История и мы

Лицо думы от власти

 

В IV Государственной Думе, как ни в какой другой, явственно просматривалось лицо “Думы от власти”. Благодаря проявленной заботе губернаторов до 237 возросло число депутатов-дворян (против 202 в III Думе), депутатами стали 210 помещиков, у которых во владении числилось от 100 и более десятин земли. Депутатов-интеллигентов избрано около 15 процентов. И хотя они играли активную роль в различных политических партиях, многие из них постоянно участвовали в дискуссиях общих собраний Думы, но в целом погоды не делали.

По национальной принадлежности почти 83 процента депутатов составляли русские. Были и представители других народов России: поляки, немцы, украинцы, белорусы, татары, литовцы, молдаване, грузины, армяне, евреи, латыши, эстонцы, лезгины, греки, караимы и даже шведы, голландцы. Правда, их доля в составе общего корпуса депутатов была незначительна. Большинство депутатов (почти 69 процентов) — люди в возрасте от 36 до 55 лет. Высшее образование имела примерно половина депутатов, среднее — немногим более четверти всего состава членов Думы.

Из 442 народных избранников к ее “правой части” принадлежало 35 процентов депутатов, то есть 65 депутатов собственно “правых” и 89 — так называемых умеренно-правых и националистов. Около 30 процентов депутатов составляло центральную группу: 98 депутатов принадлежало к партии “Союз 17 октября” и 33 — к группе “Центр”. Самой многочисленной из оппозиционных групп была партия Народной свободы (кадеты): она насчитывал 58 депутатов; партия прогрессистов — 48; социал-демократы — 15 (в октябре 1913 г. и из этой группы в думе выделилась фракция большевиков); Трудовая группа насчитывала 9 депутатов; Польское коло — 9; белорусско-литовско-польская группа — 6; мусульманская — 6, беспартийные — 6. Масонов в IV Думе было более ста.

Таким образом, новое политическое лицо нижней палаты, созданное усилиями власти, в некой степени отражало ту ситуацию, которая сложилась ко времени проведения избирательной компании (некоторое успокоение, благодаря начавшимся реформам Столыпина, оживление экономики), но не учитывало истинного положения народа, уже практически начавшегося нового подъема массового антиправительственного движения, которое в ближайшие годы перерастет в революцию. “Дума от власти”, как ее окрестили современники, несколько оторвалась от широких народных масс, от реальных нужд и чаяний страны.

IV Государственная Дума открылась 15 ноября 1912 г. В день начала ее работы трудовые массы стачками и уличными демонстрациями протестовали против существовавшего в стране третьеиюньского режима. Формально Дума просуществовала весь положенный срок — до 6 октября 1917 г., но фактически ее роль свелась на нет уже после царского Указа о приостановлении деятельности 25 февраля 1917 года, в дни Февральской революции.

Первое заседание народного представительства в Таврическом дворце напоминало церемонию открытия ее предшественницы III Думы. Правда, в предыдущих Думах ее главой выбирался представитель партии, получившей наибольшее число депутатских мест (в I и II— кадеты Муромцев и Головин, в III — октябристы Хомяков, Гучков и Родзянко). Здесь же большинства как такового не было ни у одной партии, но основная масса депутатов придерживалось правых взглядов, потому правые имели возможность выставить свою кандидатуру. Впрочем, они не смогли договориться между собой, раскололись на 5 групп: крайне правых, правых националистов во главе с Балашевым, правых националистов во главе с Шульгиным, центристов и левых. Разбродом правых не преминули воспользоваться октябристы. Сговорившись с националистами, с согласия кадетов выдвинули председателем Государственной Думы М. В. Родзянко, последовательного монархиста. За Родзянко проголосовал 251 депутат, 150 высказались “против”. Он стал первым, кто главенствовал в двух Думах.

Родзянко тут же определил свою позицию, заявив, что  всегда был и останется убежденным сторонником представительного строя на конституционных началах, который дарован России Манифестом 17 октября 1905 года, укрепление основ которого, должно составить первую непреложную заботу русского народного представительства. Председатель-октябрист  устраивал далеко не всех, после объявления итогов голосования правые и некоторые националисты демонстративно покинули зал. Выборы же заместителей Председателя Думы и вовсе превратились в самую, что ни на есть волынку — длились более месяца. Партии никак не могли договориться, хотя Родзянко буквально днями и ночами вел переговоры с лидерами фракций. Ни на какие компромиссы не шли кадеты. Главным тормозом являлось упорное требование кадетской партии включить в программу соглашения еврейский вопрос целиком. При этом нужно по справедливости заметить, -вспоминал позже Родзянко,- что сами евреи, представители которых заявляли, что при создавшемся положении вещей, по их мнению, следует отсрочить жгучий еврейский вопрос и отнюдь не ставить его резко и программно. (71). Вполне возможно, что дебаты о выборах заместителей председателя Думы шли бы и дальше, если бы не появились слухи о том, что царь собирается распустить IV Думу, поскольку она никак не может определиться с руководящим органом и не начинает работу. В конце концов, товарищами председателя избрали А. И. Коновалова и Д. Д. Урусова, последнего позже заменил Н. Н. Львов.

Затягивалось дело и с формированием фракций. Пожалуй, четче других определились прогрессисты, заявив, что будут добиваться отмены положения об усиленной и чрезвычайной охране, изменения закона 3 июля о выборах, расширения прав Думы и реформы Государственного Совета, отмены сословных ограничений и привилегий, независимости земского самоуправления от административной опеки. По инициативе Коновалова фракция принялась объединять все оппозиционные и революционные силы в Думе. По его мнению,  правительство обнаглело до последней степени, ибо не видит отпора и уверено, что страна заснула мертвым сном. Но стоит только произойти двум-трем эксцессам революционного характера — и правительство немедленно проявит обычную свою безумную трусость и крайнюю растерянность. Объединенная оппозиция именно и должна стремиться вызвать такие выступления, которые запугали бы правительство и заставили бы его пойти на уступки, то есть осуществить Манифест 17 октября в полной мере. Прогрессисты  разделяли часть идей с социал-демократами, которые во главу своей законодательной деятельности в Думе очертили следующие проблемы: свержение царизма, создание демократической республики, конфискация помещичьей земли, установление 8-часового рабочего дня.

Не все просто складывалось у октябристов. Они тоже распались на несколько групп. Левые (Хомяков, Дмитрюков, Шидловский) хотели выделиться в самостоятельную фракцию и создать в Думе в коалиции с кадетами левый центр. Правые октябристы, составляющие большинство фракции, тяготели к союзу с националистами и правым крылом Думы в целом. Фракцию возглавил в связи с неизбранием в Думу А. И. Гучкова и избранием председателем Думы М. В. Родзянко, Н. И. Антонов, его — товарищ  Н. В. Савич, секретарь — Л. Г. Люц.

“Бродили”, как молодое вино, националисты. От большой фракции откололась небольшая группа, назвавшаяся “независимыми националистами”, чем смутили оставшихся, — они, что, зависимые?

Спокойней других вели себя небольшая группа трудовиков и, оформившаяся в марте 1913 года, беспартийная земская группа во главе с С. М. Варун — Секретом, который потом, правда, переметнулся к октябристам-земцам Родзянко и стал товарищем председателя Думы. Вслед за “земцами” в октябре того же 1913-ого образовалась независимая группа из 8 депутатов, а также городская группа.

Кто же олицетворял лицо IV Государственной Думы? Кто же, при таком раскладе и брожении практически во всех партиях, задавал тон в ее деятельности?

Лидером фракции правых стал Алексей Николаевич Хвостов, представитель стародворянского рода, крупнейший землевладелец. По окончании Александровского лицея служил в министерстве юстиции. С 1904 года началась его губернаторская карьера, сначала как вице-губернатора, с 1906 года исполнял обязанности “хозяина” Вологодской губернии. В 1912 году оставил пост уже Нижегородского губернатора в связи с избранием в Государственную Думу. И хотя в Думе Хвостов считался председателем фракции, но при трех медведях в одной берлоге ему было нелегко — верховенствовали там Пуришкевич с Марковым. К тому же 26 сентября 1915 года Хвостов “пошел наверх”, сел в кресло министра внутренних дел. Кресло это оказалось не совсем для него подходящим, тем не менее, так повелел Николай II. Кстати,  впервые в царской России главой ключевого ведомства назначили депутата ненавистной Николаю II Думы. И, как заметили историки, впервые кандидатура Хвостова на этот пост согласовывалась с набравшим силу при дворе Г. Е. Распутиным. О, если бы знал Георгий Ефимович, что неблагодарный Алексей Николаевич задумает убить  его в отместку, что позже тот выдвинул премьером не его, а Б. В. Штюрмера, ни за что, конечно же, не дал бы “добро” Хвостову! Небезызвестный нам С. Е. Крыжановский, переживший в МВД не одного руководителя, так отзывался о Хвостове: “Это был человек очень неглупый, талантливый и ловкий, но какой-то неистовый, почти первобытный по инстинктам и вдобавок совершенно аморальный, способный ради личных выгод и целей на какие угодно поступки”. (72)

Заметные фигуры у правых: Сергей Васильевич Левашов, ректор Новороссийского университета, учредитель Высших женских курсов в Одессе, гласный Одесской городской думы; Борис Николаевич Лялевский, Овруческий предводитель дворянства, председатель съезда мировых судей; Алексей Дмитриевич Мешковский, священник из Курской области. Еще один священник из Минска, Константин Маркович Околович; протоиерей из г. Слободского Стефан Александрович Павлов 2-ой; Петр Васильевич Новицкий, Ананьевский уездный предводитель дворянства, юрист, крупный землевладелец; Константин Модестович Струков, тоже предводитель дворянства Старобельского уезда.

В рядах правых были и крестьяне,  например, Касьян Антонович Тарасов из Котельнического уезда, земледелец и волостной судья; Иосиф Максимович Доценко, член Ахтарской земской управы, малограмотный, но хлестко говоривший крестьянин из Нолинского уезда; волостной судья Козьма Егорович Городилов.

Фракцию националистов возглавил Петр Николаевич Балашев, который, между прочим, имел все шансы стать председателем IV Думы. Хорошо образованный и поднакопивший опыта в III Думе, лично известный Николаю II, доказал свою полную политическую корректность, умел сдерживать свои порывы и подчинять их решением большинства, но не возглавил Думу исключительно из-за головотяпства дерущихся в банке пауков-единомышленников. Балашев — человек богатый,  имел  около 330 тысяч десятин земли. Во время революции 1905 года возглавил партию умеренно правых, вошел в состав Всероссийского национального союза — бессменный председатель его Главного Совета. Дружил со Столыпиным, с Коковцовым отношения не сложились — препятствовал созданию проправительственного большинства на основе фракции националистов. Балашев искал союзников исключительно справа, что вызвало недовольство во фракции и привело ее к расколу. Окончательно пути Балашева с другими видными фигурами-- В. Я. Демченко, А. И. Савенко, В. В. Шульгиным разошлись в августе 1915 года, после создания Прогрессивного блока. Балашев с большей частью ранее единой фракции отказался поддержать оппозицию правительству.

Влиятельными во фракции националистов были и непоседливый, часто получавший замечания председательствующего за реплики с места ,Владимир Алексеевич Бобринский, помещик, член Думы второго и третьего созывов; Сергей Михайлович Богданов, профессор Киевского университета, сын ключаря Киевско-Софийского кафедрального собора, крупный землевладелец; Сергей Иванович Гриневич, полтавский уездный предводитель дворянства, инженер, землевладелец; Петр Петрович Кузьмин, бывший офицер и бывший чиновник министерства внутренних дел, где заведовал делопроизводством по определению прав жительства и торговли для лиц иудейского вероисповедания; Петр Африканович Сафонов, отставной офицер; Федор Дмитриевич Филоненко, священник из г. Каменец-Подольска; Дмитрий Иванович Шаховской, председатель Соликамского уездного съезда.

У кадетов “запевалами” оставались Милюков, Шингарев, Маклаков, Родичев, но наряду с ними на думскую кафедру поднимались и Митрофан Семенович Воронков, бывший учитель, которого за своевольное толкование Манифеста 17 октября лишили этой должности, избирался депутатом во II, III, IV Думы; Стефан Васильевич Вострогин, ветеринарный врач, а затем Енисейский городской голова; Петр Васильевич Герасимов, помощник присяжного поверенного, сотрудничал в “Речи”, “Северном крае”, других газетах; Павел Павлович Гронский, приват-доцент Санкт-Петербургского университета, землевладелец; Игорь Платонович Демидов, вице-президент Московского общества сельского хозяйства, участник земских съездов; Николай Виссарионович Некрасов, профессор Томского технологического института; Михаил Михайлович Новиков 2-ой, доктор зоологии, бывший приват-доцент МГУ, гласный Московской городской думы.

У октябристов блистали первый и второй Капнисты — Ипполит Ипполитович, помещик из Одессы, гласный губернского земства, почетный мировой судья, и Дмитрий Павлович Золотоношский уездный предводитель дворянства, почетный мировой судья, успевший послужить и товарищем прокурора Тамбовского окружного суда, и ревизором у гр. Палена при осуществлении ревизии в Туркестанском крае; Людвиг Готлибович Люц, землевладелец, бывший товарищ прокурора Одесского окружного суда, избирался еще во II Думу, ему так понравилось быть депутатом, что остался он и в Ш, и в IV Думе; крестьянский сын Павел Матвеевич Макогон, член ревизионной комиссии Мариупольского уездного земства и землеустроительной комиссии, не порвавший с землепашеством; Александр Дмитриевич Протопопов, камер-юнкер Высочайшего двора, отставной офицер, Корсунский уездный предводитель дворянства, крупный землевладелец и хозяин суконной фабрики; Николай Николаевич Рычков, бывший председатель Бугурусланской земской управы, редактор-издатель “Самарского курьера”, инициатор постройки в Бугуруслане реального училища; врач Виктор Иванович Стемпковский, земский начальник, почетный мировой судья; Никонор Васильевич Савич, землевладелец, ставший в III Думе правой рукой Гучкова, а в IV — секретарь фракции октябристов.

Заявили в Думе о себе в полный голос и прогрессисты. Уже оформившуюся партию и думскую фракцию возглавил, имевший опыт законодательной работы в первой и третьей Думах, Иван Николаевич Ефремов, будущий министр юстиции и призрения Временного правительства, выходец из старинного казачьего рода. Его отец — предводитель дворянства Войска Донского. Иван Николаевич окончил физмат МГУ, до прихода в Государственную Думу занимал должности мирового судьи, попечителя Новочеркасской гимназии. В первой Думе вместе с П. А. Гейденом создавал партию “мирного обновления”, злые языки называли ее “партией одного извозчика”, намекая на численность. Мирно-обновленцы стремились сыграть роль моста между кадетами и октябристами, но не преуспели в этом. В III Думе Ефремов сумел создать группу прогрессистов (вначале из 28 человек, а затем в  нее входило 39 депутатов). В 1912 группа трансформировалась в партию.

Не менее видные фигуры у прогрессистов и Александр Иванович Коновалов, владелец бумажно-ткацкой фабрики, товарищ председателя биржевого комитета в Москве, инициатор московских “Экономических вечеров»; Ян Юрьевич Гольдман, латышский крестьянин, председатель волостного суда и сельскохозяйственного общества, член правления ссудосберегательного товарищества и член совета общества взаимного кредитования; Михаил Александрович Караулов, подъесаул, почетный станичный судья, служил в Терском казачьем войске, закончил Санкт-Петербургский университет, редактор журнала “Казачья неделя”; Александр Сергеевич Постников, профессор Санкт-Петербургского политехнического института, редактор “Русских ведомостей”, член совета Государственного банка; Владимир Алексеевич Ржевский, инженер, выпускник МГУ, имел собственную контору по рассмотрению электротехнических смет и чертежей, бывший председатель Московской уездной земской управы.

Довольно-таки солидный оркестр, хотя и не совсем слаженный, образовался у центристов — без оглядки на других свое мнение высказывали Виктор Парфенович Басаков, послуживший чиновником обер-прокурорского департамента Правительствующего сената; Илларион Сергеевич Васильчиков, губернский предводитель дворянства, выпускник Санкт-Петербургского университета; Михаил Петрович Дмитриев, землевладелец из Тираспольского уезда; Семен Алексеевич Крыло, священник с. Ивантеевки Николаевского уезда; Владимир Владимирович Мусин-Пушкин, Рузский уездный предводитель дворянства; Пантелеймон Викторович Синандино, бывший городской голова Кишинева,  избиравшийся во Вторую и Третью Думы. Борис Александрович Энгельгард, подполковник Генштаба, землевладелец.

У трудовиков восходящая звезда, конечно же, Александр Федорович Керенский, юрист, выпускник Санкт-Петербургского университета. Его дополняли Франц Осипович Кейнис, выходец из крестьянской семьи литовского села Додатки, по окончании городской уездной школы послуживший на железной дороге приказчиком по приемке и отпуску лесных материалов; избиравшийся в III Думу, Василий Михайлович Вершинин, торговец из Барнаула, издатель газеты “Жизнь Алтая”; Владимир Иванович Дзюбинский, бывший помощник акцизного надзирателя, отсидевший 3 года в тюрьме, как член партии Народной воли; Николай Осипович Янушкевич, земледелец из Белоруссии.

Среди социал-демократов выделялись Николай Семенович Чхеидзе, поднаторевший в III Думе; Матвей Иванович Скобелев, купец 2-ой гильдии, он же сектант-молоканин, окончил Венский политехникум; Иван Никитич Туляков, крестьянский сын из Тамбовской губернии, а затем слесарь Сулинского завода; Валентин Иванович Хаустов, тоже из крестьян,  а затем токарь Уфимского депо; Акакий Иванович Чхенкели, грузинский журналист, получивший образование за границей — в Берлине и Лондоне.

В IV Думе после размежевания в 1913 году с меньшевиками свою фракцию образовали большевики. Ее возглавил Григорий Иванович Петровский, выходец из рабочей среды,  с 11 лет учился слесарному делу в Харькове, затем работал в Екатеринославле. Активный участник первой русской революции, в 1906 году эмигрировал в Германию, а возвратившись, работал на заводах Екатеринославской губернии. 32 раза поднимался на Думскую кафедру Петровский, чтобы защитить интересы рабочего класса. Его заместитель во фракции — Алексей Егорович Бадаев произнес в Думе 17 речей. Бадаев из орловских крестьян, трудовую деятельность начал на Александровском заводе в Петербурге, в Думу выдвинут столичными рабочими. Во фракцию входили большевики Матвей Константинович Муранов, делегированный харьковскими рабочими; Федор Никитич Самойлов, представлял пролетариат Владимирской губернии; костромич Николай Романович Шагов; а также оказавшийся агентом охранки и исключенный за это из Думы, Р. Ф. Малиновский.

 

Александр Черняк

Из книги: Александр  Черняк.  РЕВОЛЮЦИИ  В  РОССИИ

На фото: М. В. Родзянко.

← Вернуться к списку