Путешествуем вместе

Шаровые молнии в вулкане

Уже три месяца, как мы в пути, однако результаты медицинского и пси­хологического мониторинга стабильно хорошие. Из заболеваний — одно про­студное и радикулит. Из травм — несколько ссадин об острые кромки вулка­нической породы. Так что расход медикаментов невелик.

Помимо армейского распорядка и полноценного питания помогают пере­носить нагрузки витамины, которые мы пьём под строгим контролем доктора ежедневно. Начиная с Гватемалы, ещё принимаем и противомалярийные пре­параты: риск заражения малярией актуален до Боливии включительно.

Думаю, не лишним будет пояснить, как мы поддерживаем связь с Росси­ей. Чтобы отправить в РГО топик или новость, заезжаем в ближайший городок и, поймав на свой ноутбук сеть беспарольного доступа, по-быстрому переда­ём в Москву заранее приготовленные фотографии с текстами. Если найти от­крытую сеть не удаётся, подъезжаем к кафе, заказываем на шестерых один чай и получаем пароль для вхождения в интернет. Для личной переписки ис­пользуем СМС-сообщения. В зависимости от количества передаваемых зна­ков они обходятся в 8-12 рублей каждое.

Въехали в самую плотно заселенную страну Центральной Америки — Сальвадор. Горы здесь пониже, зато леса и погуще, и побогаче. Осыпавши­еся с деревьев плоды покрывают землю местами сплошным ковром. Хозяй­ственный Коля набрал полный мешок манго, и теперь на привалах мы объе­даемся ими. На полянах и в лесу половина растений — это наши комнатные цветы. Живности тоже прибавилось. Когда я углубился в кущи и присел поду­мать о смысле жизни, меня здорово напугал броненосец. Он затаился в тра­ве, а в решающий момент, недовольно фыркая, побежал прочь, да так шум­но, что переполошил стаю ярко раскрашенных попугаев.

Народ в Сальвадоре беднее, чем в Гватемале, но ещё приветливее. Сто­ит с прохожим поздороваться, как его лицо расплывается в доброй улыбке и, кажется, начинает светиться изнутри. На улицах стайки школьников: девочки в белых гольфах, клетчатых юбочках, белых сорочках, мальчики в чёрных брюках и светлых рубашках.

Помимо автомобильного транспорта в этой стране много и гужевого, за­пряженного волами. Что любопытно, колёса у повозок деревянные, без ме­таллических ободков. Часто видим мини-заводики по обжигу кирпича и чере­пицы: три-четыре печи, поддоны с готовой продукцией под длинным навесом прямо у дороги — покупай и грузись. Удобно!

В Сальвадоре запланировано одно восхождение — на вулкан Сан-Мигель. С трассы его хорошо видно, но, пока пробирались к нему, прилично поплута­ли: то свернём не туда, то нужный поворот зевнём — указателей-то нет. Ещё проколы замучили — аж четыре за день! Так что к его подножью подъехали только к вечеру.

На ночёвку встали на склоне, покрытом чёрным “керамзитом”. По боко­вому срезу дороги видно, что его в последний раз насыпало три метра!

Когда разворачивали лагерь, из чащи вышел и направился к нам местный житель, худощавый индеец лет сорока.

— Хуан Мигель, — представился он.

Из его туго набитой заплечной сумки торчали фазаньи хвосты. Мы бы­ли в недоумении: у человека ни ружья, ни лука, как же он их добыл? В этот момент индеец вскинул рогатку, одновременно растягивая резину на весь размах рук, выстрелил. Поворачиваем головы: метрах в двадцати на земле бьёт крыльями фазан, второй скрылся за макушками деревьев. Оказывает­ся, местные жители охотятся с рогаткой! Правда, она несколько отличается от нашей: вилка узкая с параллельными сторонами, а резина длинная и очень тугая. Стреляют тяжёлой галькой, шарикоподшипниками и даже гай­ками — все эти боеприпасы лежат на дне “ружейной” сумочки. Я был так восхищён возможностями “древней пращи”, что принялся уговаривать Хуа­на продать её для моей этнографической коллекции. Когда сделка состоя­лась, поинтересовался, не продаст ли он и висевшее на поясе в толстом ко­жаном чехле мачете. Мачете сальвадорских мастеров считаются самыми лучшими в Латинской Америке. Они заменяют местным и топор, и нож, и косу, и газонокосилку.

К моему удивлению, индеец легко согласился. И цена оказалась прием­лемой — 10 долларов.

Пока общались, Николай накрыл стол. За трапезой Хуан рассказал, что, когда он был маленьким, из кратера вулкана несколько раз текли огненные реки, а сейчас лишь слегка потряхивает. Тем не менее посоветовал быть на­верху осторожнее, потому что из жерла иногда вылетают “красный град” и “горячие лепёшки”.

В тропиках осадки выпадают, как правило, во второй половине дня, по­этому на Сан-Мигель вышли спозаранку. Поначалу поднимались почти впри­прыжку, но примерно через километр лес сменился до того густыми зарос­лями высокого кустарника, что пробраться сквозь него можно было лишь звериными тропами-тоннелями, и то лишь встав на четвереньки. Одолев их, облегчённо вздохнули. Но рано радовались — через метров пятьдесят путь преградила стена травы высотой в три метра (!). Пробивая сумрачные тран­шеи (неба не было видно), промокли от обильно выпавшей росы. Наконец и эта полоса препятствий позади. Ура! Основной конус уже совсем рядом! К нему вела узкая, шириной не более полутора метров рыхлая перемычка, разделявшая два боковых кратера. Она состояла из округлых комочков чёр­ной и красноватой пемзы. То, что она такая узкая, мы не могли разглядеть, так как находились внутри наехавшего на нас облака. И хорошо, что не ви­дели, иначе вряд ли решились бы идти по ней.

Взойдя на скальный выступ, полезли по базальтовым плитам, присыпан­ным вулканическим пеплом и шлаком туда, где грозно урчало жерло. Текучий шлак то и дело стаскивал вниз, но мы, цепляясь за подворачивающиеся глы­бы, упорно продолжали карабкаться вверх. До кромки кратера оставалось совсем немного. Последний рывок — перед нами разверзается огромный про­вал, завершающийся конусообразной воронкой — жерлом. Из его невидимо­го истока вылетают клубы пепла, с боковых стен бьют струйки вонючего, жел­товатого цвета пара. Отсняв эту жутковатую картину, мы прошли вдоль ребра кратера к месту, где была возможность спуститься по ступенчатым уступам к базальтовой террасе, опоясывающей кольцом, теряющуюся в дыму, раска­лённую утробу напряжённо рокочущего Сан-Мигеля.

Сойдя на неё, осторожно приблизились к краю, покрытому ещё не остыв­шими вулканическими бомбами: следы ночного выброса. Обдало жаром, гу­сто пахнуло серой. Тут перед нами что-то неуловимо меняется, и мы видим в дыму четыре — нет, вон и пятый проступил — ярких фиолетово-зелёных то­роидальных кольца, каждое с метр в диаметре. От них исходит пульсирую­щий свет.

Я замешкался, а Костя успел вскинуть фотоаппарат, но в этот момент раздались хлопки, и... кольца разлетелись быстро гаснущими брызгами. Феерическое зрелище! Вроде радоваться надо, а мы чуть не плачем — такой снимок зевнули! Первым вспомнил о цели посещения вулкана неутомимый труженик Николай. Достав свой термощуп, лазерную линейку, он приступил к измерениям. Мы же не сводим глаз с курящегося провала в надежде ещё раз увидеть нечто подобное. Когда Коля завершил стандартный перечень ра­бот, и мы полезли обратно на гребень кратера, всё равно временами огляды­ваемся — а вдруг?! Выбравшись наверх, Лёха достал две плитки шоколада и разделил на всех.

—             Ну, как вам “летающие тарелки”? — спросил командор, отхлёбывая из пластиковой бутылки воду.

—             Оптический обман или игра света. Что-то вроде радуги, — рассуди­тельно произнёс Коля.

—             Ничего себе радуга! С таким треском разлеталась! — возразил Андрей.

—             Эх вы, индейцы! Это разновидность шаровой молнии.

 

Продолжение

Из очерка Камиля Зиганшина «Через Огненный пояс»

Источник: журнал «Наш современник»

← Вернуться к списку