УДЕРЖАТЬСЯ И НЕ СПЕТЬ, или Как вороне устоять в беседе с лисицей

Беседа с  доктором химических наук, политологом Сергеем Георгиевичем Каpа-Муpзой.

– Сергей Георгиевич, объясните, как вообще один человек может манипулировать, то есть управлять, сознанием другого? Что это за тайная власть?

Само слово «манипуляция» имеет корнем латинское слово manus – рука (manipulus – пригоршня, горсть, от manus и ple – наполнять). В словарях европейских языков слово толкуется как обращение с объектами с определенными намерениями, целями, например ручное управление, освидетельствование пациента врачом с помощью рук и т. д.). Имеется в виду, что для таких действий требуются ловкость и сноровка. В технике те приспособления для управления механизмами, которые как бы являются продолжением рук (рычаги, рукоятки), называются манипуляторами. Отсюда произошло и современное переносное значение слова – ловкое обращение с людьми как с объектами, вещами. Оксфордский словарь английского языка трактует манипуляцию как «акт влияния на людей или управление ими с ловкостью, особенно с пренебрежительным подтекстом , как скрытое управление или обработка».

Если выписать те определения явления манипуляции, которые дают авторитетные зарубежные исследователи, то можно выделить главные, родовые признаки манипуляции. Во-первых, это – вид духовного, психологического воздействия, а не физическое насилие или угроза насилия. Мишенью действий манипулятора является дух, психические структуры человеческой личности. Одной из первых книг, прямо посвященных манипуляции сознанием, была книга социолога из ФРГ Герберта Франке «Манипулируемый человек». Франке дает такое определение: «Под манипулированием в большинстве случаев следует понимать психическое воздействие, которое производится тайно, а следовательно, и в ущерб тем лицам, на которых оно направлено. Простейшим примером тому может служить реклама».

– Разве сегодня реклама может кого-то обмануть?

– Простой обман, будучи одним из важных частных приемов во всей технологии манипуляции, сам по себе составить манипулятивное воздействие не может. Лисица, выманивая сыр у Вороны, даже не может быть названа обманщицей. Она же не говорит ей: брось, мол, мне сыр, а я тебе брошу сырокопченой колбасы. Она просит ее спеть. Ложная информация, воздействуя на поведение человека, нисколько не затрагивает его дух, его намерения и установки. Е. Л. Доценко в книге «Психология манипуляции» поясняет: «Например, кто-то спрашивает у нас дорогу на Минск, а мы его направляем ложно на Пинск – это лишь обман. Манипуляция будет иметь место в том случае, если тот, другой, собирался идти в Минск, а мы сделали так, чтобы он захотел пойти в Пинск».

- Отсюда становится ясной довольно неприятная сторона дела. Всякая манипуляция сознанием есть взаимодействие. Жертвой манипуляции человек может стать лишь в том случае, если он выступает как ее соавтор, соучастник. Только если человек под воздействием полученных сигналов перестраивает свои воззрения, мнения, настроения, цели – и начинает действовать по новой программе – манипуляция состоялась. А если он усомнился, уперся, защитил свою духовную программу, он жертвой не становится. Манипуляция – это не насилие, а соблазн.

– Но ведь каждому человеку дана свобода духа и свобода воли.

– Значит, он нагружен ответственностью – устоять, не впасть в соблазн. Один из надежных признаков того, что в какой-то момент осуществляется большая программа манипуляции сознанием, состоит в том, что люди вдруг перестают внимать разумным доводам, – они как будто желают быть одураченными. Первое и, вероятно, главное условие успешной манипуляции заключается в том, что в подавляющем большинстве случаев подавляющее большинство читателей и телезрителей не желает тратить ни душевных и умственных сил, ни времени на то, чтобы просто усомниться в предлагаемых им сообщениях. Во многом это происходит потому, что пассивно окунуться в поток информации гораздо легче, чем критически перерабатывать каждый сигнал.

– Так что же теперь, сомневаться во всем?

– На это никаких сил не хватит, если человек не овладел, до автоматизма, некоторым набором контролирующих умственных «инструментов», которые как бы сами собой, без усилий сознания и воли, анализируют информацию по одному признаку: есть ли в ней симптомы манипуляции его поведением. Так, опытный шофер может работать целый день не уставая, потому что его руки и ноги отвечают на все сигналы о состоянии машины и дороги автоматически. Он не думает: «Что я буду делать, если тот малахольный тип, что покачивается на обочине, вдруг шагнет на проезжую часть?» Если будет надо, у такого шофера и руль будет повернут, и тормоз приведен в действие без напряженной работы мозга. * Так и человек, поднаторевший в том, чтобы искать разные смыслы слов и действий, сразу замечает сообщения, в которых есть симптомы наличия важного скрытого смысла, – «уши торчат».

– Но ведь скрытый смысл есть во всех словах и всех действиях.

«Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется», – писал Тютчев. Но мы здесь говорим о другом – о том, что опытный человек «фильтрует» сообщения, выделяя те, которые превышают его порог «нюха на манипуляцию». Выработать правильный порог раздражения – условие победы в маленьких боях на этом невидимом фронте.

Разделим два вопроса. Одно дело – засечь то сообщение, из которого торчит слишком много «лапши», приготовленной, чтобы навесить ее вам на уши. Другое дело – быстро выстроить правдоподобные версии истинного замысла того повара, что эту лапшу готовил. Между этими задачами – дистанция огромного размера. Вторая задача намного сложнее, и если уж ею заниматься, этому придется посвятить много сил и времени. Для обычной жизни этого не требуется. Достаточно решить первую задачу – чуять подвох и просто не верить таким сообщениям, не пытаясь разгадать, а что же в действительности задумали эти мошенники. Если на вас бежит собака с помутненными глазами, которая шатается, а изо рта течет пена, то прежде всего надо посторониться. Решить, чем она больна и какие у нее в слюне микробы, непросто. Это можно оставить профессионалам и любителям, а вот посторониться важно каждому.

– Как еще можно защититься от манипуляции?

– Другой общий вывод – всегда и везде, и на людях, и в мыслях, противодействовать атомизации, превращению в индивида. При том давлении, которое оказывается на наше сознание, мы можем устоять как личности, только опираясь на душевную поддержку собратьев. Каждый акт сохранения, создания или восстановления человеческой связи – это выгрызание кусочка пространства у манипуляторов. Подадим ли рубль нищему или просто обменяемся с ним взглядом, пошутим ли с торговкой на рынке, уступим ли место в метро или поругаемся с обидевшим нас родственником, – все это укрепляет нашу психологическую защиту против манипуляции. Важно, чтобы во всех этих связях был диалог. Чтобы это были связи не человек-вещь, а человек – человек.

– То есть достаточно просто «возлюбить ближнего»?..

– Поймите, в моих словах нет никакой сентиментальности, никакой нарочитой проповеди доброты, только трезвый расчет. Могу дать вашим читателям и еще один, в каком-то смысле противоположный, совет – всячески избегать потери своего я и соединения с толпой. Опасность толпотворения – не в физическом собирании в одном месте. Толпа образуется и тогда, когда мы изолированы и соединены через телевизор. Когда между нами нет душевного прямого контакта и нет диалога, а есть гипнотическое действие из одного центра – как на рок-концерте или на стадионе, слушающем фюрера. В эти толпы лучше не ходить. Сказано ведь в Библии: «Не ходите на собрания нечестивых».

– Где  у нас, по-Вашему, происходят такие собрания?

– Там, где вещают манипуляторы, с которыми ты не можешь вступить в диалог. Не страшны дебаты, пусть даже оскорбительные, страшен вкрадчивый голос с экрана или из динамика, которому ты не можешь задать вопрос или возразить. Наконец, нужно принимать, почти насильно, как лекарство, укрепляющие культурные средства – все то, что несет в себе традиционное знание и символы. Прочитать «Тараса Бульбу» или томик пословиц, послушать русские романсы – это сегодня не удовольствие, а лечение. Впрочем, любая хорошая литература или музыка полезны, все сегодня читается другими глазами.

Это – самые общие мысли. Думаю, из моих книг можно сделать и кое-какие более конкретные выводы. Первый из них я бы выразил так: принять как догму, что СМИ сегодня есть инструмент идеологии, а не информации. Главное в их сообщениях – идеи, внедряемые в наше сознание контрабандой. Но в качестве легенды прикрытия, приманки они везут на контрабандной тележке и нужные нам информационные продукты. Мы без них не можем, и приходится заглатывать, что дают. Задача – научиться выплевывать максимум отравы, не жевать ее и не держать даже во рту. Конечно, часть попадет и в желудок, будет нас травить, но надо стараться. Для этого надо встать в позицию интерпретатора, то есть изначально не принимать поток сообщений за чистую монету, а каждый раз спрашивать себя: «Что за этим стоит? Зачем нам это сообщают?» Так встает проблема диагностики – отделения зерен от плевел. Пусть веялка наша плоха, разделение очень грубое, много потерь зерна, много остается грязи. Все равно даже грубый фильтр очень полезен. Удивительно, как много отсеивается просто оттого, что в голове вертится контролирующий вопрос. Для начала стоит положиться на свою интуицию, на чувство. Почуешь, что из сообщения «торчат уши», – оно уже в подсознание не войдет, а уж предупрежденное сознание его проверит.

 

Более подробно проблемы манипуляции сознанием изложены в книгах Сергея Кара-Мурзы и на сайте http://www.kara-murza.ru/Books.htm

Беседовал Андрей ЛАВРОВ

 

   

 Каpа-Муpза Сеpгей Геоpгиевич

 

 Доктор химических наук, политолог. Родился в 1939 году. Занимается пpоблемами системного анализа, в частности pазpабатывает темы "Наука и кpизис индустриальной цивилизации", "Россия как традиционное общество и Советский проект". 

 

 

                                 

                     

                               СЛОВО
    
    В оный день, когда над миром новым
    Бог склонял лицо Свое, тогда
    солнце останавливали словом,
    словом разрушали города.
    
    И орел не взмахивал крылами,
    звезды жались в ужасе к луне,
    если, точно розовое пламя,
    Слово проплывало в вышине.
    
    А для низкой жизни были числа,
    как домашний подъяремный скот,
    потому что все оттенки смысла
    умное число передает.
    
    Патриарх седой, себе под руку
    покоривший и добро, и зло,
    не решаясь обратиться к звуку,
    тростью на песке чертил число.
    
    Но забыли мы, что осиянно
    только Слово средь земных тревог,
    и в Евангельи от Иоанна
    сказано, что Слово – это Бог.
    
    Мы Ему поставили пределом
    скудные пределы естества,
    и, как пчелы в улье опустелом,
    дурно пахнут мертвые слова.
    
                                                   Николай ГУМИЛЕВ