Культура

Тучи над Бежиным лугом

 

“Тут не случилось великой битвы, нет на этом месте ни деревянных, ни каменных древностей. Луг этот похож на тысячу других российских лугов. И всё-таки луг необычный...”

Написал эти слова около сорока лет назад Василий Песков в очерке “Бежин луг”, который вошёл в его замечательную книгу “Просёлки”, а через мно­го лет после этого, в октябре 2003-го, приехали мы сюда с ним вместе. Я ви­дел луг впервые — незабываемое впечатление! Взволнован был после долгой разлуки с лугом и Василий Михайлович:

— Представляешь, те тургеневские мальчишки выросли — а Павлушу мне до сих пор жаль! — у них родились дети, потом внуки-правнуки, их потомки живут в соседних деревнях... А луг всё тот же.

Мне тоже с самого детства, с самого первого прочтения тургеневского рассказа было очень жаль славного паренька Павлушу, который “убился, упав с лошади”. Но не знал я до самого последнего времени, что, оказывается, ещё в 1935 году кое-кому захотелось внедрить сюда совсем другого Павлу­шу... Да какого — Павлика Морозова!

Любопытно, что об этом — если бы кто-то рядом обмолвился в разговоре — можно было узнать ещё тогда, в октябре 2003-го, так как в феврале этого же года в чернской районной газете “Заря” появилась публикация “Зори над Бежиным лугом”. Но попала она мне в руки только через девять лет, в ноябре 2012-го, когда был приглашён в Чернь на литературно-краеведческие чтения. Это были здесь первые такие чтения, организованные по инициативе нового деятельного начальника районного управления культуры Владимира Анатоль­евича Зайцева. Пользуясь случаем, я, конечно же, навестил — уже в который раз! — и Бежин луг. И там, у захватывающего дух обрыва, с которого далеко-далеко открывается просторная панорама, украшенная причудливо-извилис­той рекой Снежедью, я и услышал:

—                      Тут и фильм снимался...

Я усмехнулся, вздыхая:

—                      Боюсь я фильмов по классике. Такого современные режиссёры накру- тят-навертят...

—                      Да не-ет... Это не по тургеневскому рассказу. Хотя называется “Бе- жин луг”.

“Как же так?” — недоумённо спросит читатель. А вот как.

Идея создать кинотрагедию под названием “Бежин луг” принадлежит до­статочно известному в 1930-е годы сценаристу Александру Ржешевскому (1903—1967), а снимать картину по написанному им сценарию, одобренному ЦК комсомола, было предложено уже знаменитому своим фильмом “Бронено­сец “Потёмкин” режиссёру Сергею Эйзенштейну (1898-1948). Приведём не­большой отрывок из воспоминаний Ржешевского:

“Но когда я уже потаскал его по многим местам, которые до сих пор всё ещё называют “тургеневскими”, и мы уже направлялись в телеге на станцию Чернь, чтобы оттуда поездом поехать прямо в Москву, Эйзенштейн вдруг, об­ращаясь ко мне, улыбнувшись, произнёс:

—                      Ты что, ещё и сейчас серьёзно думаешь, что я буду что-нибудь снимать в этих местах?

—                      А почему бы и нет?

—                      Нет, я найду что-нибудь поинтереснее...

—                      Ну, уж вряд ли ты найдёшь, что заменило бы зрителю то, что вот уже целое столетие не перестаёт волновать читающий мир, как только он берётся за эту маленькую книжечку, именуемую “Записки охотника”. Я убеждён, что любому зрителю, который никогда не был в этих местах, было бы очень ин­тересно и волнительно посмотреть в твоей картине самый настоящий Бежин луг, так прекрасно воспетый Иваном Сергеевичем Тургеневым... И что бы ты взамен этих мест ни нашёл, ты всё равно ничего равноценного не найдёшь на­стоящему Бежину лугу.

—                      Я дам шире!.. Масштабнее!..

—                      А мне не надо, чтобы ты вместо тургеневского Бежина луга снял нечто такое, что было бы хоть на сколько-то метров и даже в десять раз больше и шире, и длиннее истинного тургеневского Бежина луга. Я потому и назвал свой сценарий “Бежин луг”.

—                      Но ты же сам описал в своём сценарии события, которых вообще не бы­ло на настоящем Бежином луге!.. Ведь Павлик Морозов был убит не в турге­невских местах, а очень далеко от них... на Урале.

—                      Вот именно потому я и назвал свой сценарий “Бежин луг”, и очень жаль, что ты, оказывается, не понял, почему я пошёл на такое смещение ге­ографических данных и сблизил два события, между которыми есть времен­ной разрыв в целое столетие. Ты лишаешь “Бежин луг” достоверности, тем что отказываешься показать действительно Бежин луг”. (Потом Эйзенштейну всё же пришлось под нажимом поехать с киногруппой на Бежин луг! — Н. С.)

И дальше Ржешевский сетует на то, что Эйзенштейн отказался поехать в Спасское-Лутовиново, которое всего в десяти верстах от Бежина луга: “Мне и так всё ясно!”

Да-а, однако... Хотя в одном я соглашусь с режиссёром: я тоже не понял (и не принял категорически!), почему сценарист “пошёл на такое”. Один мой давний товарищ, любящий употребить новомодное словцо вперемежку с про­стонародным, так выразился, узнав от меня про эту дикую историю: “Чистый брэнд “Бежина луга” был присобачен чёрт-те знает к чему!” В самом деле, уму непостижимо: зачем понадобилось запакостить один из самых чистых, из самых лучших рассказов великой русской литературы?! Ровно через 85 лет после появления “Бежина луга” (он был написан Тургеневым в 1850 году, а Ржешевский в 1935-м почему-то говорит “уже целое столетие” — характерная “мелочь” и для тогдашних, и для большинства нынешних сценаристов, кото­рым не важна точность ни в датах, ни в цифрах, ни в самих событиях), когда ещё были живы если и не сами мальчики, которых застал писатель в ночном у костра, то их многочисленные дети и внуки, — и вдруг тут затевается такое непотребное дело! С моральной точки зрения, это, безусловно, кощунство и глумление. И никакие объяснения особенностей “революционного искусства” не могут быть нами приняты. Особенно, когда узнаешь, что же это был за сце­нарий, — удалось разыскать статью об истории кинофильма “Бежин луг”, опуб­ликованную в журнале “Новости экрана” (№ 42 за 1967 год), где говорится:

“В основу первого варианта литературного сценария, написанного А. Ржешевским, лёг действительный факт убийства пионера Павлика Морозова, сооб­щившего в сельсовет о сговоре своего отца с кулаками. Действие было пере­несено из уральской деревни в описанные И. С. Тургеневым места близ Бежина луга, а главный герой у А. Ржешевского стал Степкой Самохиным. В то время было поставлено немало пьес и фильмов на “деревенскую” тему, и сценарий А. Ржешевского не выходил за рамки среднего уровня этих произведений. Был здесь и традиционный для произведений такого рода подбор персонажей: бдительные пионеры, тёмные старики и старухи (упомянем ещё раз, что эти якобы тёмные старики и старухи — сыновья и дочери тех смышлёных мальчи­ков из “Бежина луга”. — Н. С.), начальник политотдела МТС и председатель колхоза. ...Центральными эпизодами фильма, вызвавшими наибольшие наре­кания, были эпизоды поимки поджигателей МТС. Толпа врывается в церковь, где спрятались кулаки, и ломает иконы”.

Сцена разгрома церкви, судя и по другим источникам, была просто ужа­сающей по зверству и богохульству — настолько, что ошеломила и худсовет, и саму высшую власть страны. В таком виде фильм был отвергнут, было ре­комендовано приступить к новому варианту. Сценарий переделывал уже И. Ба­бель (А. Ржешевский заниматься переделкой отказался), С. Эйзенштейн со­глашался со всеми замечаниями, но и этот вариант не прошёл. “И в марте 1937 года постановка фильма была прервана навсегда”, — констатирует уже упоминавшийся здесь журнал “Новости экрана”.

Не поддался Бежин луг! Невольно вспомнишь вещую строку Ивана Буни­на: “Но позора земли не прощает земля”. Мы всё ещё мало знаем о неогра­ниченных возможностях природы, о её защитных свойствах, нам уже давно пора научиться вовремя слышать: “Остановитесь! Тут заповедано!”

Неудавшаяся судьба фильма “Бежин луг” (единственная копия утрачена в годы войны) во многом обрушила и судьбы режиссёра и сценариста. С. М. Эй­зенштейн, начиная работу, позаботился и о всемирной рекламе, так что на Бежин луг, на реку Снежедь прибывали целые стада газетчиков-репортёров и просто любопытствующих из Москвы и из-за границы, всем хотелось увидеть и рассказать, как ведёт натурные съёмки признанный мэтр. А продемонстри­ровал свою, тогда ещё явно мало кем замечаемую ущербность. Деревню он не знал и о русском крестьянине не имел никакого понятия. Да и Ржешев- ский... Я с интересом — и местами с сочувствием — прочитал его воспомина­ния: натерпелся он в последующем немало всякого, вплоть до исключения из Союза писателей СССР с формулировкой “за бездеятельность”.

Упомянув в самом начале о статье “Зори над Бежиным лугом” в чернской районной газете от 12.02.2003 года, я хочу сейчас добавить к этому несколь­ко слов. Публикация весьма обширная, на целых две газетных полосы боль­шого формата, в конце её стоят две подписи: В. В. Волков, глава админист­рации муниципального образования Чернский район Тульской области, и А. А. Ржешевский, член Союза писателей России. Разумеется, я не против самой публикации как исторического свидетельства. И могу понять А. А. Рже­шевского, родственника сценариста, но мне никак не понять тогдашнего ру­ководителя района. Я наслышан о Волкове как о человеке, немало сделавшем для сохранения тургеневского и толстовского наследия в Чернском районе, но я не нашёл в этой статье и малейшего намёка на то, что сотворенное здесь в 1935-м есть настоящее глумление и моральное преступление — пусть кем-то и неосознаваемое тогда — перед величайшим русским писателем и его зем­ляками! Как не видеть того, что не светлые зори тут были, а тёмные тучи?

Ведь и до сего дня совершенно разнузданно, предельно грубо и издева­тельски вторгаются разного рода “революционные” сценаристы и режиссёры в нашу русскую классику, коверкая и извращая её до неузнаваемости, всячес­ки понижая до своего убогого, пигмейского уровня. Достаётся здесь и Турге­неву. По его рассказу “Муму”, вошедшему во все хрестоматии, не так давно был поставлен на государственные средства фильм, где содержание одного из лучших произведений мировой художественной литературы искажено до уродства и патологии: якобы всё дело в том, что престарелая барыня вожде­леет к глухонемому Герасиму. Это как понимать? И доколе будем молчать?

Помнится, зимой 1995 года вели мы разговор на литературную тему с признанным библиофилом М. В. Булгаковым. Моего собеседника всерьёз огорчало, что если раньше об охоте и природе писали и Тургенев, и Толстой, то “из нынешних грандов, тех, кто обосновался сегодня на литературном Олимпе, об охоте никто не пишет”. — “И слава Богу! — отвечал я. — Только радоваться этому надо! Потому что те, кто нынче угнездился на ими же свар­ганенном “Олимпе”, питаются из совсем других источников, вдохновением им служит не песня жаворонка над утренним полем, не вечерняя вальдшнепиная заря, а гнилостная мусорная свалка, всякого рода человеческие отбросы и нечистоты. Уж пусть они лучше и близко не подходят! Не то замутят и послед­ние чистые родники творчества...”.

Да, чувствовала моя душа ещё тогда, что уже близко подходят, подкра- дываются-подбираются к последним родникам... Определённая группа “творцов” вскоре, судя по всему, задалась вопросом: “Что ещё не оболгано нами в “этой” стране? Что ещё не опоганено по полной программе? А-а, охот­ники? Сейчас-ка мы их... Подадим под соусом простецкого юмора — пипл всё схавает!”. И состряпали быстренько якобы художественный фильм “Особен­ности национальной охоты”.

И если великий поэт и издатель Николай Некрасов считал, что “лучшая часть русского народа отделяется в охотники”, то тут мы увидели такое... Гнусно-пошленький и в то же время страшновато-мерзский, грязный фильмец этот поспешно, наперегонки стали раскручивать по всем телеканалам и кино­театрам (а потом последовали ещё “Особенности национальной рыбалки” — в том же духе).

Это был ещё один плевок в Россию! Об этом я открыто высказался в сво­ей статье “У развилки”, опубликованной в литературно-художественном еже­годнике “Охотничий сборник — 2005”. Мою оценку этой отвратительной анти­русской поделки разделяют многие настоящие охотники. Хочу здесь привести только одно письмо — из Санкт-Петербурга, от учёного-биолога, заслуженного работника Росохотрыболовсоюза Модеста Калинина:

“Я лично и большой коллектив охотников и просто русских людей благо­дарим Вас за то, что Вы первый (насколько я знаю) вступились за исконно русское занятие — “национальную охоту”! Поразительно, как мы невозмутимо сносим постоянные оскорбления!”

И в целом, доколе будут топтать и бесноваться на наших святынях ново­явленные режиссёры и сценаристы самой сегодняшней жизни? Вот Красная площадь в Москве — бесспорная, великая святыня всей России. Тем не ме­нее, вот уже два десятка лет на ней самой и на Васильевском спуске регуляр­но устраиваются всякого рода шабаши с заезжими вульгарными “звёздами”, зачастую ненавидящими нашу страну. Это выгодно только денежным мешкам, дельцам-ловкачам, ненасытным устроителям низкопробных шоу, а нам-то что, скромным и порядочным людям, потом остаётся? Только загаженная, за­мусоренная, заплёванная площадь. И ещё — острая боль и горечь в душе...

И почему это каждую зиму теперь на главной площади Отечества устраи­вается ледяная площадка для катания на коньках? Другого, что ли, места не нашлось? Это очень сильно понижает статус российской святыни-памятника. Я немало поездил по свету — и убеждённо свидетельствую: ничего равного и подобного по красоте, величию и гармонии Кремлёвским башням и стенам нигде в мире больше нет!

А что происходит теперь летом рядом с Красной площадью, в Александ­ровском саду? Почти голые юницы и юноши валяются на траве, загорая, об­нимаясь, трапезничая, выставив немытые пятки в сторону Вечного огня, мо­гилы Неизвестного солдата, в сторону седой Кремлёвской стены. Наверное, так демонстрируется ложно понятая “демократия” и “свобода личности”? По­чему так бездумно обезьянничаем, копируем чужое, заёмное? Александров­ский сад у Кремля — это не какой-то там Гайд-парк!

9 ноября сего года (28 октября по старому стилю) исполняется 195 лет со дня рождения И. С. Тургенева. Остаётся всего пять лет до 200-летнего юби­лея. Надо достойно встретить это знаменательное событие — и обязательно помочь Бежину лугу как национальному памятнику литературы и природы.

Первые тёмные тучи закружились над лугом ещё в 1931 году, когда под обрывом стали брать гравий и песок — совсем рядом с тем местом, где не­когда сидели у костра мальчики в ночном. И карьер всё разрастался и разра­стался... И длилось это целые десятилетия! Уже и слово “экология” появи­лось повсюду в обиходе, и местные власти соглашались: да, мы понимаем, что Бежин луг — наша гордость, но вот же — очень большая сейчас нужда в строительстве, мы уж ещё один разок возьмём немножко — и больше уж точ­но не будем! Но и чуть погодя всё брали и брали... Хорошо, что этому теперь положен предел.

Но подоспела другая напасть. От резкого упадка сельского хозяйства всё реже и реже стали здесь выкашивать траву. А если луг ежегодно не косить, он начинает заболачиваться и зарастать кустами.

— Теперь уже требуется рекультивация, — говорит Владимир Анатольевич Зайцев. — Нужен научный подход, необходимо восстановить исторический травостой, каким он был при Тургеневе. И Бежин луг — это ведь не только сам огромный луг (53 гектара), но и окружающий пейзаж, река Снежедь, эти вот привольные холмы... Тут тоже есть чем заняться. А туризм? Есть указатель на Симферопольском шоссе на Бежин луг, интересующиеся люди, бывает, на машинах, а порой и на автобусах заезжают сюда, а тут не оказывается ква­лифицированного сотрудника, кто бы им провёл качественную экскурсию... А вообще-то, хорошо бы над всей этой окрестностью, до села Тургенево, где остались отдельные строения от усадьбы, учредить охранную грамоту. И что­бы был тут, хотя бы пока областного значения, музей-заповедник “Бежин луг”!

Зайцев показал мне любопытный список — как по всей России использу­ется название “Бежин луг” разными предприятиями и организациями. Приве­дём его выборочно: “Бежин луг” — дачный посёлок на Новорижском шоссе под Москвой; “Бежин луг” — питьевая вода, г. Екатеринбург, и там же, с та­ким же названием — архитектурно-ландшафтная мастерская; “Бежин луг” — творческий союз агрономов Тимирязевской сельхозакадемии и ландшафтно­го дизайна; “Бежин луг” — сеть магазинов в г. Орле; “Бежин луг” — донские семена для газона (г. Ростов-на-Дону); ООО “Бежин луг” — оптовая торговля автомобилями (г. Владивосток); “Бежин луг” — песня, исполняет ансамбль “Сябры” (г. Минск); “Бежин луг” — молочный комбинат (г. Тула)... Здесь ос­тановимся (всего в списке 16 адресов) и скажем, что пока на призыв Черн- ского управления культуры помочь Бежину лугу отозвался только Тульский молочный комбинат — в этом году предприятие выступило спонсором фоль­клорного праздника “Песни Бежиного луга”. Спасибо тулякам большое! А ос­тальные пока что используют благородное название и не к месту, коряво (“Бежин луг” — керамическая плитка, косметика, соль для ванны, интер­нет-магазин винтажных вещей и т. д.), и к тому же без всякой оплаты-по­шлины, которая очень бы пригодилась для восстановления тургеневского Бежина луга.

В дальнейшем разговоре мы приходим к выводу, что обязательно надо создать общественный фонд в поддержку Бежина луга. И чтобы этот фонд на­чал реально работать уже с завтрашнего дня — иначе все благие планы могут так и остаться только на бумаге...

Велика Россия, много у нас ещё красивых, цветущих лугов, но Бежин луг — он один такой. Будем же об этом помнить.

 

 

Николай Старченко

 

Впервые опубликовано в журнале «Наш современник»

← Вернуться к списку