Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Конкурс "Наследника"

Возьми меня с собой

Елена Перепёлкина

Рассказ

Утро было холодным и пасмурным, ночью моросил дождь, пахло мокрым деревом. Плотный мужчина с большим походным рюкзаком за спиной, с удочками в руках, торопливо вышел из подъезда. Чуть погодя, из того же подъезда, выбежала высокая девочка, тринадцати лет, в руках у нее тоже была удочка. Девочку звали Таня. Она догнала отца и пошла немного позади него. Не останавливаясь, она сорвала листочек с дерева, даже не посмотрев с какого. Он был прохладный, влажный, она потеребила его, зачем-то приложила к щеке, и, опустив руку, выронила.

- На Черненькое поедем, - только сказал отец за всю дорогу до гаража. Они привязали удочки к раме, сели на велосипеды и мимо дома, с ветерком, съехали с горы и повернули к железной дороге.

Отец всегда ездил на рыбалку один или с друзьями и приходил домой поздно, с рыбой, с загорелым лицом, веселый, подгулявший. И Таню он не взял бы, если бы она сама не проснулась первая и не встала одетая с маленькой бамбуковой удочкой на пороге.

Долго искали Черненькое, ехали вперед и возвращались снова, наконец, свернули и по узкой тропке, съехали к озеру. Черненькое - широкое туманное, с зелеными узорами ряски у берега, с желтыми кувшинками и плотными, будто резиновыми, листьями. Недалеко от берега - несколько лодок с рыбаками, уже почти хорошо различимых в тумане над озером, который почти расселся.

Отец молча скинул рюкзак, отвязал от багажника насос и стал надувать лодку. Хмуро оглядываясь по сторонам, быстро работая ногой.

- А можно, я попробую? - попросила Таня.

- Потом попробуешь, некогда.

Таня села в лодку, отец оттолкнулся от берега, сделал два шага по воде и запрыгнул.

Играла рыба, быстрый улов, азарт. Они поглядывали друг на друга и улыбались. Ловились одни ратаны, отец в полголоса говорил, что раньше их не ели, брезговали, отдавали кошкам, а сейчас рыбы мало, поэтому и ратанов жарят. Стало припекать солнце. Таня сняла обе кофты и осталась в майке, оголив острые, мамины плечи. От папы у нее была только ямочка на подбородке, которой она очень гордилась. «Моя дочка, - говорил отец, - если ямочка на подбородке, значит, мудрая».

- Смотри, сколько лягушек! – вскрикнула Таня.

У отца сорвалась рыба.

- Да что ж ты орешь-то! – грубо, с досады крикнул он.

 Лодку отнесло в сторону, ближе к тяжелым плавающим листьям кувшинок, на которых маленькие зеленые с желтыми полосками лягушки грелись на солнце. Одна, прямо у самой лодки, стала раздувать щеки. Другие, мелкие, привязались к Таниному поплавку, она вытаскивала и снова забрасывала удочку, но они не отставали. Наконец удочка запуталась в ряске. Таня дернула, еще раз, но крючок сидел крепко. Она испуганно оглянулась на отца, на его широкую спину и толстую загорелую шею, на чуть поседевшие ближе к ушам волосы. Таня замерла: «Если скажу, будет рычать». Она подергала еще немного.

- Ты чего там? - оглянулся отец.

- Чего-то удочка не вытаскивается, - хрипло, от долгого молчания, ответила Таня.

Отец выхватил удочку, подергал, повертел.

- Че, нормально не можешь?

- Да это лягушки лезли.

- Ко мне почему-то никто не лезет. Всё, хана удочке.

Таня молча опустила пальцы в прохладную воду, отвернувшись от отца.

- На, лови теперь, как хочешь, - буркнул отец и тоже отвернулся.

 

 Сколько себя помнила Таня, отец всегда плелся с работы, болтаясь из стороны в сторону. Сначала она не замечала, не различала.

-Мам, а папка пьяный пришел? – спрашивала она у мамы.

 - Ты что, не видишь, что ли?

Таня смотрела на прислонившегося к стене отца и мотала головой.

- Эх ты-ы, - говорила мама отцу и больно кулаком тыкала его в лоб. - Дочка маленькая пока, не понимает, а вырастет ведь. И все поймет.

Скоро и во дворе стали кричать девчонки, кто постарше:

- Танька, смотри, твой папка опять пьяный идет!

- Галь, ты чего, может, ей обидно.

- Ну прям! Тебе ведь не обидно?

- Нет, - тихо отвечала Таня, опустив голову. Она еще не знала, обидно ей или нет. Но настроения играть уже не было.

 Ее двоюродный брат Серенька маленький, а понимать стал все раньше Тани. Его отец пил с утра, мать тоже выпивала.

«Отец пьет – полбеды, а вот если и мать пьет – это уже настоящая беда», - говорила всегда Танина мама.

 Праздники они справляли вместе с Таниной семьей. Как-то раз за вкусно накрытым столом шумно праздновали отцов день рожденья. Выпивка закончилась, и Гришку, отца Сереньки, заслали за самогонкой на пятый этаж. Все были веселые. Таня танцевала со взрослыми, а Серенька грустно сидел близко у телевизора. Гришка незаметно вернулся, все закружилось под громкую музыку, и когда решили поднять еще один тост, бутылки не было. Налетели на Гришку, а он кричал визгливым голосом, что он вроде бы принес, а может быть, еще не ходил. Стали искать по всей квартире, поднялись на пятый этаж. Таня весело заглядывала под стол:

- Как вверх улетела, - повторяла она за всеми.

Потом села рядом с Серенькой:

- Ты не видел? – с улыбкой спросила она. Серенька молчал, а потом быстро шепнул Тане в ухо:

- Это я спрятал… только не выдавай… за телевизором.

Таня удивленно посмотрела на Сереньку:

- Ну ты дае-ешь!

Рассказала маме, а та сделала вид, что сама нашла. Вечер продолжился. И никто не заметил, как Серенька ушел в другую комнату и за кроватью, прижавшись белесой головой к коленкам, заплакал.

 

Таня повернулась к своей удочке и осторожно потянула ее. Леска свободно прошла сквозь ряску, и она легко вынула из воды крючок.

- Пап, смотри, получилось! – засмеялась Таня.

Отец одобрительно кивнул.

Наконец клюнул карась. Первого вытащил отец - широкого, с высоким сплющенным телом, серебряной чешуей и красноватыми плавниками. Это уже не черный, похожий на толстую короткую змею, ратан.

Как ни хотелось Тане, карась к ней не шел. Но вот поплавок с силой нырнул под воду, Таня дернула на себя удочку. Леску унесло влево.

- Подсекай! – советовал отец.

Таня резко дернула влево и с силой вверх, так что чуть не упала. В воздухе повис крупный ратан, с приплющенной головой и огромным широким ртом, которым он наглухо заглотил червя. С крючка снять не получалось, отец дергал вправо, влево, но крючок сидел далеко.

- Нечего было так телеться, - опять придирался он, - сразу подсекай, он же заглатывает.

Ратан бился, но крючка не уступал. Отец ворчал, матерился, нервно дергая леску, не жалея ратана.

- Все-таки бабы глупый народ, - усмехнулся он, вытащив крючок.

- Сам ты дурак! – не выдержав, горячо крикнула Таня.

Когда отец не пил, до Тани ему не было дела, он молча смотрел телевизор и раздраженно прибавлял звук, если Таня с мамой о чем-то смеялись и громко разговаривали на кухне. Когда же он приходил полупьяный, то начинал приставать, мешал смотреть телевизор или учить уроки. Когда Таня была маленькая, такой папка ей очень нравился: он смеется и играет шашками в «Чапаева», позволяет привязывать на шею красный бант и водить по квартире, даже мама смеялась тогда.

Таня сама не заметила когда стала злиться и обижаться на отца. А трезвому ничего высказать не могла. Он как будто закрывался в свою скорлупу, и теперь к нему было совсем не пробиться.

На прошлой неделе Таня сидела у себя в комнате:

«Лексика современного русского языка стилистически не однородна: одни… слова», - вслух учила она правило, когда услышала долгий звонок в дверь. «Значит, пьяный», - обреченно подумала она.

Если отец приходил трезвый, то всегда открывал ключом.

«Мучить будет своим: «Бамбина соли…». Опять уроки не выучу».

Она сидела на полу, у кровати, отец бухнулся рядом и стал заглядывать в книжку и дышать перегаром. Таня держалась, чтобы не сорваться:

«Когда ты трезвый, я тебе не нужна! А пьяный лезешь!»

 «Не трать свои нервы, - грустно говорила мама. - А то ты не знаешь нашего отца».

Но Таня действительно не знала, а вернее, она надеялась, что все может быть по-другому.

Отец вышел, бубня себе под нос. Таня села на кровать и еще раз прочитала правило.

На кухне громко брякнула кастрюля.

Она выбежала из комнаты. Отец стоял спиной к Тане. А мама, сидя на стуле, равнодушно смотрела в окно. На полу валялась опрокинутая кастрюля, а рядом пятно от супа на паласе, с картошкой и клецками, который мама варила утром.

- Вот и жри теперь это, - повернувшись, спокойно сказала мама.

- Да пошла ты… корове под хвост! – заорал отец. - Сама жри! – и пнул кастрюлю, она отлетела с тяжелым звоном к маминым ногам, под стол, стукнулась об стену и встала на дно.

- Че… смотришь своими брызгами, - нахально сказал он, повернувшись к Тане. - Отец с работы пришел, а ему говно подают!

- Какой ты отец?! Скотина! Когда ты сдохнешь, я даже цветы тебе на могилу не принесу! - закричала Таня. Отец растерянно поглядел на нее. Таня и сама испугалась своих слов.

 

Утро пролетело. Черненькое замерло. Рыба ушла на дно. Многие рыбаки скрутили удочки, и каждый со своим уловом поехал домой, где жена или дочка будет чистить рыбу ножом, а она, чуть живая, отчаянно, из последних сил, бить хвостом по руке, выскальзывать и беспомощно открывать рот.

Руки хозяйки будут долго пахнуть рыбой, и где-нибудь на локте или щеке останется не замеченная, не смытая водой липкая чешуйка.

Разговаривать с отцом не хотелось. Они все делали молча. Молча подплыли к берегу, молча скрутили удочки и привязали их к раме велосипеда, молча спустили лодку, молча уложили рыбу.

Пошли другой дорогой. Коротким путем. Протиснулись сквозь кусты орешника, вышли на солнечную поляну. В лесу солнцу мешали ветки и листья, от земли тянуло холодком. А на поляне от яркого света болели и щурились глаза. Трещали кузнечики, что-то все время шевелилось в низкой траве. Отец быстро шел в резиновых сапогах, не глядя по сторонам. Таня с опаской шла следом, везя велосипед. Страшно было от того, что змея, не заметишь как, цапнет за ногу, или клещ спрыгнет с орехового листа и вопьется в затылок или за ухо.

- Не отставай! - обернулся отец. - Ну, чего кисленькая такая?

 

Таня знала, что папа ласковый.

Когда вечером она плакала, кричала, он тоже кричал, а мама стеной стояла у двери в Танину комнату:

- Ты что, не видишь, она уроки учит?

А Таня сама рвалась к отцу, озлобленная как зверек, чтобы крикнуть:

- Алкаш, алкаш, ненави…- захлебываясь дыханием, - ненавижу тебя!

Чтобы обидеть, уколоть и самой больше него переживать и плакать, и бить кулаки в одеяло. А утром перед работой папа, шаркая тапочками, побритый, надухаренный, свежий от умывания, но с морщинами и мешками под глазами, подходил к Таниной кровати и аккуратно, чтобы не разбудить, клал ей в обветренную, шершавую от холодной воды ручейков ладонь, мятую конфету. И целовал в нос.

 

«За дураков нас всех держит, лапшу на уши вешает. Правильно дед сразу сказал: «болтун», - ругалась мама, когда отец не хотел вставлять новую раму на кухне. Она уже два года стояла прислоненная к стене в прихожей. - А я уши развесила: какого мужика нашла… Балабол. Все только обещает».

Но Таня знала, что папка не балабол. Он мечтатель. У него золотые руки.

«Я знаешь, как хотел? На балконе в саду трамплин сделать, чтоб сразу в пруд прыгать можно было…», - говорил папа.

А еще мечтал поехать летом на плоту по Волге.

- Ой, нетушки! Я боюсь! – смеялась мама.

А Таня смотрела в рот отцу и слушала, слушала, мечтала…

- Тань, и ты ему веришь? Уйди, болтун, - легонько толкала мама папу из кухни.

- Верю, - отвечала Таня.

 

Отец мечтал о большом доме в деревне с конями и свиньями.

- Там ведь работать надо, а не телевизор смотреть, - отвечала мама на папины фантазии.

Тогда он вечером приносил откуда-то петуха с пестрым хвостом или брыкающегося в мешке поросенка, или ему привозили из деревни кролика, и он все пер домой, на балкон. Таня возилась с кроликом или петухом вечер-два, а потом маме все это надоедало, и она велела уносить их на поселок, к бабушке.

 

Загромыхали доски под колесами – Таня с отцом миновали деревянный мостик, под которым в высокой траве бежал узкий прозрачный ручеек. На трухлявом пне загорали три темно-зеленые ящерицы, Таня успела заметить, как они юркнули в траву, когда она проходила мимо. За поляной снова был лес без тропинки, но отец знал, как выйти к дороге.

- Нам бы еще с тобой на охоту съездить в Медянский лес. Уток пострелять. Сереньку возьмем. Ты как на это смотришь?

- Можно, - недоверчиво ответила Таня.

- Только там без собаки не обойтись. Слушай, а давай у бабушки собаку заведем?

- Она не согласится.

- А мы деда уговорим. Спаниеля… Хотя я их не люблю. Вот овчарки - это да. Помнишь нашу Ингу, как она тебя на санках катала.

Таня не знала, помнила ли она это или ей так часто об этом рассказывали, что она очень хорошо стала все представлять. Как она в черной шубке сидит на санках со спинкой, смеется в свой шарф, натянутый до самых глаз, и от ее дыхания он чуть-чуть мокрый. Большая Инга, как олень, везет ее по снежной дороге. А позади бежит папка. Красный от мороза и очень веселый, в шапке с опущенными ушами.

 

- Так можно и овчарку завести. Вон у дяди Толи Дамка на той недели кутят принесла, - оживилась Таня. - Можно и к нам домой сначала. Мамку уговорим, потом посмотрим. Я ее учить буду. Помнишь, как ты нашу Ингу учил? - Таня весело засмеялась: - Сначала сам прыгал через забор. А она на тебя и не глядит. Ты махаешь туда-сюда. А мы с мамой с балкона смотрели и смеялись.

Отец заулыбался.

- Ты лучше вспомни, как она на мамку лаяла, когда та на меня ругалась. Сначала подойдет сзади, лапы на спину положит: «Не ругайся, мол, первое тебе предупреждение». А если та не угомонится, лает на нее, заступается.

- А я помню, как она у нас в саду жила и у нее один кутенок родился. Самый последний. Жалко, что мы его не оставили.

- Там видишь, как получилось. Мама пришла ее кормить, а он под будку залез. Будка у нее была большая, на высоких брусках. Она не стала его доставать. Думала, Инга сама достанет. А ты же знаешь, там шпана постоянно в этих садах лазает. Ингу боялись, не лазали. А щенка, видать, увидали и вытащили его из-под будки или заманили чем. Она рвалась, рвалась, шею себе натерла ошейником. А че она сделает? Я бы его оставил.

- Ингины щенки все умные были. Вон у дяди Валеры Бушуй какой!

- Да-а.

 Таня и не заметила, как они вышли из леса на большую дорогу и подходили уже к городу.

Отец сел на велосипед, Таня тоже. Они быстро ехали по краю дороги: мелькали мимо деревянные дома, яблони, кошка на заборе, дедушка на лавочке сидит, вглядывается вдаль, может, ждет внучку или вспоминает о чем-то… Таня старалась не отставать от отца и не перегонять его. Выскочила маленькая коричневая собака, понеслась за велосипедом, затявкала на колеса. Отец обернулся и дернул на неё ногой, чтобы она отстала.

Они подъехали к туннелю, по которому стекала вода. Над туннелем проходила железная дорога. Остановились. Навстречу выехала синяя машина, поднимая высокие брызги. Таня почувствовала, как несколько капель попали ей на ноги. Вода была черная, даже красных и белых камушков на дне не видно, они лежали только по краям, где солнце их высушило. В туннель почти не заходил свет, там холодно и сыро. Отец поехал первый. Главное не останавливаться, воды мало, но нет сухих бугорков, чтобы передохнуть. Поэтому проезжать нужно быстро, изо всех сил. Отец уже выехал на свет, и, не оглядываясь, ехал дальше. Таня быстро крутила педалями, но наткнулась на камень и носком кроссовка ступила в воду, но тут же с силой оттолкнувшись, выехала из туннеля. Отец вдалеке ждал Таню.

 Появились пятиэтажки, задымила высокая черная труба папиной котельной, где он работает мастером. Сейчас они съедут с этой горы, и покажется их дом с годом из красного кирпича на самом верху – 1990 - год, когда построен их дом, и год Таниного рождения.

Мама выглянет с балкона и будет улыбаться им, а они помашут ей рукой.

Вдруг отец остановился. Таня загляделась и чуть не врезалась в него.

- Танюшка, слушай, мне тут до работы надо добежать котлы проверить. Одна доедешь?

Таня смотрела куда-то в бок, на деревянный дом станции юннатов на другой стороне дороги. Раньше она ходила сюда ухаживать за попугайчиками.

- Я тебе рыбу отдам, пусть мамка пожарит. А я через час приду.

 

«Тань, и ты ему веришь?» - спросила бы мама. Но Таня не знала, что бы ответила.

 

 

← Вернуться к списку

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru