православный молодежный журнал |
Культура…И спокойно вышла в звёздыО прозе и стихах Анастасии Ермаковой Пронзительность без истерики – так бы я охарактеризовал манеру писательницы, если бы мне было велено уложиться в три слова. А если бы разрешили добавить ещё три, я бы приписал – и без бабских всхлипов. Хотя, понятное дело, письмо Анастасии Ермаковой – женское, только в высоком смысле этого слова, когда затрагиваются и анализируются такие напряжённые чувства, с какими перо (компьютер) мало какого мужика сможет справиться. Её роман «Пластилин» («Дикси-Пресс», М., 2015) начинается с того, что группа волонтёров едет в детский дом, где содержатся больные дети-дауны, брошенные родителями. Не надо лукавить, большинство из нас отводит глаза, когда видит таких детей, но есть ведь и те, кто ими занимается – по велению сердца, по велению совести. Очень часто роман Анастасии Ермаковой напоминал мне ситуации, когда я «отводил глаза». При этом понимая, что роман писательницы – это наш реальный мир, да вот не все, далеко не все имеют смелость его увидеть, реагировать на него, думать о нём и тем более входить в него и пытаться что-то в нём сделать, изменить к лучшему. И речь не только о детях-«даунятах». В романе повествуется и об обычных детских домах для здоровых детей, обычных, но не менее страшных, где у каждого его обитателя – трагедия, ибо каждый брошенный ребёнок – это трагедия. О несчастных женщинах, которых роковое стечение обстоятельств или собственное недомыслие толкнуло в бомжатник или на панель. О богатых и сытых негодяях, которые «любят» насиловать несовершеннолетних девочек-сирот. И о собаках – не об ухоженных профессорских любимицах, а о тех, которых лишь случайно встреченные добрые люди могут спасти от мучительной смерти. Практически одновременно с романом «Пластилин» появился сборник стихов Анастасии Ермаковой «Предметы первой необходимости», выпущенный авторитетным издательством «У Никитских ворот». В нём, кроме всего прочего, есть переклички с темами романа, о которых говорилось выше. Кот упал на козырёк подъезда… Лапы переломаны, в бреду Он мяучит. Я за ним полезу, Ангелов на помощь приведу. Не спасут. Я знаю – не спасут. Я тем более спасти не в силах. На руках, живого, понесу, – Перед смертью он такой красивый. Я хочу, чтоб и меня потом, Если с высоты сорвусь всерьёз, В безопасный и уютный дом Кто-то на руках своих отнёс. И ещё стихотворение, тематически перекликающееся с одной из центральных тем романа «Пластилин» – темой усыновления детей из детдома. Девочка с дерзкой чёлкой. Кормят в детдоме негусто… Спросишь – припёрлась-то чё? Сжать бы тебя до хруста, Наобещать с три короба, Дескать, возьму домой, Будешь там жить со мной. Скоро? Конечно, скоро. Но промолчу. Что толку Врать о несбыточном ей, Девочке с дерзкой чёлкой, Дочери – не моей. Многие стихи из сборника «Предметы первой необходимости» напрямую связаны с темами романа, не все, но многие. Но все пронизаны острым гуманизмом, который очень ярко проявляется в творчестве Анастасии Ермаковой, пронизаны сочувствием к «маленьким», часто неудачливым людям. Не могу удержаться и не привести стихотворение «Вахтёрша»: Купите для вахтёрши кресло, Она совсем неприхотлива. И тоже хочет быть счастливой. Была б счастливой, если, если Поменьше пил бы муж и внука Могла бы дочь ей подарить… Тогда бы жизни злая скука Вдруг новогодним мандарином Ей улыбнулась. Быль пустая – Восьмой десяток на носу, Газеты глупые листая, Седую заплетёт косу. Свои вахтёрские галеры Сон ей покинуть не мешает, И снится ей, как кавалеры Её на танец приглашают. Иногда – но очень в меру и очень кстати – Анастасия Ермакова включает в ткань романа прямую публицистику: «Вообще странное государство у нас. Ничего нельзя сделать по-человечески. Вероника рассказывала, что нашла спонсоров, готовых построить на территории Быковского детдом детский городок. Люди предлагали немалые средства. Но ничего не получилось. Всё это нужно было согласовать с кучей инстанций, включая санэпидстанцию и пожарную охрану. Спонсоры, промаявшись несколько месяцев, выдохлись. Пока не научатся в России уважать достоинство людей, ничего не изменится. Это страна попранного человеческого достоинства. Потому что русский всё переживёт, всё стерпит. А вот не переживёт и не стерпит. И последняя революция в России будет не за власть и за деньги, а за восстановление справедливого отношения к человеку, к русскому человеку, за уважение властей к каждому, самому неприметному гражданину. По сути, крепостное право ещё не кончилось. Мы все крепостные у государства. Оно не защищает наши права, это мы защищаем свои права от него. Почему в Европе очередь на таких (ждущих усыновления) детей, а у нас нет? Почему у нас всячески мешают тем людям, которые действительно хотят взять себе ребёнка из детского дома?..» У Анастасии Ермаковой удивительно точная речь. Читая книгу, я ни разу не поморщился – а у меня есть привычка морщиться, натыкаясь на неловкую фразу. А с чего начинается точность? С заголовков. Превосходно выбрано название романа – Пластилин. Смысл его разъясняется в издательской аннотации: «…Дети из детских домов, брошенные матерями, не выбирали свою судьбу, они – лишь куски податливого пластилина. Хочешь – лепи святого, хочешь – бандита. Найдутся ли для них руки любящие и отогревающие?..» С проблематикой романа корреспондируется название поэтического сборника – Предметы первой необходимости. На первый взгляд прозаичное, оно необычайно ёмкое, оно полностью соответствует содержанию книги, даже не книги, а обеих книг. В одном из первых стихотворений сборника раскрывается его смысл: Предметы первой необходимости вовсе не хлеб и не вода, а отсветы божьей милости – немного жалости и стыда, немного нежности и теплоты, – этого хватит вполне. И ещё, чтобы смертный – ты отдан был смертной – мне. Во внутреннем мире Анастасии Ермаковой (если угодно – её лирической героини) огромную роль играет совесть, которая, как мы знаем, неведома множеству людей, от уркагана из подворотни до вельможи из Государственной Думы: «Совесть не давала никаких поблажек, она была больше и сильнее, а главное – беспощаднее меня. Если сама я что-то прощала себе, то совесть – никогда. Она могла казнить за какой-то проступок и десять, и пятнадцать, и двадцать лет, отступая на время и делая вид, что всё в порядке, живи себе, дескать, спокойно, а потом набрасывалась с новой силой, заставала меня врасплох, выбирая, как нарочно, самые счастливые и безоблачные моменты жизни. Я постоянно чувствовала себя в чём-нибудь, перед кем-нибудь виноватой. Избавиться от этой нереальной, но вездесущей вины казалось невозможным… Я была виновата перед всеми брошенными матерями детьми. И вина эта не была патетичной и зрелищной, она была тихой и простой, как трава под ногами. Неизбывная и непреодолимая. Я понимала – с ней бесполезно бороться, нужно принять и научиться с ней жить, чувствуя её постоянно, как ноющую, но привычную боль. Совесть – мощный росток, пробивающий асфальт. Можно затоптать его, но появятся новые, ещё более сильные и живучие побеги. Совесть – то, на чём держится человечество. А вовсе не на деньгах и нефти. Когда совесть иссякнет, человечество погибнет». Рецензируемые книги – не первые в писательской биографии Анастасии Ермаковой. Но эти две, «Предметы первой необходимости» и «Пластилин», по моему глубокому убеждению, обозначали важный этап её творческого роста и вывели её в звёзды современной русской литературы. На том стою. Юрий БАРАНОВ Источник: журнал МОЛОКО, № 11, 2015 ← Вернуться к спискуОставить комментарий
|
115172, Москва, Крестьянская площадь, 10. Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru Телефон редакции: (495) 676-69-21 |