Культура

Луч микрокосма

Поэма

 ПОСВЯЩАЕТСЯ

 Г[ОСПОДИНУ] СИМЕ МИЛУТИНОВИЧУ

 (ЦЕТИНЬЕ, 1 МАЯ 1845 Г.)

Да, мой присно дорогой наставник,

певец Сербский, небом осиянный,

цель смешная – судьба человека,

жизнь людская – сновиденье страшно!

[Прочь] изгнанный за врата чудесны,

сам он чудо собою являет:

бросил его на берег суровый

смелый случай таи[нствен]ным взмахом,

сир и беден, [он] лишен надзора,

предоставлен тайному промыслу,

он о первой помнит своей славе,

о блаженстве грезит он счастливом,

но мечты [все] и воспоминанья

от[о] взора надежно укрыты,

и бежит он стремглав, помраченный, 15

в широчайшу летопись времени;

разве только прохожденьем темным

сожаленья в душе след оставит,

из оков [он] тогда тщетно рвется,

мрак проникнуть стремясь окрест себя.

Под [летучих] облак брошен сферу,

оба ль здесь он зачатия принял?

Не вдвойне ли здесь колыбель его?

Даровал ли Творец ему землю

как урок [Свой] некий сокровенный,

иль награду временно-бурную,

духовного ль блаженства рассадник?

Ах, се тайна, [всех] величайшая

и духовной страшнейшия бури,

от нея же ключи суть во гробе. 30

Сколько раз я, сколько [крат], бывало,

поглощенный мыслию глубокой,

на природы [дивно]цветном лоне

насыщаясь питательным соком

из прелестных персей обнаженных,

храбро матерь спрашивал щедрую:

чего ради Творец ее создал?

на потребу ль многим ее чадам,

или чад [сих] – для ее довольства,

иль друг друга [сотворил] их ради?

Кормилица бренная, однако,

украшена порою цветущей,

увенчана солнечной короной,

заплетая пряди [много]цветны

[и] кропя их росою жемчужной 45

при мерцаньи звезд светловолосых,

чтоб наутро [еще] горделивей

появиться пред своим Владыкой,

на жаркое мое любопытство

отвечала [одним только] смехом.

Сколько раз я, сколько [крат], бывало,

свод лазурный [сих] небес священных,

засеянный семенем алмазным,

воспаленной заклинал душою

святую мне открыть [эту] тайну:

украсил ли [дивну] твердь Создатель,

отверз [ли] ей книгу великую –

да славит тварь Творца и блаженство,

или чтобы человек читал в ней

ничтожества своего безмерность? 60

[Присно]чутко мудрецов земных я

о судьб[ин]е пытал человека,

о звании его перед Богом;

но различных [масса] доказательств

содрогалась от непостоянства:

все их мысли, собранные вместе,

не являли ничего другого,

кроме жажды темного блужданья,

[а] в итоге – лишь немое слово,

взор, что с [первым] угасает мраком.

Сном тяжелым человек забылся,

зрит во сне [он] страшные виденья,

и с трудом лишь заключить способен,

что иное естество имеет.

Показалось другой раз, [как] будто 75

избавленье ото сна настало;

о надежды тщетные людские!

в этот миг он погрузился вольно

в царство грезы мрачной, жесточайшей,

в область самых страшных сновидений!

Ловкость ему дадена с проворством,

лишь покуда сам он член достойный

земной [этой] ярмарки бездумной;

воли его зиждется основа

на крыла[том на] непостоянстве;

а желанье – всех страстей ужасных

возбудитель, путевождь незрячий;

злоба, зависть, адское наследье

человека ниже скот низводят,

разум – ставит с безсмертными вровень! 90

Во жилище временном и бурном

человеку неведомо счастье –

истинное, цель исканий вечных,

неведомы грань его и мера;

чем [он] ближе встал к вершине славы,

тем [он] больший счастью неприятель.

Земля наша, матерь миллионов,

осчастливить одного не в силах;

если ж сын сей стал ее владыкой –

почтит его чашей Геркулеса.

Срок весенний нашей жизни краток,

следом лето знойное приходит,

смутна осень, зима ледяная;

[так,] чредою, день за днем минует,

каждый муку новую несет нам. 105

Нет [в помине] дня, что б мы хотели,

ни блаженства, коего взыскуем.

Кто безумный ветер обуздает,

кто вздыматься запретит пучине,

кто границу очертит желанью?

Человеком храм один воздвигнут:

лютой боли и тоски обитель;

 каждый смертный, на земле рожденный,

володеет обителью мрачной,

под чьим [темным] сводом ядовитым

временные муки угнездились.

Се – наследье горькое людское,

[что] друг другу и себе вручаем,

[а] кто счастлив – на пустом созиждет—

ради смертной гармонии скорбной. 120

Орган слабый человек имеет

для собственных чувствовыражений;

поэтому подает [он] знаки;

различные [есть] телодвиженья,

дабы чувствам дать наружу выход.

Но жалкие наши оговорки

и слабые все переживанья,

по сравненью с тем, что жаждем молвить,

суть немые безсвязные речи,

бормотанье души погребенной.

С каждой точки глянь на человека,

и каков бы суд о нем твой ни был –

человеку человек сверхтайна!

Тварь избранна у Творца [вселенной];

если солнце всходит на востоке, 135

если жизнью брызжет луч [сей] яркий,

коль не призрак [вся] планета [наша],

[то] людская душа впрямь безсмертна,

мы – [та] искра в смертном прахе [сером],

мы – луч [оный], окутанный тьмою.

О Создатель [наш] непостижимый!

в человеке светлая есть искра,

отражен в ней Твой безбрежный разум,

как един свод из Твоих чертогов,

отраженный пучиною нашей.

Блеск короны день Тебе дарует,

ночь – порфиры пламень таинственный,

дивны эти знаменья чудные,

слабой твари не постичь их смысла,

у нее Ты лишь восторг рождаешь. 150

С Пифагором Эпикур [жестокий],

душ безсмертных злобные тираны!

мрачной тучей покрытые оба,

с целым сонмом вослед вам грядущих,

вы – людское унизили имя

и звание наше перед Богом,

с безсловесной сравняли нас [тварью],

[вы] украли искру божественну;

очаг ее изронил небесный,

[вы ж] одели скотской мертвечиной.

Когда б [слепо] глупцам доверяли,

безумцами [звали бы] поэтов.

Не сгущалась если б ночь над твердью,

лицo неба [разве] б так сияло?

Не будь острых зубов зимы лютой, 165

о благости тепла [разве] б знали?

Без тупицы [с] безсмысленным взором

ум светл[ейш]ий [нешто] заблистал бы?

Святу тайну Шепот всемогущий

[рек]лишь душам пламенных поэтов.

Чудеса все и небес, и тверди,

все цветенье священносияний,

будь миры то, иль умы [блестящи],

безсмертная иль смертная прелесть,

что [все] это – [и] сполна, [и ]вкупе –

как не песня Отца [Все]общего?

Священно есть звание пиита,

голос его – эхо небесное,

луч [пре]светлый им руководствует,

в нем глаголет Творца величие. 180

Певец дивный сербского народа,

бич судьбины тяжкой испытал ты,—

мир желанью угодить не может.

Судьба тебе и моя известна;

нет на свете, думаю, подобной:

до самых врат Тартара проник я,

ад с проклятьем на меня рыкает,

зрю его я все картины гнусны;

но на участь [воз]роптать не смею—

волей Божьей блещет мне надежда!..

От тебя я многого жду еще:

да предстанут в огненных глаголах

пред очами Сербства и Славянства

[наш] Георгий, Душан и Обилич,

и еще кто из героев сербских, 195

возгреми же и хулою грозной

на Вуицу, Вукашина, Вука,

богомерзких изменников сербства;

имя сербов зло в них помрачило,

Тартар для них малая есть кара!

 I

 Нелегко ли [да] в полет пускаться

 на лодочке [утлой] крыл распятых

 без кормила и без руководства,

 в [тот] безкрайний океан воздушный,

 где [и] солнца – только капли света,

 а миры [вcе] – искры, едва зримы;

 где бушуют ужасные бури,

 не давая смертным отверзть очи,

 но гоня их в мрачное жилище,

 Бог весть коей судьбой назначенно.

 Правда, Божьей рукой освященна,

 ты, чье имя всюду [будет] свято,

 вплоть до [дальних] границ светозарных,

 огради [же] щитом меня крепким

 от [сих] cмерчей кораблекрушащих. 15

 Вот, [есть] жертва с алтаря чистого!

 Не дадено восходить ей в небо,

 ради славы коего возжжена!

 Паломника сира виждь и бедна,

 к святилищу по морю плывуща;

 в набожности став почти что льдинкой,

 завет несет на алтарь Творца [он];

 вихри его ярые объемлют,

 туда-сюда [по волнам] швыряют,

 страхом смерти мучая [нещадно],

 после – бросят в кипящую бездну.

 Покарай Бог безпутную силу,

 поправшую Божии законы,

 яже полнит ужасом и мраком

 горизонт наш и судьбину нашу! 30

 В нощи бурной, жутких стонов [полной],

 луч какой-то в глаза вдруг сверкнул мне,

 слышу будто ангельский я голос:

 «Аз есмь [свет] твой в душе помраченной,

 луч [твой, искра] огня безсмертного;

 чрез меня ты вспомнишь, что утратил.

 Понапрасну пылкие поэты

 творят себе богинь и поют их:

 я одна лишь мрак [могу] проникнуть

 и достигнуть [оных] врат небесных».

 Что же, пой мне, [пой], тварь безсмертная,

 о паденьи страшном твоем с неба,

 о временном твоем заточеньи

 в [сей] юдоли скорби и печали:

 что за сила, [рцы,] нечастивая 45

 грех пред Богом свершить заставила,

 что попрал ты вечноcти законы?

 Что, [скажи мне, ] гнев Творца [и Бога]

 на зло твое так воспламенило?

 Судьбу свою горькую поведай!

 О, сколь страшно твое падение,

 страшна участь, выпавшая смертным!

 Мучения тяжкого мы жертва,

 пагубного труд [мы] преступленья!

 Сном забвенья [ныне] ты забылась,

 и всю радость жизни первозданной

 с источником безсмертного счастья,

 райски кущи, вечное блаженство,

 Создателя взор животворящий –

 несчастному предала забвенью. 60

 Вырвись [смело], искра божественна,

 из объятий владычицы мрачной,

 поднимися, [взмой] на светлых крыльях,

 распалися пламенем безсмертья,

 с очей моих скинь [отягощенных]

 смертельную мутную завесу,

 отрывая взгляд их отупевший

 от мятежной суеты ничтожной,

 уводя их на поля блаженны

 в освященном творением храме,

 да узрю [я] колыбель огромну,

 в коей вечность была взлелеяна,

 из нее [ли, да] расправив крылья,

 полетела она на просторы,

 ото всех [там] взоров сокрылася, 75

 кроме Взора Всепроницающа,—

 в естества [ли] всего святилище,

 где с мирами солнца рождаются,

 где с зачатьем созданье венчано,

 где крестились духи безсмертием.

 Веди меня на поля небесны,

 блаженное да узрю жилище,

 где возникла и ты, и жила там,

 архангела следуя стезями

 на безсмертных светозарных крыльях

 под знаменем славы развеянным,

 в дивной славе благости небесной,

 как и ныне за ним поспешаешь

 в [этой] грязной и мрачной юдоли,

 мертвенностью скована телесной. 90

 «Аз есмь искра твоя безсмертная!—

 молвила мне светлая идея,—

 веду тебя к очагу извечну,

 из коего сама возлетела;

 физической тяготы оковы

 время сбросить, сделаться свободным:

 не стенай [же] под бременем чуждым;

 стебелек сей, слабый и незрелый,

 вырастает для смертного часа,

 снедью гадов ползучих он станет».

 Так сказавши, молвит: «За мной следуй!»

 Ввела меня в царство мирозданья,

 словно капля с цветка росистая

 или льдинка прозрачно-хрупкая,

 что под светлым взором солнца [ясна] 105

 слабый луч [свой] устремляет в небо.

 И, величьем небес пламенея,

 поступил я по их [же] примеру:

 вознесен был туда неким свойством,

 [как] магнитом священным притянут.

 Вот [вам] искра малая, слабая,

 среди солнца пламенных пределов,

 что богатством [тех] лучей безсмертных

 затопляют миры и пространство!

 Да! она-то свет и породила,

 океан ведь составляют капли:

 [Сам] Создатель величьем сияет

 в [этих] искрах, яко в солнцах [жарких],

 в смертных [каплях] – как в божествах [чудных],

 вся [тварь] славит мощь Его [дивную]! 120

 Шести небес сквозь коловращенья,

 через млечных шесть пройдя пределов,

 громадную выписал я сферу,

 кою вечно светлые движенья

 описуют в правильном порядке,

 Всесильною иже им десницей

 начертала Мудрость пресвятая.

 Ой ты, тайна, Богу лишь ведома,

 устроенье сверхмощной машины,

 безчисленны миры яже движет!

 Пяти небес [твердь] пройдя недвижну,

 за лучиком следуя идеи,

 созерцаю царство безконечно

 величия, миропостоянства:

 [все] здешние [миры] суть огромней, 135

 чем пространства [между] подвижными,

 но [все] зримы в свете лучезарном,

 как большие острова морские,

 когда снегом зима их оденет,

 так что видит пловец издалёка.

 Стань в полете, искра божественна!

 круг возможный давно перешли мы:

 небесные лучи острозрачны

 вред смертному [принесть] могут взору;

 безконечно небес пространство

 для субтильных сил воображенья.

 Мольбу мою дочь небес услышав,

 летит вправо плавными кругами,

 в направленьи мира огромного,—

 там, на светлом отдыхаем бреге. 150

 [Дивным] светом поражен [здесь] взор мой

 величием [небывалым] – чувства,

 упадаю на [тот] холм хрустальный,

 закрывая ладонями очи –

 [и] не смею ни за что отверзть их.

 Слышу звуки музыки безсмертной

 и небесной [внемлю] гармонии,

 яже сладость струит благодатну;

 мою душу смятенную глас [с]ей

 божественно [всю] электризует.

 Но тут кто-то взял меня за руку

 и окликнул голосом приятным:

 «Встань, созданье Творца [все]общего,

 пусть же взор твой быстрый насладится

 [видом] Божьих предивных творений; 165

 пред великим [таким] дерзновеньем

 опасности да скроется имя;

 без очей [же] все миры суть мрачны».

 Небожитель возвратил мне бодрость

 и направил на брег неведомый.

Любопытство рой безсмертных духов

хороводом вкруг меня [сoбрало],

но благого, пристального взора

один [только] не сводил все время,

симпатией взгляд его светился.

«О блаженный сыне Предвечного,—

рек ему я голосом умильным,—

судьба моя чем тебе занятна,

почто лик твой божественный дышит

[столь] искренней обо мне заботой?» 180

«Высокою волей назначен я

быть Aнгелом твоим хранителем;

священного не отрину долга,

как от солнца луч [сей] не отступит;

едва круг лишь миновал земной ты,

тонку сферу суеты безумной,

сопутником стал твоим я тотчас,

провел [тебя] сквозь громов громаду,

коих в оном поднебесье вашем

всегда было больше чем с избытком.

Разве б смела душа смятенная

смертной плоти одолеть оковы

без священной воли Создателя,

по простору летя небесному,

ища [всюду] первый дом блаженный 195

и судьб[ин]у своего паденья?

Все, что с грязной связано землею,

не имеет понятья о небе,

жизнь духовна – в небесах [высоких],

материя [живет] в царстве гнили.

Вся[к] безсмертны[й] зрит [твое] стремленье:

падения ищешь ты причину.

Куда хочешь, тебя поведу я;

участь вашу горькую я знаю».

«Небожитель, Творцом назначенный!

неужели Создатель могучий

столь судьбою нашей мрачной занят,

что атому мыслящему [даже]

божество дал уровня такого

провожатым в полях мирозданья?» 210

«Лучезарным ступай за мной брегом

венчанного постоянством мира,

и ободри ослабшую душу,

величием неба разъятую!»

И повел мя средний дух небесный,

как сынишку пугливого матерь,

что милует нежно свое чадо,

утешая, чтоб в себя пришел [он],

на пригорок [оный] топазовый;

на него мы вышли и присели.

«Вот [и] небо, куда полетим мы!»—

указал мне рукой белоснежной

и благости исполненным взором:

«Там Престол [свят] Миросиятеля,

иже в свете купается [дивном]». 225

Бог весть, что мне еще Aнгел молвил,

аз же взор свой исправил пред небом

и, в восторге, его [уж] не слышал,

созерцая Мир миров со дрожью,

охваченный сладкою немощью.

«Все твои здесь представленья гинут;

само собой [мрет] воображенье,

гоня себя [прямо] в неизвестность!»

От [этого] мира, где мы были,

до небес [тех], престолодержавных,

преужасным вышло расстоянье –

как сто поприщ с Земли до Урана;

небосклон [наш], сколько мог я видеть,

[весь собою] Мир миров заполнил –

[сияющий] светлый шар [огромный]. 240

Безсмертными омыл он лучами,

как реками все стороны [света].

Как если [бы] Творец мощным словом

развеял вдруг по ветру землю,

и земные [все бы] океаны

серебристой пролились струею

в глубокую [и] черную бездну,

так щедрые текли лучи [эти],

с их кротостью и благом безсмертным,

на просторы естества громадна.

[А] сквозь волны небесного света

[вдаль] летели комет мириады,

стремительны [и] резки чрезмерно,

туда-сюда сновали [поспешно],

те – на небо, а эти – [уж] с неба; 255

так [трудятся] усердные пчелы,

Творца когда десница благая

им сладкую манну щедро сыплет,

они же [все] будят своим гулом

с тишиною венчанное утро.

«Хранитель мой, Предвечного сыне,

что шарики эти означают

на пламенном поднебесье здешнем,

что движутся [в] правильно[м порядке]:

[там] темные льнут к небес святыне,

[здесь] светлые спускаются долу?»

Божественный на мя взор воззрился,

вечно юной красою венчанный;

[пред] сим ликом дивным бы померкли

все прелестны рожденья Авроры. 270

«Те, что [прямо] к небу устремились,

так что [ясно] зримы в светлой сфере

в виде темных шаров непрозрачных,

то суть солнца [и] вожди созвездий,

из недр [они] вырвались мрачн[ейш]их

по священной воле Создателя,

на четыре края неба идут

окреститься безсмертия светом,

увенчаны светом [этим] вечным,

к [из]вечному воротятся царству».

 [Тут] меня он чуть вперед подвинул:

«Погляди [же] теперь и налево:

видишь шар тот (он других побольше),

что пускает лучи чернозрачны?

Он один лишь на просторе светлом 285

облачился в черную порфиру;

лютейшие крайности зол разных

под одной в нем собраны короной;

образует кафедру он мрачну

всех ужасных [и постыдных] зрелищ!

Ад зовется, сатана царит в нем,

мрачнодушный ненавистник неба;

зло – утеха его единая,

обручился со злом он навеки,

 огромную принес ему жертву:

шестую часть воинства небесна,

[чем] лишил их святого блаженства,

в царство мрака увлек [за собою]

на страшные без конца мученья;

[а] узнаешь, что и вам соделал!» 300

Как пучина после страшной бури,

присутствие духа утративши,

сморенная сильным напряженьем,

природные прескочив границы,

пытается [заново] улечься

в[о] песчаной своей колыбели,

так слабая душа моя [ныне],

восхищена Творца чудесами

за пределы воображения,

в глубокое впала уныние;

крылатого лишенной мечтанья,

отверзлись ей пропасти мрачные,

ужасные, пожрать ее алча;

напугана видением страшным,

священная так трепещет птица, 315

юже гонит cмертоносным криком

нарушитель мира воздушного;

до паденья волосок остался,

но хранитель [бело]снежнокрылый

магнетизмом спас ее священным.

«Заблистай,— рек,— огнем Создателя!

Ты ведь – искра, для неба созданна

 [и] безсмертным Богом помазанна.

Что влечет тя в колыбель людскую,

где стенанья с плачем коронуют,

где с тиранством венчается глупость,

где – на горе только человекам –

обожествлен Цезарь с Александром,

где смертные прелести все вкупе

лик являют из илистой грязи?» 330

Воспрянул я и, отверзши очи,

хранителю безсмертному молвил:

«[Из всех] дух[ов], что Творец наш создал,

без насилья ни один не стал бы

ярмо носить цепей [этих] смертных;

[да и] кто бы когда добровольно

суеты [сей] возжелал безумной,

где лишь гнусно[сть и] зло торжествует,

где раздора знамя всяк подъемлет,

где, как камнем, гнилью ранит души?

Судьба наша – с [горьким] ядом чаша;

судьбы вечной священны законы:

существа все оным покорствуют.

Заточенье зрит человек свое,

смутно помня о первичной славе, 345

молниею к небу устремится;

но удержан [будет] смертной цепью,

пока узам [рабским] срок не выйдет;

ярчайшие смертные поэты

с врат небесных упадают в бездну».

 II

Яко солнце в день облачн[о-светл]ый,

когда бросит с ясного запада

cтремительно-пламенные стрелы

на хрустальный венец Чамалара^[1],

так безсмертный встрепенулся Ангел,

на огненных [прянув] светлых крыльях

к блеску неба, к трону [Все]вышнего,

ко своим [ли ко] блаженным ликам,

приял меня под [сень] крыл зефирных,

в небесные вознеся пределы.

Виждь, идея, искра безсмертная,

досель тебя струи и теченья

океана сего увлекали,

[а] теперь мы у чудес истока,

[а] теперь мы прямо в царстве света, 15

на могучих зыбях [и] безбрежных,

безсмертия пламенем возжженных,

огнем вечным любови священной,

здесь [все] наши исчезают силы,

словно взоры в [по]токе времени.

Вместо взора два да вспыхнут солнца

и идею целый век [наш] смертный

пусть по царству ведут Небодержца,

дабы оным лучезарным взглядом

величия небесного прелесть

всю могли бы обозреть [воочью];

ты, рука ли слабая, дерзаешь

описывать небесные нивы,

величие и красу чудесну,

ангельские наслажденья вечны? 30

Близорукий обращу [ли] взор свой

на просторы равнины небесной:

взор [мой] тотчас в прелести потонет,

от чудес [сих] уста онемеют.

Кто, Создатель, понять Тебя может,

могущество Твое [вдруг] представить?

Мрачный ада алчного правитель,

[как] и узник, из рая изгнанный, —

безсмертные коль смогли бы духи

величавость Замысла постигнуть,

имя ада навсегда б осталось

под безмолвным ничтожеством втуне,

смерть на гроб сей [пала] б в отчаяньи;

и Адам бы свои легионы

смерт[онос]ным не предал оковам 45

и себя бы в жертву не дал с ними

наследственным ужасам смерт[ель]ным!

[Как] велик Ты, Творец и Господь наш,

и творенья Твои [досто]чудны,

нет предела Твоему величью!

План небесный вечная Премудрость

начертала рукою искусной:

все равнины, сколь их [есть] на небе,

цветущими покрыла лугами

и царит там вечно[-постоянно];

неизменны и прозрачны краски,

каждый цветик в правильном порядке

словно выткан с мастерством великим;

воздух полон [дивных] ароматов,

небес ради [только] и созданных. 60

На просторах лугов буйноцветных

вертоградов цепь необозрима

протянулась стройными рядами,

хороводы сомкнула дивные;

горделивы тополя и кедры

и иные дерева безсчетны, –

[разве] только небесам подобны:

едва можешь видеть их вершины

в облаченьи из зелени вечной;

[и] всем правит порядок священный.

По равнине холмы поднялися,

строго-чинно, как все остальное,

в окруженьи вертоградов пышных;

на [главах] их воздвигнуты троны

из лучистых рубинов и топаза 75

для Ангелов [ для] первопрестольных;

над престолом каждым колышется

круг блестящий среди [струй] возду[шны]х,

что подобен кольцу Сатурнову

искроцветьем и круженьем [чудным].

Посредине [тех] полей обширных

протекает река безсмертия;

ее струи – словно луч прозрачный,

а теченье – идея безсмертна,

в рубиновых берегах чист[ейш]их.

[Там] тысячи мостов из рубина

изогнулись правильной дугою;

все, что есть там, горние фонтаны,

иже ниву небес орошают,

из нее бьют, в нее низвергаясь. 90

Славословят ангельские лики,

[чьи] безсчетны хоры, легионы,

засевая поля блаженные,

распетые [их] сладкоголосьем

и гимнами [в честь] любови вечной,

наслажденья вкушают безсмертны,

кои смертный представить не в силах;

легионы паки – несть числа им, –

рассыпаны [в] строго[сти] по братствам

по небесной благодатной сфере,

колыхаясь на крылах зефирных,

любви вечной песни воспевают.

Ах, лепоту воинства небесна

невозможно постигнуть смертному!

В каждом лике Ангела [Господня] 105

совершенство Творца воссияло,

[как] и прелесть поэзии Божьей;

а по копьям [ангельск]им и стрелам,

по щитам их боевым [пре]светлым

лучи дивны пляшут и играют.

Средь равнины [ceй] необозримой

[та] гора[ли] вознеслась крутая:

основанье – чистого рубина,

из брильянтов – прочая громада;

о размерах престолодержавной,

о сияньи ее переливов

ни един взор, ни воображенье

представленья получить не могут:

се есть тайна Вышнего Промысла

для безсмертных непостижимая. 120

На вершине высится трон гордый

и планина Царя Предвечного –

колыбель там вечности [сокрыта]:

здесь короной ее увенчала

Создателя десница святая;

[и] отсюда она устремилась

на господство и царство велее;

высечена первая здесь искра,

что прянула сквозь пределы ночи

и явила [мраку] облик света.

Здесь [же] мрака мерзостные силы

раздроблены были [в одночасье],

своей власти в естестве лишились,

жалку участь [прияв] хладной смерти;

в [ярком] свете первая отсюда 135

всем созданьям заря улыбнулась;

[и] отсюда с безсмертием правда

сочеталась на вечное царство;

ум и воля, и судьба отсюда

во едином ключе заструились.

Над высоким Престолом престолов

[дивно] коло в воздухе сияло,

как сияли, кружась, и иные –

над тронами Ангелов первейших;

только [нимб] тот в миллионы раз был

[и] огромней, и светлее прочих;

мириады солнц блестяще-ярких,

по[дчиняясь] правилу святому,

привешены к главному власами,

свет струили в обширную сферу. 150

То корона истинного Бога,

которою Сам Себя венчал Он

над вечностью и времен [потоком],

под коею учинил завет [Свой],

Сам с Собою на священном троне,

[обязуясь] гнать мрак за пределы,

озаряя естества границы;

дабы правды прославили имя

миры мрачны, тьмою объятые,

как на небе славится [оное].

Вкруг горы [той] престолодержавной

алмазные высятся четыре,

превысоки, в правильном порядке;

бьет из каждой [скалы] по фонтану,

как живой луч пламенеют [струи]; 165

вздымаются мощными столпами,

гармонично [после превращаясь]

в обширную Небодержца сферу.

Поднимутся [стройные] колонны,

высотою от земли до неба,

изогнутся правильной дугою

под блаженным куполом небесным,

на четыре границы горние

обрушатся в океан воздушный.

Шары с[о дна] бездны ничтожества,

из хаоса [из] безформенного,

к бытию [ли] Творцом призванные,

в [эти] струи летят рой за роем;

крещаясь [в н]и[х,] лучами вcкормленны,

воздушными станут светилами. 180

«[Ну,] теперь ты, думаю, доволен

и душою [вполне] ободрился, —

[пре]красный мне молвил небожитель,—

коль [Сам] тебя допустил Создатель

престол Его лицезреть [пре]светлый

и прелести рая священного!»

«О хранитель, святой путевождь [мой]

сквозь ширь неба необозримого,

из какого лика-легиона

святых [его] жителей ты будешь?»

«Видишь, — рек [он],— [все] те легионы,

иже возле горы [оной] тронной

по равнине во множестве [зримы],

вплоть до брега реки безсмертия?

То суть [рати,] воинства густые 195

Михаила первопрестольного;

аз есмь [также] из этого лика,

блаженное мое там жилище

и сладкое [присно]векованье

по [Господней] всемогущей воле.

[Как] нависли над воинством нашим

шесть [ли] тысяч коло[вратов] светлых;

огромный [же] стан наш раскинулся

на сладостных безсмертия водах,

сорок тысяч мостов занимая,

ведь жители небесных просторов

летать могут молнией огнистой,

могут легкой шествовать стопою,

разъезжать [ли], если [по]желают,

на огненных своих колесницах». 210

[А] музыки славогласной хоры

и безсмертных ликов [песно]пенья

постепенно стихать начинали;

[рать] небесных полков бел[окрыл]ых

заполнила мосты [над водами]

чудесною массою своею.

В стан свой [нынче] воротился каждый,

кто – на крыльях, а кто – пешим [ходом];

[и] становья необозримые

белизною сплошною покрылись.

Как облако крылатое [долу],

когда смотришь с планины высокой,

лелеемо напевом зефира,

спускается на поля цветущи,

что белеют [сонною] громадой, 225

дабы отдых дать зефирным крыльям

на весенних коврах [пышно]цветных,—

безсмертного воинства подобный

вид имели становья обширны

во полях [ли] радости блаженной.

«Вот,— промолвил сладкогласный Ангел,—

ныне время отдыха настало,

ночь его вы у себя зовете».

[И] заране описал явленья,

кои вскоре предстали и сами.

Всю внезапно небесную сферу

шатром дивным накрыло хрустальным,

был [хрусталь] тот бел и непрозрачен,

лучей [ярких] прервалось теченье,

нежным светом озарилось небо. 240

Шатер дивный и зело обширный

высокими [паки] идеями

рука Творца чудно украсила,

блистанием каждой цветопряди

в колыханьи прозрачно-лучистом.

Здесь парила вечность венценосна,

выправляла полет свой искусно,

туда-сюда [сновала] на крыльях,

вверх взмывала, опускалась долу,

таинственной скрыта завесою.

Следом время с непомерным шумом

на зефирных крылах поспешало,

и широким [хватом-]коловратом

поймать ее, [настичь] порывалось.

[О,] такого без устали рвенья, 255

напряженья [наи]сильне[йше]го

никто себе представить не может;

но [порыву]не достигнуть цели:

у матери веков безконечных

легче крылья, нежели у тени.

И другая ясная идея,

изваянье на шатре хрустальном,—

Поэзия Творца всемогуща,

венчанная короной творенья;

все красоты, яже тварь имеет,

[всe,] что разум Творца безпредельный

в царстве света [духом] видит ясно,

под короной тою обреталось,

на лице том чудно выражалось

с велелепым святым совершенством. 270

План небесный она созерцала

и [всю] прелесть правильного вкуса.

Тысячи ли духов, [тварей] Божьих

ревновали о ней, восторгаясь;

поэзией ее упивались

[и], по свету скитаясь бледному,

создавали разные предметы.

Но творенья призрачные эти

убегали их живого взора,

как бегут [прочь] замки сновидений.

Над равниной тихою небесной

миллионы шаров пролетали

четким строем, [стройным] хороводом,

зримы, яко луна в телескопе.

Цвет и свет их также [был] как лунный, 285

и на каждом безсмертной Рукою

свой был [некий] замысел начертан

ликованья небес победного;

расцвечены красочным узором,

в свете они весело блистали.

«Ой [же], сыне честной Создателя!

[сколь] чудесна картина подобная!» —

«Каждый вечер, — рек мне [мой] хранитель, —

 безсмертные, новые идеи

 нашу сферу дивно озаряют;

а день каждый у небес священных

новые нам дарит наслажденья,

новогласье музыки безсмертной

оглашает поля цветущие

новой славой Творца могучего!» 300

Восстал Ангел на крыла зефирна

[и] немного вперед провел меня,

к источнику [подведя] малому:

«Здесь присядь ты и воды напейся

из чистого сего источника;

она тебе и откроет [правду],

удел страшный твоего паденья!»

Так промолвил и стремглав помчался

ко своим [ли] светлым легионам,

как [мчит] звезда с запада к востоку.

С хранителем [со] своим расставшись,

в скорбь слезную я повергся [разом],

как сиротка, что отца лишился

и остался в мире [сем] мятежном

судьбе буйной на произвол[енье]. 315

После долгих горестных [раздумий]

[все ж] испил я воды с источника,

[он] открыл мне горькую судьбину,

как предметы у нас за спиною

[открывает] светлый лик зерцала.

 III

Всемогущий восседал на троне,

в таинственну облачен порфиру,

поэзией занятый творенья;

миры [многи] к светлому Престолу

из мрачного устремлялись царства,

так, в ночи [ли]страшного пожара,

сквозь густые облака из дыма,

[дружным] роем [ввысь] стремятся искры,

к небосводу [из] лазури дивной,

[гнет] стихии несносной презревши.

Cоздателя [свят]венец священный

своим видом [так] украсил небо,

[что] в [чудесном] пламени веселья

небесные взыграли светила

и сребристы струи безсмертия. 15

Два стратига воинства небесна

подлетали к трону [Все]вышнего

на огненных своих колесницах,

легионы их сопровождали

и гром велий небесной музыки.

[Тот] полет их уподобить можно

двум могучим воеводам моря,

что на белых поднялися крыльях,

[над] веселым летя океаном,

а вокруг них вереницей длинной,

в пляске брызги рассыпают волны,

столь [же] дивно воинство небесно

провожало двух своих стратигов.

[Как] в чертоги вошли воеводы,

с гулом славы рать [их] воротилась. 30

«Преблагий [наш] Отец безсмертия,—

молвил Богу Михаил Архангел,—

непрестанно разум Твой пресветлый

творения поэзией блещет;

Тебе жертву благодарения

во всех светлых мирах сожигают

в чистоте [ли тех] лучей огнистых:

но с заботой вящею Твоею

и ласкою Отчею в сравненьи

ничтожны суть жертвы [всех] созданий».

«[О] созданье мое избранное,

ты [как] солнце среди [прочих] духов,

[из них] тебе лишь один подобен,—

всемогущий Творец ему молвил,—

Аз Един есмь, Кто творить способен 45

и Кто венчан всесилием [полным],

Мне [лишь] только все [и вся] покорно,

и в пространстве, и за пределами;

отступи Я от долга святого,

царство мрака пребывало б вечно.

Число миров бысть непостижимо

никому же, кроме [как] Мне только,

покрытое хаоса тучами,

в [жутких] недрах тьмы погребенное.

[О,] сколь [много] приложил трудов Я,

пока время [не] вырвал у мрака

из цепей тех и темницы [страшной],

полет ему даровав свободный

по обширной державе вечности

и по царству [пре]светлого Лика. 60

Ведь однажды мрачное [то] царство

всюду было власть свою простерло,

лики его, [полные] уродства,

заходили [и] в поля небесны

(вырожденья и мерзости оных

никто кроме Меня не представит);

разве только к горе сей священной

и к Престолу подойти не смели,

ибо взор Мой пламенный [и страшный]

сокрушал их мощно [и] ужасно.

Безобразным полчищам нелепым,

что всегда Мне покорялись [в страхе],

[приходилось] к мрачной колыбели,

в разоренны вихревые [норы]

стремглав мчаться, [чуть] Лик Мой завидят; 75

впрочем, мертвым правилом [ведомы],

выползали [после] многократно,

лишь корону воздену над троном.

[Но] удар тот, первый, сверхблестящий

[безпощадно] раздробил их царство.

Побежденны венцом Моим светлым,

сокрылися массами густыми

во простр[анных] безжизненных бездн[ах];

[и] свои там плачевно-мертвые

творят [вкупе] со смертью фигуры

по гнусному собственному вкусу.

Чем творенью дарю Себя больше,

тем их царство становится меньше;

придет время к той [заветной] цели –

[и] мрачные бездны озарятся. 90

Возжегал Я пламенные вихри

средь пределов ночи и хаоса,

да пробудят и миры, и солнца

ото сна [ли] хладно-предвечного.

Свет в [краях] тех грозные победы

над безмолвным одерживал царством,

раздвигая светлые границы,

призывая к бытию сладкому

из смертного обширного лона

узников тьмы число огромное».

«[О] Источник счастия безсмертных,

истинная, светлая Надежда

миров [оных], что уснули в безднах,

[тех,] которым мертвенность слепая

Создателя не дает величье 105

в Отчем познать благоутробии, —

Гавриил рек Отцу безсмертному,—

и средь этих безчисленных ликов

перед троном Твоим возжгут жертву,

благодарность всех воспламенит [их]!»

«Над густыми рядами начальник,

ясно солнце между безсмертными!

Когда пламень лучей светозарных

толщу ночи и лик ее [мрачный]

огнем своим попалит светл[ейш]им,

превратит [их] в слезы лучезарны,

не оставив даже капли мрака

ни в пределах, ни за пределами,

когда сгинет облик ее гнусный,

а край каждый светом запылает, 120

два стратига, первенцы небесны!

Творец тогда [Bсе]общий почиет,

исполнивши Свой завет священный,

миров тогда страшные пространства

гармонией взгремят сладкогласной

любви вечной и радости вечной;

душа Моя Отчая охотно

обратится к сладкому покою,

с[о] безсмертным взирая довольством

на тварь всяку, увенчану счастьем.

«Ах, Всеобщий Отец благодушный! —

хором [молвят] оба Архангела,—

при таком[-то] Создателе [дивном]

с неизмерно великой Душою,

что любого из благ совершенных 135

превыше есть, и[бо] их питает,

подобало б всем скопищам мрака

[и] мирам всем, в оных погребенным,

самим [скорей] поспешить воскреснуть,

до того как узрят Лик Твой светлый».

«Два стратига воинства светлого!

Я, — [про]рек Он, — Сам был и с Собою.

Впредь не может ничто для себя быть,

это против закона природы,

печать Мою на лице носящей.

Все да идет во свое [ли] время,

венчанное Мною на безсмертье, –

чье мгновенье – веков миллионы.

Шаги мои [также] божественны,

их могу Я называть пространством: 150

два созданья мои светлейшие

средь всех духов [светлых и] безсмертных!

Как пространства обширного имя

разуметь вам, [видеть] попущено?»

Тихим гласом Михаил [про]молвил:

«То Тебе [лишь] Одному известно;

я [же] вот как о нем понимаю:

шар небес [сих], престолодержавных,

всякий знает, ярче всех и больше,—

он есть центр [для] всего пространства.

Вкруг него [же] кол[есниц] небесных

миллионы, [как] себе [я] мыслю

(число cие я возвел бы даже

в наивысшу степень исчисленья,

кою [только] тварь Твоя безсмертна 165

умом может собственным представить);

круги [эти] солнцами сияют;

главенствуют солнца над мирами –

сколько дал Ты каждому [светилу],

у каждого мира – своя сфера.

Меж кругов [тех] кладу расстоянье –

славы ради Божеского вкуса:

кругом дальним ближний [круг] охвачен,

как шар больший меньшего объемлет;

потому-то, чем окружность дальше,

тем огромней, и шаров [там] больше.

За пределы выйдя описанья,

достигаю [и] областей мрачных,

мрачных будет [столько ж], сколько светлых;

 я пространство вот как разумею». 180

«[О] Архангел, [раз]умом высокий,

для духа ты воспарил довольно,

честь делаешь Творцу своему [ты],—

ответствовал могучий Создатель, —

значенья же пространства – не знаешь:

[все] просторы и мрака, и света,

что в уме ты своем представляешь,

если все [их], и те, и другие,

в шар единый лучей светоносных

обратить [вдруг], по правилу сливши,

а шар оный растянуть в прямую

нить тончайшу, кая лишь возможна,

сквозь пространство ужасное [это],

то [длиною своей] нить такая,

проникая его светом тонким, 195

 в нем, ужасном [и необозримом],

чьи границы лишь Я постигаю,

не превысит одной даже точки!

Безграничен Один только [Раз]ум,

все другие умы близоруки».

«Странно, — молвил [Творец] всемогущий

воеводам неба священного, —

что в чертог Мой не явился с вами

равный чином Сатана [вам], друг ваш,

ибо часто вместе вы являлись,

небесные военачальники.

Правда, каждый из безсмертных духов

обладает правом на свободу,

[правом] делать все, что пожелает,

по правилу легкому, святому». 210

«Светоч [Дивный], правдою венчанный! –

Гавриил рек Отцу Предвечному,—

правил Твои[х своды] суть священны,

их премудрым [и святым] порядком

украшаем замысел небесный.

Мы вкушаем счастие вечное;

Сатана же, друг наш блистательный,

на престоле у себя остался,

меж своими мощными полками,

зыблем хором любови безсмертной».

«Архангелы первопрестольные!

Я сейчас вам поведаю нечто,

еже души поколеблет ваши:

[та] гордая душа Сатанина

облачилась в черные одежды; 225

воевода славолюбив[ейш]ий,

мир небесный возмутить [он] хочет

и низвергнуть в вечную погибель

с собой вместе [все] свои дружины.

Гнев [же] правый – оружие правды!

Душа его мерзостно-гордая

зла [успела] зачать в себе имя

и страданья развернула знамя.

Зла этого зрю Я последствия,

о погибших скорбя творениях;

Но в имени неблагодарности

к Родителю – промах величайший:

святой правды строги суть законы,

все должно им следовать, [как рек Я],

преступников бич Мой наказует. 240

Злом упившись, душа чудовищна

бурей [темных,] мрачных [дум] теснима;

безрассудный гордец помышляет:

не Моей-[де] мощною рукою

на трон поднят он из ничто[жества],

силы мрака ему дали б царство

[и] престол [бы] божеский воздвигли,

чтобы [правил] по своей прихоти,

составляя новый круг небесный

и безсмертья венцы [раз]давая!

Раб глупости, враг миропорядка,

не ведает всемогущий смысл [он].

Меня ли он чествовать стыдится,

Иже словом [единственным] мощным

шар великий неба блаженного 255

утвердил [вдруг] на легком воздухе?

Иже [оный] океан воздушный

островами сиянья наполнил,

увенчав их святым магнетизмом,

так что держат друг друга [лишь] взором?

Мирозданья общие законы

[суть] обет Мой, [как] и жизнь природы;

если б стали все миры их рушить,

Моя на них мощная десница

страшным гневом вооружилась бы:

на обломки [на] безобразные

раздробивши, Я б низверг их в бездну,

[ну] а после, заново другие

воскресил бы из мрачного лона

и на круги [новые] венчал бы. 270

Дух лукавый и злобой вскормленный,

к собственному замыслу гиблому

увлек [с собой] все свои полки он,

подвиг на зло [также и] Адама,

воеводу, младшего вас чином,

и рать его многочисленную.

Легковерье страшное Адама,

лика его [нрав] непостоянный

ввергнут [всех] их в состоянье плача

……………………………………………………….

Сатанины замыслы мрачные

зрело око Мое всевидяще:

он замыслил зажечь бунт[а пламя]

на равнине неба обширного.

Ему смелость слепая вещает, 285

что он ваши одолеет силы

[и] Престол Мой силою захватит,

оборвет[-де] цепь миродержавну,

 что крепится у Меня под троном,

[и] во мраке все миры утопит.

Злочестием душа ослепленна

и своею погибелью вечной,

[раз]делить [он] власть со Мной задумал,

всемогущство [по]делить со Мною,

а там – вместе будем миротворцы.

Честь большую обещал Адаму,

после нас с ним – высшую на небе;

из двух ликов ратникам [отважным]

обещал [он] каждому корону,

[власть] над миром большим [и] о[т]д[ель]ным». 300

«О пресильный и преблагий Отче!—

хором [молвят] оба архангела, —

странно, как мы во столпы хрустальны

от двух этих крайностей не смерзлись

пред Твоим [ли да] Пресветлым Троном —

[Се] всесилье Твое божественно,

Слепота [ли] духа Сатанина!

С Тобой, Отче, кто б тягался силой?

C Тобой, Чье лишь единое слово

ввергнет в трепет и миры, и бездны!

Милостивый, пресвятой Создатель,

услышь наше слабое моленье

блага ради души божественной!

С[о]праведным помедли Ты гневом

над [созданьем] в вечности несчастным 315

и в злодействе ему сподручными,

иже встали на край погибели:

атом входит в солнца луч [пресветлый],

[cвет] ли в душу не войдет немирну;

чай, приидут в себя пропащие!»

«[Лютым] ядом душа напоенна,

обуянна завистью слепою,—

воеводам [про]молвил Создатель,—

путь истины никогда не узрит,

не вкусит[ь ей] безсмертного счастья.

[Тот,] кто правды закон попирает,

грозна имет Кар[опод]ателя;

Святилища Сатана лишился,

гнев ужасный навлек Создателя,

злу вечному [черный] трон воздвигнув. 330

До какой [же] глупости дошел он:

oборвет[-де] цепь миродержавну!

Что [он] мыслит, дурень [раз]несчастный:

что крепится цепь миродержавна

на безсчетных [тех] столпах алмазных,

в моем иже высятся чертоге?

не весть, [жалкий]: цепь миродержавна –

это слово Творца всемогуще,

еже полнит мирами пространство,

миры – [сонмом] ангелов счастливых!»

 IV

День [давно] уж к вечеру клонился

на цветущей равнине небесной;

два венчанных славой полководца

[шли], как пламя, чрез полки густые

врага неба и отца несчастья;

как ладьи две, под парусом полным,

проплывают по узкой протоке

среди снегом покрытой равнины,

так средь белых они [этих] скопищ

проходили воинства падшего.

«Сатана, брат, чином [с нами] равный,—

начал ему Михаил глаголать, —

сколь гибельно то, что [ныне] вижу

в чертах твоих и твоей дружины,

неужели и впрямь ты решился 15

Создателя испытать гнев правый

и низвергнуть в вечную погибель

с собой вместе все [те] легионы,

что под властью твоей пребывают

и короны твоей архангельской?

Как врагом злым называть ты смеешь

своего [же] Отца, Отца мiра,

из атома Иже тя [малого]

духом вечным [и мощным] соделал,

увенчавши венцом архангельским,

дабы сладость вкушал ты вечную

в[о] пределах неба блаженного?

Обрати же, Сатана, [вновь] взор [свой]

ко престолу Отца Предвечного:

Он ведь старше конца и начала! 30

Обратись [же], душа заблудшая!

слезы теплы пролей покаянья

пред [Все]общим Творцом милосердным,

что есть Имя, познай, Всемогуще

и что [сам ты и] смысл твой пред Оным;

изгони тьму из ума слепого,

злую зависть – из души нечистой!

Благ Создатель и многомилостив,

простит тебе твое заблужденье,

впишет в [книгу] вечного блаженства».

«Нет [и] нет [же]! — взгремел гласом низким

злой губитель [дивных] душ безсмертных,

так что слышал целый стан мятежный,—

Михаиле, чином мне подобный,

но намного низший меня духом, 45

ведь с душой ты [явно] не [c] моею –

благородной гордостью зажженной,

прощения Сатана не ищет:

благородство моих намерений

небо слышит, а миры – узнают!

Горьки суть мне все блаженства неба,

пока цели своей [не] достигну,

дав другие естеству законы;

Всемогуще Имя [я] не знаю,

Коим [вы]мне так угрожаете.

Чего ради Властелин ваш гордый

из сна меня пробудил вечного

с благородной моею дружиной,

коль короны самодержцев [властных]

на главы нам возложить не думал? 60

Я желал бы навсегда остаться

в сна объятьях, в его власти мирной

со всей моей светлою дружиной,

чем – на [белый этот] свет явившись –

преумножить кичливую гордость

Противника невыносимого.

Ввек не будет душа Сатанина

множить славу Соперника злого,

ввек не станут уста Сатанины

хвалу Ему возглашать [покорно].

Искусная душа Сатанина

дивно тайну мрачную прозрела,

разглядел я в подробностях [тонких]

небес гордых прошлую судьбину,

как Властитель [сих] небес надменный 75

[власть] присвоил [и] всемогущество,

завладевши пространством ужасным.

О своем я прочитал начале,

о всецелом уделе собственном

и дружины моей благородной.

Что кичится Недруг горделивый,

[Сей,] якобы меня сотворивший

и светлые мои легионы:

тайный случай был отцом нам [общим];

с [нарочитым] умыслом нас создал,

чтобы дали естеству законы

и гордыне предел положили,

с [Cим] надменным Властелином неба

разделивши власть и могущество,

да[бы] равным обладал всяк правом. 90

Небес первых [был] удел ужасен,

о [судьбе] их страшно и помыслить.

Грабителю выдался смелому

сходный случай завладеть пространством

и присвоить Имя Всемогуще

своевольно, с Своего согласья.

Небес оных страшное паденье

мраку Его задало начало,

вековечной тьме непроходимой,

что сгустилась вокруг Него [тотчас].

[А ведь] прежде целое пространство

заполнялось светлыми шарами,

тьма [же] лик свой нигде не являла.

Каждый шар [тот был] величиною

с наше небо, [кое видим ныне], 105

столь же светел и [зело] обширен.

[И] на каждом престол возвышался,

как Престол наш [нынешний] верховный;

на [том] троне над каждым был небом

[свой] правитель, короной венчанный.

Небес первых [вящее] величье

рок ужасный поразил внезапно:

пагубная некая судьбина

всколебала миры и пространства,

и страшные возмутили бури

океана^[2] минувшего недра;

потрясенья участились злые,

[миров] светлых пробил [тут] час судный;

на [сию ли] великую жертву

гладной бездны челюсти разверзлись. 120

[И тотчас же,] во мгновенье ока,

божества все низверглись с престолов,

и миры все стремглав обрушились,

с гулом страшным [пали], сокрушенны,

на жертвенник владычицы мрачной.

Ужасного зрелища такого

не представят все умы [вселенной];

как летели шары к погребенью,

раздробляя в полете друг друга,

повергаясь обломками в бездну.

С обширного все миры пространства

низринулись в вечную погибель,

один только невредим остался –

слепой волей некоей судьбины, –

[тот,] на коем высится трон гордый 135

Противника моего страшного.

Счастье[м] было б, коль и oн тогда [же]

в мировую ввергся [бы] гробницу

и царствие ночи мирновечной

всюду света лучи угасило!

На лихую судьбу небес падших,

воцарились ночь с опустошеньем,

но слепые владычицы эти

в безсилии преклонились тотчас

пред упорным своим Соперником.

Из хаоса небес раздробленных

деятельный Властелин Небесный

создавать стал миры небольшие,

поселяя жителей в них слабых

дабы было все Ему покорно. 150

Вот [он] случай, — возопил [он] страшно,—

имже смелый Властелин Небесный

приобрел [вдруг] Имя Всемогуще,

Сатана же – открывает тайну!

Средь равнины [пре]обширной неба

да разделим, требую я, власть мы

и падшие небеса воздвигнем.

И природе дадим закон первый:

пусть [жe] каждый властию верховной

в своем небе выспренно гордится!

Соперника ведома мне сила

и страшное Его постоянство,

но клянусь [я] оружием светлым,

щитом [грозным и] непобедимым

[и] храбростью моих полководцев, 165

легиона своего оружьем,

искренностью Адамова лика:

мы исполним [свое] намеренье,

либо жертвой станем благородной:

покой вечный – вечное блаженство!»

Едва слово рек вождь погибели,

к Творцу ядом зависти полное,

миллионы гласов отозвались

из мятежных полков развращенных:

с изумленьем всякий ему кличет,

[все] согласно верность выражают.

Колышется [эта] рать густая,

как зрелое по равнине жито,

еже [остру] поджидает косу,

когда [ниву] вихрь смутит безумный. 180

«О зависти ядовитой жертва,

виновники погибели вечной!»—

молвил было Гавриил Архангел;

но хуленья тысячные крики

на Вышнего и двух полководцев

вкруг [последн]их слились в хор [свирепый],

оборвавши слово Гавриила.

Два поднялись верных воеводы,

на зефирных полетели крыльях

во свои [ли] полки блаженные.

Сатанины [ж] злоумышленники

идут к нему с общего согласья:

Алзьзянк, Йолзхуд и Алзавалг гордый,

Абенгурден и Алызрач злобный

зла владыке несут венец тяжкий, 195

коронуя собственную гибель

всею волей воинства падшего.

Злой властитель со злом лишь венчался,

отовсюду загремели клики,

он [же] гордо [всех] благодарит [их].

Виждь Адам[а], виждь Ноелопан[а],

тут [и] Разец, здесь [же] и Аскела,

от своего злосчастного лика

приветствуют отступника неба

и клянутся быть дружиной верной,

лишь бы [только] сдержал обещанье —

увенчал их венцом самодержцев

над единым из миров, как рек [им].

О несчастный род славолюбивый,

та ошибка дорого вам станет! 210

V

Покой тихий неба блаженного

вскипел страшной [ярости] картиной,

распри [ныне] веют в нем знамена,

хулы крики его наполнили,

кровавая война в нем клокочет;

легионов жуткое движенье,

славой ратной опьяненных люто,

всколебали его повсеместно;

[се] враг неба гнусный поспешает

испытати кару заслуженну.

[Все]вышнего два верных стратига

быстро строят [свои] легионы,

в бой кровавый устремиться жаждут,

распаленны гнусною хулою

души мрачной отступника неба. 15

Встало войско длинными рядами

на широких небесных просторах

с двух сторон [ли], друг напротив друга;

иные [же], яко туч громады,

на воздухе выстроились к битве.

Так предстанут взору [изумленну]

горды [кущи] северного леса,

как зима их покровом оденет,

а над ними в ясном [зимнем] небе

раздвоится облако большое

на две [светлых] необъятных массы,

что два встречных возмущают ветра;

вид подобный два воинства страшных

на равнине являли небесной,

ко кровавой битве [из]готовясь. 30

Лязгом, звоном музыки военной,

возгласами ратными [и кличем]

небесные взгремели равнины.

Закипел бой между безсмертными

с величайшим ожесточением;

ревностные спорят воеводы,

кто вящую выкажет отвагу;

Творца ради верные ревнуют,

неверные — рвутся к [своей] цели,

всемогущим завладеть чтоб троном.

О слепая выспренняя злоба,

злая жертва души утраченной,

вы восстали на Всемогущего!

Несчастные скорей мореходы,

застигнуты кораблекрушеньем 45

океанской посреди пучины,

что воззрели на восход светила,

в коем ищут для себя спасенья,

дотянутся рукою до солнца,

чем вы трон [сей] мощный захватите.

Полюсов двух если б льды [седые],

что почиют двумя громадами,

под напором вихрей [ураганных]

раздробились на куски и льдинки,

по простору буйному [рассеясь],

не пролили б столько стрел [пернатых],

как два [оных] войска друг на друга,

разрушенья не явили б столько,

сколько [было] в битве [той] небесной

[по]разбито щитов и оружья. 60

Два дни светлых [и] две ярких ночи

шла на равных яростная битва;

с обеих стран воинов безсмертных

виднелися скошенные груды,

жестокими ранами покрыты

(но напейся воды безсмертия –

и воспрянешь после скорби малой).

[Там] тысячи единоборств [грозных] –

на воздухе, и по [всей] равнине, –

в чудовищной выделялись свалке.

Мечи, копья, пламенные стрелы

ангельскою кровью обагрились;

воеводы младшие, старшие

на огненных мчатся колесницах,

опьяненны храбростию ратной, 75

люту доблесть воинству являя;

от ран тяжких, многие, страдая,

с колесниц тех, сверженные, пали,

на равнину, меж рядов [военных]

[сих] двух ратей, кровию омытых.

Третье утро зрелища ужасна

как взыграло на полях небесных,

отступает Адам с его ликом

из злосчастной, губительной битвы

со глубоким в душе покаяньем.

Негодуют на него жестоко

Ноелопан, Разец и Аскела

и прочие многие старшины,

что измены именем постыдным

омрачил он честь их легиона. 90

«Воеводы, мне подчиненные,

славолюбье еже вас слепое

с бранной славой пламенной подвигло

ополчиться, с моего согласья,

на своего Творца Всемогуща,

[су]против мя гласа не вздымайте!

Страшный промах осознал я поздно,

заблужденье наше безрассудно

и смысл [велий] Имени Всесильна, –

гроб отверзся погибели нашей!

На огненной летя колеснице,

пред зарею сном я вдруг забылся:

и узрел в нем страшное виденье,

[грозну] кару Творца прогневлённа.

Эта сила праведного гнева 105

душу мою скорбно-заблудшую

устрашила и заледенила.

Преступному страшно [ведь] безумцу

на сильного Отца Всевышнего

воззреть [оком], когда Он во гневе!

После [оной] страшной Его кары,

коей небо допрежь не видало,

легионы двух стратигов верных

смятенного Сатану погнали

вместе с ратью его разгромленной,

до пределов гнали [их] небесных

[и] загнали в алчущую бездну,

разжженную смрадною стихией:

богомерзкий царь и его войско

потонули в бездне [той] горящей. 120

Бич праведен [в] Руце Всемогущей

вогнал когда отступника неба

в кипящую пламенем пучину,

[все] воинство победоносное

под началом двух [архи]стратигов,

с необорной на нас прянув cилой,

страшным кличем выгнало нас также

из жилища небес блаженного

вслед за нашим злым лжевластелином,

с ним да делим горькую победу.

Свято Слово Отца Милосердна

нас с границы погибели вечной

всемогущей отозвало волей.

Верные же небу легионы,

во оковы тяжки и плачевны 135

всех нас [тотчас] крепко заключивши,

на шар мрачный, необустроенный,

нас бросили, чтоб влачили цепи

[там], где меркнет память о блаженстве,

[там], где тени возмущают сферу!»

Зла причина и зла предсказатель

судьбу злую предрек легиону,

и на лицах божественных [сразу]

воцарилась мертвенная немощь,

умерла в них живость небесная –

и в движеньях, и в чертах [поблекших].

На семейство, числом великое,

eже, светлой лишившись надежды,

отрешенно с кладбища шагает,

походили полки Адамовы. 150

Враг небесный с яростью слепою

по-прежнему продолжает битву –

все жесточе и все отчаянней.

Ужасные храбрости примеры

он являет на поприще ратном,

вокруг него месиво сплошное

из множества [ангелов] безсмертных.

Нелегко [им] отступника неба

с его [гордой] ратью воинственной

в[о] кровавом одолеть сраженьи.

[Вот] день третий с ужаснейшим шумом

небесную пересек равнину;

два под вечер верных воеводы

Пред Престолом Творца [вновь] предстали:

Отца молят Премилосердного 165

оружие у обеих ратей

смертоносным заострить ударом:

«Ибо,— молвят,— хула Сатанина

и дружины его безрассудной

в отчаянье [уже] нас повергла».

 «Нет, — рек [Вышний],— два стратига верных,

завет святой ввек [Я] не нарушу:

что однажды Аз венчал безсмертьем,

косу смерти [уж] не испытает!

Злобой к небу врагов опьяненных

с покаяньем ждал Я [днесь грядущих];

думал, вспомнят, [устыдясь, безумцы],

дар Мой [вящий], вечное блаженство,

и долг твари перед Создателем,

сладчайшего неба веселие. 180

Ибо [если] Ангела небесна

наслажденье перелить святое

в стать гордую кедра в [кущах] райских,

[сей] бездушный исполин древесный

полетел бы по небесной сфере,

растопляясь от кроны до корня

от пресладкой духовной сладости;

но cмерзлые от зависти души,

презрев[-таки] благость Создателя,

наслажденья вечного лишились.

 Весы уже – святой облик правды –

 до предела злом перегрузили,

[сами чашу] склонили к гибели.

[Но] заутра день четвертый грянет

на них страшным гневом [должной] кары 195

и их [лютой] погибели вечной.

Вонмут завтра удару всесильну,

испытают гром его ужасный,

завтра слава Творца отзовется,

вам [же с н]ею – ликовать победно.

Круги неба все миродержные,

движимые и неподвижные,

завтра хором отпразднуют [с нами]

удар страшный Мощныя Десницы.

По безгласным мрачно-жутким безднам,

усыпленным намертво сном вечным,

прокатится завтра эхо славы

могучего их Супротивника,

страшный завтра Я удар обрушу,

дабы Сам мог назвать его сильным! 210

[Та] неправда души Сатаниной

зла шар черный в [круг] ввела эфир[ный],

адом прозван, [край] мучений злобы,

царя злого мрачное владенье.

В нем [же] некто – лютый враг небесный

адским [своим] горд самодержавьем:

заслужил он оную награду

вместе с злобным своим легионом,

иже небом завладеть восстали,

лишить трона Творца [Все]вышнего.

Шар тот [черный и] отнюдь не малый,

темный сгусток, [горький и] плачевный,

слит из ночи и рыданий вечных.

Две стихии [суть] в нем ужасные,

до предела злобой доведенны, – 225

огнь и стужа, вихрями раздуты,

ужасными бурями влекомы

на все страны царства Сатанина,—

жутким хором воют непрестанно

в[о] своих [ли] смерчах супротивных.

Стикс то царство царя злочестива

кипящими ярыми волнами

и пламенем смоляным [и] смрадным,

[жестоким] льдом [и] морозом страшным,

девясильным кольцом окружает:

[как ]полцарства – [кольцом] смоль-огнистым,

[а] полцарства – [венцом] мразно-льдистым.

Сей ужасный многослойный обруч

в каждом круге закипает жутко

с мучительной лютостью своею. 240

Вал плачевный [хладного] Коцита

заструится с водою нечистой

[с мест] мучений отступников неба,

за ним [следом] – Флегетон и Мента

с яростию алчущего ада.

Между [оных] двух стихий враждебных

поток тайный протекает Леты,

охраняем дщерями Горгоны,

чтоб прегнусным небоотверженцам

от струи той не вкусить отрадной.

В мучительном царстве врага неба

[зело] низок [твердый] свод [и мрачный]

грубой бронзы, без отделки [всякой];

[там] полцарства океан огромный

смоляных вод смрадных занимает, 255

что вскипают с лютостью ужасной,

испуская бледный, [мертвый] пламень

(в коем зримы страх и облик смерти)

с огнедымным облаком смрадн[ейш]им,

и мрак [черный] смешивают с бледным.

В океана мерзостного недрах

[там] курятся тысячи вулканов,

с глухим всхлипом изрыгая [жутко]

на поверхность глубокой пучины

страшны струи дыма и пламени,

что о грубый [низкий] свод дробятся.

Как вулканы смрадное дыханье

во утробу вернут распаленну,

ужасные пропасти за ними

разверзнутся, все в огне и дыме. 270

Берега все кипящей пучины

засеяны частыми холмами,

но голыми, плачевного вида;

жутчайшие бьют из них вулканы,

иже алчну и мрачну утробу

гнусной смесью океанской полнят,

чтобы снова в мрачную пучину

[все] того же моря-окияна

[вы]блевать [все] с громким, жутким стоном

во облацех пламени и дыма.

[Там,] в тартаре, царстве хулителей,

все ужасы [там] свои природа

в[ы]плеснула с яростию вящей;

она его [сонмом] населила

безобразных и страшнейших [чудищ], 285

что, беснуясь, с ревом ищут жертву

в [недрах] мрака на поганых волнах.

Шипят гидры, страховидн[о-лют]ы,

велей стаей, многоголовые,

над пучиной главы воздымают;

несть числа там мерзостным ехиднам,

из просторной жаждущей утробы

глас плачевный подающим глухо;

там химеры [везде] и драконы

огромными, [страшными] стадами

с [диким] страхом мчатся по пучине,

чтоб природы долг исполнить страшный;

громадного там размера змеи,

крокодилы, чудища гнусные

поджидают Сатану средь мрака. 300

Там летают фурии ужасны,

с [жутким] криком, аду [лишь] присталым:

не находят в о[ной] тьме покоя,

хоть [родная] то [для н]их стихия,

ведь их мучит [собственный] злой норов,

[понуждая] изливать желчь муки

на слепцов [cих], возмутивших небо.

Превосходит злоба их намного

зубов ада остроту любую,

всяко жало хвоста ядовита.

Половину [того] царства мрака

зима люта льдом сковала вечным,

там морозы до степени крайней

жидкость водну в камен[ь тверд сгуст]или,

[там] метели завывают хором: 315

за мгновенье наметут холм гордый,

во мгновенье – разнесут [его же],

в грозных вихрях развевая [прахом];

там туманы плотно-снеговые

с [самым] крупным выпадают градом.

Воеводы, два слуги Мне верных!

страшно воют ураганы ада,

стонут жерла мрачные вулканов,

рык ужасен чудовищ тартара,

яростен звон цепи раскаленной,

бьются волны с мучительным шумом,

оглашая мрачн[ейш]ие своды,

гудит тартар из утробы мрака

страшным гулом единым злогласным –

алчет жертвы хулителей [злобных]!» 330

Как промолвил слово Всемогущий,

объявивши верным воеводам

страшну кару и погибель вечну

врага неба и его сопутных,

архангелы с благоговением

от Вышнего отошли Престола,

к полкам верным [воротясь] небесным,

иже страшну и кроваву битву

с царем ада вели равносильно;

в бой яростный и они вступили.

[Вот] на небе настал день четвертый

с величайшей жестокостью ратной:

гул равнины потряс небесные

богохульством воинства злобного.

[В] главе гордой властителя мрака 345

оно мнилось уж непобедимым,

судьбы своей он не ведал чашу,

[кою] ядом переполнил черным;

[роковой] миг незримо подкрался,

грянув звоном погибели вечной!

Вдруг как будто молния сверкнула!

[И] громада облака тяжкого

плотной массой, белой [и огромной,]

всю объяла гору престольную,

аккуратный венец образуя,

исполинский, правильный, но страшный,

[иже] начал вращаться проворно

на зефирных разъяренных крыльях

вокруг трона и горы священной

с ужасными грома раскатами. 360

Океанов брань совокупная

со крутыми [морскими] скалами,

[вся] их ярость [сверх]величайшая,

все порывы ветров [ураганных],

иже воют по земному шару,

на густые леса ополчаясь,—

если слить их в один глас могучий, —

зело слабы были бы раскаты

по сравненью с силой [того] гласа,

коим облак гудел крутящийся.

Cим явленьем чудным [и] нежданным

бой кровавый на небе был прерван;

всякий ратник, верный и неверный,

на Tрон воззрел Творца [и Владыки],

неверные хулить продолжали 375

имя Бога небес и славы;

небесные в ту пору светила

свой прервали [бег и] течение,

половину пламенного света

под венец [свой] каждое вернуло.

[И] внезапно облак громоносный

полюсов двух принял облик жуткий;

на них тотчас явилась, [ блистая,]

колесница, светлая, как солнце,

тысячею молний запряженна

огнекрылых, яже влекли ее.

Всемогущий восседал на оной,

страшным гневом вооружившийся:

о, какою взор Его пламенный

яростию [за]сверкал ужасной! 390

[Как] пустил Он стрелу светозарну

из [тугого] лука алмазного

в Сатану [ли,] отступника гнусна,

в легионы его [ли] мерзкие;

и взвилася стрела крылатая

исполинской колонной огненной.

Звон Господня лука алмазного,

свист летящей [стрелы сверкающей]

не с чем [будет] сравнить мне, кроме [как]

с всемогущей силою Божией.

Угодила стрела крылатая

в середину рати богохульной

и разбилась со гневом огненным:

cквозь мятежно воинство тысячи

от ней страшных прокатились громов. 405

Царь тартара и [все] его войско

на поле [том] полегли сраженья,

пораженны стрелой [Все]вышнего

и пламенем ее опаленны,

облачившись в черноту вечную.

От удара, [что нанес] Всевышний,

бездны хладны, атомам[и] полны,

не знавшие имени доселе

среди мертвой тишины холодной

ни зефиру, ни лучу, ни гласу,

сотряслися от Десницы мощной

и, немые, из утробы мрачной

вторят эху всемогущей славы;

смерть из [темной] гробницы предвечной

пробудил в них сей удар [всесильный]! 420

От удара [той] стрелы Господней

содрогнулись светлые созданья:

созвездия необозримые,

мириады миров лучезарных,

провиденьем и страхом влекомы,

с кругов своих сорвались [и тотчас]

роем к трону Творца подлетели,

каждый полон воинством безсмертным,

и с той поры, волей Всевышнего,

небесными стали курьерами.^[3]

Всемогущий Победитель светлый

метнул едва стрелу громоносну

из сильного и звучного лука

в Сатану [ли, в] небоотверженца,

поразивши полки неверные, 435

[как] немедля молнии, впряженны

в колесницу Творца священную,

радугою [взмыли] вверх единой,

развернувши назад колесницу.

Господь славы на трон воротился!

Венец Его взыграл над престолом

во всей [своей] славе лучезарной,

и прочие в небесах светила

заиграли с живостию свежей.

Два стратига со воинством верным

и все рати [всех] миров приспевших

в [за]облачный хор необозримый

возлетели по блаженной сфере,

[вос]пев славу Творцу победную

и блаженство любви [Его] вечной. 450

День четвертый страшного явленья

могущества Господней десницы

ко святому тек отдохновенью:

зазвучали гимны вышней славы

и раскаты музыки сладчайшей.

Легионы длинными рядами,

всемогущей выстроены волей,

каждый к миру своему летели,

иже славы Господом и силы

дан [им] ради вечного блаженства.

Два верховных военачальника

развернули полки несметные,

дабы [прочь] гнать небоотс тупникoв

из пределов дома блаженного

во владенья мрачные тартара 465

на вечную муку им [сужденну].

Приближалась дивно и ужасно

рать верная победоносная

к побежденной рати Сатаниной,

смерт[ель]н[ейш]им ужасом объятой.

Отступники неба, устрашившись,

от блаженной побежали рати

с воплем хульным и животным [визгом].

Царя мрака рать разнесчастная

[тотчас] облик приняла [пре]мерзкий

[гнев] праведный над ней разразился:

чернолицы, рогаты, хвостаты,

[тут] у многих раззявились пасти,

[т]a[м] у многих шеи искривились,

какой только гнуси нет в выродках. 480

Безжалостно те, кто служат небу,

хулителей Создателя гонят,

с дня светлого зло [они] сгоняют

в кипящие тартаровы бездны;

прогнали [их] до границы неба.

Столп огромный, мрачный образуя,

Сатанины спутники гнусные

[пали] вечным падением страшным

с ясна неба в пропасти адские,

вниз главами, в обличьи ужасном.

Три дни [ровно] легионы ада

непрестанно за своим владыкой

[жутким,] черным сыпались потоком

с края неба в адскую утробу.

[И] зрелище страшнейшее это 495

все ужасы превзошло далёко!

Как падали полки извиваясь

в те дымные челюсти тартара,

с громом тартар содрогался жадно,

гнусну жертву радостно сжирая.

Вот собралась сила нечестива

под бронзовым сводом раскаленным,

закипели вой и обвиненья

вражьей [стаи] и чудовищ [адских];

[и] казалось, [даже] своды ада

удержать их ни за что не смогут,

но на части [скоро] разлетятся;

из глубин тут зарычал [сам] Цербер,

принял стадо в свой загон громадный

и на страже адских врат [улегся]. 510

VI

После страшной над врагом победы

великое собралось собранье

во палатах Царя предвечного:

Архангелы первопрестольные

и многие тысячи светл[ейш]их

херувимов, [как] и серафимов,

благодарны Творцу могучему,

что вернул [им] тишину блаженну,

одержавши светлую победу

над владыкой злобы и несчастья.

Всемогущий перед всем собраньем

наказанье объявил Адаму:

«[Еще] один,— рек [Он], — шар поставлю

поблизости от мрачного ада,

заточенья временного ради 15

Адамова, с ликом его [вкупе];

шар тот малый будет [Мной] составлен

из хаоса и мрачного праха,

[мощь] стихий Я на нем поумерю,

времени же дам непостоянство.

Мир сей грубый назову Землею,

будет она водами обильна

[и] вся [кругом] засеяна будет

различного рода растеньями.

Там животных разные породы

по воздуху, в водах и на суше

в изобильи будут рассеяны:

между ними будут и тихие,

но [немало] будет и хищников,

и ползучих гадов ядовитых. 30

Яко ада гордому владыке

и зло[бно]му его легиону

вживе память неба блаженного

ради вящей кары Я оставил,

так сегодня лишаю Адама

с [тем ли] его воинством мятежным

о блаженном жилище памяти,

чтоб частица даже малейшая

ее в душах у них не осталась,

словно неба вовсе не видали.

В наказанье за [нрав] безпокой[ный]

их [мятежным] безпокойным душам

в[o] оковах праха телесного

находиться краткий век придется;

пусть же [ныне] чрез юдоль плачевну 45

тяжки цепи с бурей непокоя

влачат [они] с горестным стенаньем;

пусть гнусную свою непристойность

оплачут там с проклятием [горьким],

рыданием [давясь] и слезами;

пусть питают свои тела они

злаком [добрым] и его семенем,

животными и водой студеной;

заточенье будет им краткое

[велей] скорбью душ непостоянных:

будут с плачем упадать на землю,

будут с плачем жи[знь влачи]ть на оной,

будут с плачем в вечность возвращаться;

друг для друга будут мучители,

[но] большие – для себя самих [же]. 60

Изведу смерть из темницы мрачной

[и] на землю к ним ее пущу [Я],

облаченну в разные обличья,

пусть меж ними бродит яко ужас,

всюду сея опустошение;

тирании оная царица

безжалостно, образом ужасным,

насильственн[ым] о[бладая] правом,

от ярма их тяжкого избавит

и к духовной возвратит [вновь] жизни.

Их надежды, что не существуют,

лишь помыслят: [вот], мы их настигли,

тотчас дале ускользнут, [как тени];

будет эта пища обманчива

отравлена сомнением лютым; 75

легковерны узники земные,

бич сомненья страшный их коснется:

всюду оно спутницей им будет,

всюду оно [как] людей обгонит,

[так] и взор их, в будущее [вперен].

Человека на земле лик смертный

уподоблю ангельскому лику,

одну только крохотную искру

[Я] небесной вдохну им любови,

когда станут на земле плодиться,

чтоб жалкую, горькую судьбину

хоть немного [и] смягчить, [и скрасить];

человек ведь, даже и прельщенный,

разумное все равно созданье,

царь земли [он], пусть [даже] и в рабстве. 90

Остается с волей он свободной,

как другие безсмертные духи;

на скрижали души человека

начертанья с двух сторон [пестреют],

два закона, в корне [су]противных:

на одной [ли] – закон благой правды,

священными линиями писан,

на другой [же] – [злого] господина

зол всяческих черные законы –

[в] память адской связи с Сатаною.

Человеку эти два закона,

коль [по] правде Моей мысли[ть] станет,

не велик труд будет различати,

но адское проклятие духа

человека пленять будет часто. 105

Борьба сия правды и неправды,

яже небо три дни колебала.

со всем [своим] ужасом отныне

[жжет] печатью душу человека,

рабство горше делая и зыбче.

Адам с первым земным поколеньем

на лютое обречен страданье

Сатаною душегубителем

(ибо первым во плоти Адаму

предстать [должно] и носить [оную]):

злой властитель алчущего ада

поколенье доведет людское

до безумной слепоты полнейшей:

свет небесный похулят [безумцы],

имя мрака [впредь] обожествляя. 120

Одно солнце ясными лучами

светить станет шару подвижному,

[и] с земного смогут люди шара

на своем [ли] узком поднебесье

миров Моих [лице]зреть довольно;

но пагубной тьмою Сатаниной

[смертн]ым [вечно] застить будет очи,

[и] миры [те] силой всемогущей

[и благою] не блеснут их взору,

похулит [раб] имя Cоздателя.

На земле [же] тысячи кумиров

в ослепленьи человек воздвигнет;

ничтожные божества [то] будут –

вырожденья и безобразия,

безумного сего язычества 135

[жрецы] престол нечистый устроят

на пригорке топком [и размытом],

по коему гады с животными

ползать будут – сверху – непрестанно

и питаться разными злаками.

Ослепленье низкое людское,

[сей плод] злобы души Сатаниной –

хула небу, [как] и [Все]вышнему.

В душе Моей божественной, нежной

боль вызовет судьба человека:

Аз [же] Слово Мое возлюбленно

в плоть людскую облачу позднее,

пошлю Его, чтоб людей избавил

и законом святой Моей правды

просветил [бы] помраченный [раз]ум. 150

Аз есмь [правды] Отец и Свет правды:

когда Адам с его легионом

в узилище [полный] срок отбудут,

через плача пронеся долину

рабской доли смертные оковы,

кто следовал Моему закону,

к перв[ичн]ому вернется блаженству,

законов же царя-злочестивца

в ад слепые пойдут приверженцы,

 тьмой объяты вечного рыданья.

После землю, ужасов обитель,

сцену [зрелищ и] зол богомерзких,

гнездилище людского несчастья,

невинною кровью оскверненну,

отравленну горькими слезами, 165

кою вопли [жертв ее] безвинных

проклинали пред Моим престолом,—

огонь ее божественной правды

во день судный за одно мгновенье

сожжет своим пламенем священным».

Счастливые военачальники

полетели от трона Вышнего

на огненных своих колесницах

на равнины неба веселые

отпраздновать с любовью слад[чайш]ей

падение небес противника

и рожденье новы[х] легион[ов],

ко блаженству [и радости] вечной

Всемогущим вызван[ных] из бездны,

чтоб восполнить падшее воинство. 180

Всемогущей волей Создателя

[тут] четыре ветра разъярились

во глубинах [темных] бездн холодных

и страшные, громадные тучи

черне[йше]го хаоса и праха

из недр мрачных подняли [наружу]

и с ужасной силою своею

стиснули их [разом] отовсюду

и [послушно] во мгновенье ока

шар земной наш темный сотворили.

Из земного хладного [ли] чрева

источники потекли водные,

образуя океан обширный;

лучи солнца животворным взором

растения различного рода 195

на поверхность привлекли земную:

расплодились [и] стада животных

по воздуху, на земле и в водах.

В миг [единый] Творца мощным словом

земля [свое] обрела теченье.

Адам неба перешел границу

со своим [ли] скорбным ликом [вместе];

пред вратами вечности их ставят,—

виждь Адама, во плоть облаченна,

с подругою на полях эдемских!

Пробудившись ото сна забвенья

зрит он дивны лучи солнца [ясна],

зрит спутницу [свою] прекрасную,

зрит Эдема [чудные] красоты,—

благодарен небу [он] за милость. 210

Лия слезы по своей прельщенной

и сном тяжким объятой судьбине,

зрел я мрака [злого] властелина,

[как,] коварной змеей обернувшись,

[в]полз [в Эдем] он, чтоб зло [сделать] людям.

О праматерь племени людского,

приняла ты дар [сей] отравленный!

иже горьким искупать рыданьем

[и] слезами покаянья будешь,

только тщетно – завет [ведь] нарушен!

После видел с ужасом я [велим]

первых братьев, кои народились,

плод перв[ичн]ый любви божественной,

родителей милую утеху;

[о] царь мира [здешнего] целого, 225

как же кровью братоубийства ты

лицо земли отравил младое.

Злыдень клятый, убей тебя Боже!

Удар зло[бны]й душе родительской!

Зло[й] предвест[ник] судьбы отравленной!

Осквернились кровию впервые

беззаконны Каиновы руки,

[и] впервые увидело солнце

на земле [cей] Каина-убийцу,

родителей первое проклятье

на первого выплеснулось сына.

Безсчетное Каина потомство

злом всяческим наполнило землю:

грех как море гор покрыл [вершины],

искра ж злобы [так] и не погасла! 240

О, как [много] наводнило землю

всевозможных выродков идол[ьских]!

О, сколь [страшно] лице всемогуще

глупость мрачна обезобразила!

Злой царь мрака [тут] возвеселился,

видя имя неба поруганным,

видя мерзость, коей человецы

в алтаре [ли] ладаном кадили,

видя гнусных змей [и] крокодилов,

безумцами обожествляемых.

О природы сыны невинные,

о простая мудрость всесиянья!

До рожденья истинного Света

вы, счастливцы, поклонялись солнцу!

Верные вы сыны небесные, 255

вас светлые лучи животворны

к Творцу несут, лучей Источнику,

луч – ваш дивный богословский опыт,

луч уводит вашу жертву в небо,

луч вам душу Творца озаряет!

Виждь виденье дивное [от]ныне:

Солнце правды согрело и землю,

озарился мрачный храм-темница,

стали легче для рабов оковы!

Сын, достойный Отца Предвечного,

облачился в [естество] люд[ско]е,

[ополчился,] взяв оружье правды

и святые просвещенья стрелы,

попирая зло и тиранию,

добродетель освящая в храме. 270

О Учитель, преблагий и тихий!

вод прозрачных[ и ]святых [вкус] сладок,

Твой [струит] их источник безсмертный!

Пред Твоим [ли ясным,] светлым взором

исчезает [сам] мрак, устрашенный;

при священном Твоем приближеньи

богохульны алтари падоша;

воскресеньем [даже] смерть сразил Ты,

небо эху хвалы Твоей вторит,

земля славит Спасителя мира!

 С сербского перевел Илья Числов

← Вернуться к списку