Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

История и мы

Временное правительство: лебедь, рак и щука


 

Еще не успели отцвести цветы и листья опасть, как широкие массы стали разочаровываться в Февральской революции. Это разочарование, прежде всего, шло от ухудшения экономического положения в стране. В Петрограде остро ощущалась нехватка продуктов, одежды, топлива... Быстро обесценивались деньги. С обострением товарного дефицита увеличивался разрыв между заработной платой и возрастающей стоимостью жизни. Больше всего инфляция ударила по петроградским рабочим. Нехватка сырья из-за развала транспорта вынуждала владельцев сокращать производство, что повлекло рост безработицы. Расцвел махровым цветом криминал. Не решенным оставался национальный вопрос. Бурлила Финляндия, Польша...

Не принесла особой радости революция и солдатским массам, хотя на первых порах они отстранили ненавистных офицеров, приветствовали демократические порядки — выборы командиров и комитетов с широкими, но неопределенными полномочиями. Солдатские массы ждали окончания войны, быстрейшего возвращения домой. Словом, у народа день ото дня нарастало недовольство Временным правительством, которое воспринималось, как орган имущих классов, пренебрегавший интересами простых людей.

В апреле же произошел и первый серьезный конфликт между Временным правительством и Исполкомом Петросовета как раз по вопросу о войне. Милюков подготовил для союзников ноту, в которой заверял их, что войну Россия будет вести до победного конца. Большевики, Петросовет осудили эту ноту министра иностранных дел. Петросовет принял резолюцию, где говорилось, что революционная демократия не допустит лить кровь народа ради завоевательских целей, война будет вестись только до подписания мира без аннексий и контрибуции. Большевики вывели на улицы рабочих. Командующий Петроградским военным округом генерал Корнилов, прибыв на заседание Временного правительства, заявил о своей готовности разогнать “мятежников”. Министры уговорили его не прибегать к силе.

Кадеты выпустили воззвание в поддержку своего лидера, призвав людей выйти на улицу для его защиты. Призыв этот услышали офицеры, студенты, чиновники, т. е. электорат партии Народной Свободы... Они несли лозунги “Да здравствует Милюков”, “Долой Ленина...”. 20 апреля две колонны манифестантов (за Милюкова и за Ленина) столкнулись на Невском, и лишь благодаря усилиям Исполкома Петросовета удалось избежать, казалось бы, неминуемого кровопролития.

На 21 апреля большевики наметили еще более грандиозную демонстрацию. Как отмечают некоторые историки (Е. Сикорский, например), видимо, готовилась акция по свержению Временного правительства вооруженным путем, хотя подтверждения этому в документах руководящих органов РСДРП(б) нет. Да и большевики еще не были силой, и взять власть они едва ли бы смогли. Демонстрация состоялась, хотя не столь грандиозная, как предполагалось. Опять же произошло столкновение двух процессий, одни скандировали: “Да здравствует Временное правительство, другие — “Долой Временное правительство”! На этот раз раздались и выстрелы... Погибло три человека. И снова конфликт удалось уладить Исполкому Петросовета.

21 апреля Исполком Петросовета решил запретить все демонстрации на 48 часов и попросил солдат Петроградского гарнизона без зова Исполкома на улицы с оружием не выходить. Если же войска понадобятся, то распоряжение о их вызове должно быть отдано на бланке Исполкома и подписано не менее, чем двумя лицами из следующих: Чхеидзе, Скабелев, Бинасик, Соколов, Гольдман, Филипповский, Богданов. При этом каждое распоряжение должно было еще и проверяться по указанному телефону в Исполкоме.

В знак протеста, что Исполком превышает свои полномочия, Корнилов ушел в отставку. После принятых мер, напряжение в столице стало ослабевать. Этому способствовало и позиция большевиков. 22 апреля на заседании ЦК проголосовали они резолюцию, в которой отмечалось, что”мелкобуржуазные массы” после некоторого колебания выступили на стороне “капиталистических сил”, а антиправительственные лозунги характеризовались как преждевременные.

Поскольку между Временным правительством и Исполкомом Петросовета наметились серьезные разногласия по отношению к войне и о распоряжении военной силой государства (выход войск на улицу только с разрешения Исполкома), то на совместном заседании Исполкома Петросовета и Временного правительства 21 апреля. кн. Львов попытался выяснить отношение членов Исполкома к Кабинету министров.

Послушаем кн. Львова, главу Временного правительства:

“Острое положение, создавшееся на почве ноты 18 апреля, есть только частный случай. За последнее время правительство вообще взято под подозрение. Оно не только не находит в демократии поддержки, но встречает там попытки подрыва его авторитета. При таком положении правительство не считает себя вправе нести ответственность. Мы решили позвать вас и объясниться. Мы должны знать, годимся ли мы для нашего ответственного поста в данное время. Если нет, то мы для блага родины готовы сложить свои полномочия, уступив место другим”. (Цит. по П. Милюков. С. 498)

Получив ответ Исполкома, что в принципе кабинет министров устраивает его, кн. Львов высказал мысль о создании коалиционного правительства с приглашением социалистов. Керенский поддержал, мотивируя тем, что “Временное правительство должно состоять не только из отдельных демократических сил, но и людей формально прямым путем избранных организациями, которые они представляют”. (Керенский. С. 173) В штыки встретил это предложение Гучков, обвинив Временное правительство в неумении решать стоящие перед ним вопросы, посоветовал отчитаться перед народом о проделанной работе и всем кабинетом сложить полномочия. Коллеги не согласились сделать это, и тогда Гучков ушел в отставку в гордом одиночестве, опубликовав 1-го мая в печати заявление. В нем говорилось, что ввиду условий, которые он изменить не в силах, и которые грозят роковыми последствиями армии и флоту, свободе, и самому бытию России, он слагает с себя полномочия военного и морского министра.

Большевик Каменев прокомментировал это заявление Гучкова, как тоску по розгам и военно-полевым судам.

Вслед за Гучковым, кабинет министров покинул и П. Милюков. Но не совсем по собственному желанию. Под нажимом Петросовета кн. Львов предложил ему вместо поста министра иностранных дел, пост министра образования, на что Милюков не согласился. По мнению В. Д. Набокова, это был первый удар, от которого Временное правительство не оправилось. “И, в сущности говоря, — замечает он, — последующие шесть месяцев, с их периодическими потрясениями и кризисами, с тщетными попытками создать сильную коалиционную власть, с фактическими совещаниями в Малахитовом зале и в Московском Большом театре, — эти шесть месяцев были одним сплошным умиранием”. (Набоков Д.В. Временное правительство. Архив русской революции. М. 1991. Т. 1.С. 10).

5 мая 1917 года кн. Львов сформировал новый кабинет Временного правительства. Его пополнили эсеры: В.М. Чернов — министр земледелия, П. М. Переверзев — министр юстиции, социал-демократы (меньшевики): И.Г. Церетели — министр почт и телеграфов, М.И. Скобелев — министр труда, представитель народных социалистов А.В. Пошехонов — министр продовольствия, представитель кадетов — Д. Шаховский — министр государственного призрения. Министр финансов М.И. Терещенко получил портфель министра иностранных дел, министр земледелия А.И. Шингарев — министра финансов, А. Ф. Керенский стал военным и морским министром. Остальные министры остались в своих креслах.

Члены правительства теперь должны были нести ответственность и перед партиями, стало быть, менялся их статус, терялось и без того иллюзорное единовластие. Против коалиции особенно возражали кадеты и большевики, с диаметрально противоположных позиций: кадеты ратовали за признание за кабинетом единоначалия, большевики высказывали свое полное недоверие “временщикам”.

Среди пятерки новобранцев в Кабинет министров кн. Львова, пожалуй, в тот период наиболее яркой фигурой был Церетели. Вернувшись из сибирской ссылки с репутацией человека высокой морали и с большим личным влиянием на окружающих, он сразу же вошел в руководство Петросовета, представляя партию меньшевиков. Ему удалось четко организовать работу Петросовета, прекратить самочинные действия отдельных членов Исполкома. Но вскоре Церетели стал в фарватер к Керенскому и держался этого до самого конца. Из правоверного догматика-марксиста вышел неистощимый изобретатель словесных формулировок, выводивший его героя и его партию из самых сложных ситуаций. Церетели принес себя в жертву, согласившись принять в министерстве второстепенный пост министра почт и телеграфов, очевидно это было сделано по указанию масонов по указанию масонов для поддержки в кабинете министров Керенского.

Для этих же целей, судя по всему, были откомандированы своими партиями В.М. Чернов и М.И. Скобелев. Люди проверенные, исполнительные. Чернов при этом как бы должен стать шефом.

Среди интеллигентов авторитетом слыл А.В. Пешехонов. И не случайно. Он имел свое мнение, отстаивал его, основываясь на идеях идеалистического социализма. П.М. Переверзев считался знатоком права и человеком бескомпромиссным.

