Культура

Матерь Божья над Русью

Татьяна Грибанова

***

Маковка лета, а дождик верёвкой

мир исхлестал вкривь и вкось, окаянный.

Сад, скрежеща, измолол в кофемолке.

Только и радости, что на веранде

полымем жарким пылают герани.

Только одна лишь осталась отрада –

чай заварить на кипрее-душице…

Дождь, видно, вызнал про наши разлады…

Кажется, ломтик ещё мармелада

где-то белёвского в доме хранится.

В плед, что достался в наследство от мамы, –

помнишь? как в руки твои, – закопаться…

Знаешь, а дождь – не такая уж драма.

Может, он мне нынче друг… самый, самый.

Друг настоящий, не ждущий оваций.

***

Как светлица, душа под завяз переполнена светом

заревых, босоногих, в белёных рубахах берёз.

Так ей хочется, всласть надышавшейся волей и летом,

показать и тебе этот вышитый шёлковой гладью покос.

Провести подсинённым, как тюли, шалфейным просёлком,

помолчать средь травы, расстрекоченной вдрызг, донельзя.

И руками всплеснуть:  в жаворонковом небе высоком, –

ну, смотри же скорей! – Матерь Божья над Русью идёт на сносях.

За пропахшим укропом, и чем ещё Бог только знает,

с земляничиной спелой и сеном в пшеничных кудрях,

за улыбчивым ветром отправиться в след, как по раю,

напролом в купырях и анисах, просветы и стёжки торя.

Будет солнце ронять на ходу золочёные спицы,

будут ласточки, вечер почуяв, всё ниже кружить,

запорошатся звёздным пшеном, поднебесные ситцы,

и слетятся жуки-светляки  ворожить в придорожную сныть.

И зацвиркают песню извечную струи в подойник,

полной грудью вздохнёт, освежившись росою, земля,

и наденет на косу река свой туманный повойник,

и прольют лунный свет серебром на дома и дворы тополя.

***

Мулине цветастой ниткой

где крестом,

где дивной гладью

без рисунка,

по наитью,

вышивает палисады

яркими лучами света

на холстах июльских

Лето.

Но Илья прокатит громы –

вспыхнет август,

словно свечка,

мальвы выгорят у дома…

Лишь душе сиять извечно!

Только ей

дано запомнить

всю сакральность этих линий,

этих форм,

и этих красок,

чтоб в морозной зимней стыни

в днях простуженных,

ненастных

смаковать по тем приметам

под чаёк с вареньем

Лето.

***

Небесный шлях просёлком лёг над полем –

отары звёзд клубят вселенской пылью.

Над утомлённою июльской волей

расперила ночная птица крылья.

Воспряв от всесжигающего зноя,

в подлунном свете утопают рощи,

всласть напоённые духмяною росою.

Час неги и покоя.

Час полночный.

Час сокровенной,

лишь двоих беседы,

любви взахлёб,

её плодов зачатья,

когда войне назло,

забыв о бедах,

Земля,

как бабочка,

летит на счастье.

«…Они увидели в окно, что падает ливень из крошечных желтых цветов.

 Всю ночь они обрушивались на город тихим штормом,

накрыли крыши, заклинили двери…»

(Г. Маркес «Сто лет одиночества»)

***

С горних палисадов, с высоты,

на луга, обрызганные земляникой,

на селенья, церкви и кресты,

ниспадая медленно и тихо,

сыпались подлунные цветы.

Тишь махровая. И лишь повсюду

жёлтых лепестков вселенский шёпот

да о цветопаде бражниц пересуды.

Ни отдзынуть дверь, ни ставней хлопнуть –

заиюлило! – бутонная запруда.

Улица завалена по плечи.

Как дитя, попутав дни и ночи, –

он итак капризный был извечно, –

пару раз чихнув пыльцой цветочной,

задремал фонарик прикрылечный.

Только мне в дому моём не спится –

будоражит сердце проливенный

цветопад из штапеля и ситца,

в кровь мою втекает внутривенно,

капая стихами на страницу.

Опубликовано: 07.08.2023

← Вернуться к списку