православный молодежный журнал |
История и мы“Последний довод королей”Многие готовы поставить знак равенства между пожаром и пожарной командой. У. Черчилль
Вопрос № 1. Назовите: самое значительное морское сражение Второй Мировой войны на Европейском театре военных действий. Вопрос № 2. Назовите: его участников? Правильные ответы: № 1. Сражение 3 июля 1940 года у Мерс-эль-Кебиры (побережье Алжира). Ответ на вопрос № 2. Удивит, наверное, многих. Правильный ответ: № 2. — Англичане и французы. Трудно поверить, и тем не менее: «Мерс-эль-Кебира» — самое крупное на европейских морских театрах боевое столкновение — как по составу противоборствующих сил (три линкора против четырех), так и тактическому результату: (один линкор потоплен, два повреждены) — это не считая десятков эсминцев и вспомогательных судов”.
Стратегическая операция ВМФ Великобритании, имевшая целью устранить опасность усиления флотов противника французскими кораблями, получила кодовое наименование "Катапульта". Замысел операции предусматривал взятие под контроль (захват, разоружение, интернирование), либо уничтожение максимально возможного числа боевых единиц ВМФ Франции в различных пунктах базирования, как на британской территории, так и за ее пределами. 15 июня французы уведомили британское правительство о намерении заключить перемирие с немцами. Ответ Черчилля: "Наш договор, запрещающий сепаратные переговоры о перемирии или мире был заключен с Французской республикой, а не с каким-либо правительством или государственным деятелем. Поэтому с ним связана честь Франции. Тем не менее, при условии, что французский флот будет отправлен в британские порты немедленно и до переговоров, правительство Его Величества дает свое полное согласие на то, чтобы французское правительство обратилось с запросом с целью выяснить условия перемирия для Франции. Правительство Его Величества, преисполненное решимости продолжать войну, полностью исключает себя от какого-либо участия в вышеупомянутом запросе относительно перемирия". Ранним утром 3 июля все стоявшие в портах Британии французские корабли были захвачены отрядами Королевской морской пехоты. Вооруженное сопротивление оказали экипажи только двух кораблей: эскадренного миноносца "Мистраль" и подводной лодки "Сюркуф". Это косвенно подтверждало опасения британцев, что другая часть французского флота — беспрепятственно попадет в руки немцев. Ведь, не считая нейтрализованного в Александрии Соединения "X" и разбросанных по миру нескольких крейсеров, эсминцев, авианосца “Беарн” и мелких кораблей, в английских портах укрылись только два совсем старых линкора “Паpи” и “Куpбе”, 2 суперэсминца (лидера), 8 эсминцев, 7 подводных лодок — всего не более десятой части французского флота, если судить по водоизмещению, и еще менее — если судить по их реальной силе. 90% французской военно-морской мощи были сосредоточены в средиземноморских портах. Теперь слово Е. Грановскому, автору прекрасной работы “Тень Трафальгара. Операция ВМФ Великобритании против кораблей французского флота в Мерс-эль-Кебире”. — Вышедший в отставку незадолго до начала войны, 57-летний вице-адмирал Джеймс Сомервилл теперь был срочно возвращен на службу Его Величеству для выполнения ответственного задания: вручить французам ультиматум с требованием сдать корабли англичанам или уйти в американские порты, а в случае их отказа подчиниться — уничтожить. Чем был обусловлен такой выбор командующего? Среди прочих английских адмиралов Сомервилл выделялся, пожалуй, некоторой чудаковатостью. "Как личность, — комментирует это историк Уоррен Тьют, — Сомервилл был активным, остроумным экстравертом, смаковавшим свою репутацию шоумена. (Например, на капитанском мостике он стоял с попугаем на плече, одетый под капитана Флинта! – И.