Конкурс "Наследника"

Тайная вечеря

Лонг-лист литературного конкурса “Дом Романовых – судьба России”

Номинация «Живое мгновение»

Автор Мария Храмова

 

 

Стальные колеса ударяются об искрящиеся рельсы, гулким эхом отдаваясь, стуча. Мощней, мощней, сверкающие во тьме окошки вагонов, еще долго остаются в короткой памяти голых лесов, полей, стыдливо прячущихся за подтаявшим и потемневшим снегом. Мокрые снежинки  падают с темного иссиня-черного неба, они видны только в свете скользящих окошек, не успевают прилипнуть к стеклам, отскакивают и падают на раскаленное железо.

- Чаю, царь-батюшка? – ласково и простодушно спрашивает, выглядывающей из-за приоткрытой двери, проводник поезда.

- Да, спасибо… - не оборачиваясь, отвечает государь.

Проводник оставляет поднос с чайным сервизом на столике под окном и, кланяясь, уходит.

- Все обман, - шепчет император Николай Второй, устало присаживаясь на край диванчика, оббитого синей бархатной тканью, продолжая вглядываться во тьму. Ветки, причудливыми тенями извиваются в свете фонарей. Гудок. Скоро остановка.

 

…

 

  Сгущались сумерки. Все чаще слышались глухие стуки закрывающихся торговых лавок, звонкое блеяние выпускаемых в поле овец, все реже слышатся голоса людей. На небе взошла полная луна и своим ярким светом озарила ночной город. Опускалась свежая прохлада, встрепенулись высокие пальмы и низкорослые кустики, расправляя свои зеленые листочки, скукоженные от дневного зноя. Цикады, почуяв прохладу, вышли из своих убежищ  и затрещали в такт тихому звону ночных птиц.

В окнах песчаных домов загорались маленькие огоньки, отбрасывая длинные танцующие тени на стены, если вдруг рядом кто-то пройдет.

Наконец, тишина завладела городом, и в этой тишине свершалось великое Таинство.

 

…

 

- Вызывали, Ваше Величество? – в комнату вошел генерал-майор Цабель.

- Да, проходите, - царь закрыл тетрадку, в которой писал минуту назад, отложил в сторону, обернулся и, пожав руку пришедшему, в знак приветствия, жестом пригласил его присесть на диванчик.

Снова гудок. Колеса застучали привычную дрель.

- Вы…

- Тсс, - государь приложил палец к губам и, сев на стул, отвернулся к окну, хмуря брови. Тикали часы, на улице выл ветер. В комнату вновь постучали и уже молча, только кивнув головой, вошли еще два человека. Царь поприветствовал их пожатием руки. Начальник дворцовый охраны встал у двери, а царемонимейстер сел рядом с генералом. Снова тишина. Только свист метели за окном, стук колес, трель свистка и шелест переворачиваемых страниц  книги. Через несколько минут, без стука вошел комендант поезда – подполковник Таль. Он подошел к Николаю и, поклонившись, хотел поцеловать ему руку, но император лишь грустно улыбнулся и, обменявшись рукопожатием, усадил на свой стул.

- Кажется мы все в сборе, - чему-то усмехнувшись, сказал полковник Невдоха, захлопнув книгу.

- Почти, - спокойно ответил царь и, вытащив часы, покачал головой.

 

…

 

В широкой горнице горели свечи. Одиннадцать мужчин разного возраста сидели на лавках, не смея вымолвить и слова. И лишь Один человек подходит к каждому из них и смиренно омывает ноги. Слышался тихий всплеск капель падающих на поверхность воды в кувшине, шорох полотенца и прерывистое дыхание людей.

 

…

 

Громкий гудок заставляет всех вздрогнуть, от резкой остановки покачиваются картины на стенах комнаты, скрежещут стираемые об рельсы колеса.

Через минуту в коридоре послышалась возня, топот и громкий смех. И в следующее мгновение  в купе входит молодой человек с ярко-бросающейся в глаза смоляной, кудрявой шевелюрой и с наигранным пренебрежением делает глубокий поклон в сторону царя и по-шутовски, садится прямо на пол, вслед за молодым человеком входит статский советник Родзянко.

- Зачем ты привел его? – пожимая руку, спросил государь у него, покосившись на наглого юношу.

- Не доверяю, - ухмыльнувшись, ответил советник.

 

…

 

Вдруг тишину нарушил короткий стук в дверь и вошел мужчина, что-то прижимающий к груди, пряча руку в складках одежды. Он быстро оглядывает присутствующих и садится в самый темный угол, но Человек, омывающий ноги, обернулся и, кротко  улыбнувшись, молча, подошел к нему с кувшином. Омыв пришедшего, Человек подошел к последнему своему ученику, но тот заговорил:

- Господи! Тебе ли умывать мои ноги?

- Что я делаю сейчас, ты не знаешь,  но уразумеешь после, - ласково ответил Господь, возливая воду на ноги противящегося ученика.

- Нет, Господи! Не умоешь ног моих вовек!

- Но если не умою тебя, не имеешь части со мной!

Вновь кротко ответил Иисус, тогда Петр, так звали непреклонного ученика, опустил голову, воскликнув в третий раз.

- Господи! Не только ноги мои, но и руки и голову!

- Омытому нужно только ноги умыть, потому, что чист весь; и вы чисты, - Господь  обернулся, оглядев присутствующих, - но не все…

 На секунду его взгляд остановился на опоздавшем ученике, но тот не выдержав взора, опустил глаза вниз, не вытаскивая руки из-за пазухи.

Омыв всем ученикам ноги, Иисус подошел к длинному столу, где в чашах находилось вино и хлеб, и сел посреди своих учеников.

 

…

 

- Мы собрались все… - начал Николай Второй, встав посреди и тяжело вздохнув, - И все мы знаем как обострилась ситуация в России…

- К главному, давай переходи! – бесцеремонно перебил государя наглый молодой человек  и громко засмеялся. – Некогда мне тут с вами…

- Вам бы следовало проявить уважение к своему царю, - привставая со своего места и сдвинув брови, сказал Таль.

- Что мне ВАШ царь? Мой  царь – я сам! Долой монархию, да здравствует революция! – закричал он и вновь громко рассмеялся.

В дверях показались солдаты, но император покачал головой и они ушли.

- Как ваше имя молодой человек? – спросил он, обернувшись к юноше.

- Мне имя – Революция, - вскочив с пола, гордо заявил он.

- Революция…- тихо повторил царь, опустив голову и покручивая ус.

- Ваше Величество…

- Подумаешь, Ваше Величество, Сиятельство, ну-ты, фу-ты, какая птица, мракобесие, долой самодержавие! – вновь заголосил Революция.

- Если вы сейчас же не замолчите, мне придется вывести вас на улицу, - спокойным голосом проговорил подполковник Невдоха, разглядывая золотистые запонки на рукавах.

- Всех вас скоро… - тихо прошептал смуглый молодой человек.

- Ваше Величество, - вновь начал Родзянко, - вы сами прекрасно знаете и только, что нам об этом говорили, что ситуация накаляется, крестьяне недовольны, армия напугана, а народ в смятении, - вкрадчиво проговорил он, - Ваше Высочество… вы должны подписать манифест об отречении, - переведя дух, сказал советчик.

Снова повисла тишина. Поезд остановился.

- Нет.

Император стоял спиной к присутствующим, в руках он крепко сжимал свою тетрадь.

- Нет, - вновь проговорил он.

- Может быть, хотя бы в пользу брата вашего или сына – Алеши?  -  робко спросил Родзянко.

- Нет, - был твердый отказ.

Все остальные  молчали, в недоумении поглядывая друг на друга.

- Это единственный выход, Ваше Императорское величество,  - чеканя слова, уже смелее заговорил статский советник.

- Нет!

- Что ты его уговариваешь? – закричал «Революция», вытаскивая из-за грязной кофты пистолет  и направляя на государя. – Подписывай!

- Нет. Ты убьешь меня, но не убьешь Россию, - спокойно ответил царь.

Юноша не опускал оружье, вены на его шею вспухли, от злости он сжимал свободный кулак, до онемения.

- Я не убью тебя…, - тихо продолжил он, - мне и Россию не уничтожить, это сделают за меня, - ухмыляясь и ходя вокруг Николая, говорил он, - но я могу, убить твою семью, наследника, поверь это не трудно.

По комнате пронесся возмущенный шепот, но никто не встал и даже пальцем не пошевелил, чтобы остановить безумца.

- Давай, бумагу! – приказал юноша Родзянко, тот открыл портфель и достал бланк. - Садись и пиши…

- Нет.

- Да, вы не понимаете, Ваше Величество? Вас никто убивать не будет, но семью… на глазах, тем более власть все равно поменяется!

Государь вытер лоб и, повернувшись, сел за стол.

- Делайте, только быстрее.

 

…

 

- Вы называете Меня Учителем, - начал Господь, минуту помолчав, - и правильно говорите, ибо я точно то…

Тихо, таинственно и трепетно полилась речь из божественных уст. Ученики слушали, иногда переговариваясь между собою, только один опоздавший ученик сидел молча, продолжая, что-то бережно прижимать к груди.

- Что ты прячешь? – обратился кто-то к нему, но он лишь сильнее сжался, почти отвернувшись к стене.

 Вдруг на улице громко вскрикнула ночная птица и тут же умолкла.

- Истинно говорю вам, что один из вас предаст меня, - чуть повысив голос, сказал Господь.

Будто гром грянул среди ясного неба. Мужчины стали озираться, в недоумении пожимая плечами и перешептываясь. «Кто же это?», «Не я ли?» - слышались удивленные голоса.

- Иуда, как ты думаешь, что это может быть? 

Застигнутый врасплох, погруженный в свои мысли, Иуда испуганно отстранился.

- Не знаю.

Каждый ученик спрашивал у господа «Не я ли?», но Он молчал.

Иуда видя, ч то все спросили, тоже припал к груди Учителя и притворно сладким голосом, заглядывая в лучистые глаза Спасителя, спросил.

- Не я, ли, Равви?

-  Ты сказал.

Ученики, занятые вопросом, переговариваясь между собой, не заметили ответа Господа. Тогда Петр, сидевший по левую сторону от Христа, сделал знак Иоанну, любимому ученику Господа, чтобы тот спросил Его.

- Господи, кто же это? – спросил Иоанн.

- Тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам, - Господь обмакнул в вине кусочек хлеба и подал Иуде Искариоту.

В этот момент предатель почувствовал, как что-то вошло в него и не в силах сдержать своей злой радости, он ухмыльнулся.

- Что делаешь, делай скорее, - грустно сказал Иисус.

Сидевшие рядом, ученики, так и не поняв, кто предатель, вновь занялись своими разговорами.

 

…

 

«Революция» сидел на столе государя, все время, ухмыляясь и говоря грубости, угрожая и взывая к разрушительной силе. Генералы, полковники и все остальные молчали, не двигались, как будто бы ничего и не происходит. Родзянко в нетерпении ходил взад и вперед, что-то шепча про себя, а царь сидел и писал манифест, иногда нервно отдергивая край бумаги в пишущей машинке. Наконец, мука закончилась, осталась только подпись.

Император Николай сначала взял перо и хотел уж было писать, но подумав, отложил и поставил небрежную подпись карандашом.

«Они должны понять»

- Долго возишься… царь-батюшка, - издевательски проговорил юноша, выхватывая листик из рук государя.

Все как по команде, встали и вышли из комнаты в молчании. Ритуал окончен.

 

…

 

Иуда больше не выдерживая столь близкое присутствие Господа, вдруг резко вскочил и выбежал из горницы.

- Куда он? – спросил кто-то из учеников.

- Учитель попросил, кажется, его что-то купить, - пожав плечами, ответил другой ученик.

- Дети! Не долго мне быть с вами…

…

 

В белоснежной беседке пахнет розами и жасминов, за стеклянным кофейным столиком сидит царь Николай Второй и Григорий Распутин.

- Беда вас ждет Батюшка, - начал Распутин, складывая салфетку у себя на коленях.

- Какая беда? О чем ты? Слава Богу, жаловаться не на что, - улыбаясь, ответил император.

-  Пока не на что, а придет время, когда вас в ловушку загонят, как зверя…

- Как зверя? – засмеялся Царь.

- Самые близкие предадут…

- Нет, Григорий, я верю своим подданным, они не могут лгать…

- Эх, Батюшка, вспомните когда-нибудь мои слова, да поздно будет…»

 

…

 

- Поздно, - покачал головой государь, когда остался один.

Снова застучали колеса, снова стал падать снег и ветер так же угрожающе завыл за окном.

- Все обман… и трусость… и предательство…

 

…

 

 На улицах наступила глубокая ночь. Умолкли птицы и цикады, утихли овцы в полях, замерли растения, погас свет в домах. Все спали. Лишь шарахаясь и чего-то, боясь, по дорогам, прячась за каждым мостом или постройкой, бежал человек, все еще бережно прижимая к груди мешочек с тридцатью серебряными монетами.

 

← Вернуться к списку