Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Культура

Тонкие миры


Игумен Варлаам (Борин)

Рассказ

Десна болела уже третий день. Однако ехать в город только из-за этого отцу Григорию не хотелось. Да и не видел он смысла беспокоить знакомого стоматолога по пустякам. Думал, само пройдёт, надо подождать немного или, в крайнем случае, использовать хорошую мазь, которая уже помогала в подобных случаях. И без нудящей десны забот было много. Требовалось оплатить выписанные дрова. После чего опять – уже в четвёртый раз – ехать в Лесхоз, получать документы на право осуществлять заготовку. «Разы» посещения Лесного хозяйства складывались очень просто. Взял отец Григорий людей, на которых тоже выписывались дрова, потому что на храм не выписывали, приехали с паспортами, документами на дома и копиями, но… Потребовали справки о печном отоплении.

– Если в прошлом году отапливались печками, куда они денутся в этом году? – резонно спросил Семён Семёныч, который был с отцом Григорием.

– А может, вам газ провели? – ещё более резонно ответила замруководителя Лесхоза.

– Мы же не Европа, – смиренно удивился Семён Семёныч, – откуда у нас в селе нашему газу взяться?!

Необходимо было также каждому дроволюбу иметь справку о семейном положении. Потом, после посещения сельской администрации и паспортного стола (так это заведение называлось прежде), вновь предстали пред светлы очи замруководителя. Третий раз – когда выписали квитанции об оплате. Ну да это было уже дело прошлое. Надо, забывая задняя, по слову апостола Павла, простираться в передняя. То бишь ехать в четвёртый раз.
 

– Василий, ты куда? – после благословения спросил отец Григорий истопника, который вёл старый дорожный велосипед с пустыми канистрами в багажнике.

– За водой.

– Не скользко в такую погоду?

В начале ноября навалило снегу столько, что покрылись белым саваном все окрестные поля, а дороги превратились в трассу для спидвея. Нет, для спидвея нужна гладкая поверхность, чтобы можно было развить скорость и показать умение, а тут после небольшой оттепели, которая снежный слой не истончила, дорога в селе покрылась не очень выразительными, но ощутимыми для пешехода и даже машины, торосами. Тем более для велосипеда!

– Скользко, – подтвердил Василий. – Да и резина у меня летняя! – улыбнулся он.

– Так что же ты на летней-то?.. Надо зимнюю тебе приобрести, – поддержал шутку батюшка.

– Зубы у меня… – внезапно, без всякого перехода начал Василий. – Всего два осталось, и те болят. Надо вырывать. Скоро совсем нечем есть будет.

– Зубы? Слушай, я как раз к зубному сейчас собираюсь, только в Лесхоз заеду. Поехали! И бабайки свои возьми. На обратном пути заедем, воды наберём.

В колодцах, что рассредоточены по селу, вода была неплохая. Вернее, не очень плохая. А бабульки, прожившие тут по 80-90 лет, считали, так совсем хорошей. Это если не смотреть, как она меняет свой цвет при кипячении. А в нынешних электрических чайниках – с неизбежным окошком или целиком стеклянных, качество воды не скроешь. Осадок, желтизна, а то и хлопья какие-то появляются после закипания. Да и просто чай невкусный. Вот и будешь ездить даже зимой на велосипеде в большую деревню, где стоят колонки, а забор воды идёт со 120 метров. Вот уж тогда чаёк настоящий получается! Если, конечно, к этому добавить настоящую заварку, которая сейчас, к слову сказать, большая редкость.

В Лесхозе получить документы не удалось. Вновь нужны были все участники будущего лесоповала. Ведь ясно, что поп Григорий человек ненадёжный: выпишет дрова, да пустит их налево. Поэтому каждый должен сам расписаться и получить свой личный документ… Впрочем, порядок есть порядок! И не нам рассуждать. Тем более менять его.