Ш.). Такова традиция, происходившая от времен Нельсона. Умение произвести эффект является неотъемлемой частью натуры любого выдающегося лидера"… Да, это по-своему очень интересный момент у Грановского. Всеобщая унификация, гигантские армии 20 века — заставили нас забыть многие черты истинного “военного стиля” прошлых эпох. Действительно, когда вся нация одевает шинели, когда разворачивается тотальная война — уже и некому вспомнить о том… О том, в частности, что когда войны были дворянскими, сословными – был куда больший простор для всяческих “самовыражений”. И эксцентричность признавалась за проявление натуры любого выдающегося лидера… Под Ватерлоо (и это хорошо подмечено в фильме Бондарчука) – высшие британские офицеры щеголяли перед строем в шляпах и сюртуках своих клубов. Вспомнив это можно правильно понять и шуточки нашего военного гения — Суворова, иногда на военных советах рыдавшего (например, в самый тяжелый миг Альпийского похода), прыгавшего, кукарекавшего петухом. Вспомнить можно и о кутузовском презрении к гладким и правильным рассуждениям, и его засыпании (иногда даже и с храпом) на военных советах. (Презрение к военным мудростям — это, допустим, художественная догадка Льва Толстого, но дремота Кутузова на военных советах — факт истории). Я намеренно задерживаю внимания читателя именно на эксцентричности настоящих военных гениев. Там где воевать приходится по-настоящему (русская армия, английский флот), понимают, что эксцентричность — лучшее средство от тупости, формализма, боязливой вежливости. От всего-всего того, что уже в наши дни подведут под этот уникальный термин: Политкорректность! Политкорректным, правильным, все обстоятельно просчитывающим был лорд Чемберлен. Политкорректным по форме был и весь Мюнхенский договор 1938 года — данная книга еще докажет это. Британцы с французами рассчитали даже размер компенсации чехам за стада скота, которые они не успеют отогнать из Судетов! Будут приведены и еще целые сферы политики, (например в религиозном вопросе), где безусловно политкорректным был и сам фюрер. А эксцентричными были Суворов, Кутузов и Нельсон. И адмирал Джеймс Сомервилл выигравший самое значительное (на европейском театре) морское сражение Второй мировой и выходивший на мостик, вырядившись под капитана Флинта, с попугаем на плече был так же антиполиткорректен. Он атаковал флот страны, с которой Британия не воевала (как и СССР с Польшей в1939-м!) и кроме тех потопленных французских кораблей оказал на ход Второй мировой войны еще одно исключительно важное, почти решающее воздействие, о котором пока мало кто упоминает. Но на странице 23 приводится этот факт, и вы, думаю, согласитесь, что сомервилловская битва при Мерс-эль-Кебире должна занять свое, заслуженное место в истории Второй мировой. — От него (Джеймса Сомервилла) не ждали чрезмерного служебного рвения, однако такая из ряда вон выходящая операция требовала исполнителя себе под стать. Перспектива сражаться против французов ни у кого на флоте, от юнги до лорда адмиралтейства, не вызывала энтузиазма. Воинственная инициатива исходила свыше, от военного кабинета во главе с Черчиллем. По итогам состоявшегося вечером 30 июня в адмиральском салоне линейного крейсера "“Худ”" военного совета, на котором, кроме трех адмиралов и штабных чинов присутствовали командиры всех крупных кораблей, а также 8-й и13-й флотилий эсминцев, Сомервилл в полдень 1 июля доложил в адмиралтейство, что он категорически против силового решения. К этому мнению присоединился и командующий Средиземноморским флотом Эндрю Каннингхэм: "Применение силы в Оране может иметь серьезные последствия". Ответ из Лондона пришел в 18:46 тех же суток: "Британское правительство твердо решило уничтожить французские корабли, если не будет принято ни одно из условий ультиматума". В напутственной правительственной телеграмме командующему Соединением "Н" говорилось: «Вам поручается одна из самых неприятных и трудных задач, что когда-либо вставала перед британскими флотоводцами, но мы остановили свой выбор