православный молодежный журнал |
История и мыКто разграбил Зимний?
В иных статьях и книгах, вышедших когда не стало СССР, утверждается, что после ареста министров Временного правительства большевики разграбили Зимний дворец. Конечно, в любой смуте мародерство присутствует. Скажем, в том же Петрограде в дни Февральской революции по воспоминаниям очевидцев, уголовники, пьяные солдаты, люди нечистые на руку, врывались в дома, магазины, грабили, тащили, что могли. “Кто бежал с куском сукна, кто с сапогами, некоторые и так уже совершенно пьяные, тащили бутылки вина и водку, другие все замотались пестрыми шелковыми лентами, — пишет историк Е. Сикорский. — Тут же бегал растерянный жид-ростовщик, бабы и гимназисты”... (Е. Сикорский. Деньги на революцию. С. 351) Такого в октябре не наблюдалось. Но, попав в Зимний, толпа из солдат, матросов, рабочих, гимназистов и просто обывателей, конечно же, попыталась прибрать к рукам те или иные ценности. Свидетельство очевидца. Д. Рид, американский журналист: “Мы вбежали во дворец через правый подъезд, выходивший в огромную и пустую сводчатую комнату-подвал восточного крыла, откуда расходился лабиринт коридоров и лестниц. Здесь стояло множество ящиков. Красногвардейцы и солдаты набросились на них с яростью, разбивая их прикладами и вытаскивая наружу ковры, гардины, белье, фарфоровую и стеклянную посуду. Кто-то взвалил на плечо бронзовые часы. Кто-то нашел страусовое перо и воткнул его в свою шапку. Но, как только начался грабеж, кто-то закричал: “Ничего не трогайте! Не берите ничего! Это народное достояние!” Его сразу поддержали не меньше десяти голосов: “Стой! Клади все назад! Ничего не брать!” ...Самочинный комитет останавливал каждого выходящего, выворачивал карманы и ощупывал одежду. Все, что явно не могло быть собственностью обыскиваемого, отбиралось, причем солдат, сидевший за столом, записывал отобранные вещи, а другие сносили их в соседнюю комнату. Здесь были конфискованы самые разнообразные предметы: статуэтки, бутылки чернил, простыни с императорскими монограммами, подсвечники, миниатюры, писанные масляными красками, пресс-папье, шпаги с золотыми рукоятками, куски мыла, всевозможное платье, одеяла... Члены комитета в один голос объясняли, что воровство недостойно народных бойцов. Многие из обличенных сами помогали обыскивать остальных товарищей...” (Д. Рид. С. 119—121) Свидетельство очевидца. Лариса Рейснер, революционер, писательница: “Первые дни революции (февральской — Авт.) мало повредили дворцу. Несколько разбитых стекол, вот и все. Но затем в дом Расстрелли въехал А. Ф. Керенский. Лучшие комнаты, самые строгие музейные залы он занял под бюро печати, канцелярию, — словом, присутственное место. Все осталось нетронутым, но все затерто, закурено, зашаркано, оглушено пишущими машинками и закапано чернилами. В десяти покоях, выходящих на площадь — водворился караул. Его меняли чуть не каждый день (наш премьер никому не доверял свою особу), и каждый новый отряд хозяйничал по-своему. Грязные тюфяки на полу, продырявленные картины, бутылки и бутылки, и все это не где-нибудь, но вокруг самой “особы”, на ее глазах и с ее ведома. О частной жизни Керенского во дворце, о бесчисленных признаках бестактности по отношению к собственности Романова мы не станем здесь говорить. Бог с ним. Все это дурно пахнет. Но вот мелочь, пустяк, а какой характерный. У Николая II был собственный бильярд. При отъезде в Тобольск шары слоновой кости, как личное имущество, были уложены и приготовлены к отправке. Министр приказал их вернуть и, как говорят сторожа, “собственноручно изволили забавляться”. ...Не будь Керенского во дворце, народный гнев не тронул бы ни одной безделушки. Разве премьер не знал, что каждую минуту политическая борьба может его сбросить если не с кресла, то со стула Николая II, что он подвергает величайшей опасности сокровища искусства, посреди которых он осмелился жить. Так и случилось. Толпа искала Керенского — и нашла на своем пути фарфор, бронзу, картины, статуи и все это разбила. Если заяц бежит от охотников в хрустальный магазин, он ведет за собой свору, которая придет по его следам и все перебьет. Тут ничего неожиданного нет. Кабинет Александра II, молельня и т. д., превращены в кучу осколков; мундиры, бумаги, ящики столов, подушки, пастель — все решительно искрошили. Каким-то чудом уцелело под стеклом генеалогическое дерево с миниатюрными портретами на конце расщепленных ветвей. Странно его видеть над всеобщим погромом. Оно возвышается такое бледное, такое хрупкое. На первый взгляд очень странно отношение ко всему случившемуся придворных лакеев, сторожей и администрации — никто из них не покинул дворец во время обстрела. Много ценного сохранено только благодаря мужеству и порядочности этих людей. К новому хозяину они относятся очень терпимо, и хотя большевистские комиссары со своими ружьями, сапогами и манерами кажутся выходцами с того света посреди порученного им дворца, — их ценят за безусловную честность и полное отсутствие личных претензий, которыми “выскочка” так оскорблял и унижал слуг, привыкших к настоящей барской палке. “Изволили много душиться, а душка своего не было-с”. Так холопская наблюдательность подвела итоги А. Ф. Керенскому. Но еще более опасное внимание черни привлекает в Зимний дворец уже не “особа”, но на этот раз огромные винные погреба. Их завалили дровами, замуровали сперва в один кирпич, потом в два кирпича, ничего не помогает. Каждую ночь где-нибудь пробивают дыру и сосут, вылизывают, вытягивают, что возможно. Какое-то бешеное, голое, наглое сладострастие влечет к запретной стене одну толпу за другой. По ним стреляют, их убивают, как собак, их позорит молва, а они только жмутся и на четвереньках, на животе ползут, ползут и ползут. Рабочие, матросы обещали разнести все здание, если не прекратится низменное паломничество. И они правы. Лучше гибель чего угодно, чем зрелище ненасытного, болезненного обжорства, совершаемого в дни величайшей русской революции. Со слезами на глазах рассказывал мне фельдфебель Криворученко, которому поручили защищать злосчастные бочки, о том отчаянии, о полном бессилии, которое он испытывал по ночам, защищаясь один, трезвый, со своим немногочисленным караулом против настойчивого, всепроникающего вожделения толпы. Теперь решили так: в каждое новое отверстие будет поставлен пулемет”. (Лариса Рейснер. Избранное. М. 1968. С. 426—428) Свидетельсво очевидца. А.Н. Бенуа, известный русский художник, посетивший Бенуа дворец 27-го октября:
<...>Тут меня стало мучить любопытство, в каком все же виде находится дворец и все то, что внутри него? Меня неудержимо повлекло отправиться самому на место. И вот, сопутствуемый друзьями (Яремичем, Эрнстом и еще кем-то), я и отправился. Разумеется, пришлось проделать путь пешком - через лед. Однако дальше Александровского сада мы не решились пройти, а оттуда знакомый пейзаж казался неизменившимся вовсе, следов битвы не было вовсе видно, да и весь низ дворца был заслонен целыми стенами сложенных и лишь местами разметанных дров. Лишь когда, осмелев, мы (через арку Штаба) проникли дальше на площадь и ближе к дворцу, оказалось, что весь фасад дворца испещрен следами пуль, и что несколько окон выбиты и они зияют чернотой, и что стекла многих других, казавшихся издали целыми, были изрешечены правильными круглыми дырками. Я готовился увидать картину полного развала, дымящиеся руины, - вместо того, слава Богу, вся громада дворца, а также то, что в перспективе виделось от фасада на Миллионную Эрмитажа, - все представляло собой прежний мощный, крепкий, незыблемый вид. Поразила нас и соврешенная пустота как площади, так и прилегающих улиц. Все под унылым серым небом казалось завороженным, точно каким-то видением прошлого... Надлежало в точности узнать, как обстоит дело и внутри. С этой целью я, возвратившись домой, вошел в телефонный контакт с разными лицами, и среди них с Луначарским. ( А. Н. Бенуа. Мой дневник: 1916-1917-1918. М.: Русский путь, 2003)
