Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

История и мы

Так кто же зажег огонь революции?


 

Предыдущая главка

 

История февральской революции до сих пор будоражит умы.

Ученые никак не придут к согласию: разразилась она спонтанно или же тщательно готовилась? Кто конкретно ее породил? Причины? Какие силы двигали массы? Какие были главные причины? Кто непосредственно руководил?

Размышляя над этими вопросами, известный русский историк Г. Федотов писал: "Революция пришла незванная и неожиданная, она совершилась без революционеров — как обвал, как стихийная катастрофа. Обвал лавины можно было растянуть на восемь месяцев, что и было  сделано революционной демократией. Странная эта была революция, где революционерам приходилось тушить, а не раздувать ее. И они сознавали, что в руках у них не было ничего, кроме садовых леек". (161) Один из закоперщиков февральских событий -- П. Н. Милюков, лидер кадетской партии божился французскому послу М. Полеологу: "Мы не хотели этой революции. Я даже не предвидел ее, она произошла без нас, но по вине, преступной вине императорского режима (162)

Этой же точки зрения придерживается современный историк В. Чурбанов, ссылаясь на одного из лидеров петроградских большевиков, члена Русского бюро большевистского ЦК и Петроградского комитета РСДРП(б) А. П. Шляпникова, который, получив сообщение, о том, что в  столице началась революция, воскликнул: "Какая там революция! Дадут рабочим хлеба, и движение уляжется".(164) И В. И. Ленин, по мнению А. Арутюнова, "проспал февральскую революцию". События в России страшно удивили и озадачили Ленина, — пишет он. — Не оправдались его политические прогнозы. Он не верил в то, что в России в ближайшем будущем может вспыхнуть революция. Он считал, что социальные слои населения еще не созрели для того, чтобы стряхнуть с себя страх и оцепенение". (164) Не верили, что возможна революция и царь, его окружение. Даже когда она уже грянула, императрица телеграммой успокаивала мужа: "Это хулиганское движение — мальчишки и девчонки бегают и кричат, что у них нет хлеба... Если бы погода была очень холодная, они все, вероятно, сидели бы по домам". (165)

А. Солженицын  не соглашается с этим, возражает этой группе авторов. "Никак бы не отговориться, что Февральская революция грянула неожиданно. О созревании революционной обстановки не дремлющее Охранное отделение доносило своевременно и в полноте, — доносило больше, чем правительство способно было усвоить и принять к решению". (165)Возражение не безосновательное. Выше приводились документы Департамента полиции, подтверждающие этот вывод.

 И. Фроянов видит  иностранный след в революции. Он отмечает, что Яков Шифф снова начал активно финансировать революционное движение в России с 1916 года,  приводит донесение русского агента в США, поступившее в Ставку 15 февраля 1916 года. "Русские революционеры в Америке, — говорится в нем, — без всякого сомнения приняли решение перейти к действию, поэтому каждую данную минуту можно ждать волнений. ...Большинство присутствующих были евреи... Было доложено, что революционные организации получили из России секретные сведения в смысле того, что положение совершенно подготовлено, так как все предварительные соглашения на предмет немедленного восстания заключены. Единственное серьезное препятствие — это недостаток денег, но как только этот вопрос был поставлен, сейчас же было заявлено собранию некоторыми из присутствующих, что это обстоятельство не должно вызывать никаких колебаний, потому что в ту минуту, когда это будет нужно, будут даны крупные суммы лицами, сочувствующими русскому освободительному движению. По этому поводу имя Якова Шиффа было произнесено несколько раз". (167)

Как порою бывает,  высказанные выше авторами мнения, хотя и диаметрально противоположны, но имеют право на жизнь. Газета — зеркало жизни общества — документ истории. Но полистайте "Русские ведомости", "Новое время", "Русское слово", "Петроградские ведомости", "Утро России", "Петроградскую газету", "Русскую волю", "Биржевые ведомости", "День", "Речь" (это главные столичные газеты тех дней) с начала января по 25 февраля 1917 года и вы не найдете там ни малейшего намека на грядущую революцию.  Но с другой стороны она маячила. О чем свидетельствуют документы полиции. В дополнение к ним--  заявление министра внутренних дел.

Свидетельство очевидца. А. Д. Протопопов, последний министр внутренних дел России:

"…Финансы расстроены, товарообмен нарушен, производительность страны — на громадной убыли: пути сообщения в полном расстройстве, что чрезвычайно осложнило экономическое и военное положение. Наборы обезлюдили деревню, очутился громадный недостаток рабочей силы... Деревня без мужей, братьев, сыновней и даже подростков тоже была несчастна. Города голодали, торговля была задавлена, постоянно под страхом реквизиций... Товаров было мало, цены росли, развивалась продажа "из-под полы", получалось "мародерство"... Искусство, литература, ученый труд были под гнетом; рабочих превратили в солдат, солдат — в рабочих. Армия устала, недостатки понижали ее дух... Упорядочить дело было некому..." (168)

 Да, гром грянул для кого-то неожиданно, но не для всех, и не с ясного неба… Грозовые тучи ходили над Россией не один год и даже не одно десятилетие…

    Столыпину удалось на время несколько успокоить страну, чуть-чуть укрепить ее экономику. Но война сразу дала о себе знать. С апреля 1915-ого для русской армии началось тяжелая полоса неудач. Войска терпели поражения, отступали вглубь страны. Со всей остротой замаячил кризис боевого снабжения армии. Возникла проблема беженцев — с весны 1915-ого это явление приняло массовый характер. Украинцы, белорусы оставляли дома, уходили, чтобы не остаться под немцами. С другой стороны власти начали поголовно выселять евреев из прифронтовой полосы в принудительном порядке, как потенциальных предателей. Те же меры предпринимались и в отношении немцев — колонистов. Чтобы не достались врагу, вглубь России были вывезены 4 тысячи учреждений, фабрик и заводов. В конечном итоге общее количество перемещенных лиц составило около 5 млн. человек.

Все это, естественно, будоражило страну. К лету 1915 года обстановка повсеместно вновь стала накаляться — после затишья опять начались забастовки. В июне бастовало уже 80 тысяч рабочих, к концу года — 570 тысяч. В 1916 году, по далеко не полным данным, в стачках приняло участие 1 172 тысячи человек. В том же году произошло около 300 крестьянских выступлений. Треть из них подавлена с помощью войск. В ноябре 1916 года по предложению министра земледелия А. А. Риттиха была введена принудительная разверстка хлебных поставок государству по установленным еще раньше твердым ценам, значительно ниже рыночных. Конечно, это не нравилось крестьянам, они бойкотировали продажу хлеба государству, предпочитая отдавать его спекулянтам. В городах началось введение карточной системы снабжения населения продовольствием. Вот такая ситуация сложилась в стране накануне Февральской революции. (Подробнее см. "Мировые войны ХХ века. Книга 1. Первая мировая война. Исторический очерк. М. 2002. (169)

Cолженицын, некоторые другие авторы, бросают упрек за Февраль 1917-ого Николаю 11 за нерешительность, дескать, мирился с тем, что не один год забастовочное движение на заводах подкреплялось неопознанными деньгами для анонимных забастовочных комитетов Правительство десятилетиями смотрело на революционную агитацию  как на неизбежно текущее, необратимое,  уже и привычное зло. По его мнению, "российское правительство почти не боролось за свое существование против подрывных действий. В февральские дни агитаторы камнями и угрозами насильственно гнали в забастовку рабочих, задержало было десятка два, но ни один не расстрелян  — даже не преданы суду". Думается, не только за то стоит упрекать царя. Более существенно то, что его политика была антинародной.

В эмигрантских кругах довольно долго ходила аргументация, что Николая II предало его окружение и, прежде всего, генералитет, министры. Да, это так, соглашается Солженицын, но: а не его ли это главная вина? Кто же эти все ничтожества избрал и назначил, если не он сам? Почему в эти испытательные недели России назначен премьер-министром — силком, против разума и воли — отрекающийся от власти неумелый вялый князь Голицын? А военным министром — канцелярский грызун Беляев? (Потому что оба очаровали императрицу помощью по дамским комитетам.) Почему главная площадка власти — министерство внутренних дел — отдана психопатическому болтуну, лгуну, истерику и трусу Протопопову, обезумевшему от этой власти? На Петроградский гарнизон, и без того уродливый, бессмысленный, — откуда и зачем вытащили генерала Хабалова, полудремлющее бревно, бездарного, безвольного, глупого? Почему при остром напряжении с хлебом в столице — его распределение поручено безликому безответственному Вейсу? А столичная полиция почему доверена новичку из Варшавы?".. (170.)

И еще, и еще много "почему?" — возникает у  А. Солженицына и других историков Больше сего сетований на мягкотелость Николая II . А если бы не было всех этих "почему?", монархия удержалась бы? Едва ли. Был бы Николай II и предельно жестоким, едва ли России удалось бы избежать революции.

И не такой уж "пушистенький", этакий сердобольный ангелочек  Николай II, как его изображают некоторые авторы. По царскому велению расстреляна не одна демонстрация, Одно «кровавое воскресение  чего стоит! А Ленский расстрел, подавление кронштадского восстания тем же  царским любимчиком Ивановым,  наконец,  расстрел демонстрантов в Петрограде в феврале 17-ого! Или вот  еще почитайте образец николаевской «мягкотелости».

Документ

Беседа генерала М. В. Алексеева с Николаем II после доклада о сражении у озера Нарочь. Апрель 1916 г:

«— Потери громадны, особенно в 5 корпусе, Ваше Величество.

— Ну, что значит "громадны", Михаил Васильевич?

— Около 50 процентов, Ваше Величество, и, что особенно тяжело, в том числе масса достойных офицеров.

— Э-э-э, Михаил Васильевич, такие ли еще погибали, обойдемся с другими, еще хватит.

— Ваше Величество, прикажете, все-таки, поддержать корпус и сообщить телеграфом выражение вашей искренней скорби?

— Дайте, пожалуй, только не надо "искренней" а просто "скорби".

— Слушаю-с...(171)

Нет, не мягкотел был и вовсе не  бездействовал Николай II, не церемонился с революционерами, как не бездействовали полиция, войска. Десятки сотен «смутьянов» власти сослали на каторгу, а сколько томилось в тюрьмах! Только 26 февраля  1917-ого полиция арестовала 100 членов революционных партий. Нет, жестокостью народ не остановить. Запугать можно. Такое часто случается. Но до поры, до времени.                                                                                                                          Рано или поздно люди осилят страх, что подтверждается всем ходом истории человечества.

… Хабалов, обруганный донельзя Солженицыным за бездействие, сформировав на второй  день революции ударный отборный отряд — около тысячи человек во главе с полковником Кутеповым--, приказал ему навести порядок в центре столицы, но через несколько часов солдаты и этого отряда смешались с бушующим людским морем. Даже Царский Конвой, четыре сотни терских казаков, охранявших Николая II в своих страшных туземных папахах, надели белые повязки, выбрали  комитет, побрели отмечаться в Думу. Да, у Николая было 13 армий, 40 корпусов,-- 7 миллионов людей в шинелях, при винтовках (их уже хватало), пушках и даже аэропланы и танки имелись... Но эта уже была другая армия,-- она перешла на сторону народа, разделяла идеи революции, выступала против самодержавия. И генералитет тоже перешел на сторону народа. Большинство генералов высказалась за отрешение царя от престола. Так, что арестовывать, наводить порядок в стране практически было некому.

Претензии к Николаю 11, как отмечалось выше, надо предъявить другие — он вел не ту политику, руками и ногами держался за его любимое: "Как в старь". В том его и внутренняя трагедия. И Солженицын, спохватываясь, говорит об этом, но   говорит суетно. И. Фроянов «копает» глубже. "Возникновение процессов общественной жизни, которые привели к революционным потрясениям в России начала ХХ века, надо относить к эпохе реформ Петра I, — пишет он. -- Столетиями длилась дуэль общества и трона, в феврале 19-ого прозвучал последний, роковой выстрел.(172)  И  у А.Бердяева находим эту мысль. К  1917 года "в атмосфере неудачной войны, все созрело для революции, старый режим сгнил и не имел приличных защитников... В народе ослабели и подверглись разложению те религиозные верования, которые поддерживали самодержавную монархию". (173).

 Утверждение же иных авторов, что революция произошла как протест против войны, не подтверждается  фактами. Хотя агитация велась, особенно большевиками, но сильного движения против войны не было, ни в Петрограде, ни по всей России. Но война несомненно  сыграла свою роль.

Февральская революция началась, как отмечалось выше, из-за перебоя с хлебом, с хлебных очередей в магазинах. Впрочем, и сами по себе очереди в булочных Петрограда не могли стать той тугой хлебной гирей, способной задушить Россию. Голодом и не пахло. Перебои с хлебом случались, но хлеб- то в Петрограде был. Это утверждал и Хабалов и Риттих и другие. Не оспаривают данного факта и историки. Да, "хвосты" в лавки тянулись, но, выстояв  очередь, люди брали хлеба столько, что не могли весь съесть и пускали на сухари.

Читаем прессу. "Биржевые вести", 12 февраля 1917 года.

Беседа с командующим Петроградским округом С. И. Хабаловым:

"К счастью, благодаря принятым чрезвычайным мерам, продовольственный кризис удалось на время ослабить. Железнодорожные пути освобождены от снежных занасов. И в последние дни в столицу прибыли большие партии муки, примерно, в среднем по 25 поездов в день".

Генерал не бравирует. Историки подтверждают это документами. Так, Г. М. Катанина в своем исследовании: "Война, хлеб, революция, продовольственный вопрос в России» ( 1914—октябрь 1917 г.) Ленинград, 1955, пишет, что в России "излишек хлеба (за вычетом объема потребления и союзных поставок) в 1916 г. составил 197 млн. пуд". (с. 219) Другой историк, А.М. Анфимов,  опять-таки опираясь на статданные, утверждает: "Европейская Россия вместе с армией до самого урожая 1917 г. могла бы снабжаться собственным хлебом, не исчерпав всех остатков от урожая прошлых лет". (174)

Хлеб был, но его вдруг не стало! Дефицит создан искусственно. Историк Н. Н. Яковлев приходит к заключению, что это заправилы февральского переворота "способствовали созданию к началу 1917 года серьезного продовольственного кризиса.» (175). Хлебный бунт — в феврале был инициирован, солидаризируется с ним В. Кожинов. (176)   Искусственно созданные очереди в Петрограде в феврале 17-ого  порождали всевозможные слухи, в том числе и о  голоде. Слухи же сильней самой  сильной неприятельской армии. Тысячи агитаторов не смогли  бы сделать то, что сделали разговоры о нехватке хлеба в Петрограде.

Дефицит создавался не только продовольственный. Фронт постоянно испытывал недостаток оружия, и, прежде всего, снарядов, хотя к 1917 году на складах находилось 30 млн снарядов — примерно столько же, сколько было истрачено в 1914—1916 годы. Этого запаса практически хватило на все время Гражданской войны.

Если в первый год войны в армии за винтовкой и патронами чуть ли не становились в очередь, то в 1917 году оружия и боеприпасов хватало. Так, производство винтовок удвоилось против 1914 года, выпуск пулеметов возрос в 6 раз (900 в месяц, против 160 в 1914 году), легких орудий — в девять раз (665 вместо 70). В 4 раза возросло производство тяжелых орудий, утроилось число аэропланов (716 против 203). Но на фронтах всего этого не  было в достатке.

Исследователи отмечают (С. Миронов, например), что "февральские события во многом были результатом Первой мировой войны. Один из творцов февраля — председатель кадетской фракции в IV Государственной Думе Милюков признавался, — пишет он, — что для того, чтобы совершить государственный переворот и склонить Николая II к отречению от престола, кадеты и октябристы решили использовать момент острого народного недовольства, вызванного в первую очередь затяжными неудачами на фронте". (177)

Из вышесказанного сам собой вытекает вывод:царь своей политикой внес огромный вклад в свершение  Февральской революции. Но не только он.  Но кто же дергал за ниточки, дирижировал процессом подготовки и самой революции? Кто останавливал поезда с хлебом и топливом? Кто выводил людей  на улицы? Вопросы, вопросы…

Политические партии?

К февралю в России действовало около 200 общероссийских и национальных партий.

Влиятельной силой, безусловно, стали социалисты-революционеры (эсеры). В их рядах к этому времени насчитывалось около миллиона человек, объединявшихся в 436 местных организациях. Но после разоблачения Азефа эсеры чуть приутихли, делая ставку на созыв Учредительного собрания. Считая великим злом распад крестьянской общины, они вели свою работу в основном в деревне. Эсеры хотели революции и отстаивали народное крестьянское социалистическое государство, но февральские события застали их врасплох.

В Петрограде почти не было сколь-нибудь влиятельных большевиков, — отмечает В. Кожинов. — "Поскольку они выступали за поражение в войне, они вызывали всеобщее осуждение и к февралю 1917 года пребывали или в эмиграции в Европе и США, или в далекой ссылке, не имея сколько-нибудь прочной связи с Петроградом. Из 29 членов и кандидатов в члены большевистского ЦК, избранного на IV съезде, ни один не находился в февральские дни в Петрограде. И сам Ленин, как известно, не только ничего не знал о готовящемся перевороте, но ни в коей мере не предполагал, что он вообще возможен". (178).

Но даже когда до Ленина дошли первые сообщения о февральских днях, он не был способен управлять из Швейцарии этим процессом, и только хлопотал о том, чтобы быстрее попасть в Россию. А приехал  не то, что к шапочному разбору, а гораздо позже — Февральская революция свершилась, топки, то бишь костры, поделены, Временное правительство сформировано. (179)

Меньшевики тоже не были организаторами революции, они никак не могли поделить сфер влияния с большевиками.

Известный историк того времени С. Н. Булгаков, обвинял в разжигании революции кадетов и  октябристов: "в это время (конец 1916 г.), в Москве проходили собрания, на которых открыто обсуждался дворцовый переворот и говорилось об этом, как о событии завтрашнего дня», пишет он и добавляет: "Особенное недоумение и негодование вызывали в то время речи и дела кн. Г. Е. Львова, будущего премьера Временного правительства... Его я знал, как верного слугу царя, разумного, ответственного, добросовестного русского человека, относившегося с непримиримым отвращением к революционной сивухе, и вдруг его речи на ответственном посту (накануне февральской революции Г. Е. Львов стал председателем Всероссийского земского союза. — Авт.) зовут прямо к революции. (180)

Кадеты были влиятельной силой в первой русской революции, но правительство жестоко тогда расправилось с ними, правда, к 17-ому они оклемались, имея в своих рядах около ста тысяч человек. Но партия официально заявила, что будет действовать не революционным, а эволюционным путем, и хотя часть была за свержение монархии, другая ратовала за конституционную монархию, министерство общественного доверия, созыв Учредительного собрания, а если уж свергать монархию,  то мирным путем.

 Октябристы и вовсе не помышляли о свержении монархии, наоборот, всеми правдами и неправдами защищали ее.

Анархисты? Но это не партия, а объединение людей, принципиально отрицающие всякие партии и государства. Для них всякая власть-- зло. Главные лозунги: "Долой власть!" "Анархия — мать порядка!". Их программа: нужно договариваться, пусть народные массы объединяются сами по себе в общества, синдикаты и управляют по- своему. То есть  они ратовали за самоуправляемое общество, активно вели свою пропаганду и их идеи были понятны простонародью. К февралю анархистов в стране значилось около полумиллиона. Но и они никак не застрельщики революции!

В большинстве национальных окраин возникли свои партии — и революционные, и промонархические. В Польше активно действовали националисты и социал-демократы во главе с Ю. Пилсудским, требующие частью автономии, а частью — отделения от Российской империи. Широк политический пейзаж Украины: социал-демократы, социалисты — самостийцы, социалисты — федералисты, анархо-синдикалисты. Белорусы создали "Западно-русское товарищество». Вначале ЗПРТ декларировало белорусов как часть русского народа, но особую часть, имеющую свои особенности, но потом заявило: нет, мы никакая не часть русских, мы отдельный, особый народ и хотим отделиться от России, создать свое государство.

Автономисты заявляли о себе в Литве, Латвии, Эстонии, Финляндии. Национальные лозунги появились в Грузии. В Армении партия "дашнакцутюн" — за парламентаризм, за автономию в рамках Российской империи, за объединение исторической Армении. У мусульман появились идеи "шариатского социализма" и парламентских автономных государств казанских татар, башкир, азербайджанцев, туркестанцев… Впрочем,  голоса партий этих и движений  мало кто слышал, иные заявили о себе уже после Октября 1917-ого.

Российские революционеры не были готовы к этой удивительной революции, волей не волей придется согласиться с Солженицыным, исходя из изложеного выше. "Десятилетиями наши революционные партии готовили только революцию и революцию,- пишет он.- Но, сильно раздробленные после неудач 1906 года, затем сбитые восстановлением российской жизни при Столыпине, затем взлетом патриотизма в 1914 году, — они к 1917-ому, оказались, ни в чем не готовы и почти не сыграли роли даже в подготовке революционного настроения (только будоражили забастовки)"....В совершении революции, ни одна из революционных партий не проявила себя, и ни единый революционер не был ранен или оцарапан в уличных боях... Чхеидзе, Скобелев и Керенский, возглавили Совет не как лидеры своих партий (они были даже случайны в них), но как левые депутаты Думы". Солженицын утверждает, что Февральская революция это дитя Государственной думы, "это ее речи перевозбудили общество и подготовили к революции". (181)

Во многом можно согласиться  с Солженицыным, но не во всем. Надо признать—политические партии для свершения революции сделали ни чуть не меньше чем царь. Пожалуй, даже многократно больше. Но не они ее подняли…

Государственная дума?

 Революция свершилась… Оседала ее пыль. 26 апреля                   Шульгин в своих записках («Днях») признавался:«не скажу, чтобы вся Дума целиком желала революции; это было бы неправдой…Но даже не желая этого, мы революцию творили.. Нам от этой революции не отречься, мы с ней связались, мы с ней спаялись и несем за это моральную ответственность.» (с.35)

Не только Шульгин и Солженицын, но и бывшая свита царя, окружение Родзянко, да и зарубежные историки, тоже упрекают  Государственную думу и ее председателя в разжигании революции и даже наделили Родзянко оскорбительным прозвищем-- “чучело революции”. Родзянко же неоднократно решительно отмежевывался от того, что Дума повинна в Феврале.

Послушаем М. В. Родзянко, Председателя Государственной думы:

“...В широких слоях населения, или, как принято выражаться, в широких народных массах, благодаря крайней ограниченности газетных сообщений той эпохи и отсутствию широкой информации во время самого переворота, укоренилась неправильная точка зрения на роль Государственной думы во всех тех кровавых событиях, которых мы, к сожалению, являемся не только свидетелями, но от которых страдают все и вся.

Принято на веру далеко, однако, не бесспорное положение, что Государственная дума IV созыва подготовила, создала, воодушевила и воплотила в реальные формы переворот 27 февраля, а также и самую революцию. Всю вину за прошлые и настоящие ужасающие события принято валить на Государственную думу и, в частности, на ее Председателя...

...Всем хорошо памятны всякого рода репрессии, усиленные охраны, незакономерные действия власти, давление на печать и тормоз полиции разным общественным начинаниям на местах... Государственная дума, избранная народом и облеченная его доверием, оставаться равнодушной к такому положению не могла. Велась упорная борьба с ведомством внутренних дел, но борьба была не на почве свержения или разрушения общественного строя, не на почве полегания государственных основ, а на необходимости реформ, нужных для упорядочения народной жизни, успокоения умов и внедрения во всем законности. Велась эта борьба не на почве усиления революционного настроения, а, напротив, в сознании необходимости ослабить действие революционной агитации путем дарования всем гражданам равенства перед законом, равным для всех. В Думе говорилось многое, у каждого оратора своя позиция, но важны не отдельные выступления, а постановления Государственной думы, отражающие мнения ее большинства и могущие вылиться в форму закона. Революционных постановлений III и IV Государственных Дум нельзя найти ни в одном стенографическом отчете. Народное представительство — Государственная дума — основой своей работы положила убеждение в необходимости вести страну путем эволюции, но не революции, к развитию либеральных реформ.

Но правительство оставалось глухо к этому правильному пониманию своих задач Государственной думой и продолжало упорно стоять на принципе: “сначала успокоение, а потом реформа”.

...Революция готовилась и организовывалась вне стен Таврического дворц, в среде Исполнительного Совета рабочих депутатов, который имел несомненно определенные директивы и действия по заранее тонко и всесторонне обдуманному плану, выдвигая впереди себя Государственную думу как бы в виде революционного знамени. Вихрь революционной вспышки сыграл ему в руку, а слабость и нерешительность созданного Государственной Думой Временного правительства... только способствовали дальнейшему, как принято выражаться, углублению революции. Даже зданием и помещениями Государственной думы сразу же, в первый день, овладели вооруженные рабочие, чему воспротивиться было уже невозможно”. (189)

В рассуждениях Родзянко есть доля истины. В данном исследовании не случайно так много внимания уделено всем четырем Думам. Это сделано, во-первых, потому, что  проблема несколько обойдена вниманием историков, а во-вторых,-- в Думе как показано выше, присутствовали  представители всех слоев населения, отражалась вся многогранная жизнь России: депутаты откликались практически на все события, происходящие в стране и у читателя есть возможность вникнуть в суть выступлений  народных избранников и самим сделать выводы о их революционности. Да, часть народных избранников, эмоционально и хлестко говорила с думской трибуны о бедах народа, но столь же страстно другая  часть (кадеты, октябристы, особенно монархисты) защищала монархию. Словом, страсти кипели не шуточные. Послушаем к примеру, социал-демократа, меньшевика Гегечкори Евгения Петровича, депутата от Кутаисской губернии, который принял участие в обсуждении в Думе законопроекта о неприкосновенности личности.

“…В самое худшее время, предшествовавшее изданию манифеста 17 октября, не было такого ужасного гонения на отдельных инородцев и на евреев, какое существует у нас сейчас, хотя все инородцы, точно так же и евреи, наравне с прочими гражданами Российской империи призываются к исполнению всех обязанностей по отношению к государству. Итак, мы видим, господа, полное попрание прав населения во всех областях политической жизни. У нас нет ни свободы собраний, ни свободы совести, ни свободы печати, ни свободы союзов. (Марков 2, с места: да и не надо.) Для вас не нужно, потому что она у вас есть, но, спрашивается, против кого же в конце концов направлено острие всех этих репрессий? Достаточно поставить этот вопрос и ответить на него, чтобы пред вами вскрылась во всей своей наготе подоплека правительственной деятельности и весь смысл и характер политической деятельности. У нас нет свободы собраний, а разве «Союз русского народа» — эта преступная во всех отношениях организация, (голоса справа: пожалуйста, поосторожнее, вон; шум), этот гнойник на нашей общественности... (рукоплескания слева; шум справа; Березовский 2 и Пуришкевич, с места: кавказская обезьяна.)

Председательствующий: Член Государственной Думы Гегечкори. Я покорнейше прошу вас, если другие не умеют воздерживаться от возгласов с мест, воздержаться от подобных определений в вашей речи.

Гегечкори: Вот я и говорю, разве «Союз русского народа»... (Шум справа.) Я не буду употреблять определительных слов. Разве союз русского народа лишен возможности, когда ему угодно и где ему угодно созывать свои собрания, разве умеренно-правые лишены возможности созывать свои собрания и давать отчеты пред своими избирателями? Нет, они не лишены этого права. У нас нет свободы печати, но разве черносотенные организации лишены возможности свободно выпускать в свет свои черносотенные  органы, где безнаказанно изо для в день помещается целая сеть клеветы, лжи, инсинуаций и разной грязи? Вы знаете, господа члены Государственной думы, что это так. (Голоса слева; верно, правильно, знаем это.) У нас нет свободы союзов. Но разве преследуется Совет объединенного дворянства и другие черносотенные организации? (Рукоплескания слева; смех.) Я утверждаю, господа, что у нас есть свобода на все, даже свобода на совершение преступлений, уголовно наказуемых. (Возглас справа: ого.) Но это свобода для определенной группы лиц, для господствующих и правящих слоев, с другой же стороны, у нас море бесправия, насилия и грубого издевательства. (Пуришкевич, с места: а у вас нет свободы языка; смех.)

Председательствующий: Член Государственной думы Пуришкевич. Призываю вас к порядку.

Гегечкори: Свобода этих господ такого свойства, что она исключает свободу за всеми другими слоями населения. Они хотят сохранить за собой неограниченную свободу и поэтому отказывают народу в праве на свободную жизнь. Итак, то, что раньше мною было сказано, все это в полной мере относится к вопросу о неприкосновенности личности. Поэтому нам совершенно понятно стремление господствующих элементов нашего общества подавить в населении попытки к установлению действительной неприкосновенной личности. Я ничего не говорю о крайних правых, для которых осуществление политической свободы, установление действительной неприкосновенности личности равносильно политической смерти и равносильно полной утрате господства и значения в правительственных сферах. (Рукоплескания слева; голос справа: ошибаетесь.)

Нужно сказать правду, что они — мы это уже указывали — с открытым забралом выступают и против так называемого обновленного строя и против всякой свободы. Не отстает от них и та часть населения, которая представлена в стенах Государственной думы новорожденной фракцией русских националистов (Смех.) Бывшие умеренно-правые, которых, пользуясь остроумным выражением одного французского парламентария, можно было бы скорее назвать “свирепоумеренными”... (Смех; шум; звонок председательствующего.) самое подходящее название. На словах являясь сторонниками правового строя, они на самом деле фактически проводят прежнюю реакционную политику, сливаясь с открытыми партизанами неограниченного самодержавия, рядом незаметных переходов. Ту же самую позицию в вопросах о политических свободах занимают и члены партии «Союза 17 октября». (Смех; голоса в центре: доехали).

Они на словах только конституционалисты. Я удивляюсь, почему с этой стороны (указывая направо) представители партии «Союза 17 октября» всегда вызывают бурю негодования и возмущения? Ведь между вами, нет никакой разницы. (Смех; рукоплескания слева; звонок председательствующего.) Они только являются на словах сторонниками конституционного строя, а на самом деле они во всей полноте поддерживают политику нашего антиконституционного правительства, вплоть до казни, расстрелов и военных экспедиций. (Пуришкевич, с места: не оскорбляйте сравнением.) И вот, мы утверждаем, что все названные группы являются истинными вдохновителями и действительными виновниками того насилия над личностью и над ее правами, от которого стонет стоном вся русская земля. Яд доносительства и апелляции к полицейскому кулаку при административной расправе настолько проникли в поры всей нашей общественности, что даже третий элемент, когда его интересы расходятся с интересами пролетариата, третий элемент, который вы, господа, сидящие направо, так органически ненавидите, и тот не может удержаться от постыдного обращения к Мымрыцову с предложением “тащить и не пущать”. (Смех.) Весьма характерным и поучительным для пролетариата и трудящихся масс является один факт, имевший место на Кавказе! (Марков 2, с места: в какой газете этот факт?)

