Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

На льдине

Супруги Смирновы с дочкой были в Москве проездом из Питера в Магадан – возвращались из отпуска. До самолета оставалось всего несколько часов, а они еще непременно хотели побывать у Матронушки. Я взялась их сопроводить и мысленно сетовала на странную рассеянность отца семейства Александра Савельевича: он шел неторопливо и как-то старательно переставляя ноги, с интересом глядя по сторонам. Я все подгоняла: быстрее, а то не успеем! И вдруг осеклась, вспомнив: он же почти без ног, ему тяжело идти! Еще пару часов назад мы сидели на нашей кухне, притихшие и потрясенные, слушая его историю – историю о чудом спасшихся трех рыбаках, которых унесло на льдине в открытое море. Одним из них был он. Случилось это пять лет назад в Магаданской области, в поселке Эвенск, расположенном на побережье Охотского моря. Эта история облетела всю область, и многие говорили: случилось чудо, значит, Бог есть. Но прежде чем услышать подробности, рассказанные Александром Савельевичем, попробуем увидеть все это глазами тех, кто ждал рыбаков дома. История записана со слов жены А. С. Смирнова – Ольги Борисовны корреспондентом магаданской газеты «Колымская лампада» Т. Вериной.

А ВДРУГ НЕ УТОНУЛ

 «Муж, Александр Савельевич, собирался с товарищами на рыбалку. Перед выходом из дома, как обычно, обняла, перекрестила: “С Богом!” Вместе с дочерьми долго смотрела в окно, а отец все оборачивался, махал рукой. Возле забора на взгорке задержался дольше обычного, посмотрел долгим взглядом».

Уже потом, когда душа рвалась и металась в тревоге, Ольга Борисовна до мельчайших подробностей вспомнит эти минуты. Удивительно: все дочери были дома, чаще всего кто в музыкалке, кто в школе, кто в кружке... Все отца поцеловали. Вроде как простились? Эти мысли грызли потом, а в то утро ничто не предвещало беды. В Эвенске последний лов – это как по грибы, по ягоды сходить. Без этого промысла и не прожить. «Вот уже и день клонится к закату. Савельич что-то задерживается. Сумерки, ветер поднялся, тревога растет. Не случилось ли чего? Пурга пуще. Скрывая беспокойство, уложила девочек спать. В половине десятого, как обычно, в поселке отключили свет. Неожиданно вспомнила про лампаду. Купила ее три года назад, и никто не мог ее возжечь – ни прихожане, ни батюшка, отец Никон. И поплавок выправляли, и фитилек меняли, и масло подливали – нет, не горит! Решила – дефектная попалась. А тут вдруг вспомнила про нее, наощупь налила масла, чиркнула спичкой – загорелась тотчас! Она стояла на том самом окне, откуда Ольга Борисовна и девочки смотрели вослед уходящему отцу. Тоненький язычок лампадки стал маяком для попавших в беду рыбаков.

В том, что случилась беда, сомнений не оставалось. Наутро синоптики передали штормовое предупреждение. Поиски для спасателей были невозможны. Глава администрации района Виктор Проказин только и выдохнул: «Ну, если есть у них ангел хранитель, значит, вернутся!»

В храме шла непрерывная молитва. Молились все. Дома Ольга с девочками читали акафист Николаю Чудотворцу – знали, что он первый помощник в морской стихии. Договорились: никаких истерик! И если видели, что мать вот-вот сорвется в крик, строго отрезвляли: «Ты что?! Папа жив! Сонечка – самая маленькая, и та не плачет».

Но когда девочки, тесно прижавшись друг к другу, засыпали на родительской постели, Ольга Борисовна не могла сдержать свистопляски черных мыслей: «Как же я одна с четырьмя останусь?!»

Утром третьего дня позвонила отцу Никону: «Батюшка! Третий день сегодня, – голос дрогнул, – может быть, панихиду надо служить?» Решили дожидаться вечера. А тут ветер вроде поутих, солнышко проглянуло. Родственники еще двоих рыбаков, которые ушли вместе с Савельичем, позвали на берег: пойдем искать, может, выбросило рюкзак, вещи какие-нибудь.

…На берегу Ольга приотстала. На душе на удивление было спокойно. Беззвучно лились слезы. Солнце слепило глаза; волны, льдины – все сверкало, и ей показалось, что она видит золотых рыбок, которые выскакивают из воды: «Жив! Жив! Жив!»

Дома встретила Олеся. Проводив мать, она прилегла и видит сон. Будто пришла она из музыкалки, разувается в коридоре, идет на кухню и упирается глазами в... босые ступни отца. Поднимает голову: «Папа! Где ты?! Тебя все ищут!» А он: «И не найдете. Мы сами придем». Олеся говорит: «Сегодня же третий день, мама на вечер панихиду заказала». Отец: «Никаких панихид! Ты меня лучше покорми. Я есть хочу...»

А тут еще пришли женщины из ансамбля «Сударушки», которым руководит Александр Савельич, и тоже рассказывают свои сны. Будто собрал он их на репетицию и говорит: «Сегодня заниматься не будем. Сегодня я расскажу, как нас эта палка спасла». А в руках у него что-то вроде посоха.

Отец Никон, выслушав все рассказы, принял решение: панихиду не служить до девятого дня. А когда подсчитали, оказалось, девятый день приходится на Благовещение. Разве может в такой день прийти черная весть? Ждать стало легче.

Подходит Лазарева суббота. Вечером в пятницу после службы, прикладываясь к иконе Спасителя, Ольга мысленно взмолилась: «Господи! Повтори чудо воскрешения Лазаря! Спаси моего мужа!»

Утром в субботу ни она, ни девочки в храм не пошли. Даже и не знают, почему. Наверное, сил уже не было. Вдруг телефонный звонок: «Живы! Вышли к оленеводческой бригаде. Заберем первым же рейсом».

Как добежала Ольга до храма, не помнит. Ног под собой не чуяла. Шепнула батюшке: «Живы!» Свечи возле всех икон поставила. Прихожане поняли – спасены! Когда Ольга Борисовна возвращалась домой, из всех окон кричали люди, радовались, поздравляли. Добрая весть разнеслась молниеносно.

…Потом была больница в Магадане, ампутация ступни (именно ту часть ноги и увидела Олеся в своем сне), слезы, рассказы о чудесном спасении. Когда по несколько раз рассказали, все-все сопоставили по часам, оказалось, лампада загорелась именно в те минуты, когда льдину оторвало от припая и понесло в открытое море. Палка, которую видели во сне «Сударушки», была и веслом, и багром, и посохом, и ногой, и рукой.

 

РАССКАЗ РЫБАКА

 Роковая ошибка

Тот мартовский день выдался снежным, ветреным, начиналась пурга. Рыба клевала плохо. А когда начался прилив, треска совсем перестала ловиться. Собрав свои рюкзаки, мы уложили рыбу в мешок на санки. Григорий Васильевич Тарасов (детский врач) предложил подняться на берег и возвращаться тем же путем, как пришли. Олег Черных, самый молодой из нас, предложил идти по льду вдоль берега: это удобнее и быстрее. Мы согласились. Это было нашей роковой ошибкой.

Минут через 20 врач обратил внимание, что между берегом и кромкой льда образовалась полоска открытой воды – лед начало отрывать от припая берега. Мы почти бегом бросились в сторону поселка, но полоса зияющей воды катастрофически увеличивалась. Бросили санки. Их мгновенно унесло ветром в море. На душе становилось тревожно, сначала возникла мысль броситься вплавь к берегу, до которого было 20–30 метров. Но что дальше? Высокий, обледенелый, скользкий берег, уровень воды поднимается – не выкарабкаться, можно просто через 5–7 минут окоченеть под самым берегом. Вот он, родной поселок, вернее два одиноких фонаря освещения на берегу возле диспетчерской флота. А перед нами – открытая вода, ярко отражающая лунный свет, пробивающийся через пургу. Стоим на самой кромке льда, он ходуном ходит под ногами. Кажется, все скоро кончится. Сердце сжимается в комок и даже не стучит. Сразу мысль о доме, жене, детях. Про себя молюсь: «Господи, не оставь их без Твоего милосердия и прими к Себе душу мою грешную». Готов лечь на лед и ждать смерти, почти мгновенной.

 На ледяном корабле

Я предлагаю идти вглубь ледового поля, потому что через несколько минут лед под нами размоет. Принято единогласно. Олег на ходу подбирает длинную палку (ох, как она потом нас спасала от гибели). Через сотню метров перед нами выросли три тороса (ледяные глыбы, вмерзшие в лед). Вот оно – спасение от наступающей на пятки воды. Только хорошо устроились на глыбе, как она тронулась. В считанные минуты вокруг нас открылось море, волна усилилась, и мы помчались со скоростью катера в неизвестность.

На рассвете перед нами открылась картина происходящего. Плыли мы вдоль побережья, которое было забито льдами и стонало под ударами штормовых волн. Иногда волна и нас немного захлестывала, но льдина выдерживала удары (величина ее составляла метров 20 в квадрате). Было и жутко, и холодно, но в душе утверждалась воля к спасению.

Каждый переживал трагедию по-своему, каждый молился Господу как мог. Я, как человек верующий, читал все молитвы, которые помнил наизусть. Мои товарищи просто просили у Господа помощи и спасения. Олег переживал, что у него на работе будут прогулы и его уволят, что молодая семья останется без его поддержки. Врач жалел маленькую дочурку Настю.

Я предложил ему петь песни. Запели украинскую песню «Дывлюсь я на небо...» Спели пару куплетов, смотрим – Олег затих, как будто засыпает, начали его тормошить. У него начиналось состояние транса. Видимо, нервы начали сдавать. Подбадривали и его, и самих себя. Курили одну папиросу на троих, болтали обо всем, что придет на ум, лишь бы не раскиснуть и не уснуть. Ни пить, ни есть абсолютно не хотелось, только душа была все время в смятении: что нас ждет впереди?

 Пешком по воде

Наше плавание затянулось на полтора суток. Пурга потихоньку улеглась, и в среду 30 марта после морозной ночи засветило яркое весеннее солнышко. Льдина за ночь вмерзла в тонкий прозрачный лед. Надежда на то, что нас снимут вертолетом, отпала. Нигде ничего не летало и не гудело, хотя у нас наготове был шерстяной шарф, который можно было поджечь и дымом привлечь к себе внимание.

Решили сойти на лед и попробовать его прочность. Походили вокруг своего «кораблика», размяли окоченелые ноги. Лед не проваливался, и мы решили выбираться к берегу, который еле-еле виднелся на горизонте – по прямой до него было 30–40 километров. Прикинули –  за день управимся, если лед будет держать. Пошли.

Солнце поднималось все выше, и становилось жарко. Вскоре подошли к промоине, которая рассекала длинной лентой черной воды тонкое ледовое поле. На воде плавали утки, нерпы. Мы им очень завидовали, что у них нет таких проблем, как у нас. Я прыгал первым, как самый маленький и легкий. После прыжка кромка льда сразу обломилась. Пришлось падать на живот, а ноги остались в воде. Так и  началось наше купание. Мне бросили палку, и остальных я уже подстраховывал при прыжке. Таким приемом пришлось форсировать десятки промоин. Одежда у нас разбухла от морской воды. Каждый сильно прибавил в весе, а ледок подтаивал под палящими лучами солнца, мы стали проваливаться по пояс. Вскоре Олег провалился по плечи, и вытаскивали мы его вдвоем, разломив нашу длинную палку на две части.

 Глотаем таблетки, чай, суп…

Ночью пошел прилив. Лед поднимался, трещал, разламывался под напором воды. Словно в бреду, я видел, как идет по воде, невесом и бестелесен, апостол Петр. «Раз он мог идти по морю, и я пройду. Господи, помилуй!»

Уже глубокой ночью  почувствовали под ногами твердую прибрежную подошву льда. Ура! Мы на берегу.

Первое желание – пить, пить. Хватаю ртом снег прямо с ледяных шапок, а жажда разгорается все больше. Нашли небольшую пещерку в прибрежных скалах и решили передохнуть до рассвета.

За день пути дошли до безлюдной рыболовной базы. Здесь и остановились. Надо было высушить многокилограммовую соленую одежду, отогреться, набраться сил. С трудом передвигаясь, натаскали дров в избушку, накололи льда и стали обустраиваться. Печка весело потрескивала дровишками. Наконец-то почувствовали тепло и некоторый комфорт. Но обувь никак не снималась, она словно приросла к ногам. Пришлось разрезать голенища и всем миром каждого разувать. В избушке нашлась старая обувь и сухие портянки. В столе обнаружили кое-какие медикаменты, и доктор, исходя из возможного, назначил каждому курс лечения. Сделали массаж ног, которые выглядели ужасно, без всяких жизненных признаков. Никаких болевых ощущений.

Глотаем таблетки, пьем горячий чай, едим суп, который приготовили из найденных здесь продуктов, – ни чувства голода, ни ощущения вкуса.

На вторые сутки у Олега стали оживать ноги. Он корчился и стонал от невыносимой боли. Все-таки молодой организм побеждал. А у меня и доктора – ни малейших признаков. Здесь мы провели двое суток. Одежда просохла, но изрядно уменьшилась в размерах, а меховые  рукавицы стали просто детскими.

 Спасены!

Ранним утром в Лазареву субботу мы тронулись в путь. День был чудесный. Море выглядело удивительно красивым. Летали морские уточки, резвились нерпы. Через несколько часов мы обогнули мыс, и дальше пошло ровное побережье, усыпанное мелкой галькой и тающими льдинами. Далеко-далеко виднелись постройки. Это была рыббаза «Таватум».

Вскоре нас предупреждающим лаем уже встречали собаки. Из крайней избы, над которой вился дымок из трубы, вышел сторож и, приложив руку к глазам, издали рассматривал нас. Каково же было его удивление, когда он увидел перед собой хорошо знакомые лица!

Наконец-то мы спасены, о чем мы и сообщили по рации в Эвенск. Наша администрация срочно заказала санрейс, и в 2 часа ночи в воскресенье вертолет доставил нас в поселок, где нас встречало много людей и, конечно, наши родные и близкие, которые принесли нам одежду, документы, деньги, так как нас сразу отправляли в областную больницу.

Затем была больничная койка и тягостное ожидание, когда обозначится граница между живой и мертвой тканью. У Олега дела пошли на поправку и до ампутации дело не дошло. Доктору отняли полностью стопу и пальцы на другой ноге, а также три пальца на правой руке. Я лишился всех пальцев на ногах и половины стопы.

Вскоре я уже был дома. Начинался реабилитационный период. Трудно было и мучительно. Но, все претерпев, вернулся к полноценной жизни. С тех пор уже прошли годы, но «хождение по водам» встает перед глазами, как наяву.

Рейтинг статьи: 0


вернуться Версия для печати

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru