее оказывается временем только потому, что оно уходит в прошлое. Как же мы говорим, что оно есть, если причина его возникновения в том, что его не будет? Н.А.: Подождите-подождите. Как это «времени нет»? А как же мы проставляем даты в древней истории или назначаем встречи на тот или иной день и час? Значит, все-таки есть какая-то длительность, которую мы называем временем? А.А.: Сто лет настоящего времени – это долго? Посмотри сначала, могут ли все сто лет быть в настоящем? Если из них идет первый год, то он и есть настоящее, а остальные девяносто девять – это будущее, их пока нет. Посмотри дальше: тот год, который идет, будет ли в настоящем? Двенадцать месяцев составляют год; из них любой текущий и есть настоящее; остальные же или прошлое, или будущее. А, впрочем, и текущий месяц не настоящее; настоящее – это один день; если он первый, то остальные – будущее; если последний, то остальные – прошлое; если любой из средних, оно оказывается между прошлыми и будущими. Вот мы и нашли, что долгим можно назвать только настоящее, да и то сведенное до однодневного срока. Расчленим, однако, и его: ведь и один день в целом – не настоящее. Он состоит из ночных и дневных часов; всего их двадцать четыре. По отношению к первому часу остальные – будущее; по отношению к последнему – прошлое; по отношению к любому промежуточному бывшие до него – прошлое; те, которые наступят, – будущее. И самый этот единый час слагается из убегающих частиц: улетевшие – в прошлом, оставшиеся– в будущем. Настоящим можно назвать только тот момент во времени, который невозможно разделить хотя бы на мельчайшие части, но он так стремительно уносится из будущего в прошлое! Длительности в нем нет. Если бы он длился, в нем можно было бы отделить прошлое от будущего; настоящее не продолжается. Н.А.: Вы действительно хотите сказать, что «время» – это понятие без содержания? Неужели говорить о том, что надо помнить что-то важное в прошлом, сохранить это в настоящем или возродить в будущем, совершенно бессмысленно? А.А.: Ни будущего, ни прошлого нет, и неправильно говорить о существовании трех времен, прошедшего, настоящего и будущего. Правильнее было бы, пожалуй, говорить так: есть три времени – настоящее прошедшего, настоящее настоящего и настоящее будущего. Некие три времени эти существуют в нашей душе, и нигде в другом месте я их не вижу: настоящее прошедшего это память; настоящее настоящего – его непосредственное созерцание; настоящее будущего – его ожидание. Если мне позволено будет говорить так, то я согласен, что есть три времени; признаю, что их три. Пусть даже говорят, как принято, хотя это и неправильно, что есть три времени: прошедшее, настоящее и будущее: пусть говорят. Не об этом сейчас моя забота, не спорю с этим и не возражаю; пусть только люди понимают то, что они говорят и знают, что ни будущего нет, ни прошлого. Редко ведь слова употребляются в их собственном смысле; в большинстве случаев мы выражаемся неточно, но нас понимают. Н.А.: Кажется, я понял. Вы говорите о том, что время существует только как способ субъективного восприятия. Никакого объективного или абсолютного времени нет и быть не может. Но ведь секунды и минуты, которые показывают часы, – это не продукт моего восприятия и не абстракция, ведь измерение времени сообразуется с движением светил! А.А.: Я слышал от одного ученого человека, что движение солнца, луны и звезд и есть время, но я с этим не согласен. Почему тогда не считать временем движение всех тел? Если бы светила небесные остановились, а гончарное колесо продолжало двигаться, то не было бы и времени, которым мы измеряли бы его обороты? Разве не могли бы мы сказать, в зависимости от того, как шло колесо; равномерно, замедляя свой ход или ускоряя его: эти обороты длились дольше, а те – меньше? В тебе, душа моя, измеряю я время. Н.А.: Но… А.А.: Избавь меня от бурных возражений; избавь и себя от бурных возражений в сумятице своих впечатлений. В себе, говорю я, измеряю я время. Впечатление от проходящего мимо остается в тебе, и его-то, сейчас существующее, ты измеряешь. Н.А.: Раз вы настаиваете, давайте сменим тему. В наш век, да и в ваш, наверное, тоже, многие пытаются создать нечто «на все времена». Либералы вот говорят о вечных общечеловеческих ценностях, которые надо постоянно отстаивать... А.А.: Они пытаются понять сущность вечного, но до сих пор в потоке времени носится их сердце и до сих пор оно суетно. Пусть увидят, что длительное время делает длительным множество преходящих мгновений, которые не могут не сменять одно другое; в вечности ничто не преходит, но пребывает как настоящее во всей полноте; время, как настоящее, в полноте своей пребывать не может. Н.