на Вас и полагаем, что Вы выполните свой долг до конца» (…) Мне кажется, что Черчилль в этой телеграмме стилизовался под знаменитый флажковый сигнал адмирала Нельсона, последний перед открытием огня в Трафальгарской битве: “Англия надеется, что каждый исполнит свой долг”. Соединение "Н" (Эйч) Сомервилла включало: линейный крейсер ““Худ””, линкоры “Резолюшн” и “Вэлиент”, авианосец “Аpк Ройал”, легкие крейсера "Аретьюза" и "Энтерпрайз", 11 эсминцев. В Мерс-Эль-Кебире, выбранном первым объектом атаки, находились французские линкоры “Дюнкерк”, “Страсбург”, “Прованс”, “Бретань”, лидеры "Вольта", "Могадор", "Тигр", «Линкс». "Керсайнт" и "Террибль", гидроавианосец ''Коммандант Тест". В Оране (несколько миль к востоку) находилось эсминцы, сторожевики, тральщики и переведенные из Тулона недостроенные корабли. Соединение "Н" подошло к Мерс-эль-Кебиру утром 3 июля 1940 года. В ультиматуме Сомервилла. написанному по поручению "правительства Его Величества", после напоминаний о совместной боевой службе, коварстве немцев и прежней договоренности между правительствами Британии и Франции о том, что перед капитуляцией на суше французский флот присоединится к британскому или затопится, французскому командующему морскими силами в Мерс-эль-Кебире и Оране предлагалось на выбор четыре варианта действий: 1) выйти в море и присоединиться к британскому флоту для продолжения борьбы до победы над Германией и Италией; 2) выйти в море с уменьшенными экипажами для следования в британские порты, после чего французские моряки будут сразу репатриированы, а корабли будут сохранены для Франции до окончания войны (за потери и повреждения предлагалась полная денежная компенсация); 3) в случае нежелания вообще допустить возможность использования французских кораблей против немцев и итальянцев, чтобы не нарушать перемирия с ними, выйти под английским эскортом с уменьшенными экипажами во французские порты в Вест-Индии (например, в Мартинику) или в порты США, где корабли будут разоружены и сохранены до конца войны, а экипажи репатриированы; 4) затопить корабли в течение б часов… В случае отказа от вышепредложенного, я имею приказ правительства Его Величества использовать все необходимые силы для предотвращения попадания Ваших кораблей в руки немцев или итальянцев"(…) И теперь представьте все “опции” французского адмирала Женсуля. Немцы в Париже. Правительство Франции заключило перемирие, может и близкое к капитуляции, но это его, французское правительство, пытающееся спасти страну в сложившихся условиях. Сдать корабли англичанам — нарушить условия перемирия и согласно немецкого ультиматума, полученного тем же утром, последует: “пересмотр условий перемирия”, (конечно, в сторону утяжеления условий для Франции). И даже затопить их по сохранявшему силу приказу главнокомандующего он не может. Остается только сражаться. Дико даже представить: впервые после 1815 года (Ватерлоо) французы сразятся с англичанами… с которыми еще неделю назад они воевали бок о бок! И представьте теперь варианты британского адмирала: перед ним не какие-нибудь ловкачи-нейтралы, а герои-моряки, вчерашние его боевые друзья. Которые как раз менее всех повинны в том, что сухопутные силы Франции разгромлены. Их-то с британцами боевая работа была вполне успешна. (И никакого Вацлава Гавела рядом, ни Горбачева с Новодворской, и никого из ПАСЕ — чтобы хоть посоветоваться: расстреливать боевых друзей, или…). В 10.50 на эсминце "Фоксхаунд" поднят сигнал: “в случае непринятия условий ультиматума адмирал Сомервилл не даст французским кораблям покинуть гавань”. В подтверждении этого английские гидросамолеты в 12.30 сбросили на главном фарватере несколько магнитных мин. Срок ультиматума истекал в 14 часов. В 13.11 на "Фоксхаунде" подняли новый сигнал: "Если вы принимаете предложения, поднимите на грот-мачте квадратный флаг; иначе открываю огонь в 14.11". С момента появления английского