Вопрос возвращаться ли за Семён Семёнычем, Ниной Лексевной и Витьком, которые к лесоповалу никакого отношения не имели, но имели свидетельство на право собственности и потому опять же имели опять же право на приобретение дров, или поехать с Василием к стоматологу решился легко. Наверное, больная десна подсказала батюшке правильное решение и через полчаса они стояли перед дверью, над которой висела выразительная надпись: ЗУБНОЙ ДОКТОР.

– Вы уже? Так быстро! – встретил входящих Николай Дмитриевич. – Отче, проходите, чайку попейте. Я сейчас, пациента отпущу… А ты одевай бахилы и садись здесь, подожди, – добавил доктор, обращаясь к Василию.

Перед выездом отец Григорий позвонил Николаю, с которым познакомились лет пятнадцать назад, после чего зубной врач стал не только прихожанином «григорианской» церкви, но и постоянным лечащим врачом всех, кто долго ли коротко ли, жил на приходе.

Когда батюшка привозил очередного трудника, потерявшего часть зубов в схватке с жизнью, Николай Дмитриевич сетовал:

– Привóзите всех, отче, зубы всем делаете. А они потом сбегают от вас. Или запивают…

– Зубы, Коля, – дело святое. Хоть у меня на приходе, хоть где – пусть живут с зубами. И паспорта – тоже. Зубы и паспорта делаю всем, не ожидая какой-либо благодарности. Без зубов как жить? Желудки у всех от этого больные. И без паспорта сейчас никуда… В тюрьму, как говорится, не примут.

– В тюрьму-то как раз примут. У них и выбор простой: либо к вам на приход, либо в тюрьму.

– А поскольку там они уже побывали и возвращаться туда не хотят, приходится мне их брать, – улыбнулся отец Григорий.

Зубной кабинет был перестроен из трёхкомнатной квартиры, расположенной на первом этаже. В двух комнатах стояли стоматологические кресла, третья комната служила вестибюлем, из которой был вход-выход на улицу, а кухня оставалась помещением с прежним назначением. Там-то батюшка и пил чай с сухарями, ожидая приёма.

Василию зуб удалять доктор не стал, спас. Сделал обезболивающий укол, рассверлил, поставил временную пломбу.

– Отче, на следующей недельке его надо будет опять привезти, – сказал стоматолог про Василия. – А у вас что? Садитесь в кресло!

– Да что, Коля? Ты говоришь: пациентов не стало, дай, думаю, заеду. Чтобы ты квалификацию не терял.

– Вчера целый день просидел впустую, ни одного человека не было… Откройте рот. Шире. Десна, говорите?.. Раньше много людей с районов ездило, а сейчас никого… А зуб чувствует?.. Абсцесс какой сильный… А этот?.. Вот, отче! Всё же это у вас зуб, а не десна. Удалять надо!

– Коля, может, рентген сначала?

– На рентген я вам сейчас направление дам. Даже если удалять, сначала посмотреть надо… Знаете, вот тут налево, пять минут езды.

– Стоматологическая поликлиника? Знаю.

– Поезжайте. Тебе, – обратился доктор к Василию, – подержать ватку, через полчаса можешь курить и пить чай. Отче, я вас жду.

Василий уютно сидел на заднем сидении, будто в тёплом углу, и блаженствовал. Мало того, что ничего делать не надо, помолиться можно спокойно, так ещё и зуба не лишился. И жить хорошо, и жизнь хороша! Особенно когда с отцом Григорием на одной волне находишься.

Но тут батюшке позвонила матушка:

– Ты где?

– Да вот из Лесхоза проехали с Василием к Николай Дмитричу… У меня немного десна воспалилась, – объяснил он Ксении. – Решил Коле показаться.

– Когда вернётесь? Я обед уже сварила.

– В четырнадцать тридцать девять, – как обычно в таких случаях отвечал отец Григорий. Цифра, конечно, была всегда произвольной, какая в этот момент на ум придёт.

Ксения улыбалась и про приезд больше не спрашивала. Она вспоминала, как однажды на её такой вопрос батюшка ответил: в шестнадцать пятьдесят две, и именно в это время с точностью до минуты и приехал. Когда она ездила с ним в город за покупками, удивлялась и количеству мест, в которых надо было побывать настоятелю сельского прихода, и времени, которое на это требовалось. Да и свои дела никогда невозможно было впихнуть в какие-то временные рамки. Пойдёт на рынок:

– Я через полчаса.

Отец Григорий подъедет, сделав за это время какое-нибудь дело, и ждёт ещё полчаса. Ну или идёт искать свою матушку среди торговых рядов, чтобы помочь донести покупки.

– Думала, быстро, – оправдывалась Ксения, – а получилось…

Но, тем не менее, всегда спрашивала уезжающего в город батюшку:

– Во сколько приедешь?..
 

Вернувшись с рентгеновским снимком в кабинет зубного доктора, отец Григорий вновь полулежал в кресле, широко открыв рот.

– Попробую что-нибудь предпринять, – внимательно посмотрев снимок, на ходу размышлял Николай Дмитриевич. – Сейчас укольчик сделаю. Потерпите, отче. Болезненный… И ещё вот сюда. Сейчас подействует, рассверлим…

Через пару минут Николай включил бормашину и начал работу. Секунд тридцать жужжание проходило безболезненно, но потом отец Григорий почувствовал острую боль и поморщился, что не прошло мимо докторского внимания.

– Больно? Сейчас ещё укольчик сделаю.

После того, как подействовал следующий укол, опять заработала бормашина.

– Что, совсем невозможно? – спросил врач, заметив, как пациент опять сморщился.

– Нет, просто механическая реакция на работу бормашины. Или психологическая.

– Понятно, – продолжил доктор сверлильную работу. – Водички – и сплюньте.

– Да, жизнь, – рассуждал он, наверное, чтобы отвлечь пациента. – Вот сокурсник у нас был Роман Михалёв. Способный такой студент был, учился легко… Он всё говорил: курица – не птица, женщина – не человек, стоматолог – не врач. Казалось бы действительно, грубая такая работа. А всё равно внимание нужно к пациенту. Сострадание. Больно? Потерпите чуток. Поверьте, отче, я сочувствую вам. Сплюньте, сполосните.

– Нет, всё хорошо, не больно, – успокоил доктора бородатый пациент.

– Так вот этот Роман Михалёв сначала работал в Твери, Калинине тогда. Зарабатывал хорошо. Потом, в девяностые, плохо стало. Он устроился куда-то в Подмосковье, в медсанчасть. Место хорошее, зарплата тоже… Я узнал недавно, что он погиб. Устроился на работу, обмыл, наверное. Шёл пьяненький, и его сбила машина. Насмерть.

Отец Григорий был не склонен обсуждать проблемы жизни и смерти: с широко открытым ртом это затруднительно, а его мнение доктор, с которым они много общались во время приезда батюшки с очередным пациентом, хорошо знал.

– Вот так, отче. Поставил вам пока временную пломбочку. Завтра позвоню вам. Если всё хорошо будет, приедете на следующей неделе. С Василием.

– Хорошо, созвонимся… Спаси Господи!

– Во славу Божию!

– Интересно, я ведь к тебе сегодня не собирался. Так, подумывал, но твёрдо не решил. В Лесхоз надо было… А тут Василия встретил, и он, ни с того ни с сего, чуть не сразу мне про свои зубы. Ну, думаю, значит, надо ехать.

– Тонкие миры! – сразу определил «причину» разговорчивости Василия зубной доктор Николай Дмитриевич. – Там всё известно!..

– Да, тонкие миры… – только и оставалось согласиться батюшке Григорию.
 

 – Такое спокойствие, – рассказывал Василий батюшке на обратном пути, – красота! На выпивку не тянет… Даже Тамарка, когда ездил домой, не смогла вывести меня из равновесия.

– А что пыталась?