А.: Правильно ли я понимаю, что по-настоящему мыслить о вечном – это значит обращаться к Богу? Нечто на все времена и вечное – совсем разные вещи? А.А.: (воздевает руки) Знаю это, Господи, и благодарю Тебя; знаю это, исповедую Тебе, Боже мой, и вместе со мной знает это и благословляет Тебя каждый, кто не остается неблагодарным, узнав несомненную истину. Ты не во времени был раньше времен, иначе Ты не был бы раньше всех времен. Ты был раньше всего прошлого на высотах всегда пребывающей вечности, и Ты возвышаешься над всем будущим: оно будет и, придя, пройдет, «Ты же всегда – тот же, и годы Твои не кончаются». Все годы Твои одновременны и недвижны: они стоят; приходящие не вытесняют идущих, ибо они не проходят; наши годы исполнятся тогда, когда их вовсе не будет. «Годы Твои как один день», и день этот наступает не ежедневно, а сегодня, ибо Твой сегодняшний день не уступает места завтрашнему и не сменяет вчерашнего. Сегодняшний день Твой – это вечность; поэтому вечен, как и Ты, Сын Твой, Которому Ты сказал: «сегодня Я породил Тебя». Всякое время создал Ты и до всякого времени был Ты, и не было времени, когда времени вовсе не было. Н.А.: Святой отец, нас с вами разделяют 15 столетий, но большинство моих современников не видят тех проблем в понятии «время», о которых мы сейчас говорим, и ответов ваших не знают. Этому не учат ни в школах, ни в университетах, а если и пересказывают на занятиях, то учащиеся не могут понять суть ваших рассуждений. Как вы считаете, отчего это? А.А.: (усмехается) Разве в лесах этих нет своих оленей, которые приходят туда укрываться, отдохнуть, походить, попастись, полежать и пожевать жвачку? Я улыбнулся, оценив точность сравнения, а епископ Августин ничтоже сумняся перехватил у меня нить разговора и буквально завалил вопросами о том, как живем и что думаем мы, христиане XXI века. Епископ сильно возмущался, узнав сложившуюся в наше время систему массового образования, в котором изучение богословия и философии либо отсутствует, либо не приветствуется, а потом начал расспрашивать меня о научных знаниях, которые бытуют в наше время. Я рассказал, что знал. Святой отец непрестанно удивлялся, но когда я излагал теоретическую философию Иммануила Канта, физику Альберта Эйнштейна и основы квантовой механики, он не столько изумлялся, сколько одобрительно кивал головой. Видимо, узнал в них что-то свое. Блаженный Августин – епископ Гиппонский, крупнейший христианский богослов конца IV – начала V века. Свет же во тьму я не превращаю Джефф Адамс, перевод с английского Павла Муратова Великий князь Московский и всея Руси, первый русский царь, старший сын Великого князя Московского Василия III Иван IV о настоящем правителе, взаимоотношениях с подданными и о том, как должно быть устроено российское государство. Д.А.: Сейчас российское общество объективно расколото на два лагеря: одни убеждены, что Россия – неотъемлемая часть Европы, и выступают за самостоятельный парламент и честные выборы, другие же поддерживают нынешний тоталитарный режим, не нуждаются в гражданских правах, свободе слова и собраний. Вы, Иван Васильевич, к какому лагерю себя причисляете и почему? И.В.: Когда Бог избавил евреев от рабства, разве Он поставил перед ними многих управителей? Нет, он поставил владеть ими одного царя – Моисея, священствовать же приказал не ему, а брату его Аарону, но зато запретил заниматься мирскими делами; когда же Аарон занялся мирскими делами, то отвел людей от Бога. Д.А.: То есть вы за возрождение советского строя? Почему, Иван Васильевич? Сравните положение дел в России и других странах – где выше уровень жизни? Мне ответ очевиден, а вам? И.В.: Ты сам своими бесчестными очами видел, какое разорение было на Руси, когда в каждом городе были свои начальники и правители, и потому можешь понять, что это такое. Почему же ты презрел слова апостола Павла, который сказал: «Всякая душа да повинуется владыке, власть имеющему; нет власти кроме как от Бога: тот, кто противится власти, противится Божьему повелению». Посмотри на это и вдумайся: кто противится власти – противится Богу; а кто противится Богу – тот именуется отступником, а это наихудшее из согрешений. А ведь сказано это обо всякой власти, даже о власти, добытой кровью и войнами. Вдумайся в сказанное, ведь мы не насилием добыли царства, тем более поэтому, кто противится такой власти – противится Богу. Тот же апостол Павел сказал: «Рабы, слушайтесь своих господ, работая на них не только на глазах, как человекоугодники, но как слуги Бога, повинуйтесь не только добрым, но и злым, не только за страх, но и за совесть». Д.А.: Все-таки вы же не станете спорить, что во многих демократических странах уровень жизни гораздо выше, чем в России? И это, по словам экспертов, – результат политики либерализма. В пример можно привести любую европейскую страну, в которой не ограничиваются свободы, не ущемляются права граждан, не затыкаются рты журналистам. Это, по-вашему, плохо? И.В.: А о безбожных народах что и говорить! Там ведь у них цари своими царствами не владеют, а как им укажут их подданные, так и управляют. Русские же самодержцы изначала сами владеют своим государством, а не их бояре и вельможи! Тебе чего захотелось – того, что случилось с греками, погубившими царство и предавшимися туркам? Это ты нам советуешь? Так пусть эта погибель падет на твою голову! Д.А.: Ваша позиция сформирована центральными телеканалами, которые создают в обществе атмосферу ненависти. Но вы как-то не похожи на жертву пропаганды. Откуда тогда такое отношение? И.В.: Неужели же это свет – когда лукавые рабы правят, царь же – только по имени и по чести царь, а властью нисколько не лучше раба? И неужели это тьма – когда царь управляет и владеет царством, а рабы выполняют приказания? Зачем же и самодержцем называется, если сам не управляет? Д.А.: Не лучше ли прислушаться к европейским коллегам и оппозиции? Люди с противоположным мнением не всегда враги и предатели, вам не кажется? Поверьте, они доброжелательно настроены. И.В.: Как же ты называешь таких изменников доброжелателями? По-наватски и по-фарисейски рассуждаешь: по-наватски потому, что требуешь от человека большего, чем позволяет человеческая природа, по-фарисейски же потому, что, сам не делая, требуешь этого от других. Но всего более этими оскорблениями и укорами, которые вы как начали в прошлом, так и до сих пор продолжаете, ярясь как дикие звери, вы измену свою творите – в этом ли состоит ваша усердная и верная служба, чтобы оскорблять и укорять? Д.А.: Ну, про «идеального» правителя достаточно. Складывается ощущение, что окно в Европу окончательно заколотили и нас ожидает дремучее средневековье без интернета. А с людьми-то что? При выборе такого политического курса не пострадает ли многомиллионное население? И.В.: А жаловать своих холопов мы всегда были вольны, вольны были и казнить. Д.А.: То есть вы оправдываете гонения на инакомыслящих и травлю на федеральных каналах? И.В.: Мук, гонений и различных казней мы ни для кого не придумывали; если же ты вспоминаешь о изменниках и чародеях, так ведь таких собак везде казнят. А всеми родами мы вас не истребляем, но изменников повсюду ожидают расправа и немилость: в той стране, куда ты поехал, узнаешь об этом подробнее. Д.А.: Теперь про экономический кризис. Страна на грани дефолта, а на оборонную промышленность, как и в советское время, уходят баснословные деньги. Это оправдано, как вы считаете? И.В.: Господь наш Иисус Христос сказал: «Если царство разделится, то оно не сможет устоять». Кто же может вести войну против врагов, если его царство раздирается междоусобными распрями? Как может цвести дерево, если у него высохли корни? Так и здесь: пока в царстве не будет должного порядка, откуда возьмется военная храбрость? Если предводитель не укрепляет постоянно войско, то скорее он будет побежденным, чем победителем. Д.А.: Ожидает ли Россию дефицит продуктов питания? Придется ли нам в скором времени вернуться в советское детство? И.В.: Пусть те торговые мужики, которые пренебрегали нашими государскими головами и государской честью и выгодами для страны, а заботятся о торговых делах, посмотрят, как они будут торговать! А Московское государство пока и без английских товаров не скудно было. Д.А.: И последний вопрос. Вам не кажется, что вы похожи на Сталина? И.В.: Все это сам рассмотри и сам найди решение этому Джефф Адамс – специальный корреспондент британского журнала Bondman , выдающийся эксперт в области избирательной экономики, ручного управления и животноводства. Примечание После первой публикации этого интервью Джефф Адамс уволился из редакции вышеупомянутого журнала и в скором времени перебрался в Россию. Известно, что сейчас он живет под Костромой и уже больше двух лет работает корректором в местной газете.
Оставить комментарий
|
||||||
115172, Москва, Крестьянская площадь, 10. Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru Телефон редакции: (495) 676-69-21 |