Рапорт смотрителя комнатного имущества Зимнего дворца
Начальнику Петроградского Дворцового Управления Смотрителя комнатного имущества Зимнего Дворца
Представляя при сем в шести фотографических снимках, изображающих ряд комнат на разных половинах Зимнего дворца, а также помещений кладовых (на хорах собора Зимнего дворца, и в ливрейной кладовой), особенно пострадавших при погроме и вооруженном ограблении Зимнего дворца в ночь с 25 на 26 октября, в продолжении целого дня 26 октября и до полудня 27 октября сего 1917 года. РГИА, ф. 475, оп. 2, № 67, л. л. 45—48. Послушаем исследователя:
Зимний дворец до и после 25 октября 1917 года Первый вагон с ценным имуществом Зимнего дворца был отправлен в Москву в ночь с 15 на 16 сентября: 34 ящика с серебряными блюдами (из бриллиантовой кладовой) и два ящика с тронами. Сопровождать вагон было поручено служащему Зимнего дворца К. Александрову и служителю-носильщику О. Павловскому, а также семи сторожам — А. Акимову, В. Дородневу, И. Терентьеву, Р. Новикову, Ф. Кириченко, В. Стрельцову и Я. Золотову (6). [151] Второй вагон с ценным имуществом дворцов Петрограда и его пригородов был отправлен в Москву в ночь с 6 на 7 октября 1917 года. Это были: часы разные, канделябры, вазы — 17 ящиков, каминные украшения, ковры — 9 тюков, 20 гобеленов — 10 пакетов, скульптура и изделия из бронзы и драгоценных металлов до 200 предметов — 61 ящик, драгоценности с икон часовни Спасителя на Петроградской стороне — 1 ящик; в особом ящике венчик и риза, украшенные драгоценными камнями, к образу Спасителя при первоначальном дворце Петра I и вещи, пожертвованные к образу Спасителя; альбомы с рисунками и семейными фотографиями — 5 ящиков, по отделу музея Эрмитажа — 26 ящиков, по библиотеке Эрмитажа — 10 ящиков; по архиву Эрмитажа — 10 ящиков; по отделу гравюры и рисунка — 10 ящиков; несколько десятков предметов художественной мебели. 134 ящика направлялись в Оружейную палату Кремля, 56 — в Исторический музей (7). Вагон с эвакуированным имуществом распоряжением начальника Петроградского Дворцового управления генерал-лейтенанта В. А. Комарова от 2 октября 1917 г. сопровождали служащий Зимнего дворца К. Александров и служитель-носильщик Н. Варганов, а также семь сторожей В. Абрамов, А. Куликов, И. Седых, К. Алябьев, И. Коротеев, П. Румянцев, Н. Иванов (8). 16 октября последовало распоряжение бывшего Министерства двора о срочной эвакуации в Москву двух вагонов с предметами убранства Зимнего дворца (9). Но они не были отправлены из-за разыгравшихся 25-26 октября событий в Петрограде. Уже 26 октября члены Художественно-исторической комиссии при Зимнем дворце Верещагин и Пиотровский попытались проникнуть во дворец, но не были допущены туда воинскими караулами. 27 октября члены комиссии Надеждин и Пиотровский были вызваны комендантом дворца для выяснения ущерба, нанесенного дворцу. Вместе с председателем комиссии Верещагиным и библиотекарем В. В. Гельмерсеном в присутствии комиссаров Совета рабочих и солдатских депутатов Г. С. Ятманова и Б. Д. Мандельбаума и особо приглашенного известного русского художника А. Н. Бенуа они произвели осмотр помещений дворца и результаты изложили в «Журнале Художественно-Исторической комиссии при Зимнем Дворце» (10). Обследование продолжалось и в последующие дни. Вот извлечения из этого «Журнала» (ранее не публиковавшиеся): «Картина разгрома представляется в следующем виде: В приемной Александра II, занятой под личную канцелярию А. Ф. Керенского, разбросаны канцелярские бумаги, выдвинуты ящики из письменных столов, разбиты канцелярские шкафы; в учебной — взломаны столы, комоды и шкафы и вскрыты три ящика, приготовленные для эвакуации, причем содержимое из них вынуто и разграблено, частью же в обломках разбросано на полу; весь пол усеян оберточной бумагой, среди которой виднеются рисунки В. А. Жуковского, куски шелковой материи от мебели Марии-Антуанеты, миниатюры, фотографические карточки и всевозможные изломанные мелочи; на спинке одного из стульев повешен кусок разорванного мундира императора Николая I, хранившегося в особой витрине; портрет Елизаветы Алексеевны Виже Лебрен опрокинут и валяется у письменного стола. В кабинете Александра II разгром носит еще более ужасающий характер: все столы взломаны, верхняя часть исторического бюро Александра I превращена в щепы, на столе брошен исковерканный серебряный оклад Евангелия, причем само Евангелие вырвано из оклада; один головной убор Николая I похищен, другой изорван; взломан киот, из которого похищены мелкие золотые и серебряные образки и тельные кресты; венчики, украшенные бриллиантами и драгоценными каменьями, сорваны и похищены; на полу валяются изодранные исторические заметки, записные книжки, письма и бесчисленные осколки разбитого стекла. В уборной Александра II открыты, а частью взломаны гардеробные шкафы и комоды, разбросаны на полу десятки пустых футляров от ювелирных вещей и туалетных и дорожных принадлежностей; серия картин, приготовленных художественной комиссией для эвакуации. — работы Греза, Мурильо, Франческо Франчиа и др. опрокинуты (картины в целости с незначительными лишь повреждениями на некоторых из них). Следы такого же беспощадного разгрома были обнаружены в малой библиотеке и покоях императрицы Марии Александровны: битое стекло, пустые футляры, вынутые из рам и частью порванные акварели, разбитые на мелкие куски ящики, между прочим и ящик, заключавший собрание исторических медалей, из которых все медали похищены, сорваны драпри, занавеси и обивки, опрокинута мебель и т. д. Так называемые собственные покои императора Николая II и Александры Федоровны, а равно Малахитовый, Концертный, Арабский залы и Ротонда были в начале июля [152] заняты Временным правительством. Более ценная в художественном отношении обстановка этих комнат была своевременно изъята, за исключением некоторых картин, закрытых покрывалами, и обстановки кабинета императора Николая II. Погром этих помещений носил характер такого же ожесточения, которое проявилось с особенной наглядностью в беспощадном истреблении всех изображений царской семьи: картин, портретов, фотографий. Так, в приемной изодрана картина, изображающая коронацию Александра III, исколоты штыками портреты родителей императрицы, похищен и оказался впоследствии разорванным в клочья портрет. Государя работы Серова, такая же участь постигла все фотографии Александра III и т. д. В биллиардной похищены биллиардные шары; в библиотеке, служившей кабинетом А. Ф. Керенского, взломан книжный шкаф; в уборной разбиты дверные филенки; в кабинете разбросаны изорванные гравюры и фотографии, письменный стол вскрыт и сдвинут с основных тумб, кожаная обивка с мебели снята, похищен овальный портрет Александра II в шинели и кавалергардской фуражке. Взломаны равным образом столы и шкафы всех остальных комнат, бумаги и книги вынуты и полы покрыты разорванными и смятыми делами Временного правительства. 1) Подобному разгрому подверглись флигель-адъютантская комната и кабинет императора Николая I. Некоторые картины сняты со стен, овальный портрет вел. кн. Михаила Павловича изорван, все опрокинуто, изломано, кощунственно осквернено и в общей свалке валяется на полу. 2) Помещения большой библиотеки Александра II и запасной библиотеки Николая II, в которых было приготовлено 10 ящиков для эвакуации с историческими альбомами, оказались случайно в полной неприкосновенности.