Пятерка являла собой довольно пестрый состав социалистов, она, конечно же, не могла цементировать кабинет, наоборот, при слабом премьере, она еще больше делала его не способным эффективно управлять страной.

Послушаем очевидца. П.Н. Милюков, бывший министр иностранных дел России:

“Сторонники введения в него (кабинет министров — Авт.) социалистов исходили из двоякого источника: слабости премьера кн. Львова и возвеличения Керенского. Князь Львов искал в привлечении социалистов средство подкрепить правительство “живыми силами”. Керенский осуществлял свой сговор с союзниками относительно ведения войны. Эта разница целей повела, как увидим и к разнице взглядов на их осуществление”. (П.Н. Милюков. С. 501)

Эти разные взгляды дали о себе знать тут же. Церетели с Черновым, опираясь на тезисы Милюкова, доказывали, что нельзя собирать международную конференцию для пересмотра целей войны, ибо западная демократия не подготовлена для этого, а союзные правительства нельзя принудить ультиматумами к завершению войны. Наоборот, говорил Церетели, необходимо укрепить боеспособность армии, и в какой-то момент перейти в наступление. Скобелев и Чернов указывали на невозможность для государства взять на себя организацию производства. Чернов доказывал нелепость решения национальных вопросов путем возбуждения сепаратизма и утверждал, что создавать классовую власть — значит, расчистить путь генералу на белой лошади. Скобелев полагал, что революционный способ принудительного займа неосуществим, так как “заем свободы” пополняется из избытков дохода имущих классов. Пешехонов считал, что повышение заработной платы не достигает цели ибо растут и цены на продукты. Для поднятия экономики путь один — повышение производительности труда. Отбирание доходов у капиталистов есть разрушение самого капитала, и в конечном итоге — разрушение спроса.

“Перетасовки не привели к заметным изменениям в правительственной политике, — отмечает профессор Индианского университета А. Рабинович. — Кабинет министров разделился на либералов и умеренных социалистов. Либералы стремились оттянуть осуществление кардинальных реформ до созыва Учредительного собрания и занимались исключительно вопросами восстановления авторитета власти, укрепления армии и продолжения войны до победного конца. Умеренные социалисты, представлявшие Советы, старались удовлетворить требования масс о проведении реформ и надеялись возглавить переговоры о скорейшем окончании войны на основе отказа от аннексий и контрибуций. Поэтому сформированное в мае коалиционное правительство оказалось еще менее способным взяться за решение национальных проблем, чем его предшественники”. (А. Робинович. С. 23)

4—28 мая в Петрограде проходил I Всероссийский съезд крестьянских депутатов. С фронта прибыло 558 делегатов, с мест — 609. Эсеры избрали 537 делегатов, большевики — 9. Естественно, Ленинское предложение немедленно стать на позиции организованного захвата помещичьих земель и в целом ликвидации частной собственности на землю не получило одобрения. Съезд проголосовал за эсеровскую резолюцию, одобрявшую политику Временного правительства. Крестьяне в очередной раз остались без земли — резолюция по аграрному вопросу провозгласила, что все без исключения земли переходят в ведение земельных Комитетов, а окончательное решение, как быть с землей решить Учредительное собрание.

“Считаю своим долгом заявить, самостоятельное разрешение земельного вопроса недопустимо без общегосударственного закона, — изложил точку зрения Временного правительства министр земледелия А.И. Шингарев. — Самоуправство поведет к государственной беде и подвергнет опасности дело свободы, вызвав распри. Решение земельного дела по закону — дело Учредительного собрания. В настоящее время на местах будут образованы примирительные земледельческие камеры для добровольного соглашения между земледельцами и землевладельцами при волостных продовольственных комитетах. (Цит. по Отечест. история. ХХ век. С. 160)

Выступивший на съезде 22 мая Ленин привел свои аргументы: “...У нас с нашими противниками основное противоречие в понимании того, что есть порядок и что есть закон... Помещичья собственность была и остается величайшей несправедливостью. Бесплатное владение крестьянами этой землей, если владение это будет по большинству, не есть самоуправство, а есть восстановление права... И потому ни одной недели, ни одного часу ждать с устранением этой кабалы нельзя, но всякий захват должен быть захватом организованным, не в собственность, не в раздел, а только в общее пользование землей общенародной..” (“Правда”. 23 мая 1917 года)

Предложения Временного правительства поддержало 800 делегатов, за предложение Ленина, проголосовало 6 депутатов.

 

Предыдущая главка

 

Александр Черняк

Из книги: Александр  Черняк.  РЕВОЛЮЦИИ  В  РОССИИ

 

← Вернуться к списку

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru