Путешествуем вместе

Как рождаются вулканы

История возникновения вулкана Парикутин трагична и комична одновре­менно.

На кукурузном поле крестьянина Дионисио Пулидо была яма. В неё прак­тичный малый бросал мусор и сухие стебли. При этом, сколько бы ни бросал, яма никогда не заполнялась.

В первых числах февраля 1943 года из неё стал доноситься приглушённый рокот. Причём сила его час от часа нарастала. Это встревожило крестьянина. Было очевидно, что вот-вот должно что-то произойти, но через пару дней гул прекратился, и земледелец успокоился.

Две недели спустя, 20 февраля, когда Дионисий рыхлил мотыгой поле для посадки маиса, земля зашевелилась, и от ямы прямо к нему побежала, расширяясь, трещина. Одновременно зашатались, как будто пьяные, расту­щие вокруг поля деревья. Через расширяющуюся на глазах трещину повалил дым, сквозь который мелькали огненные сполохи. Дионисий в панике побе­жал домой.

Утром обеспокоенные жители деревни обнаружили на месте ямы миниа­тюрный конус высотой два метра. Из него то и дело вырывались клубы пепла. Вскоре к ним прибавились разлетающиеся веером камешки, а спустя несколь­ко часов и раскалённые камни. Далее события развивались с кинематографи­ческой скоростью — 22 февраля из “прыща” полезла, потрескивая, огнедыша­щая лава, и вскоре на месте поля вырос настоящий вулкан, возвышающийся над плато на 350 метров.

В общей сложности извержения продолжались ещё восемь лет. За это время конус новорождённого достиг высоты 2774 метра, а выползавшая из жерла магма запечатала под многометровой каменной бронёй десять селе­ний. Более 4000 человек остались без крова. Одно радовало: никто не погиб ни от лавы, ни от вулканических бомб.

Дионисий же выгодно продал свой участок с разбушевавшимся вулканом известному мексиканскому художнику Атлю, который за несколько лет, про­ведённых у вулкана, сделал более одиннадцати тысяч рисунков и не менее тысячи пейзажей.

К Парикутину проще всего попасть через старинный городок Ангахуан, притулившийся на краю впадины. Лишь только мы въехали в него, нас “ата­ковали” всадники на разномастных лошадях. Они окружили машину и, цокая по брусчатке, долго скакали рядом, убеждая, что нам к вулкану даже на вне­дорожнике не проехать, и предлагали подвезти на лошадях за умеренную пла­ту (30 долларов в оба конца с человека). Но мы, приученные Костей к эконо­мии средств, решили добираться самостоятельно.

Изрядно поплутав по узким улочкам и почти утратив надежду найти вы­езд к Парикутину, напоследок свернули в неприметный проулок. Вскоре уви­дели, что он упирается в высокий забор. Илья хотел было повернуть обратно, но Костя решительно скомандовал: “Едем!” Только подъехав к нему почти вплотную, обнаружили съезд вправо. Это и была та самая “засекречен­ная” дорога!

Миновав сосновый лес, оказались на бугристом лавовом поле. Посреди него возвышалась грозным перстом колокольня. Вокруг шести-семиметровый слой иссиня-чёрных комьев застывшей магмы, а колокольня невредима! Уце­лели даже алтарь с иконостасом. Не чудо ли?! Через километр подъезжаем к не тронутой лавовым потоком, щедро присыпанной вулканическим пеплом площадке с базарчиком и массивными печами под навесами. Здесь уставшие паломники и туристы могут отдохнуть и подкрепиться блюдами индейской кух­ни, приготовленными дородными мексиканками.

Мы интересуемся, как проехать к вулкану. Индейцы наперебой принима­ются объяснять, что самостоятельно ехать к нему нельзя — требуется разре­шение шерифа. Мы просим самого представительного, седовласого сеньора помочь связаться с ним.

Сделав несколько звонков по мобильнику, тот сообщает, что шериф раз­решил, но только в сопровождении местного гида, которому мы должны бу­дем заплатить 20 долларов. Гид сейчас занят с другой группой и приедет за нами завтра в девять утра.

Делать нечего! Отъезжаем в сторонку и встаём на ночлег. В назначенное время находим вчерашнего сеньора. Он созванивается с гидом. Слушает его, разочарованно кивая головой. Затем разворачивает карту-схему и сам объяс­няет дорогу к вулкану.

Отблагодарив индейца, взбираемся на лесистую гряду и едем по ней между двух лавовых потоков. На многих стволах сосен видны косые насечки и жестяные воронки для сбора живицы. Через полчаса выезжаем на голое плато, покрытое раскалённым от палящих лучей солнца черным пеплом. По­среди слегка дымит симпатичный конус — Парикутин.

На восхождение отправляемся сразу, без раскачки. Хотя вулкан не из вы­соких, попотеть, “буксуя” на текучей мешанине из пепла и крупчатой пемзы, всё же пришлось изрядно.

Поскольку на Фуэго я не ходил, мне очень хотелось реабилитироваться: подняться на Парикутин первым. К моей радости, это удалось! Видимо, ре­бята ещё не восстановились.

Воронка кратера встретила нас парящими фумаролами и жутковатым лун­ным ландшафтом. Его безжизненность смягчалась робко пробивающейся между базальтовых глыб зеленью.

Сверху хорошо просматривалось всё двадцатипятикилометровое лавовое поле, навсегда похоронившее близлежащие селения. Единственным свиде­тельством того, что в этих местах жили люди, была та самая колокольня. По­токи лавы обогнули её, и теперь она возвышается, как символ торжества Бо­жьей воли.

Продолжение

Из очерка Камиля Зиганшина «Через Огненный пояс»

Источник: журнал «Наш современник»

 

← Вернуться к списку