28 октября Художественно-историческая комиссия и лица Дворцового управления во главе с генералом В. А. Комаровым и при участии смотрителя комнатного имущества Н. Н. Дементьева вновь приступили к осмотру отдельных помещений Дворца, начав таковой с № 42 и церковных хор, где была устроена кладовая для разного дворцового имущества, как-то: бронзы, фарфора, мебели и проч. И здесь все шкафы, ящики и столы оказались вскрытыми и многие мелкие вещи похищенными; на полу разбросаны пустые футляры, ящики и выброшенные грабителями из карманов боевые патроны и пачки. Апартаменты, в которых проживали адъютанты Военного Министра, Министра Предсе¬дателя Керенского, а также «бабушки русской революции» Брешко-Брешковской (12) с ее секретаршей, тоже подверглись разгрому: сорваны драпри, занавеси, обивки и похищены мелочи; в Лобановской библиотеке вскрыты некоторые книжные шкафы.
В № 23, где были сложены личные вещи императора Николая II, произведены лишь отдельные хищения. Так, на первый взгляд, замечается отсутствие некоторых серебряных солонок, вазочек и т. п. В № 8, с такими же вещами, грабители, по-видимому, не были, хотя некоторые вещи, по мнению участников комиссии, сдвинуты со своих мест. В гардеробной императрицы вскрыты все хранилища; платье и белье беспорядочно разбросаны на полу и на столе. В высшей степени характерны следы беспощадной борьбы во всех парадных комнатах 1-й запасной половины (в числе 6), в которых помещались караулы, охранявшие Временное правительство. Окна изрешетены пулями, на полах разбросаны десятки тюфяков, на которых спал караул, часть их разорвана, солома рассеяна, мебель беспорядочно свалена в кучи, слу¬жившие, по-видимому, баррикадами, развинчены части фарфоровых ваз, похищены отдель[153]ные бронзовые украшения канделябр и часов, картины пробиты пулями, одна из них уничтожена орудийным снарядом.
Комиссией, затем, осмотрены квартиры князей Долгорукова и Ратиева, в которых разгромлено и разграблено все, что представляло какую бы то ни было материальную ценность. С 7 ноября Художественная Комиссия приступила к фотографированию всех подвергшихся разгрому помещений, а с 9 ноября — к разбору и восстановлению покоев императора Александра II. Особого внимания заслуживает обнаружение комиссией среди оставленных грабителями вещественных доказательств двух штыков австрийского образца, которыми производился взлом хранилищ и запертых помещений, 17 социалистических брошюрок соч В. Либкнехта «Пауки и Мухи», изд. 2-е, Книгоизд. «Друг», двух погонов защитного цвета с одной звездочкой, черновики социал-революционной резолюции села Россоши Воронежской губернии на имя А. Ф. Керенского, части красного знамени с нашивной надписью: «да здравствует революция» и литературно написанного письма из Корсуни, датированного 13 октя¬брем 1917 года, оно начинается словами «Здравствуй Венка» и кончается подписью «Аня». В заключение комиссией произведен обход двух кладовых серебра и фарфора, находившихся в ведении Гофмаршальской части, причем обнаружено полное расхищение 20 ящиков обиходного столового серебра и мелких предметов из золота, а также 10 ящиков фарфора и изделий из бронзы. Исчерпывающая опись всех награбленных вещей может быть составлена лишь после усидчивой кропотливой работы. В настоящее же время комиссия принуждена ограничиться прилагаемым при сем списком тех из означенных вещей, отличительные признаки которых могут облегчить случайную возможность их нахождения. Таковой представляется, в общих чертах, картина произведенных 25 и 26 октября 1917 года в Зимнем дворце разгромов и хищений. По материальной своей ценности разграбленные дворцовые вещи неизмеримо уступают вещам, уже отправленным комиссией в Москву. По приблизительному подсчету, основанному на стоимости 25 ящиков серебра и всех без исключения золотых вещей, драгоценных камней и бриллиантов покоев Николая I, Александра II и Марии Александровны, — стоимость всего похищенного не превышает миллионов двух или трех.
Несравненно, в этом отношении, ощутительнее утрата целого ряда исторических реликвий... Все эти незаменимые мелочи придворной и общественной жизни девятнадцатого века, отмеченные таким своеобразным бытовым отпечатком, такими яркими следами наклонностей и вкусов целого поколения исторических личностей, безвозвратно для истории утрачены. 28 декабря 1917 г. смотритель комнатного имущества Зимнего дворца Дементьев направил рапорт начальнику Петроградского Дворцового управления с приложением 66 фотоснимков ряда комнат Зимнего дворца и помещений кладовых, особенно пострадавших 25 и 26 октября (13). В нем была дана общая характеристика и оценка ущерба, нанесенного художественно-культурному достоянию Зимнего дворца во время пребывания там Временного правительства и событий 25-26 октября. После Октябрьской революции эвакуация ценного имущества дворцов Петрограда и его пригородов прекратилась. Но Художественно-историческая комиссия продолжила свою работу. Результаты ее были изложены председателем Комиссии Верещагиным в докладе «Опись, эвакуация и разгром Зимнего Дворца» на заседании Петроградского общества архитекторов 19 декабря 1917 года. Доклад был иллюстрирован фотографиями и чертежами (14). Художественно-исторической комиссии приходилось отстаивать ценности Зимнего дворца и в дальнейшем. В январе 1918 г. германское правительство обратилось к советскому с требованием о передаче Германии ряда картин, вывезенных в 1806 г. Наполеоном из г. Касселя в Париж и подаренных им своей супруге Жозефине. После ее смерти они были приобре[154]тены в 1914 г. Александром I за 940 тыс. франков и входили в собрание картинной галереи Эрмитажа (15). Летом 1918 г. была создана русско-германская согласительная комиссия, которая постановила передать упомянутую коллекцию картин Германии (16). По настоянию Художественно-исторической комиссии Коллегия по делам музеев и охране памятников искусства и старины при Комитете по народному просвещению 7 сентября 1918 г. обратилась с просьбой возбу¬дить перед Советом народных комиссаров ходатайство, чтобы приобретенные Александром I картины галереи Мальмезона как «законная собственность русского народа были оставлены в Эрмитаже» (17). Реэвакуация художественных ценностей, вывезенных из Зимнего дворца, началась в ноябре 1921 года. Была возвращена большая часть коллекций и отдельных произведений, принадлежавших Эрмитажу, а также некоторые художественные произведения других дворцов Петрограда и его окрестностей. О возврате же похищенных 25-26 октября ценностей достоверных сведений практически нет за исключением одного: в мае 1918 г. в Зимний дворец Петроградским уголовным розыском были переданы 42 медали, похищенные из дворца 25-26 октября. Сушко Василий Тихонович — кандидат исторических наук, преподаватель Санкт-Петербургского санитарно-гигиенического медицинского института. Примечания 1. Центральный государственный архив литературы и искусства (ЦГАЛИ) Санкт-Петербурга, ф. 36, оп. 1, д. 1-в, л. 3. 2. Там же. 3. Там же, оп. 2, д. 5, л. 54. 4. Там же, on. 1, д. 1, лл. 8, 17, 76. 5. Там же, л. 12. 6. Центральный государственный исторический архив (ЦГИА) СССР, ф. 475, on. 1, д. 690, лл. 2, 3,6—6 об., 11, 14. 7. Там же, лл. 39, 40; ЦГАЛИ Санкт-Петербурга, ф. 36, on. 1, д. 129, лл. 20—21, 42—50. 8. ЦГИА СССР, ф. 475, on. 1, д. 690, л. 27. 9. Там же, лл. 75—76. 