Конкурс "Наследника"

Кутузов

          Александр Ананичев

 

Михаил – «кто равен Богу? Никто, кроме Бога». Именно так в переводе на русский звучит славное имя великого полководца Михаила Кутузова – спасителя Отечества в годы нашествия на Россию «двунадесяти языков» во главе с непобедимым императором Наполеоном. Михаил Кутузов, носящий имя архистратига Божия, предводителя ангельских сил в войне с дьяволом, подобно могущественному небесному полководцу, одолел на полях земных сражений другого посланника ада – властолюбивого Наполеона. Вся покоренная Европа склонила голову пред французским императором, будто пред непобедимым божеством. Однако в России слава Бонапарта померкла. «Антихрист» - как называли Наполеона многие тогда, бросив в заснеженных русских полях свою погибающую армию, едва унес ноги из нашего Отечества. Скала разбилась о камень. На пути горделивого Денницы встал русский огнекрылый архистратиг, имя которому Михаил Кутузов.

Прежде, чем рассказать о великих победах русского полководца, вспомним, как все начиналось… 

Военный инженер Илларион Матвеевич Голенищев-Кутузов прослужил в армии тридцать лет. Служить Илларион Кутузов начал еще при императоре Петре 1, а, выйдя в отставку в почетном звании генерал-поручика, уже как гражданский архитектор принялся строить на болотистой земле северной столицы каменные здания и каналы. «Разумная книга» - так за обширные знания звали в народе отца будущего полководца - в конце жизни даже был избран в сенаторы Санкт-Петербурга…

5 (16) сентября 1745 года в доме Иллариона Кутузова родился сын...Жизненный путь юного Михаила пролег поначалу по протоптанному следу родного батюшки: обучение в артиллерийско-инженерной школе давалось ему легко. Михаил освоил инженерное дело и артиллерию, блестяще знал военную историю, выучился французскому, немецкому, латыни, затем изучил еще и английский, шведский, польский, турецкий языки. Сверстники ценили его за веселый нрав - особенно нравилось им как Михаил копировал походку, движения рук, выражения лица преподавателей, манеру их общения с учениками. Делал Кутузов все это чрезвычайно смешно и незлобиво.

Пройдут годы и уже капитан Кутузов, названный самим Александром Суворовым лучшим среди молодых офицеров, также шутливо и беззлобно начнет в часы досуга под общий смех сослуживцев подражать походке фельдмаршала Петра Румянцева. Кто-то из «друзей» Кутузова донесет главнокомандующему армии о шутках Кутузова… И только безупречная служба и боевые заслуги спасут молодого офицера от гнева славного полководца, который удовлетворится переводом насмешника в Крымскую армию.        

Этот случай сильно повлиял на характер Кутузова. И хотя внешне он остался таким же веселым и общительным, в душу отныне допускал не многих, сделался недоверчивым к людям и весьма осторожным.    

Незабвенным стало для Кутузова знакомство с Александром Васильевичем Суворовым. В 1762 году Суворов, будучи полковником, командовал Астраханским пехотным полком, в котором тогда же командовал ротой капитан Кутузов. Учения в полку проводились часто: Суворов особенно много времени уделял штыковым атакам.

- У неприятеля те же руки, да русского штыка не знает, - наставлял Суворов, развивший искусство владения штыком до совершенства.

Позади строя пехоты Суворов приказывал размещать лукошки с овсом, чтобы боевые кони во время таких учений привыкали прорываться только вперед, зная, что за рядами штыков их ожидает любимое лакомство.

«Тяжело в учении – легко в бою» - это суворовское правило Михаил Кутузов запомнит на всю жизнь. Именно от великого Суворова, частенько по-отцовски беседовавшего с солдатами у бивачного костра, перенял Кутузов любовь и восхищение к русскому воину, которому, по словам Суворова, «нет равных ни в какой другой иноземной армии».

Избранных хранит Господь до того дня, когда придет срок проявить им во всей красе мужество, храбрость и волю. Наверное, небо с овчинку показалось подполковнику Кутузову в миг, когда турецкая пуля опрокинула его из седла на горячие камни возле алуштинского ущелья … Пуля прошла через голову навылет, каким-то чудом не задев мозг.

Генерал-аншеф В.М.Долгоруков так отозвался в письме императрице Екатерине 2 об этом бое: «Число побитого неприятеля наверно знать не можно, поелику в пропастях и между каменьями повержены тела их… Из числа раненых… Московского легиона подполковник Голенищев-Кутузов, приведший свой батальон, из новых молодых людей состоящий, до такого совершенств, что в деле с неприятелем превосходил оный старых солдат…»

В 1787 году разгорелась новая война с Турцией.  Во время легендарной осады черноморской крепости Очаков генерал Кутузов, командующий Бугским егерским корпусом, снова получил тяжелое ранение. Справедливо говорят - снаряд в одну воронку дважды не попадает. А вот пуля пробила голову полководцу навылет почти в том же месте, что и при первом ранении!

Но Кутузов, приговоренный врачами к смерти,  выжил, только правый глаз его начал слепнуть.

«Если бы такой случай передала нам история, мы сочли бы его басней, - дивились врачи. – Но мы видели чудо, свершившееся с генералом Кутузовым».    

В 1790 году Кутузов вновь окажется рядом с великим Суворовым возле турецкой крепости Измаил. «Кто владеет Измаилом, владеет Дунаем», - говорили наши генералы, глядя на угрюмо нависшую крепость над зеленоватой рекой. Исход войны с Турцией за выход к Черному морю решала битва за Измаил.

       И вот настал час атаки! 11 декабря густой ночной туман окутал крепость и окрестные глубокие рвы. Турки поздно разглядели русских. И, хотя дрались отчаянно, к 8 утра крепостные стены были уже в наших руках.

       Тяжело пришлось воинам Кутузова, атаковавшим безупречно укрепленные Килийские  ворота крепости. Но разве могли турки сдержать мощь Кутузовских богатырей! Грохнулись о камни некогда неприступные Килийские ворота и по ним вбежали в город русские воины.

      

       На главной площади Измаила Суворов, встретив Кутузова, скажет знаменитые слова: «Суворов знает Кутузова, а Кутузов Суворова. Если б крепость не взяли – Суворов умер бы под ее стенами и Кутузов также…»

      Комендантом крепости Суворов назначил Михаила Кутузова – командующего объединенных войск между Днестром и Прутом.

     Вскоре после взятия крепости Измаил в 1791 году в городе Яссы турки запросили мира и согласилась передать России Крым.

          Одного врага удалось тогда усмирить. Но в самом сердце просвещенной Европы на глазах мужал новый завоеватель, возомнивший себя вторым Александром Македонским. Наполеон – имя ему.

          Еще гениальный Суворов, наблюдая издалека за фантастическими победами французского полководца, взволнованно говорил: «О, пора, пора унять мальчика. Далеко шагает». Однако наказать зарвавшегося выскочку-Бонапарта пришлось не ему, а Михаилу Кутузову.

          В нашем рассказе мы то и дело вспоминаем  Александра Суворова - его судьба во многом перекликается с судьбою Кутузова. Подобно Суворову, оказавшемуся в немилости при императоре Павле 1, попал в опалу и Михаил Кутузов. Уволенный в начале 19 века из армии, он был назначен генерал-губернатором Петербурга. Воцарившийся император Александр 1 освободил его от этой должности «за неисправности в полицейской службе».

          В августе 1802 года Кутузов выехал в деревню Горошки Волынской губернии. Знаменитый полководец, комендант Измаила, чрезвычайный и полномочный посол России в Константинополе, занялся в деревне сельским хозяйством, иногда посылая жене в Петербург такие письма: «Скучно работать и поправлять экономию, когда вижу, что состояние так расстроено; иногда, ей-Богу, из отчаянья хочется все бросить и отдаться на волю Божию».  

           …Шел 1805 год. Наполеон громил противников французской республики. И как только воспламенилась угроза его вторжения в Россию, император Александр 1 позабыл старые обиды, назначив опального полководца главнокомандующим объединенной русско-австрийской армией.

            Надеяться на австрийцев – дело неблагодарное. Генерал Макк – командующий семидесятитысячной австрийской армией, решив до воссоединения с русскими силами сразиться с Наполеоном, попал под такой ураганный огонь французских батарей, что, не долго думая, подписал позорную капитуляцию. С тех пор городок Ульм – место, где перестала существовать австрийская армия, стал синонимом трусости и измены.

             - Вы видите пред собой несчастного Макка, - чуть не плача, пролепетал униженный Макк, встретившись в Бранау с Кутузовым.

             Горько и неприятно было смотреть Кутузову на австрийского генерала, которому Наполеон за предательство даровал жизнь.

             Австрийский император Франц настоятельно просил русского главнокомандующего выступить на защиту Вены. Но Кутузов наотрез отказался, не без иронии ответив императору в письме, что левый дунайский берег защищать невозможно, потому как австрийские саперы поленились построить на нем  оборонительные укрепления.

             Кутузов не стал рисковать жизнями русских солдат ради спасения далекой и лукавой, особенно когда дело касалось политики, австрийской столицы. Соединившись возле Ольмюца с тридцатитысячной прусской армией, он обезопасил наши войска от катастрофы в неравном бою с многотысячной наемной армией Наполеона.

             Авторитет Кутузова, хотя и поднялся после описываемых в книге событий, однако все еще оставался не таким уж великим. Это Суворов мог спорить с австрийскими генералами, ругать их и даже грозить судом, писать императору Павлу в письме: «Ради Спасителя, не мешайте мне…» Голос Кутузова, призывавшего не наступать на главные силы французской армии под Аустерлицем, не услышали. Или не захотели услышать.

             Осенним безоблачным утром солдат повели в наступление. Кутузов, отстраненный от командования всей группировкой русско-австрийских сил, возглавил четвертую колонну. На сверкающих морозной росою пожухших травах Праценских высот полководец повелел задержаться. Справа вдоль Брюннского шоссе наступал Багратион, слева – сползал в болотистую долину прусский генерал Буксгевден, ведущий за собою половину объединенной армии. А Кутузов медлил, понимая, насколько опрометчиво покидать удобную позицию на холмистых высотах.

             - Михайло Ларионович! Почему не идете вперед? – раздраженно спросил полководца император Александр.

             - Жду, когда все колонны соберутся.

             - Но мы не на Царицыном лугу, где не начинают парада, пока не придут все полки! – все более раздражался царь.

             - Государь! Потому-то и не начинаю, что мы не на Царицыном лугу. Впрочем, если прикажете…

             Спорить было бессмысленно.

          Едва уловимая усмешка скользнула на губах Наполеона, увидавшего стремительно пустеющие высоты. Исход сражения ему казался очевидным.

- Господа, когда неприятель делает ошибку, мы никоим образом не должны прерывать его, - обратился Бонапарт к своим маршалам. – Подождем еще двадцать минут. А затем, словно гениальный актер, экономя слова и жесты, воскликнул, обращаясь к солдатам: «Враг подставил себя, мы покончим с войной одним ударом грома…»

Французы обрушили на подставившуюся  четвертую колонну с фронта и флангов беспощадный огонь и заняли высоту. Теми силами, что имел Кутузов, вернуть Праценские высоты было невозможно. Наполеон прекрасно понимал – с высот удобно нанести удар и по Багратиону, и по упрямому, будто сто ослов, Буксгевдену, который, кстати, в трудный момент бросит армию, позорно спасая жизнь.   

Кутузова на поле Аустерлица ранило в щеку. На его глазах погиб родной зять, поднявший с окровавленной земли полковое знамя... Но самое страшное для полководца – видеть бегущих с поля боя солдат.

- Вот где болит! Здесь моя рана… - Кутузов едва сдерживал рыдания, глядя на отступающую армию.

 Залечить незатихающую пробоину в душе могли только новые победы. И они вскоре настали.

Всякому мировому жандарму, пытающемуся подчинить своей воле страны и народы, всегда на пути вставала Россия. Наполеон не мог насытиться былыми победами, оставив Россию непокоренной. В июне 1812 года 600 тысячная французская армия перешла границу с Россией. Так началась Отечественная война.

Напрасно Бонапарт надеялся разгромить русские войска поодиночке. Под Смоленском наконец-то соединились армии Барклая де Толли и Багратиона. А вскоре император Александр 1, заботясь о единоначалии в войсках, назначил главнокомандующим Михаила Илларионовича Кутузова.

Совсем седой полководец, находившийся в то мятежное время в Петербурге, как только узнал о царском приказе, поспешил в Казанский собор.

- Благослови на дело святое, Матерь Божья! Заступись за Отечество наше, - шептал Кутузов слова молитвы пред чудотворной иконой. – Не раз Ты спасала Россию. Не покинь и в это время тяжкое... 

Когда Кутузов на приземистом донском иноходце впервые появился перед войсками, солдаты засуетились, начали чистить обмундирование, строиться…

- Не надо всего этого, - вдруг услышали они голос полководца. - Мне нужно посмотреть, здоровы ли вы, дети мои. Солдату в походе не до щегольства, ему нужно отдыхать после трудов и готовиться к победе.

 В 120 километрах к западу от Москвы широко раскинулось Бородинское поле. Вольный ветер гуляет над бескрайним простором, шевеля зеленые накидки редких берез, заросшие изумрудной осокой берега мелководных речушек, названных, как на подбор: Колочь, Стонец, Война, Огник, ныряет ветер в медовые травы и оттого легкий стон слышен над полем…

Возле села Бородина 26 августа 1812 года Кутузов приготовился дать Наполеону решающее сражение.

Первая атака французов на Бородинском поле началась в 6 утра. На всей позиции русской армии затрещали ружья, загрохотали многопудовые пушки. Сложнее всего пришлось левому флангу на Семеновских укреплениях (флешах), которые  защищали воины генерала Багратиона.

«Упорство русских приобрело ужасный, зловещий характер», - напишет позже один из историков Наполеона. Восемь атак отбила героическая армия Багратиона на левом фланге, куда Наполеон бросил главные силы.

Когда после очередного неудачного штурма Багратионовских флешей французский командир, потерявший половину солдат в своей бригаде, показал спину нашим воинам, маршал Мюрат  воскликнул: «Куда вы? Я-то ведь здесь остаюсь!» И французы снова ринулись на штурм.

«Браво, браво! – кричал, восхищенный доблестью противника Багратион, и впереди кирасирской дивизии помчался навстречу французским маршалам.

Угрюмый и молчаливый, скрестив руки на груди, сидел на командном пункте у Шевардинского кургана Наполеон. Мужество и бесстрашие русских озадачило его. На другом краю поля, у Горицкой высоты, - невозмутимый Кутузов – внешне бесстрастный и молчаливый. Это в первые минуты боя, когда, как правило, решается судьба всего сражения, Кутузов вытягивал шею, наклонял голову к земле, точно пытался вслушаться в грозную музыку боя.  Но теперь за исход битвы он был спокоен – русская армия не отступит.

Наполеон, узнав о ранении Багратиона, бросил на русский фланг молодую гвардию и резервную кавалерию. Казалось, еще одно усилие – и вновь разольется по жилам сладкое неповторимое чувство победы. И вдруг:

- Казаки!..Казаки!..- с ужасом закричали наполеоновские адъютанты.

Ах, как во время Кутузов бросил в бой чернокудрых лихих казаков! Точно молния ударили на левом фланге по французам всадники атамана Платова и генерала Уварова…

«Из всех сражений, мною данных, самое страшное то, которое дал я под Москвой», - признается, спустя годы, Наполеон. – Французы в нем показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми».

Солдаты Наполеона в битве под Бородино ни на шаг не продвинулись к Москве. Однако под утро 8 сентября Кутузов приказал русской армии отступить. Причем, отступить, минуя Москву…

Да, не каждый полководец осмелится сдать главный город страны. А Москва, пускай в то время не называлась столицей России, была и будет  главным городом нашего Отечества.

«Повелеваю отступать» - эти слова полководца сразили многих генералов, собравшихся на знаменитом совещании в подмосковных Филях. Молча, склонив голову, уходили они, выслушав приказ главнокомандующего.  Однако мудрый Кутузов понимал – с потерей Москвы еще не потеряна Россия. «Москва станет последним торжеством Бонапарта», - предсказывал  Кутузов. Так оно и случилось.

Шестидесятитысячная русская армия вдруг на время пропала из вида французов. Кутузов отступал поначалу по Рязанской дороге, словно заманивая за собой передовые войска Наполеона. Но вскоре армия повернула на юго-запад и вышла на Калужскую дорогу, остановившись возле деревни Тарутино. От такого маневра Кутузова Наполеону, даже за стенами московского Кремля, стало не по себе – русские могли просто-напросто запереть французов в Москве, как когда-то заперли поляков. Исход польского нашествия Бонапарт, конечно, хорошо знал.

Наполеон ожидал покорного сдачи Москвы, а жители приготовили ему пожар. Несколько дней полыхала древняя столица.

- Какое ужасное зрелище! – грустно восклицал император, глядя на горящий город из окон кремлевского дворца. – Это они сами поджигают. Сколько прекрасных зданий, какая необычайная решимость! Что за люди!

Наполеон, наконец, понял, что старый фельдмаршал заманил его в Москву, словно мышь в мышеловку. Не императором мира он ощущал себя здесь, а сторожем на пепелище.

В Тарутино Бонапарт послал дипломата Лористона, предлагая заключить мир.

- Кончить войну? – переспросил дипломата Кутузов. – Да ведь мы ее только начинаем…     

У Наполеона имелся шанс достойно завершить поход – для этого ему нужно было взять холмистый городок Малоярославец, чтобы затем выйти на Калугу и не тронутые войной южные русские земли. Однако наши войска, ведомые фельдмаршалом  Кутузовым, под Малоярославцем стояли насмерть.

«Мог бы я гордиться, что от меня бежит Наполеон как школьник от учителя, - писал жене Кутузов, - но Бог смиряет гордыню». Некогда непобедимый Наполеон после сражения под Малоярославцем приказал своим солдатам отступать…

Старая Смоленская дорога превратилась в длинное кладбище французской армии. Из ста тысяч солдат, вышедших из Москвы, до Смоленска добрело всего сорок тысяч. Французов били и арьергарды русских полков, и партизаны…

Под Красным Наполеон потерял в сражении 26 тысяч солдат и побежал дальше. Под Березиной – новое поражение и только чудо спасло императора от русского плена.    

Ночной атакой воины Кутузова взяли Кенигсберг, пред ними склонили голову Данциг, Дрезден, Лейпциг, Берлин.

К несчастью, смерть оборвала славный путь полководца. Весной 1813 года фельдмаршал Кутузов в дороге простудился. А в половине десятого утра 28 апреля его душа отлетела от тела.

…В пяти верстах от Петербурга остановилась траурная карета. Встречавшие Кутузова благодарные соотечественники освободили коней и сами впряглись в повозку… Погребли полководца в знаменитом Казанском соборе.

Память Михаила Илларионовича Кутузова незабвенна. Светлое имя спасителя Отечества золотится на знамени славных побед России.   

 

Конкурсная работа 2007 года

← Вернуться к списку