автор Василий ПИЧУГИН
Будний день. Московское метро. Вагон заполнен, но без давки. Всякий входящий виден. Рядом с входом сидят в основном люди преклонного возраста. Очень преклонного. Но среди них попадаются и мужчины средних лет (от 25 до 45), опытные «метрополитенные волки». Все «спят». Я удобно устроился стоя – в уголочке рядом с сидениями, читаю книгу…
И тут входит бабушка… Оценив ситуацию, я понял, что ей ничего не светит – она не сядет. Пожилые слишком пожилы, может быть, и хотели бы уступить место, да сил нет. А вот «волки» настолько опытны, что нет никакой возможности их разбудить.
Бабушка беспомощно оглядывается несколько раз. И тут происходит чудо. Девушка, стоящая прямо около входа, делает шаг с явным намерением помочь бабушке. Мне стало интересно: что же она будет делать? Я заранее представил, в какую глупую ситуацию попадут обе женщины после своих безуспешных попыток.
Но эта девушка не обрушилась с гневной тирадой на какого-нибудь оболтуса помладше, чтобы он подскочил, как ошпаренный. Эта девушка, решившаяся на бессмысленный, с моей точки зрения, подвиг (шансов поднять «волков» не было никаких) явно не относилась к правдолюбицам-скандалисткам: милое симпатичное лицо, стильно одета.
И вот девушка повела бабушку прямо к … «волку»! И к какому! Она отправилась к самому «матерому». Если и до этого ее шансы на успех приближались к нулю, то теперь они понеслись в сторону отрицательных чисел.
«Матерый» был лет 28 и в темных очках. Для того чтобы добиться поставленной цели, девушке было необходимо найти если не дверь, то окошко, через которое можно наладить первоначальный контакт. У «матерого» в темных очках таких окон не было. Он находился в другом измерении, в другом пространстве. Всякие бабушки, которые хотят сесть в метро, его не волновали.
И вот девушка приблизилась к нему, ведя за собой покорную бабушку, слегка дотронулась до «матерого», нагнулась к нему и тихо произнесла: «Молодой человек, давайте мы вместе уступим место...» Самое главное в этих словах было то, как они были сказаны. Это была Великая Интонация – ни тени наезда, ни тени заискивания, а просто призыв с любовью: «Давай мы вместе. С тобой. Сделаем хорошее дело».
Вы мне не поверите (да я и сам сомневаюсь, было ли это на самом деле), но сквозь черные очки я увидел, как зажглись его глаза, и в них не было ни стыда, ни смущения, а просто понимание: пришло время делать добро. Он вернулся на эту планету: спокойно встал, легким движением руки указал бабушке на освободившееся место,и с чувством выполненного долга остался стоять в вагоне. Бабушка сидела… Рядом стояла девушка.