История и мы

Пейзаж после бури. От первой революции к февралю

Первая русская революция, освежившая демократией страну, породившая Государственную Думу, закончилась убиением II Думы,  роспуском ее, третьеиюньским переворотом, принятием нового избирательного закона, созданием нового государственного строя — думской монархии. Так историки оценивают манифест 3 июня 1907 года, изданный с нарушением верховной властью ст. 86 Основных Законов Российской империи, согласно которой ни один законодательный акт не мог быть принят без санкций Государственной Думы и Государственного Совета.

Между прочим у Столыпина  имелось три варианта избирательного закона. Первый — вариант Крыжановского предполагал выборы через уездные собрания. Его сразу же отвергли. Второй проект сводился к установлению полного разделения выборов: землевладельцам, горожанам и крестьянам представлялось определенное число мест в Думе, с выделением евреев в отдельную курию по особым округам в пределах черты оседлости. Третий вариант сохранял общее губернское избирательное собрание,  с преобладанием в нем выборщиков  от частных землевладельцев-- все выборы в этом случае должны проходить под их надзором. За каждым разрядом выборщиков  стояло представительство в виде одного члена Думы, обязательно от каждого из них избираемого.

 Остановились на последнем варианте, получившем  название “бесстыжего”, видимо, за то, что в нем, при сохранении основ системы выборов бесцеремонно обеспечивалось необоснованное преобладание земледельцев в губернском собрании.

Как отмечает П. Н. Милюков, кадеты даже не хотели называть новый избирательный закон законом, а называли “положением”. Но провести логически это различие не было, однако, возможности: здесь нет грани. Если гранью считать Манифест 17 октября, то “положением”, а не законом были уже, в сущности, “основные законы”, изданные перед самым созывом I Думы. Это была первая успешная безболезненная попытка власти потушить пожар революции. Тогда и теперь победили силы старого порядка: неограниченная монархия и поместное дворянство. Тогда и теперь их победа была неполная, и борьба между старым, отжившим правом и зародышами нового, продолжалась и теперь, только к одной узде над народным представительством прибавлялась другая: классовый избирательный закон. Но и это было опять только перемирие, а не мир. Настоящие победители шли гораздо дальше: они стремились к полной реставрации. (1)

Манифест от 3 июня 1907 года давал власти возможность не столько избирать народных представителей, сколько подбирать их по своему усмотрению, чтобы создать послушную, управляемую Государственную Думу. Он вобрал в себя опыт выборов в две предшествующие Думы, а также земских и городских выборов и преследовал одну прагматическую цель: пересмотреть и “причесать” некоторые законы, создать такое народное представительство, которое работало бы в соответствии с видами царя и правительства.

Иезуитской особенностью нового закона являлось то, что он никого не лишал избирательного права (только в отношении Средней Азии отмечалось, что эта область еще “не созрела” для выборов), но существенно менял удельный вес отдельных групп населения. В европейской России по старому закону крестьяне избирали 42% выборщиков, землевладельцы — 31%, горожане и рабочие — 27%. По новому закону крестьяне избирали 22,5% выборщиков, землевладельцы — 50,5%, горожане и рабочие — те же 27%. Но горожане разделялись на две курии, голосовавшие отдельно, при этом первая курия (цензовая) имела больше выборщиков (15,1%, “второразрядники” — 11,9%). Количество выборщиков, посылавших депутатов в Государственную Думу на последней стадии, — губернских съездах, распределялось между различными социальными группами так, что давало перевес поместному дворянству. Каждые 230 земельных собственников посылали в это собрание одного выборщика, тогда как торгово-промышленный класс был представлен одним выборщиком на 1000 человек, средняя буржуазия — одним на 15 тысяч, крестьяне — одним на 60 тысяч и рабочие — одним на 125 тысяч рабочих. Весьма существенно сокращалось и представительство окраин: Польши с 37 до 12 (и 2 депутата от русского населения), Кавказа-- с 29 до 10 депутатов. Государственная Дума должна быть русской и по духу, — отмечалось в Манифесте, — иные народности не должны и не будут являться в числе, дающим им возможность быть вершителями вопросов чисто русских.

Комментируя избирательный закон  С. Е. Крыжановский отмечал: “Главная задача времени была создать Думу уравновешенную и государственную, а для этого приходилось вылавливать из современного общества чуть ли не по крупинке тех немногих лиц и начала, которые были способны к этому делу. И в этом отношении закон вполне достиг своей цели. Он дал земскую Думу, то есть приближенную к тому составу, который преобладает в земских собраниях; вместе с тем и неимущие, и интеллигенты, и рабочие не лишены были возможности отвести в Думе душу”. И еще заметил Крыжановский: “Новый закон дал в руки правительства сильное и гибкое орудие для влияния на выборы” .(2)

На взгляд историка И. В. Лукоянова,  этот закон давал власти право  по собственному усмотрению разделять предварительные съезды землевладельцев, а также устанавливать имущественные минимумы участия в них для тех, кто не обладал полным цензом.(3)

 Власть успешно манипулировала и с выделением священнослужителей в отдельные съезды там, где не было уверенности в победе правых или умеренных кандидатов. Было и еще одно новшество — список избирателей утверждал товарищ министра МВД, имевший право вычеркивать неблагонадежных лиц. Конечно, такая система была далеко не демократична. Но это все-таки шаг навстречу народу, “мягкий” вариант перехода от самодержавной к представительной власти. Этим путем в той или иной степени шли многие европейские страны.

Манифест 3 июня историки называют государственным переворотом еще и потому, что он окончательно определил новый государственный строй — думская монархия. И хотя текст Манифеста писали Крыжановский со Столыпиным, мысли в нем содержались Николая II — “Roma locuta — causa finita — потрудитесь все подчиняться, иначе сотру с лица земли”. В Манифесте говорилось: “Только власти, даровавшей первый избирательный закон, исторической Власти Русского Царя, довлеет право отменить опыт и заменить его новым.

От Господа Бога вручена Нам Власть Царская над народом Нашим, перед Престолом Его Мы дадим ответ за судьбы Державы Российской.

В сознании этого черпаем Мы твердую решимость довести до конца начатое Нами великое дело преобразования России и даруем ей новый избирательный закон”.

Как видим, Манифест провозглашал, что историческая власть русского царя остается незыблемой. Все законы исходят от него. Манифестом 17 октября и Основными законами 23 апреля установлен законодательный путь, ограничивающий царскую власть в области издания новых законов, но в случае, когда не может быть достигнуто это обычным законодательным путем, — за царской властью оставалась обязанность и право изыскать новый путь. Эту верховную суверенность Николай II и подразумевал под “словами самодержавия, такое, как встарь”. Царь добился своего: он, как шутили острословы, готов был дать России любую конституцию, лишь бы при этом сохранилось самодержавие.

  Революция 1905—1907 годов сделала Россию думско-конституционной наследственной монархией,  преемственная связь учреждений нарушена не была, фактически законодательная, исполнительная и судебная власти продолжали, в значительной степени, соединятся в лице Императора, который продолжал носить титул Самодержца. То, что казалось в теории несовместимым, Николаю II удалось соединить на практике.

После бурных революционных событий 1905—1907 годов, жизнь в России стала постепенно входить в свою колею. Революция не решила ни экономических, ни политических проблем. Главным вопросом по-прежнему оставался аграрный, составляющий экономическую основу страны. Ставка царизма на патриархального крестьянина и его монархические иллюзии, была разбита революцией, не удалась и попытка примирения помещика с крестьянином. Начатая указами Столыпина аграрная реформа, предусматривающая разрушение сельской общины, не давала значимых результатов, начался процесс расслоения крестьянства на кулачество и бедноту.

Резко ухудшилось положение рабочих. Самодержавие всей своей мощью набросилось на них. В 1906—1909 годах около 200 тысяч человек было арестовано и запрятано в тюрьмы, военно-полевые суды за эти годы вынесли более 5 тысяч смертных приговоров. Под запрет попали и подвергались преследованию профессиональные организации, 450 профсоюзов были закрыты, перестали выходить более 100 демократических газет и журналов, потрепанными вышли из революции практически все политические партии. По-прежнему остро стоял национальный вопрос, особенно на окраинах царской России. Не очень улучшили свое положение еврейские массы, хотя они, по мнению А. Солженицына, ощущали себя “на победном гребне”, гордились уже явленной отвагой еврейской революционной молодежи”. (4)

Анализируя положение российского еврейства после первой революции, историк Г. А. Ландау пишет: “революция принесла в общем итоге положительные результаты..., (она) дала евреям, не имеющим еще гражданского равноправия, — равноправие политическое... Никогда не стоял еврейский вопрос так благоприятно в общественном мнении, как после “Освободительного движения”. В 1905 году в российских вузах было 2247 студентов (9,2%), в 1906 году — 3702 (11,6%), в 1907 — 4260 (12%). Но с другой стороны, после сильного участия в революции евреев, теперь уже всех евреев отождествляли с ней».(5)

Столыпинская формула “успокоение, а потом реформа», определила практически все последующее десятилетие. До смерти Столыпина, это  было относительно, более-менее спокойное для России время. Основные события  в том числе и революционные брожения данного десятилетия проходили в основном в Государственной Думе. Вот почему автор предлагает читателям более пристально взглянуть на ее деятельность. Выступления депутатов, вносимые им законопроекты дают возможность узнать о жизни России не из книг, а в оценке ее людьми, представлявшие разные слои населения.

Выборы в III Думу состоялись в сентябре—октябре 1907 года. Право на участие в них по новому закону получили 3,5 млн. человек (3% всего населения). Реально же участвовало значительно меньше. Так, в городах по первому разряду голосовало 37% избирателей, по второму — еще меньше (33%). По рабочей курии от участия в выборах отказалось треть предприятий, а к урнам для избирания уполномоченных пришло чуть более 20% рабочих. Для участия в губернских избирательных собраниях было избрано 5150 выборщиков из 5241, положенных по закону в 51 губернии. Большинство из них  дворяне (36,8%); крестьяне составляли 24,2%, лица духовного звания — 12,3%. Кстати, церковные власти буквально давили на священников, даже требовали от них клятвенных заверений, что в Думе они будут действовать в интересах правых. В итоге в III Думе оказалось 47 батюшек. В Первой было — 19, во Второй — 17.

 К началу работы Третьей  думы прибыло 436 членов  из 442(за все же время в ее работе участвовало 486 человек: 52 выбыли, 30 умерло, 19 ушло в отставку, 2 исключены из-за осуждения, 4 места оставались вакантными). К высшим слоям относилось 208 депутатов (43%), из коих 182 (38%)-- помещики, 26 (5%)-  крупные и средние предпринимателями. К средним слоям принадлежало 198 (41%) депутатов. Из них 18 занимали высшие выборные должности в местном самоуправлении, 36  землевладельцы средней руки (100 и более десятин), 7 мелкие бизнесмены. Служащими до избрания в Думу были 79 человек, из них 47- православные священники (10%), 26 чиновники и 6 частные служащие. Свободные профессии имели до прихода в Думу 58 человек (12%), из коих 22 — адвокаты, 13 — врачи, 7 — журналисты, 16 — педагоги. К низшим слоям относилось 79 членов Думы (16%), из коих 65 (13%) землепашцы, 10 (2%) — рабочие и 3 ремесленника.

Как ни старался Столыпин сформировать такую Думу, какую замышлял, ему это не совсем удалось. 154 депутатских мандата получила партия “Союз 17 октября”. Но это лишь 34,8%. Правда, справа от октябристов 71 место завоевали умеренно правые (15,84%), 28 — прогрессисты (мирно-обновленцы) и националисты — 26 мест. Националисты, признавая в России самодержавие, дополняли свою программу лозунгом “Россия для русских”. Ряды кадетов в III Думе заметно поредели — 54 места (12,22%). Впервые в Думу попал их лидер П. Н. Милюков, но второго авторитета — И. В. Гессена, товарищ министра МВД вычеркнул из списка.

Не удалось Столыпину “очистить” Думу от революционеров. Социал-демократы получили 20 мест, трудовики — 13, тем не менее они могли озвучивать свои идеи с думской кафедры. Крайне правые с 51 мандатом сумели создать в Думе свою фракцию. Треть ее составляли священнослужители, 9 крестьян. Но правые не отличались монолитностью, постоянно враждуя между собой. Как и в предыдущих Думах, все время шло мигрирование депутатов из одной партии и фракции в другую. В частности, уменьшилась фракция октябристов. Ну а что за этими цифрами. Какой была реальная обстановка в III Думе?

Послушаем очевидца. П. Н. Милюков, депутат III Государственной Думы:

“По самой идее III Думы в ней не должна была предполагаться наличность оппозиции. И на выборах правительство все сделало, чтобы ее не было. Избирательные коллегии тасовались так, чтобы надежные выборщики майоризировали ненадежных. Нежелательные элементы и не “легализированные” партии преследовались местными властями, не допускались к участию в выборах и т. д. И, однако же, оппозиция проникла в Думу через ряд щелей и скважин, оставленных как бы в предположении, что для полноты представительного органа какая-то оппозиция все же должна в нем присутствовать. Прежде всего, имелась налицо целая партия, легализованная Столыпиным, но не связанная с правительством договором, вроде гучковского: партия, назвавшая себя теперь “прогрессистами”. Ядро ее составляли те “мирнообновленцы”, из которых Столыпин выбирал когда-то кандидатов в министры. Они были конституционалистами неподдельными и от времени до времени, уже в Думе, поднимали вопрос об организации “конституционного центра”. Но октябристам с ними было не по дороге, и скоро их потянуло в обратную сторону. К ним, напротив, стали присоединяться отдельные, более последовательные политические октябристы, недовольные своими, но не желавшие все же леветь до кадетов. И фракция прогрессистов, единственная, уже в Думе возросла с 28 до 40 членов, оставаясь тем более рыхлой, неопределенной и недисциплинированной. Ход событий постепенно сблизил ее с кадетами, но это лишь развивало в ней стремление сохранить свою независимость и самостоятельность...

Роль настоящей оппозиции, идейно устойчивой и хорошо организованной при таком положении сохранилась за партией Народной свободы... Национальные группы — польская, польско-литовская, белорусская, мусульманская — заняли своеобразное положение между оппозицией и правительственным большинством... Голосуя часто с оппозицией, они, в особенности поляки, не хотели, однако, разрывать с правительством. Резкое исключение составляли кавказцы — именно грузинские депутаты, заполнившие крайние левые скамьи социал-демократической фракции. Не разделяя ни клерикально-феодальных, ни буржуазных тенденций других народностей, они считали себя частью общерусской социал-демократии, вместе с ней участвовали во Втором Интернационале и именно благодаря своим интернациональным стремлениям могли вести совместную с русскими социал-демократами борьбу за создание общего “социалистического отечества”... Между ними и фракцией к.-ф. поместилось столь же немногочисленная группа трудовиков (14), по традиции считавшаяся социал-революционерами. Но в III Думе она была самая бесцветная и состояла почти исключительно из крестьян с низшим или домашним образованием. Она ждала своего вождя — и это вакантное место позднее занял А.Ф. Керенский, поведший такую линию поведения, какую хотел”. (6)

Ни одна политическая партия не имела в III Думе квалифицированного большинства. Опираясь на октябристский центр, при продвижении того или иного закона, правительство подключало правооктябристское или октябристско-кадетское большинство и получало более 55 процентов. Благодаря умелой манипуляции Столыпина, в Думе сложилась третьеиюньская политическая система, в которой думскому правоцентристскому большинству отводилась охранительная роль, оно стремилось всеми силами предупредить революционные выступления, а левоцентристское октябристско-кадетское большинство, поддерживало проведение правительством пакета реформ, обещанных Манифестом 17 октября 1905 года и разработанных кабинетом, стремилось укрепить конституционный строй.

И хотя историки практически единодушны в том, что III Дума по интеллектуальному потенциалу была слабее двух своих предшественниц, тем не менее особого недостатка в ярких ораторах в ней тоже не ощущалось. У правых и националистов к уже известным нам Пуришкевичу, Шульгину, присоединился Алексей Алексеевич Бобринский, владелец 5 сахарных и 2 винокуренных заводов, обер-гофмейстер, С.-Петербургской губернии, предводитель дворянства; Андрей Степанович Андрейчук, крестьянин села Слободище  Волынской губернии, хотя и не шибко грамотный, но умеющий образно выразить свои мысли и увлечь других; Петр Николаевич Балашов, помещик, получивший образование в Петербургском университете, послуживший в лейб-гвардии полку, камергер Двора Его Величества, председатель и инициатор союза русских избирателей; Георгий Георгиевич Замысловский, юрист, товарищ прокурора Виленской судебной палаты, представлявший в Думе русское население края; Николай Евгеньевич Марков 2-ой — лидер крайне правых, окончил Институт гражданских инженеров, прославившийся в Думе своими бесцеремонными выходками и заявлениями; Федор Федорович Тимошкин, крестьянский сын, занимавшийся торговлей, представлявший в Думе русское население Закавказья; Иван Иванович Балаклеев, землевладелец из Волыни, один из организаторов “Союза русского народа” на Украине…

В ансамбле октябристов главенствовали, конечно же, Александр Иванович Гучков, человек метущийся, непоседливый; Яков Георгиевич Гололобов, советник Екатеринославского губернского правления, окончил воронежскую гимназию и 2,5 года продолжавший образование за границей; Федор Никифорович Плевако, блестящий оратор, известный юрист, выступавший с успехом на ряде громких сенсационных процессах; Михаил Владимирович Родзянко, крупный помещик из Екатеринославской губернии, камергер Двора Его Величества, председатель екатеринославской губернской земской управы, член Государственного Совета по выборам (1906 год); Евгений Евгеньевич Тизенгаузен, директор Серпуховской мануфактурной фабрики, окончил Пажский корпус и Институт инженеров путей сообщения; Алексей Алексеевич Уваров, помещик, выпускник МГУ, служил чиновником особых поручений при Варшавском генерал-губернаторе Гурко и министре внутренних дел Плеве; Сергей Илиодорович Шидловский, крупный землевладелец Валуйского уезда, воспитанник Императорского Александровского лицея; Николай Иванович Антонов, юрист, прокурор Пермского края, член Международного общества криминалистов, начальник уголовного отделения при Министерстве юстиции…

Поредевшие ряды кадетов пополнили новые члены. Полноправным депутатом, наконец-то, стал их лидер Павел Николаевич Милюков, историк, социолог, публицист, один из редакторов газеты “Речь”. Заявили о себе и Александр Елезарович Березовский из Симбирской губернии, бывший председатель Ардатовской земской управы; Леопольд Николаевич Ниселович, депутат от Курляндской губернии, присяжный стряпчий округа Санкт-Петербургской судебной палаты, выпускник юридического факультета Санкт-Петербургского университета; Василий Александрович Степанов, горный инженер из Пермской губернии, управляющий шахтами в Турьинских рудниках Верхотурского уезда; генерал-лейтенант Александр Фомич Бабянский, участник русско-турецкой войны, польский дворянин, редактор газеты “Дзенник Петербурга”…

У социал-демократов с горячностью и революционной страстностью всегда выступал Евгений Петрович Гегечкори, депутат от Кутаисской губернии, мингрелец, помощник присяжного поверенного, выпускник юридического факультета Московского университета. Мало в чем уступали ему в риторике его земляк Николай Семенович Чхеидзе, Иван Петрович Покровский, депутат от Кубанской и Терской областей и Черноморской губернии, получивший диплом врача в Казанском университете, служил в Мариинской больнице в Петербурге, арестовывался за пропаганду социалистических идей, после двух лет тюрьмы выслан в Восточную Сибирь на поселение. Еще один врач, депутат от Риги, Андрей Иванович Предкальн, крестьянский сын, окончил медицинский факультет Московского университета. Георгий Сергеевич Кузнецов, депутат от Екатеринославской губернии, крестьянин деревни Зимовьего, Орловской губернии, окончил трехклассную сельскую школу, ушел из деревни на заработки в город, где освоил профессию слесаря в Нижнеднепровских мастерских, сидел насколько раз в тюрьме за политические дела. Терентий Осипович Белоусов, депутат от Иркутской губернии, учительствовал, сотрудничал в “Восточном обозрении” и других изданиях, возглавлял социал-демократическую группу в Черемхово. Иркутский губернатор доносил Столыпину, что Белоусов проявляет антиправительственную деятельность с осени 1905 года, имея намерения пропагандировать среди крестьян идеи вооруженного восстания для ниспровержения существующего государственного строя. Белоусова пытались не допускать в Думу, но это МВД не удалось…

Чаще других на думскую кафедру поднимались, чтобы сказать свое слово по обсуждавшимся вопросам, представители мелких фракций — Василий Григорьевич Амосенок, депутат от Витебской губернии, беспартийный крестьянин (беспартийных к концу работы Думы было 53, почти все они придерживались левых взглядов.) Константин Матвеевич Петров, мещанин из г. Шадринска, наборщик типографии, народный социалист из фракции трудовиков; Григорий Ефимович Рожков, депутат от Ставропольской губернии, крестьянин села Петропавловское, волостной старшина, трудовик; Василий Семенович Соколов, депутат от Костромской губернии, выпускник юридического факультета Московского университета, председатель Костромской земской управы, мирнообновленец; Роман Валентинович Дмовский, избирался во II Государственную Думу от Варшавы, публицист, окончил естественный факультет Варшавского университета. Василий Акимович Бич, лесничий из Гродненской губернии, входил в Прогрессивную фракцию, которая к концу работы Думы насчитывала 36 депутатов.

 

  Александр Черняк

 

Из книги: Александр   Черняк.  РЕВОЛЮЦИИ  В  РОССИИ

← Вернуться к списку