православный молодежный журнал | ||||||
Конец света: чего ждать и за что сражаться?Артем Ермаков: «Внезапно Судия приидет». Конец света – вот уж поистине то, что случится вдруг, для многих – совершенно неожиданно. Но в Евангелии упоминается важный признак конца мира: «По причине умножения беззакония во многих охладеет любовь». Славянский текст даже более жесткий: «За умножение беззакония изсякнет любы многих». Так вот, это не признак, а одна из причин, едва ли не главная. Как только люди не смогут любить (не все, но очень многие), так все и закончится. А вернуться к любви они не смогут, потому что закон попран. В том числе и их предками. В том числе и «во имя любви». Николай Асламов: Многие думают, что нормальная православная позиция по отношению к концу света – молиться об отсрочке и всячески спасать мироздание от полного уничтожения. Но Церковь за все время своего существования не выработала ни одной молитвы об отсрочке конца света. Это раз. Второе, у нас в молитвах есть прямо противоположный призыв: «Да приидет Царствие Твое». В каком смысле оно приидет? В смысле чаяния конца света. Василий Пичугин: Мы сейчас находимся в пространстве монастыря, где главный собор – Спасо-Преображенский. Господь нас призвал по мере наших сил этот мир преображать. И это важный парадокс православия: максимально трудиться для преображения этого мира и в то же время понимать, что конец света будет. Я понимаю, что люди этого напряжения иногда не выдерживают и впадают либо в ту, либо в другую ересь: либо, плюнув на все, ждут конца света, который вот-вот прямо сейчас наступит, либо молятся об отсрочке. Николай Асламов: В притче о десяти девах со светильниками – правильное отношение к концу света. Девы, у которых не хватило масла, полностью погрузились в хаос мирской жизни. Это же классическая военная аскеза ожидания! Мы всегда готовы встать по тревоге на Армагеддон. Стояние на часах во время походов и другие тренировки бдения – это очень крутая аскетическая практика. Именно христианская. Василий Пичугин: Почему есть монашеская традиция встать и молиться именно ночью, когда ты наиболее расслаблен? Молитва ночью уникальна. Мы все знаем, как легко пишется статья ночью, когда шум города замолкает. И молитва льется из сердца, когда прекращается вся эта суета. Людмила Шкода: Но заставить себя встать ночью на молитву очень сложно. Легче не ложиться. Николай Асламов: Все время не ложиться вы не сможете. Тем более в духовной жизни мы не сможем себя мобилизовать так, чтобы все время бдеть. Если я перенапрягусь, я уже не боец и не часовой. И если, как сказочные богатыри, непрошибаемым сном сплю – тоже. В любой воинской культуре чуткий сон – это навык, один из ключевых для выживания. Его можно и нужно тренировать и в духовной жизни. Артем Ермаков: Конец света представляется нам объективным явлением. То есть мы заранее помещаем себя в позицию наблюдателя: вот мы на горке стоим и смотрим, как он вокруг нас происходит. И нам страшно. Но ужас заключается в том, что большинство (и каждый из нас имеет высокую вероятность в нем оказаться) вообще мало что заметит. Потому что свет закончится не вокруг, а внутри людей. Разумеется, это будет сопровождаться разными катастрофами: природа всегда реагирует на состояние человечества. Но вот природа будет реагировать, а сами люди – нет. Катастрофы и войны будут переживаться как досадная случайность, временно ухудшающая в целом нормальную жизнь. В общем, это и сейчас часто происходит. Татьяна Садовникова: А я вообще не думаю о конце света. Нет, я, конечно, понимаю, что он наступит когда-нибудь, но, как мне представляется, это произойдет уже после моей смерти и поэтому совершенно неактуально. Гораздо важнее подготовить душу к смерти. Я не права? Николай Асламов: Конец света – это проверка каждого из нас на вшивость. С Богом мы или нет. И думать, что если я умер раньше конца света, то меня это не коснется, – полный наивняк. Потому что именно в конце света с меня и будет спрошено. Моя личная смерть должна быть так или иначе связана с жизнью этого мира. Поскольку я – сотворец, я обязан о мире заботиться, даже если все вокруг рушится. На меня эта миссия возложена. Тогда конец света – это моя личная проблема. Каждого из нас. Татьяна Садовникова: И что я лично должна сделать для конца света? Людмила Шкода: Прилепиться всеми клетками к Господу. Татьяна Садовникова: Так я это и стараюсь делать, но не для конца света, а для спасения своей души. Николай Асламов: Так это один и тот же процесс! Представьте, на поле Армагеддона выстроилась армия зла: вой, рев, рога, копыта, жвалы, щупальца и ложноножки. Страшно? Не то слово! В этот момент Господь вас воскрешает в вашем собственном теле и говорит: «Иди и сражайся во имя Мое». Как вы поступите? Вариантов – масса. «Господи, как же так? Я ведь молился, постился и причащался! Зачем еще какие-то испытания?» – один вариант. Сказать, что иду, и рвануть в другую сторону в твердой уверенности, что и без меня силы зла как-нибудь разгромят, – другой вариант. Выйти против всех полчищ ада, не оглядываясь на других воскрешенных и уповая только на помощь Господню, – третий вариант. Василий Пичугин: Важно не то, что ты как христианин делаешь для конца света, а как ты делаешь. Тогда у тебя интонация поменяется. Если от твоего личного спасения перейти к глобальности, в твоем делании, которое внешне никак не изменится, появится соборность. Мы должны держать в голове перспективу, что в один момент нас отправят на это поле, а может, и не отправят, но мы всегда должны быть готовы пойти и сражаться. Потому что каждый христианин – воин.
Комментарии |
||||||
115172, Москва, Крестьянская площадь, 10. Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru Телефон редакции: (495) 676-69-21 |
Страшнее:там ты,твои близкие знакомые, на самом деле они может,и не там,но видишь то ты их.
А жвалы,рога,копыта,как это просто.Вот свой,вот чужой.Только, Бог ли им дал такой облик ?И враги ли это?