Конкурс "Наследника"

Вручив Твой дар Тебе

Наталья Мурзина

Многие так мечтают прыгнуть с парашютом… И решаются – платят деньги, тренируются, садятся в вертолет, взлетают, и, собравшись духом и переборов страх, прыгают. Вы спросите, почему, и вам ответят нечто вроде «чтобы почувствовать себя свободным, насладиться чувством легкости, увидеть мир сверху, отстраниться от него». А всё ради нескольких секунд свободного полета. Закрываешь глаза, всецело доверяешься ветру и летишь… Время замирает, границы пространства стираются, остаешься только ты и небо. Наедине.

Но откуда явилась эта мечта, это тяготение к высотам? Откуда такая страсть к небу, полету, свободе? Почему человека, казалось бы, этого практичного, приземленного существа, погрязшего в земных страстях, суете и заботах, эта мечта никак не оставит на протяжении веков и тысячелетий? Мы все, как один, мечтаем о полете. Кто научил нас смотреть в небо? Кто внушил саму мысль о возможности полета? Откуда?

Но не потому ли душа жаждет полета, что она сама родом с неба? Сорвавшись в земную без-дну, она стала обречена на мечту по нему. Только обязательно ли прыгать с вертолета, если нам и так дана возможность летать? Ведь вера – тот же самый прыжок…

…Закрываешь глаза, отверзаешь душу и, прикасаясь сердцем к Истине, всецело доверяешься Господу и летишь. Только парение и нет страха. Любовь в сердце. И Слово на устах. Он и душа. Это блаженное чувство мы ищем в экстремальных видах спорта, психологических методиках, развлечениях, людях и не находим, потому как всё намного проще и намного труднее – вручить жизнь и судьбу Господу.

Помню, как в детстве меня учили кататься на велосипеде… Отец бежал сзади, поддерживая велосипед в равновесии, а я рулила сама и так беззаботно крутила педали, не беспокоясь ни о чем – папа рядом. Но когда вдруг замечала, что он, оказывается, уже давно отпустил руки и с улыбкой наблюдает, как я еду одна, – тут же падала. И, казалось бы, без него я делала всё то же самое, но ехать не могла. Не было рядом его взгляда, уверенности, слова и присутствия – без них всё рушилось и теряло основу. Я верила ему, верила, что с ним не упаду. Не так ли мы должны уповать на Господа, как маленький ребенок верит родителю – без тени сомнения и расчета на свои силы?

Мы мечтаем о полете и больше всего ценим свободу, потому что она дана нам от рождения. Уверовать – значит вручить в руки Господу Его дар – жизнь, душу, свободу и даже собственную волю, и не решать то, что и так не по силам. Уверовать – значит не побояться признать свою беспомощность и ничтожность крошечного парашютиста в просторах бескрайнего неба,

Ведь тот, кто прыгнул, уже не волен решать, как и куда именно лететь. А маленькое кольцо на груди – всего лишь иллюзия самостоятельности – он уже не волен остановиться, повернуть или возвратиться обратно. Но он и не беспокоится об этом – просто движется по воле Всевышнего и благодарит за милость – ведь только Он может быть опорой в бесплотном воздухе. Так Петр шел по воде, отважившись доверить жизнь Христу…

И нет благодати, больше этой – чувство невесомости не покидает, хотя в жизни все осталось по-старому – и скорби, и болезни, и грехи. Изменилось чувство – нет груза вопросов и сомнений – ведь он знает, Кто им управляет.

Только вот чтобы собраться и прыгнуть, нужен дух. Доказать, то что ты не разобьёшься, нельзя, надо поверить. Только поверить и прыгнуть, окунувшись в сияние Света, прикоснувшись всем своим существом к Любви, впитать душой и кровью сердца Истину.

И чтобы удержаться на такой непосильной для человека высоте, не сорваться в пропасть, парить перед ликом Божиим и хоть чуть-чуть приблизиться к нему, нужно ещё больше довериться и молиться. Ведь стоит усомниться – как ты летишь в пропасть, и, о, ужас! внизу нет ничего, опора пропала, а ты узрел свою слепоту, беспомощность и тяжесть гордыни, которая тащит тебя в преисподнюю, не давая воспарить.

Но прыгнуть с парашютом по-настоящему легче, а вручить всю жизнь и душу в руки Господа – труд. Труд великий, тяжелый, но спасительный своими плодами. Потому и осмеливаюсь сравнить веру с полетом, в которых и радость, и труд, и учеба, и ответственность, и исповедь, и пример, и награда, и опасность падения.

Прыгнуть трудно ещё и потому, что некуда спрятаться. Ведь остаются только Свет и греховная чернота души, только Правда и мои беззакония, только Любовь и мое окаменелое нечувствие, только Бог и моя неокрепшая заблудившаяся душа.

Наверное, потому и придумал человек парашют, что грешен. Ведь прыжок с парашютом – это нечто вроде страховки. Чтобы в первый раз не было так страшно, чтобы была защита видимая, которую можно потрогать и проверить снаряжение, кольца, ремни, чтобы не упасть слишком низко и научиться принимать что-то без доказательств. Может, это и есть первый шаг к вере – научиться уповать на силу, незримую грубому глазу, но спасительную для души, чтобы вручить жизнь в руки ее Создателя – отказаться от гордыни и от мысли, что хозяином судьбы можно быть самому. И может тогда нам не понадобится больше экстрим и настанет, наконец, минута истинного блаженства, когда мы прошепчем со слезами на глазах и радостью в сердце: «Спасибо, мой Спаситель, ты не даёшь мне раз-биться, ибо я уповаю…». Дай Бог, чтобы каждый из нас когда-нибудь произнес эти слова

Жаль только, что в жизни пока мы чаще выбираем всё же парашюты… Тем самым изъявляя желание всё убегать и убегать от Правды, отсрочивать неотвратимый момент Истины. Но кто сказал, что время существует вне земной жизни? Оно бежит всё быстрее, чтобы наконец остановиться, писал блаженный Августин. И если мы пытаемся заменить незаменимое - блаженство единства с Отцом и Создателем и Спасителем, мы пытаемся остановить время, что не под силу никому, кроме Него.

Очень жаль только, что в жизни мы чаще выбираем всё же парашюты… И поэтому сомневаемся, боимся решиться, воздеваем, ломая руки, что-то шепчем в горячем порыве или молчим и смотрим в бездонное пугающе-огромное милосердное светлое небо, а оно отражается в глазах и вдруг коснется слуха смиренный голос: «Имеющий глаза да узрит…»

Конкурсная работа 2007 года

← Вернуться к списку