эсминца в гавани Мерс-эль-Кебира французские корабли развели пары, экипажи разошлись по боевым постам. Береговые батареи находились теперь в готовности открыть огонь. На аэродромах стояли, прогревая моторы для старта 42 истребителя. Все корабли в Оране были готовы выйти в море, а 4 подлодки только ждали приказа, чтобы образовать барьер между мысами Ангуиль и Фалкон. Тральщики уже тралили фарватер от английских мин. Всем французским силам на Средиземном море была объявлена тревога, 3-я эскадра в Тулоне из четырёх тяжелых крейсеров и 12 эсминцев и шесть крейсеров и Алжире получили приказ выйти в море готовыми к бою и поспешить на соединение с адмиралом Женсулем, о чем тот должен был предупредить англичан. А Сомервилл уже лёг на боевой курс. Его эскадра в строю кильватера находилась в 14000 м на норд-норд-вест от Мерс-Эль-Кебира, курс — 70, скорость — 20 узлов. В 16.54 (в 17.54 по британскому времени) раздался первый залп. Пятнадцатидюймовые снаряды с “Резолюшн” упали близким недолётом в мол, за которым стояли французские корабли, засыпав их градом камней и осколков. Спустя полторы минуты первым ответил “Прованс”, стреляя 340-мм снарядами прямо между мачтами стоящего справа от него “Дюнкерка”. Адмирал Женсуль вовсе не собирался вести бой на якорях, просто тесная гавань не позволяла всем кораблям одновременно начать движение (на что и рассчитывали англичане!). Линкорам было приказано построиться в колонну в порядке: “Страсбург”, “Дюнкерк”, “Прованс”, “Бретань”. Суперэсминцы должны были выходить в море самостоятельно. “Страсбург”, кормовые швартовы и якорная цепь которого были отданы еще до попадания первого снаряда в мол, начал движение немедленно. И только он покинул стоянку, как в мол попал снаряд, осколки которого перебили па корабле фалы, сигнальный рей и пронзили трубу. В 17.10 (18.10) капитан 1 ранга Луи Коллинс вывел “Страсбург” на главный фарватер и 15-узлопым ходом направился и море. За ним рванулись 6 эсминцев. Когда залп 381-мм снарядов поразил мол, на “Дюнкерке” отдавали швартовы и травили кормовую цепь. Буксир, помогавший сняться с якоря, был вынужден обрубить швартовы, когда в мол попал и второй залп. Командир “Дюнкерка” приказал немедленно опорожнить цистерны с авиабензином и в 17.00 отдал приказ открыть огонь главным калибром. Позже вступили в дело и 130-мм орудия. Поскольку “Дюнкерк” был ближайшим к англичанам кораблем, на нем и сосредоточил свой огонь “Худ” — бывший партнёр по охоте за немецкими рейдерами. В тот момент, когда французский корабль начал отходить со своего места стоянки, первый снаряд с “Худ” попал ему в корму и, пройдя через ангар и унтер-офицерские каюты, вышел через бортовую обшивку в 2,5 метрах ниже ватерлинии. Этот снаряд не взорвался, поскольку тонких плит, которые он пронзил, было недостаточно для взведения взрывателя. Однако в своем движении через “Дюнкерк” он перебил часть электропроводки левого борта, вывел из строя кран для подъема гидросамолётов и вызвал затопление топливной цистерны левого борта. Ответный огонь был быстрым и точным, хотя определение расстояния затруднялось условиями местности и нахождением между “Дюнкерком” и англичанами форта Сантон. Примерно в то же время попадание получил “Бретань”, а в 17.03 381-мм снаряд поразил “Прованс”, который ожидал, пока “Дюнкерк” выйдет на фарватер, чтобы последовать за ним. В корме “Прованс” начался пожар и открылась большая течь. Пришлось приткнуть корабль к берегу носом на 9-метровой глубине. К 17.07 пожар охватил “Бретань” с носа до кормы, а спустя две минуты старый линкор начал опрокидываться и внезапно взорвался, унеся с собой жизни 977 членов экипажа. Остальных начали спасать с гидроавиатранспорта "Коммандант Тест", который чудом избежал попаданий за все время боя. Выходящий на фарватер 12-узловым ходом “Дюнкерк” был поражен залпом из трёх 381-мм снарядов. Первый попал в крышу башни №2, сильно вдавив броню. Большая часть снаряда срикошетировала и упала на землю примерно в 2000 метрах от корабля. Кусок брони или часть снаряда ударил в зарядный лоток внутри правой "полубашни", воспламенив первые две четверти разгружаемых пороховых картузов. Вся прислуга правой погибла в дыму и пламени, но левая "полубашня" продолжала действовать — броневая перегородка изолировала повреждения. Второй снаряд ударил рядом с 2-орудийной 130-мм башней правого борта, ближе к центру корабля и пробил 115-мм бронепалубу. Снаряд серьёзно повредил перегрузочное отделение башни, блокировав подачу боезапаса. Продолжая своё движение к центру корабля, он пробил две противоосколочные переборки и взорвался в отсеке кондиционеров и вентиляторов. Отсек был полностью уничтожен, почти весь персонал погиб. Тем временем в перегрузочном отделении правого борта загорелось несколько зарядных гильз и взорвалось несколько загружаемых в элеватор 130-мм снарядов. И здесь вся прислуга была убита. Взрыв также произошел у воздуховода в носовое машинное отделение. Горячие газы, пламя и густые клубы желтого дыма через броневую решетку в нижней бронепалубе проникли в отделение, где 20 человек погибло и только десяти удалось спастись, а все механизмы вышли из строя. Это попадание оказалось очень серьёзным, так как привело к нарушению подачи электроэнергии из-за чего вышла из строя система управления огнём. Неповрежденной носовой башне пришлось продолжать стрельбу под локальным управлением. Третий снаряд упал в воду рядом с правым бортом чуть дальше в корму от второго, поднырнул под 225-мм броневой пояс и пробив все конструкции взорвался. Взрывом уничтожило нижнюю броневую палубу на всём протяжении этих отделений, броневой скос над топливной цистерной. Осколки снаряда вызвали пожар в правом котле, повредили клапана трубопроводов и перебили главный паропровод между котлом и турбоагрегатом. Вырвавшийся перегретый пар с температурой 350 градусов нанес смертельные ожоги персоналу КО (котельного отделения), стоявшему на открытых местах. На “Дюнкерке” после этих попаданий продолжали действовать внутренние валы, что давало скорость не более 20 узлов. Повреждение кабелей правого борта вызвало кратковременный перерыв в подаче электроэнергии в корму, пока не включили сеть левого борта. Пришлось перейти на ручное управлением рулем. С выходом из строя одной из главных подстанций были включены носовые аварийные дизель-генераторы. Зажглось аварийное освещение, башня №1 продолжала вести довольно частый огонь по флагману “Худ”. Всего до получения приказа о прекращении огня в 17.10 “Дюнкерк” выпустил по английскому флагману 40 330-мм снарядов, залпы которых ложились очень плотно. К этому моменту, после 13 минут расстрела почти неподвижных кораблей в гавани, ситуация перестала выглядеть для англичан безнаказанной. “Дюнкерк” и береговые батареи вели интенсивный огонь, который становился всё точнее, “Страсбург” с эсминцами почти вышел в море. Не хватало только "Мотадора", который при выходе из гавани замедлил ход, чтобы пропустить буксир, и спустя секунду получил в корму 381-мм снаряд. От взрыва сдетонировали 16 глубинных бомб и корму эсминца оторвало. Но он смог приткнуться носом к берегу на глубине примерно 6 метров и с помощью подошедших из Орана мелких судов стал тушить пожар. Англичане, удовлетворившись потоплением одного и повреждением трёх кораблей, отвернули на запад и поставили дымовую завесу. “Страсбург” с пятью эсминцами пошел на прорыв. "Линкс" и "Тигр" атаковали глубинными бомбами подлодку "Протеус", помешав ей выйти в атаку на линкор. Сам “Страсбург” открыл сильный огонь по сторожившему выход из гавани английскому эсминцу "Рестлер", заставив его быстро отойти под прикрытием дымовой завесы. Французские корабли начали развивать полный ход. У мыса Канастель к ним присоединились ещё шесть эсминцев из Орана. К северо-западу в пределах досягаемости стрельбы был виден английский авианосец “Аpк Ройал” практически беззащитный против 330-мм и 130-мм снарядов. Но боя не произошло. Зато поднятые с палубы Аpк Ройал шесть "Суордфишей" с 124-кг бомбами в сопровождении двух "Скьюэ" в 17.44 (18.44) атаковали “Страсбург”. Но попаданий они не добились, а плотным и точным зенитным огнём один "Скьэ" был сбит, а два "Суордфиша" получили такие повреждения, что на обратном пути упали в море. Адмирал Сомервилл решил броситься в погоню на флагманском “Худ” — единственном, кто мог догнать французский корабль. Но к 19 (20) часам дистанция между “Худ” и “Страсбург” составляла 44000 м и не думала сокращаться. В попытке уменьшить скорость французского корабля Сомервил приказал “Аpк Ройал” атаковать уходящего противника торпедоносцами. Спустя 40-50 минут "Суордфиши" с небольшим интервалом провели две атаки, но все торпеды, сброшенные за пределами завесы эсминцев, прошли мимо. Эсминец "Пурсьювант" (из Орана) заблаговременно сообщал на линкор о замеченных торпедах и “Страсбург” каждый раз успевал вовремя переложить руль. Погоню пришлось прекратить. Тем более, что на следующих с “Худ” эсминцах заканчивалось топливо, “Вэлиент” и “Резолюшн” находились в опасном районе без противолодочного эскорта, а отовсюду поступали сообщения, что со стороны Алжира подходят сильные отряды крейсеров и эсминцев. Это означало быть втянутым в ночной бой с превосходящими силами. Соединение "Н" 4 июля вернулось в Гибралтар…
А почему, собственно, так подробно об этой Мерс-эль-Кебире? (Рубрика — “Дилетантские запросы”)
А потому, что это не только самый значительный на море, но и самый характерный бой Большой Войны. Раскрывающий суть этого термина: Англия ни до ни после Мерс-эль-Кебиры – НЕ была в состоянии войны с Францией. Большая Война – это война с Большим Врагом. При которой совершенно неважно, кто с кем в соре, в мире, в перемирии, в браке. Большой Враг – это Гитлер. И ради исключения даже самой вероятности попадания к нему чьих-то военных кораблей – их надо уничтожить. И подобно тому 381-мм снаряду, срикошетировавшему от башни “Дюнкерка”, пролетевшему 2 километра и ударившему по городу – в этой битве — каждый снаряд рикошетом бьет и по политкорректным карасям, порицающим Британию, а больше всего Россию за действия 1940 года. Вот вам - настоящее лицо Большой Войны. В потрясающем описании Грановского.
…“Страсбург” продолжал уходить 25-узловым ходом до тех пор, пока в одном из котельных отделений не произошла авария. В результате погибло пять человек, а скорость пришлось уменьшить до 20 узлов. Спустя 45 минут повреждение было устранено, и корабль снова довел скорость до 25 узлов. Обогнув южную оконечность Сардинии, чтобы избежать новых столкновений с Соединением "Н", и 20.10 4 июля “Страсбург” в сопровождении лидеров "Вольта", "Тигр" и "Террибль" пришел в Тулон. “Дюнкерк” находился в таком состоянии, адмирал Женсуль приказал поврежденному кораблю сойти с фарватера и идти в гавань Сен-Андрэ, где форт Сайтом и местность могли обеспечить некоторую защиту от артиллерийского огня англичан. Спустя 3 минуты “Дюнкерк” выполнил приказ и бросил якорь на глубине 15 метров. Экипаж приступил к осмотру повреждений. Башня №3 (2-орудинная 130-мм правого борта) вышла из строя от пожара в перегрузочном отделении, прислуга которого погибла... Задымление башни №4 вынудило в ходе боя задраить носовые 130-мм погреба. Около 20 часов в элеваторе башни №3 произошли новые взрывы. К счастью “Дюнкерк” находился в базе. Адмирал Женсуль приказал приткнуть его к мели. Перед касанием грунта снарядная пробоина вызвавшая затопление нескольких топливных цистерн и пустых отсеков правого борта, была заделана. Началась эвакуация ненужного личного состава, для производства ремонтных работ на борту оставили 400 человек. Около 19 часов буксиры "Эстрель" и "Котантен" вместе с патрульными кораблями "Тер Нёв" и "Сетус" подтянули линкор к берету, где он сел на мель на глубине 8 метров примерно 30 метрами центральной сти корпуса. Началась заводка пластыря в местах пробития обшивки. После полного восстановления подачи электроэнергии приступили к самой тяжелой работе — поиску и опознаванию погибших товарищей. 4 июля адмирал Эстева, командующий военно-морскими силами в Северной Африке, опубликовал коммюнике, в котором говорилось, что "повреждения “Дюнкерк” незначительны и будут быстро исправлены". Это опрометчивое заявление вызвало быстрый ответ со стороны Королевского флота. Вечером 5 июля Соединение "Н" снова вышло в море, оставив в базе тихоходный “Резолюшн”. Адмирал Сомервилл решил вместо проведения ещё одного артиллерийского боя поступить вполне современно — использовать для атаки приткнувшегося к берегу “Дюнкерк” самолёты с авианосца “Аpк Ройал”. В 05.20 6 июля, находясь в 90 милях от Орана Аpк Ройал поднял в воздух 12 торпедоносцев "Суордфиш" в сопровождении 12 истребителей "Скьюэ". Торпеды были установлены на скорость 27 узлов к глубину хода около 4 метров. ПВО Мерс-эль-Кебира не была готова к отражению атаки на рассвете и только вторая волна самолётов встретила более интенсивный зенитный огонь. Потом последовало вмешательство французских истребителей. К сожалению, командир “Дюнкерка” эвакуировал на берег прислугу зенитных автоматов, оставив на борту только личный состав аварийных партий. Патрульное судно "Тер Нёв" стояло у борта, принимая некоторых членов экипажа и гробы с погибшими 3 июля. Во время этой печальной процедуры в 06.28 начался налёт английских самолётов, вышедших в атаку тремя волнами. Два "Суордфиша" первой волны сбросили торпеды преждевременно и они взорвались при ударе о мол, не причинив никакого вреда. Спустя 9 минут приблизилась вторая волна, но ни одна из трёх сброшенных торпед не попала в “Дюнкерк”. Но одна торпеда поразила "Тер Нёв". который как раз спешил отойти от линкора. Взрывом маленький корабль буквально разорвало пополам, а обломки его надстройки осыпали “Дюнкерк”. В 06.50 появились еще 6 "Суордфишей" с истребительным прикрытием. Звено, заходившее с правого борта, попало под сильный зенитный огонь и было атаковано истребителями. Сброшенные торпеды снова не достигли цели. Последняя группа из трёх машин атаковала с левого борта, На сей раз две торпеды устремились к “Дюнкерк” по диагонали со стороны левого крамбола. Одна попала и буксир "Эстрел", находившийся примерно в 70 метрах от линкора, и буквально сдула его с поверхности воды. Вторая, очевидно с неисправным прибором глубины, прошла под килем “Дюнкерк” и, попав в кормовую часть обломков "Тер Нёв", вызвала детонацию сорока двух 100-килограммопых глубинных бомб, несмотря на отсутствие в них взрывателей. Последствия взрыва были ужасные. В обшивке правого борта образовалась пробоина длиной около 40 метров. Несколько броневых плит пояса были смещены, а вода заполнила систему бортовой защиты. Силой взрыва стальная плита выше броневого пояса была оторвана и заброшена на палубу, похоронив под собой несколько человек. Противоторпедная переборка на протяжении 40 метров оторвалась от креплении, другие водонепроницаемые переборки были разорваны или сдеформированы. Появился сильный крен на правый борт и корабль осел носом так, что вода поднялась выше броневого пояса. Отсеки за поврежденной переборкой затопило солёной водой и жидким топливом. В результате этой атаки и предыдущего боя на “Дюнкерк” погибло 210 человек. На пробоину завели временный пластырь, и 8 августа “Дюнкерк” был стащен на свободную воду. Ремонтные работы продвигались очень медленно. Да и куда французам было торопиться? Только 19 февраля 1942 года “Дюнкерк” в полной тайне ушел в море. Когда утром явились рабочие, они увидели свои аккуратно сложенные на набережной инструменты и ... больше ничего. В 23.00 следующих суток корабль достиг Тулона, неся на борту некоторые подмостки из Мерс-эль-Кебира.
Кроме прекрасной работы Е. Грановского, желающие получить “подтверждения из зарубежных источников” могут обратиться к книге “Война на море ”, авторы: Честер Уильям Нимиц (адмирал ВМС США, а ныне, как написал бы Маяковский, “Человек и Авианосец”) и Элмер Белмонт Поттер. А также к “Энциклопедии кораблей” — этот сайт: ship.bsu.by, похоже, использует перевод английской книги: History of H.M.S. Hood Destruction of the French Fleet at Mers El-Kebir, 3rd July 1940. By Paymaster Sub-Lieutenant Ronald G. Phillips
Это что касается “фактуры главной морской битвы Второй мировой”. А вот среди “морально-политических” оценок в истории Второй мировой войны вы найдете десятки подобных этим: …Вообще, эти опасения (переход французского флота к немцам) выглядят несколько надуманными. Скорее всего, причина, заставившая англичан так жестоко обойтись с бывшим союзником, заключалась в чем-то ином... …разгромив французский флот в Мерс-эль-Кебире, англичане, как считается, создали благодатную почву для коллаборационизма во Франции, не говоря уже о моральной стороне дела. Собственно, и вся моя книга направлена против фальшивой политкорректности, рождающей подобные оценки. Право Большой Войны — вот единственно справедливый критерий оценки всех деяний, имевших место в ее период. Тем, кому не нравится это “новшество” — термин “Большая Война”, можно напомнить, что и Гуго Гроций (мы к нему еще много раз обратимся), фактически разработавший “старые правила войны”, — тоже в свое время воспринимался новатором. Англичане при Марс-эль-Кебире показали всему миру свою решимость вести борьбу с нацистской Германией до конца. И еще – свою несвязанность “старыми” правилами ведения войны. А еще… как пишет американский историк Алистер Хорн: “… именно это драматическое нападение на французский флот более всего убедило Рузвельта в намерении Черчилля (и Великобритании) продолжать войну — это подтверждает и ближайший его сотрудник — Гарри Гопкинс”. Еще и еще раз задумайтесь над вышеприведенным свидетельством. Вот в каком смысле я ранее назвал битву адмирала Сомервилла одной из важнейших во Второй мировой. Мнение, решение президента США относительно будущей войны и будущего союзника сформировалось – благодаря Мерс-Эль-Кебире! То, что Большая Война не совпадает с любыми датами подписания договоров, объявлений отдельных, частных войн и перемирий — это как раз доказывает и британское уничтожение Копенгагена в 1807 году, и Мерс-Эль-Кебира, но и… присоединение Советским Союзом тех трех прибалтийских республик. Наше отличие от Англии — только в том, что им предстояло вести морскую блокаду Врага, нам – держать сухопутный фронт. Потому и Англия занималась “сомнительными флотами”, а СССР — “сомнительными республиками”. Но, как оказалось, наша сухопутная, фронтовая миссия — тяжелее вдвойне. Что во время войны фронт держать тяжелее, чем вести морские операции, это, в общем-то очевидно. Но есть еще и “послевоенная тяжесть”: вы теперь сравните — поток претензий по превентивным мерам к Британии (за Копенгаген, Марс-Эль-Кебиру, Исландию) и к нам — за Прибалтику… Начало Большой Войны, всегда постепенное, приблизительное, размытое — это период, когда определяется Большой Враг. Да и потом тоже: Большая Война не зависит от всех частных войн перемирий и пактов. И заканчивается она только когда этот Большой Враг - будет… Да-да, как раз сам факт Нюрнбергского процесса, до сих пор вызывающего юридические споры, показывает, что и окончание Большой Войны, тоже – особый случай. НО именно, чтобы сама международная ситуация стала “современной”, “правовой”, политкорректной, в общем той, какая она сейчас есть – и требуется победа в Большой войне! Повторю: Сначала Страсбург (столицу ПАСЕ), Прагу и Вильнюс надо освободить, чтобы там смогли вновь обосноваться те умники, которые расскажут, КАК правильно надо было их освобождать, и какие пени полагаются за нарушение их правил.
Из книги Игоря Шумейко "Вторая мировая. Перезагрузка" ← Вернуться к списку Оставить комментарий
|
115172, Москва, Крестьянская площадь, 10. Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru Телефон редакции: (495) 676-69-21 |