Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Культура

Жестокосердный


Стефан Сарандев

Рассказ

Мы не знали, как это произошло. У немолодой женщины внезапно умер отец. Он упал – и, как говорится, отдал Богу дух.

Всю свою жизнь отец провёл с овцами, с герлыгой в руках. Посох чабана ему был нужен, чтобы «поднять» детей. Он отдал их в школу: ему хотелось, чтобы они увидели всё богатство жизни, которым наполнен мир. Отец был убеждён, что у образованного человека другой взгляд на вещи. Когда ты смотришь на мир с родных пригорков, ты видишь привычный круг – дома, луга и пастбища. А вот если подняться на Сиврию, самую высокую фракийскую гору в окрестностях Шаблы, то глазам откроется простор в десять раз больше! Ты увидишь море и корабли, которые появляются и исчезают за горизонтом; деревни – Езерец, Тюленово, Камен бряг, Крапец, Дуранкулак; увидишь озеро, Шабленский маяк. А когда взглянешь на север, то увидишь огни румынских городов Мангалии и Констанцы.

Вот почему отец хотел, чтобы дети поднялись на вершину своей судьбы и широко взглянули на мир.

А теперь отец уходил!.. Это было несправедливо: ты планировал, что после многих трудов настанет время отдохнуть от жизненных невзгод и порадоваться внукам и правнукам, а Он, наверху, открывает ноутбук, смотрит в него, слюнит химический карандаш и вычёркивает твоё имя. И ты ничего не можешь поделать.

Похоронили деда Митю. Когда печальное дело завершилось, по старому христианскому обычаю все пошли за стол.

Рядом со мной оказался дед Дачо. Этого немолодого человека я всегда избегал. Но здесь, за трапезой, он оказался рядом со мной. Я чувствовал себя весьма неловко. Жестокий он, жестокий человек!.. Весь город ненавидел его, потому что у него не было ни сердца, ни души, а если бы они и были, то сделаны были из камня.

Почему? У него росли двое детей – сын и дочь. Сын его был красавец: высокий, стройный, с русыми волосами и синими очами. Став женихом, он щеголял в галифе и сапогах. Девушки заглядывались на него. Но беда пришла, откуда её не ждали.  Поймала его «тонкая, жёлтая гостья». Где и как заразился он чахоткой – непонятно. Он начал кашлять. Плевать кровью. Стал слабым, как прутик, а кожа – желтой, как воск. Тогда не было лекарств от этой болезни. Антибиотиков не было. Через год всё закончилось. Похоронили его весной, в апреле. Все деревья цвели. Радостно пели и щебетали птахи. В такой день похоронили его! Мать кричала, сестра и другие женщины рыдали, а отец, дед Дачо, не проронил ни слезы.

На следующий день его увидели с лопатой во дворе. Он копал и насвистывал или напевал песню, как будто вчера не был похоронен его ребёнок, его дорогой сын, который в старости мог бы стать ему поддержкой и продолжить род.

Спустя два года вышла замуж его дочь. Её взял хороший парень, сапожник. Все его уважали – он был добрым мастером и человеком. Молодые были похожи друг на друга, и все радовались, видя их. Через месяц она забеременела, а через девять месяцев её отвезли в больницу. Она вошла в родильное отделение и больше оттуда не вернулась. Вот что случилось. Ребёнок пошёл неправильно, разорвался кровеносный сосуд. Пока пытались понять, что происходит, роженица умерла. Хорошо, что удалось спасти дитя.

На другой день после похорон дед Дачо бродил по двору посвистывая, как будто ничего не произошло.

После смерти дочери умерла и его жена. И опять – та же история.

Через некоторое время он женился на сестре моей жены. Так мы стали чем-то вроде сватов.

И вот мы сидим рядом и молчим. И все вокруг не разговаривают. Каждый делает вид, что его не замечает. Тогда он взял бутылку ракии, налил сначала мне в чашку, потом себе, и немного плеснул из неё на пол со словами:

– За тех, кого мы любили, и кого нет между нами.

Я посмотрел в его глаза и содрогнулся. Они были похожи на два пересохших колодца. Там поселились страдания и глубокая, неописуемая, ужасная боль. Смутившись, я отвёл взгляд. Он всё понял, и в следующий миг тихо заговорил:

– Стефко, я знаю, что все считают меня жестоким человеком. Мне говорят это в глаза, потому что видели, как я свистел или напевал. И меня презирают, ненавидят. Когда встречают, то переходят на другой тротуар или отворачиваются, не замечая меня. Видишь? Никто не разговаривает со мной.

Прошло ещё две или три минуты, прежде чем он продолжил – ещё тише:

– Никто не знает, что я не пою, не пою я, мой мальчик, я – плачу. – Он встал, извинился и ушел.

Долго я стоял с опущенной головой, потрясённый увиденным и услышанным. Вечером мы уезжали. Автобус отправлялся в 17.00. Нас провожали женщины, родственницы. Когда мы шли мимо дома Дадо, то увидели, что он поливает помидоры в саду, и услышали его песню:

– Нъ-нъ-нъ, нъ-нъ-нъ...

Одна из женщин не выдержала и гневно пробормотала:

– У этого человека нет сердца! Безжалостный!.. Как не стыдно!

Перевод с болгарского Лидии Сычёвой

← Вернуться к списку

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru