Культура

Армия

Разная была ты, Красная Армия, в 1980-е. Все в тебе переплелось: и парадный фасад, и жесткие задворки.

Первый раз я столкнулся с разобщенностью русских в армии, в начале 1980-х. Любая нация группировалась в поддержке друг друга, несмотря на разные сроки службы, а русские были разрозненные, разделенные, чужие друг другу. Духовная слабость и отсутствие национального единства сказывалось тогда, когда приходилось противостоять той обстановке, которая царила в армии — насилие, агрессия, постоянные драки, кастовость. В такой среде, сотканной из ненависти, жестокости, многие испытывали стресс. Как много было тех, кто покончил жизнь самоубийством! Ведь за что держаться этим молодым ребятам, особенно, если нет веры? Но армия — это не только жестокий мир, где есть издевательства и унижения одних над другими. Это школа мужества и дисциплины. Важно, чтобы среда была благодатная, а не «щелочная». Тогда армия укрепляет, в ней есть место духу солидарности, мужской дружбе и поддержке. Почему же тогда было больше агрессии? Наверно, потому, что ребята не знали, что творили.

Армия представляет собой точку пересечения разных мнений, укладов жизни в замкнутом пространстве: офицеры, старослужащие, сослуживцы — каждый со своим характером, у всех разное представление о том, «как правильно». Поэтому система координат в общении и поведенческие нормы в армии выстраиваются как бы сами по себе. Армия — это отражение иерархии общества, а если общество нездорово и мечется в поисках духовных скреп, то и армии, как закрытой структуре, не избежать кризиса морального состояния и отношений между людьми.

Сейчас все повторяется, возникает дежавю, когда появляются новости, что в армии кавказцы унижают русских, русские — русских. Агрессия и сила ищут выход. Советская армия оставила у каждого свое впечатление. Я, например, служил в Таманской дивизии, форпосте Советской армии, многие известные командиры начинали свою карьеру именно там. Эта дивизия считалось элитной. Когда мы, молодые солдаты, выстроились в первый раз перед замполитом батальона, то он отборным матом — в армии только на нем и разговаривали — объявил, что есть две категории живых существ: люди и животные. Солдаты не попадают ни под одну. Ощущение того, что твое человеческое достоинство морально растаптывают, присутствовало в коммунистическом обществе в личной и общественной жизни, но замполит, упиваясь своей властью, делал это, не стесняясь в выражениях.

В этот период главным было сохранить себя, это давалась непросто. Мир силы уважает только силу, если она подкреплена стойкостью духа. Занятия спортом перед армией помогли мне сблизиться с сослуживцами из Воркуты. Мы были колючими сгустками воли и силы, огрызавшимися на попытки издевательств и готовыми зубами вцепиться в «дедов», «черпаков», если бы такой случай возник. В открытую конфронтацию мы не вступали, не шли против системы, но и в обиду себя не давали. Платой за «союзничество» было принятие ценностей новых друзей, потому что в 18 лет окружение играет важную роль, особенно, когда внутри есть сплоченность, а вне — противостояние. Сколько всего было... Те ребята были из Воркуты, уже в то время — края «беспредельных понятий». Бесшабашная жизнь детей шахтеров, желание выделиться — привели к «ковке железных банок» в подвальных качалках, к быстрым деньгам на «гостинке» в Питере и красивому проматыванию этих денег в «Сочах».

Культ силы, власти, денег быстро входит в ум и сердце молодого человека, ведь молодежь как губка — жадно все впитывает, особенно то, что дает преимущества перед другими. Это была другая жизнь, кардинально отличавшаяся от официальной жизни Советского Союза, но уже зародившаяся на его бескрайних просторах. Ложные убеждения прокрадываются в сердце, сбивая с правильного пути, важно не потерять то, что заложено было в тебе родителями, не измениться. Важно всегда иметь внутренний стержень, только нужно осознать, какой он и есть ли он в нас на самом деле. Прав Н. В. Гоголь в «Тарасе Бульбе»: «...Нет силы сильнее веры. Непреоборима и грозна она, как не рукотворная скала среди бурного, вечно изменчивого моря...»

Сейчас понимаю, что среда не смогла меня бесповоротно изменить, и я смог выстоять, благодаря тому, что было заложено воспитанием, ценностями, сформированными прежней доармейской жизнью, молитвой близких обо мне, а прельститься было легко! Когда меня провожали в армию, мама дала мне свою фотографию, вклеив туда молитву «Живые помощи». Я всегда носил ее с собой два года службы в военном билете и ношу до сих пор. Кресты носить тогда было запрещено, Библии ни у кого не было, пояса с молитвой «Живые помощи» изымались. А вот на фотографию мамы офицеры реагировали очень положительно: «Молодец!» Они даже не догадывались, что со мной все это время была молитва.

Берегите маму, если не она, то кто тогда глубоко и искренне помолится за вас всей силой материнской молитвы?

Порой мы живем, думая по гордости, что мы — творцы своей жизни, умные, сильные и все делаем сами. И не понимаем, что есть невидимая поддержка, которая помогает прозреть, не оступиться, не впасть в еще большее самолюбование, своеволие. Рядом с нами всегда любящий Господь и обращенная к Нему молитва наших мам, которые горячо, искренне от всего сердца молятся за нас.

 

Отрывок из книги Виталия Шиловского «Записки наивного обывателя. Поле битвы — наши сердца». Перейти к предисловию и содержанию книги.

 

← Вернуться к списку