– Да как всегда. Начнёт орать, меня сразу выпить тянет. А выпью, тогда могу ей сказать всё, что о ней думаю. А тут кричит и кричит… А я спокоен.

– Ну дай Бог, тебе, Василий!..

Когда свернули с основной трассы на второстепенную, которая через десять километров заканчивалось селом с храмом отца Григория, увидели старушку на обочине. Батюшка немного торопился, поскольку собирался вечером служить. Канун памяти святителя Иоанна Златоуста, как не послужить! Вместе с Василием Великим и Григорием Богословом – всех трёх святителей батюшка очень почитал. Хотя после поездки в город служба проходила всегда как-то поверхностно, без глубокой молитвы, но тут уж выбора не было.

Кроме того, звонила уже второй раз матушка:

– Ты где?

– У меня всё же не десна, а зуб. Рентген пришлось сделать… Но уже возвращаемся. Через час будем.

– Значит, обед разогреть через час?

– Да.

Но ведь если старушка оказалась в этот момент в этом месте на пути отца Григория, значит… Ведь – тонкие миры, там всё известно. Отец Григорий затормозил:

– Вам куда?

– До Павловского довезёте?

– До Павловского? – переспросил батюшка-водитель. – Это в стороне…

И через час, когда обед будет горячим, они ещё не приедут, подумал он. Кроме того, обедать почти перед службой – совсем тоскливо. Не поешь, матушка переживать будет, что голодным на всенощную пошёл, а поешь, молиться невозможно будет. Все силы организма на переваривание пойдут. Хотя можно и немного поесть, просто перекусить… Вид у старушки был смиренный и немощный, а в нужный ей пункт никакого транспорта не ходило. И как было её не посадить?

– Вот спина болит, – рассказывала попутчица, с трудом садясь в машину. – Ездила в поликлинику, полечили, а не лучше.

– А как лечили?

– Сделали укол. А всё равно болит… Вы меня хоть до пилорамы довезите. А там километр я сама дойду.

– Километр? – переспросил батюшка, думая про больную спину попутчицы. – А дорога там хорошая?

– Такая же, как эта.

Хотя асфальт был старый и местами побитый, но почему-то крупные торосы отсутствовали, и ехать можно было быстро. Проскочили пилораму и остановились там, где попросила старушка.

– Сколько я вам должна?

– А-а, – махнул рукой отец Григорий, – нисколько.

– Возьмите уж, – просительно протянула она сторублёвую бумажку. – Спасибо.

На обратном пути батюшка уже не обращал внимания на дорогу. Здесь ему были известны каждая яма, каждый поворот, любой ухаб был родным. Он посмотрел на необычно просиневшее небо. Слева, откуда-то из-за леса исходил свет, чётко очерчивающий контуры чёрных деревьев. Прозрачная синева раскинулась над полем, что тянулось справа, и уходила за горизонт.

Ноябрь! И такая прозрачность, – отметил про себя отец Григорий. – Будто март… Какой-то мартовский нынче свет, возвещающий о грядущем возобновлении жизни!..

Вместо обычной усталости, которая наваливалась на Григория после даже нескольких часов, проведённых в городе, он вдруг ощутил лёгкость. Будто с него сняли груз, тяготивший  не столько плечи, сколько душу, и освободили её. Хотя можно было тяготу дня увеличить, подумав о нашей медицине, где вместо заботы о человеке, делают всё возможное, чтобы избавиться от него, о деревнях и сёлах, куда никак не добраться, кроме как на машине, о людях, которые как-то там умудряются ещё выживать (наверное, всё же благодаря уколам). Ни о чём этом отец Григорий не думал, как не думал и про остывающий обед. Он был уверен, что приедет вовремя. Может, матушка за делами поставит его разогреваться позднее, может, просто почувствует, что ещё рано… Она же всегда чувствует, когда батюшка должен подъехать, потому что больше доверяет не мобильной связи, а… совсем другой, сердечной. Ведь тонкие миры!.. Там всё известно.

← Вернуться к списку

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru