Культура

Будни войны. Стихи о Великой Отечественной

Николай Старшинов

***

И вот в свои семнадцать лет

Я стал в солдатский строй...

У всех шинелей серый цвет,

У всех - один покрой.

У всех товарищей-солдат

И в роте, и в полку -

Противогаз, да автомат,

Да фляга на боку.

Я думал, что не устою,

Что не перенесу,

Что затеряюсь я в строю,

Как дерево в лесу.

Льют бесконечные дожди,

И вся земля - в грязи,

А ты, солдат, вставай, иди,

На животе ползи.

Иди в жару, иди в пургу.

Ну что - не по плечу?..

Здесь нету слова «не могу»,

А пуще - «не хочу».

Мети, метель, мороз, морозь,

Дуй, ветер, как назло, -

Солдатам холодно поврозь,

А сообща - тепло.

И я иду, и я пою,

И пулемёт несу,

И чувствую себя в строю,

Как дерево в лесу.

1946

Муса Джалиль

Варварство

Они с детьми погнали матерей

И яму рыть заставили, а сами

Они стояли, кучка дикарей,

И хриплыми смеялись голосами.

У края бездны выстроили в ряд

Бессильных женщин, худеньких ребят.

Пришел хмельной майор и медными глазами

Окинул обреченных... Мутный дождь

Гудел в листве соседних рощ

И на полях, одетых мглою,

И тучи опустились над землею,

Друг друга с бешенством гоня...

Нет, этого я не забуду дня,

Я не забуду никогда, вовеки!

Я видел: плакали, как дети, реки,

И в ярости рыдала мать-земля.

Своими видел я глазами,

Как солнце скорбное, омытое слезами,

Сквозь тучу вышло на поля,

В последний раз детей поцеловало,

В последний раз...

Шумел осенний лес. Казалось, что сейчас

Он обезумел. Гневно бушевала

Его листва. Сгущалась мгла вокруг.

Я слышал: мощный дуб свалился вдруг,

Он падал, издавая вздох тяжелый.

Детей внезапно охватил испуг, —

Прижались к матерям, цепляясь за подолы.

И выстрела раздался резкий звук,

Прервав проклятье,

Что вырвалось у женщины одной,

Ребенок, мальчуган больной,

Головку спрятал в складках платья

Еще не старой женщины. Она

Смотрела, ужаса полна.

Как не лишиться ей рассудка!

Все понял, понял все малютка.

— Спрячь, мамочка, меня! Не надо умирать! —

Он плачет и, как лист, сдержать не может дрожи.

Дитя, что ей всего дороже,

Нагнувшись, подняла двумя руками мать,

Прижала к сердцу, против дула прямо...

— Я, мама, жить хочу. Не надо, мама!

Пусти меня, пусти! Чего ты ждешь~-

И хочет вырваться из рук ребенок,

И страшен плач, и голос тонок,

И в сердце он вонзается, как нож.

— Не бойся, мальчик мой. Сейчас

вздохнешь ты вольно.

Закрой глаза, но голову не прячь,

Чтобы тебя живым не закопал палач.

Терпи, сынок, терпи. Сейчас не будет больно. —

И он закрыл глаза. И заалела кровь,

По шее лентой красной извиваясь.

Две жизни наземь падают, сливаясь,

Две жизни и одна любовь!

Гром грянул. Ветер свистнул в тучах.

Заплакала земля в тоске глухой.

О, сколько слез, горячих и горючих!

Земля моя, скажи мне, что с тобой1

Ты часто горе видела людское,

Ты миллионы лет цвела для нас,

Но испытала ль ты хотя бы раз

Такой позор и варварство такое?

Страна моя, враги тебе грозят,

Но выше подними великой правды знамя,

Омой его земли кровавыми слезами,

И пусть его лучи пронзят,

Пусть уничтожат беспощадно

Тех варваров, тех дикарей,

Что кровь детей глотают жадно,

Кровь наших матерей...

1943

Павел Шубин

Солдат

Зелёной ракетой

Мы начали ту

Атаку

На дьявольскую высоту.

Над сумрачной Лицей

Огонь закипел,

И ты распрямиться

Не смог, не успел.

Но взглядом неробким

Следил, неживой,

Как бился на сопке

Отряд штурмовой,

Как трижды катились

С вершины кривой,

Как трижды сходились

Опять в штыковой:

Удар и прыжок -

На вершок,

           на аршины,

И рваный флажок

Заалел над вершиной.

В гранитной могиле,

Сухой и крутой,

Тебя мы зарыли

Под той высотой.

На той высоте

До небес взнесена

Во всей красоте

Вековая сосна.

Ей жить - охранять

Твой неначатый бой,

Иголки ронять,

Горевать над тобой.

А мне не избыть,

Не забыть до конца

Твою

     не убитую

Ярость бойца.

В окопе холодном,

Безмолвный уже,

Ты всё на исходном

Лежишь рубеже.

И, сжатый в пружину,

Мгновенья, года

Готов - на вершину,

В атаку, туда,

Где в пламя рассвета,

Легка и грустна,

Зелёной ракетой

Взлетает сосна.

1945

Михаил Исаковский

1943-й год

В землянках, в сумраке ночном,

   На память нам придёт -

Как мы в дому своём родном

   Встречали Новый год;

Как собирались заодно

   У мирного стола,

Как много было нам дано

   И света и тепла;

Как за столом, в кругу друзей,

   Мы пили в добрый час

За счастье родины своей

   И каждого из нас.

И кто подумал бы тогда,

   Кто б вызнал наперёд,

Что неминучая беда

   Так скоро нас найдёт?

Незваный гость вломился в дверь,

   Разрушил кров родной.

И вот, друзья, мы здесь теперь -

   Наедине с войной.

Кругом снега. Метель метёт.

   Пустынно и темно...

В жестокой схватке этот год

   Нам встретить суждено.

Он к нам придёт не в отчий дом,

   Друзья мои, бойцы,

И всё ж его мы с вами ждём

   И смотрим на часы.

И не в обиде будет он,

   Коль встретим так, как есть,

Как нам велит войны закон

   И наша с вами честь.

Мы встретим в грохоте боёв,

   Взметающих снега,

И чашу смерти до краёв

   Наполним для врага.

И вместо русского вина -

   Так этому и быть! -

Мы эту чашу - всю, до дна -

   Врага заставим пить.

И Гитлер больше пусть не ждёт

   Домой солдат своих, -

Да будет сорок третий год

   Последним годом их!

В лесах, в степях, при свете звёзд,

   Под небом фронтовым,

Мы поднимаем этот тост

   Оружьем боевым.

Декабрь 1942

Дмитрий Кедрин

Мать

Война пройдет — и слава богу.

Но долго будет детвора

Играть в «воздушную тревогу»

Среди широкого двора.

А мужики, на бревнах сидя,

Сочтут убитых и калек

И, верно, вспомнят о «планиде»,

Под коей, дескать, человек.

Старуха ж слова не проронит!..

Отворотясь, исподтишка

Она глаза слепые тронет

Каймою черного платка...

25 ноября 1941

На фото: Николай Старшинов в годы войны

← Вернуться к списку