Культура

Погром. Бегство. Победа

 

Глава из книги Юрия Лощица “Кирилл и Мефодий"

 

“Житие Мефодия” завершается описанием проводов владыки, вылившихся поистине во всенародный сбор верных ему духовных чад. Тогда же было подсчитано, что на панихиду сошлось и съехалось отовсюду около двухсот одних только старших учеников — священников и дьяконов. А сколько прихожан стеклось от ближних и дальних градов и весей? Над всеми плачами и скорбями плескалась в те дни пасхальная радость о воскресшем Христе.

Похоже, Климент и принялся за жизнеописание Мефодия вскоре после его кончины, когда обострённая утратой память помогала всему осиротевшему содружеству учеников заново переноситься в дни испытаний, преодолённых бок о бок с владыкой. И когда всем им так хотелось надеяться на то, что сама картина благодатного прощания Моравии со своим кормчим веры наконец-то усовестит двоедушных. А недоброжелателей угомонит — навсегда или хотя бы надолго. Утешение находили и в поминальных службах над местом захоронения, куда стекался народ отовсюду .

В сентябре, через полгода после смерти Мефодия, в Риме произошло избрание нового апостолика. Им вместо скоропостижно скончавшегося Адриана III стал Стефан V. Одним из тех, кто с особым нетерпением ждал этого избрания, оказался анафемствованный Мефодием бывший епископ Нит- ры Вихинг. Надо полагать, он уже вооружился доводами, подтверждающими совершенную незаконность единоличного и самоуправного отлучения его от церкви, которое он претерпел от покойного архиепископа, не имевшего никакого права на то, чтобы самовольно объявлять своим наследником на кафедре одного из собственных любимцев — Горазда.

Вряд ли Вихинг успел сразу же пробиться на приём к апостолику. Только в самом конце 885 года Стефан V отправил буллу в Велеград, адресованную князю Святополку. Кроме того, в Моравию отбыл с письменными инструкциями папский легат епископ Доминик в сопровождении двух священников. Им было поручено рассмотреть причины и суть споров, возникших среди местного духовенства, в том числе по поводу искажения Символа веры прибавкой filioque.

Стефан в патетических тонах благодарил князя за верность святому престолу (иногда эту патетику объясняют тем, что совсем не бедный в ту пору Святополк, судя по всему, отправил, по совету Вихинга, в Рим, на имя нового апостолика, щедрую помощь, прослышав о всеобщем голоде, поразившем полуостров). Довольно подробно писал папа о том, что римская церковь не считает нужным вовлекать людей, не обученных теологии, в обсуждение сложных догматических тем, таких, как вопрос об исхождении Святого Духа.

Но письмо папы и инструкции, вручённые епископу Доминику, далеко не во всех подробностях совпадали. Это дало повод исследователям предположить, что и на сей раз, как и несколько лет назад, были произведены подтасовки. И эти фальсификации, случившиеся при составлении документов или их оглашении на месте, снова исходили от расторопного Вихинга.

Однако в любом случае и булла папы, и переданные им инструкции в одной точке сходились вполне. В храмах Моравии категорически запрещалось служить литургии “на местном языке”. Тем самым Стефан V отменил благословение на славянские церковные службы, которое пять лет назад Мефодий вернул после встречи с папой Иоанна VIII.

Новый папа отменил церковное отлучение епископа Вихинга и возвратил ему кафедру в Нитре. Что же до Горазда, то апостолик, у которого, возможно, имелся письменный запрос Мефодия, адресованный ещё Адриану III, посчитал, что принять по такому щепетильному делу окончательное решение можно только в Риме, в присутствии самого священника.

Но Вихинг был уже на месте и снова действовал с опережением любых булл и инструкций. Два жития, написанных много позже и посвящённых самому Клименту Охридскому и ещё одному из ближайших сподвижников Мефодия, монаху Науму, рисуют поистине зловещую картину беспощадного погрома ки- рилло-мефодиевской духовной миссии, учинённого в Великоморавском княжестве в 886 году при попустительстве Святополка.

Началось всё как будто вполне благопристойно — с открытого обсуждения вопроса об истинном понимании Символа веры. Князь Святополк присутствовал на Соборе, но в полемике участвовать отказался, сославшись на свою неготовность к разумению догматических различий, предложенных сторонами. Он лишь предложил решать суть спора так, как принято было всегда в моравском мирском суде, — произнесением клятв. В Пространном житии Климента Охридского князь выражает своё условие так: “...кто первым явится и принесёт клятву, что он верует хорошо и правоверно, тот и будет, согласно моему суду, безупречным знатоком веры, тому и передам я Церковь и вручу, по справедливости, церковное священство” .

Автор жития к Святополку относится крайне недружелюбно и не жалеет для него чёрной краски, но князь в этой своей речи вполне узнаваем. Опять всё те же хорошо известные приёмы лукаво-простоватого игрока, так любящего наблюдать за дракой со стороны.

Похоже, сторонники Вихинга были о принесении клятв предупреждены заранее. Собственную клятву они кинулись оглашать перед князем и всем собранием сейчас же, едва выслушав до конца его выступление.

“Суд” и послужил знаком к расправе. Задним числом говорили, что, присутствуй сам Святополк до конца при событиях следующих дней, он, возможно, не допустил бы такого разгула страстей и жестокости, какой учинило франкское духовенство. Но вскоре после ареста и заточения в тюрьму нескольких известных учеников владыки Мефодия, в том числе Горазда, Климента, Наума и Ангелария, князь покинул город по каким-то своим, как всегда, неотложным делам. Не всё же сидеть здесь и выслушивать стенания защитников славянского богослужения, закованных для острастки в железа.

В городское узилище, на испытание голодом, холодом и на пытки зачинщики погрома кинули тех, кто постарше. До двухсот молодых священников, дьяконов и чтецов они отобрали на продажу. Купцы-евреи не поскупились,  зато впервые повезли в Венецию на рынок рабов такую крупную партию славян-грамотеев.

В том же году на невольничьих торгах в Венеции оказался и пресвитер Наум, хотя по возрасту он был далеко не молод. В житии его сказано, что когда- то они с Климентом посетили Рим в дружине Кирилла и Мефодия, и Папа Адриан “и Климента и Наума с прочими свештенници и диаконы рукоположы”. Значит, до прибытия в Рим Наум вместе с учителями уже пожил в Венеции и имел представление о размахе здешних работорговых сделок.

Только теперь не он наблюдал этот процесс со стороны, а к нему приценивались. И уже продан был и ждал неизвестной дороги, но “по строению Бо- жию” оказался на торгу знатный ромей из Константинополя, исполнявший в городе поручение самого царя Василия. Он быстро различил по облику Наума и по разговору с ним и другими невольниками из Моравии, что перед ним несчастные особого рода-племени. Этот царёв муж, не мешкая, выкупил не-скольких учеников Мефодия и отвёл их на свой корабль, отходящий в сторону Босфора.

Так Наум оказался в Константинополе. О спасённых из неволи было доложено царю Василию и, надо полагать, патриарху Фотию. Вскоре же нашлись труды и для этих знатоков славянской церковной службы. Кто-то остался в столице, а Наум уехал на служение в Болгарию, где через какое-то время его ждала ещё одна подобная чуду встреча.

...Вовсе не милосердием победителей можно объяснить то, что однажды Климент и ещё несколько страдальцев были всё же выпущены из велеград- ского узилища. Их дальнейшее пребывание в застенке слишком будоражило городских жителей. Ропот моравлян, возмущённых жестокостью насильников, грозил перерасти в открытое неповиновение. Подручные Вихинга не решались в отсутствие князя и его воинства пролить кровь тех, кого моравляне уже открыто почитали как мучеников за веру и новых чудотворцев, у которых оковы в тюрьме уже не раз сами спадали с рук.

Отряду немцев-стражников было приказано тайно вывести нескольких заключённых за город. Измождённых побоями и голодом людей, чтобы ещё более унизить и опозорить, раздели догола. Подталкивали сзади копьями, приставляли к шеям мечи. Будто развлекались напоследок, перед тем как убить. Дул свирепый ветер, какой тут бывает в конце зимы, перед началом весны. Это запомнилось Клименту как признак того, что ведут в сторону большой реки. Ветер глодал их тела, кости ныли немилосердно. Непогода донимала и стражников. Спустя некоторое время они перестали понукать и стращать пленников. Похоже, сообразив, что ветер доделает своё дело и без них, вояки развернулись и спешным шагом ушли в сторону города.

Тогда, уверясь в своём нежданном освобождении, чуть прибавили шагу и Климент со спутниками. Или им только казалось, что они спешат? Положение было — плачевней некуда. Кто их в таком облике не побрезгует пустить в своё жильё, кто не пожалеет им самой завалящей одёжки да охапки соломы для ночлега?

Когда добрели, наконец, к хмурому, в мурашках, Дунаю, кое-как смастерили плот, и, собрав сухие стволы, связав их липовыми лыками, переправились на другой берег — всё подальше от недавней своей беды. И теперь направление было одно — приречными тропами и дорогами, всё вниз и вниз по течению. А там, у впадения в Дунай Савы, на каменном кряже стоит малая крепость Белград, и в ней уже приходилось им бывать вместе с Мефодием, а ещё раньше — и вместе с Философом. Теперь крепостью владеют болгары, вот к ним-то, болгарам, и надо идти. Так завещал Мефодий: случись что, надо уходить в Болгарию, к князю Борису-Михаилу, в его престольную Плиску.

И они дошли до Белграда, а оттуда добрались и до Плиски. Все были приняты и обласканы князем Борисом. Климент вскоре получил под своё церковное начало целую область, а позже обосновался в невеликом Охриде, на берегу Белого озера, где построил монастырь, открыл школу, книгописную и иконописную мастерские, — всё по образцу и примеру незабвенных своих учителей. Тут и встретился он с пресвитером Наумом.

Разве это не чудо — их встреча? Слишком много делалось на их веку, чтобы никогда этим двоим, да и всем остальным ученикам больше не видеть друг друга. Пресвитер Наум принял иноческий постриг и основал монастырь с церковью Михаила-Архангела в нескольких километрах от обители Климента, “на исходь Белаго езера”, как сказано в его житии. К Охридской дружине продолжателей кирилло-мефодиевского дела присоединился и Ангеларий. Ещё один ученик, из способнейших, Константин Преславский, служил и творил в новой столице Болгарии, построенной сыном Бориса-Михаила царём Симеоном, — в Преславе.

Личности учеников, уцелевших после разгрома славянской миссии в Моравии, связанные с ними судьбы средневековой письменности в Болгарии никак не заслуживают скороговорки. Но это должны быть отдельные объёмные главы в истории становления и развития славянской православной культуры.

Здесь же выход за рамки биографий Константина-Кирилла и Мефодия допущен лишь для того, чтобы хоть немного понятней стало, какая невероятная жизнестойкость понадобилась тем немногим, кто уцелел после кончины великоморавского архиепископа.

Впрочем, разве и сами солунские братья не испытывали при жизни почти постоянных угроз своему славянскому замыслу и его осуществлению? По сути, в их судьбе есть две строки, до сих пор не поддающиеся никакому рациональному прочтению. Строка первая: как всё же они успели сделать то, что ими сделано? И строка вторая: как то, что они сделали, не погибло почти сразу, а сохранилось до наших дней?

Вряд ли поддались эти строки и мне в этом рассказе. Но когда я вхожу в православную церковь в любом городе или селе России, когда слышу псалмы в быстром, но отчётливом исполнении чтеца, или голос дьякона, возглашающего стихи великой ектении, когда священник в алтаре зачитывает Евангелие или певчие на клиросе доносят, будто из-за облаков, сокровенное “Иже херувимы...”, когда весь храм согласно запевает “Верую...”, — ответы на невыясненные вопросы открываются сами.

Эти люди, жившие так давно, больше, чем самих себя и чем друг друга, больше, чем родных своих и друзей, возлюбили Христа, Сына Божия и Сына человеческого. И эту любовь свою они так сильно захотели выразить на языке, который с детских лет знали, а возмужав, познали в совершенстве и полюбили как свой родной, что им удалось совершить то невозможное, что они совершили.

Евангельский Христос, благодаря их любви заговоривший по-славянски, прошёл ко всем, кто с нетерпением ждал его как единственного Спасителя своего. Поэтому богослужебный язык, созданный ими, не погиб сразу, жив сегодня, не престанет звучать и до скончания веков.

Ничто в этой священной победительной речи не изменилось, каждый стих, каждая строка и буква, каждый смысл стоят неколебимо. В любую минуту церковной службы святые равноапостольные братья Кирилл и Мефодий молятся и дышат рядом с нами.

 

Предыдущая главка

Начало здесь

 

ОСНОВНЫЕ ДАТЫ ЖИЗНИ МЕФОДИЯ И КИРИЛЛА

 

810-815 — приблизительное время рождения Мефодия

Конец 826 — начало 828 — примерная дата рождения Константина.

842 — вступление на престол византийского императора Михаила III.

843 — прибытие Константина на учёбу в Константинополь.

843 — восстановление иконопочитания в Византии.

846 — начало княжения Ростислава в Великой Моравии.

Около 850 — диспут Константина Философа с бывшим патриархом, иконоборцем Иоанном Грамматиком.

 852 — начало правления в Болгарии хана Бориса.

 855-856 — приблизительное время Багдадской миссии Константина.

856, 20 ноября — убийство в Константинополе логофета Феоктиста.

856 —императрица Феодора отстранена от регентства.

856-860 — пребывание Константина вместе с Мефодием в вифинском монастыре на горе Малый Олимп.

858, 25 декабря — Константинопольским патриархом становится Фотий.

858 — первое письменное упоминание Новгорода на Волхове.

860, июнь — поход Русов на Царьград.

Осень — начало зимы, морское путешествие Мефодия и Константина в Херсон Таврический.

861, 30 января — время обретения братьями мощей св. Климента, папы Римского, в окрестностях Херсона.

Весна — миссия в Хазарию.

861 — Смерть князя Прибины в сражении с Ростиславом Моравским. Блатенское славянское княжество возглавляет князь Коцел, сын Прибины.

862 — первые летописные упоминания русских городов Новгорода, Изборска, Белоозера, Ростова, Мурома, Полоцка.

Посольство князя Ростислава Моравского в Константинополь (усл.).

 Союзный договор между Людовиком Немецким и Борисом Болгарским, направленный против Моравии.

864 — начало Моравской миссии Константина и Мефодия (усл.).

864 — Болгарский хан Борис крестится по византийскому обряду и принимает христианское имя Михаил.

В августе король Людовик II Немецкий нападает на моравский град Девин и принуждает князя Ростислава к принятию вассальных отношений.

866 — Болгарский князь Борис обращается к папе римскому и Людовику Немецкому с просьбой о присылке немецкого духовенства.

867 — После свержения Михаила III константинопольский трон занимает Василий Македонянин; на патриаршеский престол возвращён Игнатий. Отстранение патриарха Фотия и его ссылка.

13 ноября — кончина папы римского Николая I;

14 декабря — вступление на престол папы римского Адриана II.

868, начало года — торжественные славянские богослужения в Риме;

в конце декабря — монашеское пострижение Константина с новым именем Кирилл.

869, 14 февраля — кончина в Риме Кирилла.

869 — после землетрясения частично обрушился купол Айа-Софии в Константинополе.

870 —. В конце весны Мефодий подвергается аресту и проводит заключение в одном из баварских монастырей. Зальцбургский архиепископ устраивает суд над Мефодием

Ноябрь — суд в Баварии над князем Ростиславом. Смертная казнь заменена ослеплением.

871 — народное восстание в Моравии против господства немцев.

873 — освобождение Мефодия из тюрьмы.

874 — Святополк предпринимает успешные воинские акции против языческих славянских князей к востоку и северу от Моравии.

Крещение чешского князя Борживоя.

878 — после кончины Игнатия патриархом в Константинополе снова становится Фотий.

879 — Мефодий вызван в Рим для разбирательства обвинений против него, выдвинутых швабским священником Вихингом.

880 — Весной этого года Мефодий прибыл в Рим.

В июне папа Иоанн VIII шлёт письмо князю Святополку

881, 23 марта. Письмо Иоанна VIII Мефодию с подтверждением его архиепископских полномочий.

882— приблизительное время поездки Мефодия в Константинополь.

885, 6 апреля — кончина архиепископа Мефодия.

В декабре папа римский Стефан V отправляет князю Святополку письмо, в котором запрещает служить литургию на славянском языке.

886 — разгром Кирилло-Мефодиевской миссии в Великоморавском княжестве, арест и продажа в рабство их учеников.

893 — Болгарское государство возглавляет князь Симеон.

910, 23 декабря — кончина Наума Охридского.

916, 27 июля — кончина епископа Климента в Охридском монастыре.

← Вернуться к списку