10. ЦГАЛИ Санкт-Петербурга, ф. 36, on. 1, д. 1, лл. 22—25 об. 11. Щеглов В. В. заведовал дворцовым хозяйством и библиотекой Зимнего дворца; Озерова Е. С. — камер-фрейлина имп. Марии Федоровны; графиня Гендрикова А. В. — фрейлина имп. Александры Федоровны. 12. Брешко-Брешковская (урожд. Вериго) Е. К. (1844—1934) —дворянка, одна из организаторов и лидеров партии эсеров, активно поддерживала Временное правительство. 13. ЦГИА СССР, ф. 475, оп. 2, д. 67, лл. 45—46 об. Материал этот частично опубликован (Ленинградская панорама, 1991, № 1, с. 29-31). 14. ЦГАЛИ Санкт-Петербурга, ф. 36, oп. 1, д. 1, л. 74. 15. Там же, оп. 2, д. 5, лл. 95 об., 95 а. 16. Там же, л.114. 17. Там же, л. 95 об.[155] (вопросы истории. № 8-9. 1992., с.151-155) Документ “Граждане Петрограда! Мы убедительно просим всех граждан приложить все усилия к разысканию по возможности всех предметов, похищенных из Зимнего дворца в ночь с 26 на 25 октября и к возвращению их коменданту Зимнего дворца. Скупщики краденых вещей, а также антикварии, у которых будут найдены похищенные предметы, будут привлечены к законной ответственности и понесут строгое наказание. Комиссары по охране музеев и художественных ценностей — Г. Ятманов, Б. Мандельбаум”.
“Всем полковым и флотским комитетам! Настойчиво призываем всех приложить все усилия к возвращению похищенных вещей в Зимний дворец. Комиссары — Г. Ятманов, Б. Мандельбаум”. Была образована комиссия для выяснения картины разгрома Зимнего дворца, которую возглавил В. А. Верещагин. К участию в работе были привлечены А. В. Бенуа, князь В. Н. Аргутинский-Долгоруков, С. П. Яремич, Н. Е. Лансере и др. Комиссия выяснила, писала газета “День” (№ 201), что “внутрь Зимнего дворца попали три гранаты, кроме пулеметных и ружейных пуль. Две гранаты, по-видимому, из Петропавловской крепости, попали в комнату Александра III, окна которой выходят на набережную Невы. К счастью, в этой комнате художественных предметов особой ценности не было. Третья гранта, направленная, вероятно, со стороны главного штаба, попала через окно в один из залов во втором этаже, где находились юнкера. По словам членов комиссии, главным образом пострадали следующие три комнаты: Александра II, Николая I и Александра Ш. Комнаты эти совершенно разгромлены. Столы сломаны и вскрыты, из кресел выпущен пух. Занавески сорваны и т.п. Здесь же погибло выдающееся произведение искусства: знаменитый портрет Николая II в тужурке, написанный масляными красками в 1900 г. покойным художником В. А. Серовым. Комиссия тщательно собрала куски портрета, валявшиеся на полу, в надежде реставрировать его... ...Ценных с художественной точки зрения предметов погибло сравнительно не много, так как наиболее ценное в свое время было спрятано или эвакуировано в Москву. Исторические комнаты Александра II и Николая I можно, по мнению комиссии, восстановить при условии возвращения всех похищенных вещей... Смежный с Зимним дворцом Эрмитаж, к счастью, совершенно не пострадал...” По утверждению историков, Сикорский, например, около половины пропавших вещей удалось разыскать, причем кое-что обнаружилось в багаже иностранцев, выезжавших из России. 3 ноября Зимний дворец закрыли, так как комиссия приступила к инвентаризации. В середине декабря 1917-ого декретом Совнаркома Зимний переименован в “Народный музей”, всякая политическая деятельность в его стенах воспрещалась. Вопрос о разграблении Зимнего снова встал в послеперестроечное время. В публикациях говорилось, что с первых же лет революции началась тайная продажа, а лучше сказать — вывозка за границу золота, ювелирных и художественных сокровищ, накопленных Россией”. Не успели захватить власть, как своеобразным эмиссаром к нам из Америки приехал некто Хаммер, частное как бы лицо, коммерсант, в прошлом киевский, не то бердический еврей. Но приехал он именно посредником от крупнейших и влиятельнейших фирм Запада, — писал В. Солоухин. — Если сказать коротко, из Эрмитажа ушли сливки, лучшие полотна Рафаэля, Рембрандта, Веласкеса, Ван-Дейна, Боттичелли, Рубенса, Тициана, Дюрера, Гойи, Баске... Не говоря уже о том, что целиком ушли такие коллекции мирового значения, как строгоновская или чичеринская. Да и по княжеским особнякам мало ли вынесено шедевров мирового искусства. Время от времени (когда уж поименно ушли главные шедевры) спускалось распоряжение: “отобрать картин на 20 млн золотом”. ... В Эрмитаже есть каталог (списки) проданного... Там значится около 5 тысяч картин. Это не считая уникальных сервизов, фарфора, серебра, мебели, драгоценных камней и других сокровищ. (В. Солоухин. Последняя степень, М. 1985. С. 112—113) Но не только ценные вещи вывезены из России после октября. Деньги за красивые глаза никто никому не дает. И Яков Шифф не исключение. Субсидирование им революции в России оказалось для него удачным вложением капитала, так как Троцкий и Ко не замедлили возвратить долг. Только за 8 месяцев 1921 года в США поступило 767 тонн золота — львиная часть из России, в числе главных получателей Яков Шифф (См. WWW. Litop.ru. 2006. 11.29. р. 7. html. — 64). Как утверждает кинодокументалист Е. Чавгавадзе, сразу же после Октября, Троцкий, наряду с министром иностранных дел, временно исполнял обязанности и министра путей сообщения, которого почему-то не назначили. Первым делом по распоряжению Совнаркома было из церквей изъято золото, его переплавили в слитки. Троцкий распорядился закупить на золото в Швеции паровозы для российских железных дорог, хотя свои заводы простаивали, а у Швеции и вовсе не было заводов, на которых делали паровозы. Да и вообще в Европе была другая, более узкая колея. Тем не менее заказ был сделан, а поскольку Швеция сама не могла его выполнить, то перепоручила заказ Америке. Таким образом золото ушло в начале в Швецию, а затем в США. Это лишь один факт из бурной деятельности Троцкого. Свои расчеты, видимо, были у Я. Свердлова, во всяком случае после его смерти, когда вскрыли сейф, там обнаружили изрядное количество золота, бриллиантов, других драгоценностей. Что тут скажешь — долг платежом красен!
Александр Черняк Из книги: Александр Черняк. РЕВОЛЮЦИИ В РОССИИ ← Вернуться к списку Комментарии |
115172, Москва, Крестьянская площадь, 10. Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru Телефон редакции: (495) 676-69-21 |
Тут показывали, как намедни брали Кремль. Напоили молодняк. Те пьяной толпой беспрепятственно завалили на Красную площадь. Поорали, пожги фейерверки, кое-кто получил по морде и разошлись. Но кино то засняли. Низложение какого-нибудь клоуна наподобие Путина или его двойников снимут тихо. Может быть, уже сняли. Будущим поколениям таким образом будут втирать очки.
Еврейский брёх проходит до первой проверки. Дальше – всё, видны насквозь, не глядя.