Председательствующий: Прошу без вопросов.

Гегечкори: Это не из газет. Я вам сообщу о постановлении собрания Бакинских инженеров, которое решило отправить депутацию к Бакинскому градоначальнику с благодарностью по поводу принятых им репрессивных мер, а репрессивные меры выражались в массовом закрытии Бакинских промыслов и массовой высылке сотен Бакинских рабочих. (Голос справа: по какому это поводу?) По поводу убийства инженера Борисова. И нечего говорить о том, что если дело по отношению третьего элемента обстоит так, то помещик и фабрикант не могут обойтись без просвещенного содействия держиморды, который, в сущности говоря, является не столько господином, сколько исполнителем и слугой интересов правящих классов и правящих слоев. И в такой момент, при таком положении вещей, при такой политической конъюнктуре выдвигается пред нами на трибуну Государственной Думы законопроект о неприкосновенности личности. Мы, с одной стороны, господа члены Государственной Думы, можем рассматривать это как избирательный маневр, вызванный весьма основательными страхами перед полным банкротством октябристской партии, первые симптомы чего мы видели на дополнительных выборах, с другой стороны, и в этом отношении я согласен с говорившим до меня депутатом Маклаковым, желанием фиксировать в законе те беззакония, которые совершаются на всем протяжении Российской империи. Мы видели, как были погребены все четыре свободы, возвещенные четыре года тому назад; теперь пришла очередь неприкосновенности личности, и его ждет та же судьба, хотя бы по одному тому, что над всеми существующими и могущими быть изданными законами существует один закон, позволяющий или, иначе говоря, разрешающий правительству не исполнять никаких законов, — это положение об усиленной охране.

В составленном канцелярией Государственной Думы сравнительном изложении статей к проекту закона о неприкосновенности личности, выработанных междуведомственной комиссией под председательством сенатора Макарова, и постоянно действующего законодательства, в отделе “Соображения Министерства внутренних дел” тщательно отмечено, что и в Австрии существуют суды осадного положения на основании параграфа 432 и след. Устава Уголовного Судопроизводства; и в Германии, в случае отмены ст. 7 конституции, учреждаются военные суды для рассмотрения более тяжких преступлений; и во Франции при действии осадного положения некоторые дела поступают на рассмотрение военных судов на основании ст. 8 закона 9 августа 1848 г. Эти же исторические справки приводятся в докладе г. Гололобова по законопроекту об исключительном положении. Но, г. министр и г. Гололобов, заимствующий у него эти справки, забыли нам указать, что в этих культурных странах поколение сменяется поколением и они не знают действия исключительных положений. (Гр. Бобринский, с места: а Прага?) И в Англии бывают случаи, когда отменяется или приостанавливается действие акта habeas corpus; но когда такие случаи были? 90 лет тому назад, в 1817г. (Голос справа:: а в Ирландии? а в Индии?)

Оказывается, вы плохо знаете. Во Франции последний раз в 1852 г., то есть около 60 лет тому назад. А у нас? Вот уже 30 лет мы не знаем другого положения, как исключительное. Вот уже целый ряд лет у нас функционируют военные суды, по приговорам которых за последние годы казнено свыше 3000 чел. Но зачем, господа, нам ссылаться на такие культурные, свободные страны, как Англия, Бельгия или Франция? Возьмем Испанию; даже в этой полуабсолютической, клерикальной стране военное положение, объявленное после Барселонского восстания, было через несколько недель, то есть через 22/1 месяца отменено, а вместе с тем пало и существовать фактически или юридически самодержавный режим. (Рукоплескания слева.) При настоящем положении вещей, мыслима ли, господа члены Государственной думы, неприкосновенность личности? Генерал Думбадзе. Это живое воплощение нашего строя — и неприкосновенность личности. Обязательные постановления, вмешивающиеся во все проявления общественной жизни и даже в семейные и личные дела, — и неприкосновенность личности. Член Государственной Думы Г. Г. Замысловский — и неприкосновенность личности. Разве это сопоставление возможно? (Смех в центре; рукоплескания слева.) Разве это сопоставление, господа члены Государственной Думы, не говорит все вашему уму и сердцу? Разве не ясно и не очевидно для всякого мало-мальски добросовестного и объективного человека, что у нас невозможно говорить о неприкосновенности личности без злостной насмешки до тех пор, пока у власти стоит настоящее правительство и настоящая администрация? До тех пор, покуда мы не сменим, не будет сменена сверху донизу эта администрация, воспитанная на произволе, не знающая никакого закона, за исключением своего личного усмотрения, нагло и дерзко отвечающая на все напоминания о законе, у нас никакой неприкосновенности личности быть не может. И вот, мы говорим, что смена администрации, смена всего политического строя — это первая, самая необходимая и самая реальная, если хотите, конституционная гарантия, которая нам прежде всего и раньше всего нужна. (Марков 2, с места: этот кусок не по вас; звонок председательствующего.)

Не подлежит ни малейшему сомнению, что для обеспечения неприкосновенности личности нужно соединение трех условий: во-первых, чтобы никто не мог быть наказан без суда; во-вторых, необходимо, чтобы арест или заключение под стражу происходили при участии чинов судебного ведомства, и, в-третьих, необходимо, чтобы лица, допускающие (голос справа: бомбы), приказывающие или утверждающие незаконный арест, несли уголовную и гражданскую ответственность. Первое и третье условия у нас совершенно отсутствуют. Нельзя, конечно, предполагать, что при существовании у нас исключительных положений, ненавистное министерство г. Мауры, которое его ввело. (Голос справа: а казнь Ферерро?) Это вечным позором лежит на испанском правительстве. И только Россия является единственной страной, где исключительное —1 положение превращено в нормальное.

Обыкновенно у нас принято говорить, что исключительные положения действуют у нас уже около 30 лет. Но ведь и до 1881 г политический режим России был, в сущности говоря, исключительным положением “en permanence”. Спрашивается, почему это так? В чем объяснение и источник данного явления? Мы вскользь упоминали, господа, о том, что “и Англия страна свободная, страна культурная, что и в истории Англии бывали случаи, когда приостанавливалось действие habeas corpus act'a. Но когда же эти случаи были там? Когда порабощенные лендлордами и помещиками крестьяне Ирландии восставали против своих угнетателей и требовали себе земли и воли. То же самое происходило и в других странах, например, во Франции, когда рабочий пролетариат протестовал против своих угнетателей и объявлял борьбу за свое политическое и экономическое освобождение. В таких случаях страна объявлялась на исключительном положении, так как она была в состоянии гражданской войны. Отсюда вывод совершенно ясен: в России эти положения существуют все время; следовательно, Россия все время в состоянии гражданской войны. (Голос справа: с инородцами.) Да, и с инородцами. Откуда же эта гражданская война, где ее источник, в чем ее объяснение? Объяснение весьма простое. (Голос справа: ваше существование.) Не наше существование, а ваше, гр. Стенбок-Фермор.

Председательствующий: Член Государственной Думы Гегечкори. Пожалуйста, без личных возражений.

Гегечкори: Овладевшая Россией кучка таких крепостников, как вы, объявила военную диктатуру и с ее помощью держится у власти. Самодержавный режим есть политическая форма этой дворянской диктатуры, и исключительное положение является нормальным условием для существования самодержавного режима. Исключительные положения будут существовать, мы убеждены в том, до тех пор, пока будет  существовать наше правительство. В этом отношении что-либо могло измениться. А что касается суда, который давал бы известную гарантию независимости, то в этом отношении, господа члены Государственной Думы, опять-таки, тут вряд ли могут быть два мнения. Я отстаиваю  нашу точку зрения; мы, социал-демократы, по нашим социально-политическим убеждениям думаем, что независимость суда может быть осуществлена при его избрании, при его выборности; но если остановиться на нашей даже точке зрения, то нельзя говорить о независимости суда в тот момент, в те времена, когда с высоты даже этой трибуны пред лицом страны заявляют, что если суд не будет помогать в борьбе с крамолой, то будет поставлен на реальную почву вопрос о независимости...” (184)

Страстно, хлестко выступал Гегечкори. Но это стиль меньшевиков. Они главным образом обличали,  по существу не принимая никаких практических мер для осуществления революции. Но раз уже речь зашла о зажигательных речах депутатов, призывающих к революции, то, справедливости ради, надо заметить, им ни чуть не уступали  в эмоциональности, хлесткости и правые депутаты — Пуришкевич, граф Бобринский, другие ярые защитники монархии, то и дело, выливающие на разгоряченные головы ушат холодной воды.

Нет, Государственная дума в конечном итоге скорее выпускала пар из российского общества, хотя и подогревала его, порой доводя до  кипения. При этом Родзянко, как председатель Думы, довольно успешно руководил вверенным ему оркестром, направляя всю энергию в свисток. Как отмечалось выше, у него была реальная возможность взять власть в свои руки. Он ее и взял под нажимом коллег, неуверенно, боясь обжечься, подержал немножко, не зная, что с ней         делать, но вскоре она ускользнула из его вялых  рук.

Поразмышляв над фактами февраля 1917-ого, Солженицын, приходит к выводу, что революция началась без революционеров, “революция — это хаос с невидимым стержнем. Она может победить и ни кем не управляемая”. (185).

С этим суждением Александра Исаевича согласиться трудно.  Во-первых,  история человечества не знает, чтобы революции, восстания никем не управлялись и побеждали. Вожаки всегда были. Другое дело, афишировали ли они себя или держались в тени и насколько оказывались способны держать вожжи в своих руках, часто теряли, и тогда действительно торжествовала стихия, пока не появлялся кто-то и прибирал плоды к своим рукам. Но Февраль 17-ого планомерно готовился, и тот же Солженицын, хотя и говорит, что революция возникла спонтанно, но в тоже время намекает на некий “невидимый стержень”. Ага, стержень, значит, был, а это уж не хаос.

Масоны?

На главенствующую роль масонов в Февральской революции указывает ряд исследователей (С. П. Мельгунов, В.Ф. Иванов, Н. Н. Яковлев, В. С. Брачев, О. Ф. Соловьев, Б. И. Николаевский, Н. Г. Журина, В. И. Старцев и др.), отмечая, что русские масоны активизировали свою деятельность к 1910 году, благодаря энергичным действиям нового руководства ложи во главе с Николаем Виссарионовичем Некрасовым. Профессор Томского университета, специалист по статике и сооружению мостов, он затем стал наводить совсем другие мосты-- в политике. В 1907 году вступил в кадетскую партию, его тут же избирают в III, а затем и IV Государственные Думы. Здесь зарекомендовал себя не столько ярким, неординарным оратором, но хорошим организатором. Масоны его заметили.

 “Я был принят в масонство в 1908 году ложей под председательством графа А. А. Орлова-Давыдова на квартире профессора М. М. Ковалевского,- признается он.- Ложа эта принадлежала к политической ветви масонства и была первоначально французской ложей “Grand drient de France”, но уже в 1910 году русское масонство отделилось и прервало связи с заграницей, образовав свою организацию “Масонство народов России”. Новая организация была строго конспиративна, она строилась по ложам (10—12 человек), и во главе стоял верховный совет, выбиравшийся на съезде тайным голосованием, состав которого был известен лишь трем особо доверенным счетчикам. Председателем лож был известен только секретарь верховного совета, таким секретарем был я в течение 1910—1916 гг.

...Масонство имело устав, даже печатный, но он был зашифрован в особой книжке “Итальянские угольщики XVIII столетия” (изд. Семенова). ...Масонство народов России сразу поставило себе боевую политическую задачу: “Бороться за освобождение Родины и за закрепление этого движения”. Имелось в виду, не допустить при революции ошибок 1905 года, когда прогрессивные силы раскололись, и царское правительство легко, по частям разбило их. За численностью организации не гнались, но подбирали людей морально и политически чистых, а кроме, и больше того, пользующихся политическим влиянием и властью...

...Масонство было надпартийным, то есть в него входили представители разных партий, но они давали обязательства ставить директивы масонства выше партийных. Народнические группы были представлены Керенским, Демьяновым, Переверзевым, Сидамом-Эристовым... Меньшевики и близкие к ним группы — Чхеидзе, Гогечкори, Чхенкели, Прокопович, Кускова. Среди к. д. были-- Колюбякин, Степанов В. А. Волков Н. К. и много других. У прогрессистов отмечу Ефремова И. Н. Коновалова А. И., Орлова-Давыдова А. А.

...Незадолго до Февральской революции начались и поиски связей с военными кругами. Была нащупана группа оппозиционных царскому правительству генералов и офицеров, сплотившихся вокруг их и Гучкова (Крымов, Маниковский и ряд других), и с ними завязана организационная связь. Готовилась группа в с. Медыка, где сосредотачивались запасные воинские части, в полках Петрограда... В момент начала Февральской революции был дан приказ немедленно встать в ряды защитников нового правительства, сперва Временного Комитета Государственной Думы, а затем Временного правительства.»(186)

 Во всех переговорах организации власти, масоны, играли закулисную, но видную роль. Вспомните дебаты депутатов в Государственной думе, отзыв в другую комнату Керенским переговорщиков Петросовета с членами Временного Комитета по поводу приказа № 1.

В этой связи нельзя обойти фигуру А. Ф. Керенского. Известный большевистский авторитет В. Д. Бонч-Бруевич указывал, что “А. Ф. Керенский был вспоен и вскормлен масонами, и был специально воспитываем ими на роль политического руководителя во время предстоящего движения за свержение самодержавия, а после — для борьбы с Советом рабочих и солдатских депутатов”. (187) Кстати, Керенский этого не отвергал. Е. Сикорский считает, ссылаясь на данные царской охранки, что Керенский еще до февраля 1917-ого стремился объединить все радикальные интеллигентские силы вокруг левонароднических журналов “Заветы” и “Русское богатство”, пытался проникнуть со своими единомышленниками во всех легальные организации, насаждать там свои идеи. В это время Керенский являлся юрисконсультом немецкой фирмы в России “Шпан и сыновья”. 26 января 1916 года товарищ министра внутренних дел С. П. Белецкий доносил по начальству, что адвокат и член Госдумы Керенский располагает немалыми финансовыми средствами. “Ввиду чего, — писал Белецкий, — и имеющихся точных указаний на полное отсутствие денежных средств у русских революционных организаций, действующих как внутри страны, так и за границей, было произведено тщательное обследование личного материального положения Керенского в целях исследования источника, дающего ему возможность располагать весьма значительными средствами...” Приведя целый ряд улик, Белецкий делает вывод, что Керенский получает крупные суммы из-за границы для организации “революционного движения в пределах империи”. (188)

Другой “активист” масонов в России --А. И. Гучков. Во главе с ним братья-каменщики взяли в годы войны под свой контроль снабжение армии. Под их напором, после поездки Родзянко на фронт, правительством создано “Особое совещание” из военных, депутатов и представителей крупного капитала. Последние охотились за выгодными казенными заказами, большинство которых шло через Особое совещание. Вскоре на базе Особого совещания Гучков создал военно-промышленные комитеты во главе с Центральным ВПК (он существовал до конца 1918 года), которым сам и руководил, а заместителем у него был прогрессист А. И. Коновалов. Московский ВПК возглавил известный банкир и промышленник П. П. Рябушинский, Киевский — сахаразаводчик М. И. Терещенко. Вскоре в России было создано уже 250 областных и местных ВПК, в 58 из которых существовали и рабочие группы, состоящие из кадетов, меньшевиков, эсеров (большевики ВПК бойкотировали). Постепенно ВПК стали подменять органы власти, начали не только осуществлять контроль за снабжением армии, как пишут авторы “Мировых войн ХХ века”, но и “прямо подключаться к руководству революционным процессом”. (189)

Масоны установили контроль над продовольственным снабжением страны. Через кадетскую партию, они выдвигают идею создания Министерства снабжения на базе Земгора, имевшего разветвленную сеть снабженческих организаций. На первых порах предлагалось сделать Земгор филиалом министерства земледелия. Готовился уже законопроект по этому вопросу, который планировалось провести через прогрессивный блок в Государственной Думе (190). Но в полном объеме задуманное не удалось осуществить. Тем не менее, масоны контролировали поставки продовольствия в городах, и, думается, во многом их стараниями в феврале 1917 года в Петрограде произошли перебои с поставкой муки, а за Уралом придерживались эшелоны с хлебом, идущим с Зауралья, Омской области, Алтая.

Задолго до февраля масоны начали создавать по всей стране подконтрольные им Советы рабочих депутатов. С этой целью летом 1915 года член Верховного Совета российских масонов А. Ф. Керенский отправляется в турне по России. Вникнув в суть этих поездок, МВД пришло к выводу о необходимости принятия к Керенскому решительных мер, вплоть до ареста, чтобы остановить его работу по подготовке революции, но он пользовался “депутатской неприкосновенностью”.

 По инициативе Некрасова 14 марта 1916 года для координации всех сил по свержению государственной власти предпринималась попытка создать Союз союзов. Выступая на съезде представителей городов, он говорил: “Городская и земская Россия уже объединилась и сложилась в мощные и прочные организации. То же сделали и промышленники в военно-промышленных комитетах. Но всего этого мало. Еще не организован совершенно торговый класс. Делает первые шаги под крылом военно-промышленных комитетов организация рабочих. Имеется масса мелких, отдельных ячеек, но еще не объединены в одну всероссийскую организацию кооперативы. Перед нами, таким образом, задача создания целого ряда новых всероссийских союзов — рабочего, кооперативного, торгового и др. И когда они возникнут, тогда все они вместе с Всероссийским городским и земским союзом должны из своей среды выделить высший орган, общую надстройку над ним, который явился бы для всех общим направляющим, координирующим центром. Это будет как бы штаб общественных сил всей России. (191)

Свидетели событий февраля 1917 года и некоторые историки (О. Платонов, к примеру,) отмечают удивительно организованный характер революционных беспорядков, начавшихся сразу же после отъезда царя из Петрограда. 22 февраля они, как по мновению волшебной палочки, охватили столицу. Родзянко, как помним, считал, что подготовка революционных беспорядков осуществлялась в среде членов Исполнительного комитета Совета рабочих депутатов. Но тот же О. Платонов опровергает его, обращая внимание на другой факт. Исполком Совета рабочих депутатов возник только 27 февраля, а организованные “хлебные бунты” начались 22 февраля. Ни большевики, ни эсеры, ни кадеты и октябристы даже после отречения царя от престола, когда им, казалось бы, ничего не грозило, в этом не признались. Значит, существовали некие тайные силы, совсем не заинтересованные в огласке их причастности к событиям. В то время в России таких сил было две: масоно-евреи и германские шпионы. Они объединились и вздыбили Петроград, вначале руководили из подполья, через своих людей, а 27 февраля легализовали себя в виде Перосовета. Практически в один день возникают и два органа: Временный комитет  Государственной думы, а ближе к ночи — Временный Исполнительный комитет Петроградского Совета рабочих депутатов, который возглавили масоны Чхаидзе, Керенский, Скобелев. “Первый состав Исполнительного комитета Совета, подчеркивает О. Платонов, не включал ни одного русского, а три четверти его были евреи: Гуревич (Дан), Гольдман(Либер), Гоц, Гендельман, Розенфельд(Каменев). Были также один поляк и один армянин. Секретарем Петросовета стал, связанный с немецкой разведкой, масон Н. Д. Соколов (но он ведь русский. — Авт.), выполнявший те же функции при Верховном Совете российских масонов. Из 13 членов Временного комитета Государственной думы 11 были масоны, — считает О. Платонов(192).

Методы работы русских масонов — постепенное замещение царской бюрократии своими людьми на ключевых постах. В. И. Ленин, судя по всему, знал о существовании этой тайной организации русских каменщиков, ведь не случайно же, говоря о февральской революции, подчеркнул: “Эта восьмидневная революция была, ... “репетиция”, актеры знали друг друга, свои роли, свои места, свою обстановку вдоль и поперек, насквозь, до всякого сколько-нибудь значительного оттенка, политических направлений, и приемов действий”. (193)

Первым, кто со всей определенностью поставил вопрос о масонских планах насильственного отстранения Николая II от власти путем дворцового переворота, или, иначе говоря, существовании накануне революции масонского заговора, а также ведущей роли, которую сыграли масоны в февральско-мартовские дни 1917 года, был участник этих событий эмигрантский историк С. П. Мельгунов, пишет историк В. Грачев.  вышедшей в 1931 году в Париже  книге “На путях к дворцовому перевороту”.  Опираясь на документы, он убедительно показал, что подготовкой и организацией февральского переворота 1917 года руководители две группы, или два кружка, русских масонов. — Во главе одного из них — военного стоял А. И. Гучков. Другой, гражданский, возглавил А. Ф. Керенский”.( 194)

И историки В.Иванов, О. Платонов считают, что движущими силами второй антирусской революции являлось мировое масонство, российское либерально-масонское подполье, а также социалистические и националистические, прежде всего еврейские круги, активно действующие во время войны на деньги германских, австрийских спецслужб, а также международных, прежде всего, американских,  антирусских центров.

Началом же организованной подготовки второй антирусской революции следует дотировать, считает О.Платонов, 9 августа 1915 года, когда образованный Прогрессивный блок, созданный “всеми антирусскими партиями из числа членов Государственной Думы и Государственного совета с целью отстранения от власти законного правительства и формирования нового Совета Министров, “облеченного доверием страны”, из состава... исключительно главных руководителей либерально-масонского подполья. В блок вошло три четверти депутатов Государственной Думы и большая часть Государственного Совета (кадеты, октябристы, прогрессисты, социал-демократы, трудовики). Почти все руководители Прогрессивного блока принадлежали к масонским ложам, а, значит, его деятельность направлялась Верховным Советом российских масонов”.

Мировое масонство, по мнению Платонова, придавало революции тонус, освящало своим авторитетом, а когда нужно — выделяло и деньги. Войском этой революции стали члены социалистических и националистических партий, подпитанные немецкими деньгами, но ее действительным, хотя и негласным, штабом и мозговым центром было либерально-масонское подполье, ставившее своей целью свержение существующего государственного строя и разложение православной церкви (195)

Можно, конечно, отмахнуться от этих авторов. Мало ли что пишется в последнее время. Но вот фундаментальное коллективное исследование Российской академии наук (Институт всеобщей истории) ,изданное “Наукой”: “Мировые войны ХХ века в 4-х книгах).  Авторы его тоже утверждают, что масоны в февральской революции принимали активное участие. “В масонские ложи входили самые разные представители политической элиты, исповедавшие либеральные и даже социалистические взгляды (Гучков, Львов, Шингарев, Некрасов, Коновалов, Терещенко, Керенский, Чхеидзе, Скобелев и др.). Организации масонов существовали в Петрограде, Москве, Киеве, Тифлисе, Самаре и некоторых других городах, — отмечают они.-- С достаточной долей уверенности можно предполагать, что в обстановке острейшей общественно-политической конфронтации, царившей в то время в России, а также учитывая полное бессилие думской оппозиции изменить ситуацию в стране в рамках существующих законов, масоны решили использовать свою нелегальную организацию.

...В определенной мере масонам это удалось, о чем свидетельствует персональный состав Временного правительства, пришедшего к власти после падения самодержавия (почти все его члены были масонами). (196)

Масоны действовали через своих представителей в партиях (меньше всего их было среди большевиков), правительстве, Государственной Думе, армии, общественных организациях, отнюдь, не стремясь афишировать решающую роль своего присутствия в них. Как показывал на следствии в НКВД СССР в июле 1939 года бывший генеральный секретарь Верховного совета ложи Великого Востока народов России Н. В. Некрасов, “предварительный сговор сыграл, по моему глубокому убеждению, видную роль в успехе февральской революции”.(197)  Некрасов, указывая на связи масонов в военных кругах, назвал только генерала Маниковского и полковника Крымова, входивших в группу Гучкова. Историки О. Соловьев, А. Виноградов, В. Брачев расширяют этот список, называют других генералов-масонов: В. И, Гурко, А. А. Половцева, М. В. Алексеева, Н. В. Рузского, В. В. Теплова.

Имея везде своих людей, масоны направляли ситуацию в нужную им сторону. Когда Николай II, получив информацию о революции в Петрограде, ринулся было сам в столицу ее подавлять, его тормознули на станции Малая Вишера. Тормознул Николая II масонский комиссар А. А. Бубликов. Роль Бубликова в истории с блокированием царского поезда на пути его следования в Петроград, конечно же, важна, — отмечает В. Брачев. — Но сам Бубликов в масонской иерархии был сравнительно мелкая сошка. “Подлинным организаторам погони или, правильнее, блокирования царского поезда и предательского направления его в Псков — прямо в руки заговорщика Н. В. Рузского — был глава Верховного совета Великого Востока народов России Н. В. Некрасов.(198) “Два момента особенно врезались в память,-- вспоминал Некрасов в 1921 году, — приказ командующему Балтийским флотом Непенину арестовать финляндского генерал-губернатора Зейна и погоня за царским поездом, которую мне довелось направлять из Государственной Думы, давая распоряжения Бубликову, сидевшему комиссаром в министерстве путей сообщения” (199)

 Не пропустив поезд Николая II в Петроград,  направили его в Псков, где якобы под командованием генерала Н. В. Рузского, оставались самые надежные для царя части Северного фронта. Но, как пишет В. Брачев, это была ловко подстроенная заговорщиками-масонами “западня, так как именно Рузский, как раз и являлся одним из наиболее деятельных участников готовившегося на апрель 1917 года государственного переворота”.  Именно Рузский и Алексеев убедили царя, что армия отвернулась от него и Государю надо без промедления отречься от престола.(200)

“2 марта. Четверг, — читаем в дневнике Николая II.-- Утром пришел Рузский и прочел свой длиннейший разговор по аппарату с Родзянко. По его словам, положение в Петрограде таково, что теперь Министерство без Думы будто бессильно что-либо сделать, так как с ним борется социал-демократическая партия в лице рабочего комитета. Нужно мое отречение. Рузский передал этот разговор в ставку, а Алексеев всем главнокомандующим. К двум с половиной часам пришли ответы от всех-- суть та, что во имя спасения России и удержания на фронте спокойствия нужно решиться на этот шаг. Я согласился. Из Ставки прислали проект Манифеста. Вечером из Петрограда прибыли Гучков и Шульгин, с которыми я переговорил и передал им подписанный и переделанный Манифест. В 1 час ночи уехал из Пскова с тяжелым чувством пережитого. Кругом измена, трусость и обман”. (201)

Несколько позже Николай II с обидой вспоминал: “Генерал Рузский был первым, кто поднял вопрос о моем отречении от престола. Он поднялся ко мне во время моего следования и вошел в мой вагон-салон без доклада. Бог не оставляет меня. Он дает мне силы простить всех моих врагов и мучителей, но я не могу победить себя только в одном — генерал-адъютанту Рузскому я простить не могу”. (202)

 По мнению же историка И.Солоневича, основной пружиной свержения самодержавия, главным стратегом Февраля был А. И. Гучков.(203)  В. Брачев же не согласен с этим суждением,  полагая, что Гучков был таким же, техническим исполнителем, как и Н. В. Рузский, М.В. Алексеев. Стратегию переворота на самом деле разрабатывали совсем другие люди и совсем в другом месте. Инициатива исходила из-за рубежа. Не от русских масонов. “Хотели того русские масоны или не хотели, — делает вывод В. Брачев,-- но сценарий разыгранного ими в 1917 году “действа”, был написан все-таки на Западе. (204) Делая это заключение, он опирается на факты активизации в 1916—1917 года масоно-еврейских организаций в США, обещания Якова Шиффа, и не только его, а и ведущих еврейских банкиров, субсидировать революцию в России. И они не жалели денег. Яков Шифф сразу после Февральской революции телеграфом послал П. Н. Милюкову свои горячие поздравления: “Позвольте мне в качестве непримиримого врага тиранической автократии, которая безжалостно проследовала наших единоверцев, поздравить через ваше посредство русский народ с деянием, только что им так блестяще совершенным. (205) В ответ Милюков телеграфирует Шиффу: “ Мы едины с вами в нашей ненависти и антипатии к старому режиму, ныне сверженному; позвольте сохранить наше единство и в деле осуществления новых идей равенства и свободы и согласия между народами...” И далее Милюков благодарит Шиффа за поздравления. (206)

Комментируя телеграмму Милюкова, И. Фроянов задается вопросом: почему американский банкир поздравлял Милюкова и русский народ? Теперь именно Милюкову надо задать его же вопрос относительно Шиффа: “Это, что-- “глупость или измена?”  На чьей же стороне выступал Милюков, говоря в телеграмме о совместной борьбе “против средневековья, милитаризма и самодержавной власти?” — задается вопросом И. Фроянов. “На стороне России, ее союзников? Едва ли. Быть может, на стороне Германии? Вряд ли. Что же это за третья мировая сила? — ставит он вопрос. И отвечает-- масоно-еврейская.(207)

 Но если евреи не были организационно структурированы, хотя имели свои организации, например, Бунд, но главным образом, действовали через другие партии и объединения, то у масонов была своя цепь лож, было соответствующее руководство. И историк Н. Н. Яковлев убедительно это показывает.

“15 сентября 1915 года, — пишет он, — после провала переговоров Прогрессивного блока, возникшего в Думе, с правительством, те, кто считал себя руководителем русской буржуазии, решили создать тайную организацию”... В документе, найденном после Великого Октября в бумагах А. И. Гучкова, формулировались цели этой организации: взять власть в свои руки и навести порядок в стране. Руководство возлагалось на масонский штаб, “основную ячейку которого составляли князь Г. Е. Львов, А. И Гучков и А. Ф Керенский. Отцы-основатели организации настаивали, что борьба должна вестись по установленным практикой правилам военной дисциплины и организаций. С самого начала подчеркивался избранный, а не массовый характер организации — “сия работа не касается обыкновенных граждан, а исключительно лиц, участвовавших в государственной машине и общественной деятельности”. Е. Д. Кускова, известная революционерка ,представляла  наиболее авторитетное поколение меньшевиков, в письмах к Дану и Вольскому в 1955—1957 годах, утверждала: “У нас везде были “свои” люди. Такие организации, как “Свободное экономическое общество”, “Техническое общество” были пронизаны ими сверху донизу... До сих пор тайна этой организации не раскрыта, а она была громадной. Ко времени февральской революции вся Россия была покрыта сетью лож”. (208)

Масоны всех степеней и градусов, — отмечает Н. Н. Яковлев,-- были последовательными противниками большевиков. Правда, О. Платонов утверждает, что к вольным каменщикам принадлежали и некоторые соратники Ленина —  Троцкий, Скворцов — Степанов, Луначарский, Бонч-Бруевич и  другие. (209 )

Итак, масоны влиятельная сила в Феврале, но сказать, что именно  эта сила, одна совершала революцию никак не соответствует действительности…

 

 

Александр Черняк

Из книги: Александр  Черняк.  РЕВОЛЮЦИИ  В  РОССИИ

← Вернуться к списку

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru