Путешествуем вместе

Пересекая Анды

К чилийской границе выехали задолго до рассвета. В машине все дрожат — холодно. На термометре минус четыре. На склоне, изъеденном воронками в два-три метра глубиной, остановились. В воздухе резкий запах сероводорода. На площади в несколько гектаров земля буквально дрожит от бушующих в глу­бине “страстей”. Из невидимых пока нам жерл со свистом, с рёвом вырываются горячий пар и струи кипящей воды. Шум стоит такой, что разговаривать невоз­можно. Ходили между воронок крайне аккуратно, подсвечивая фонариками — поскользнёшься и угодишь в кипящий котёл.

У одного из термальных источников мы остановились. Поёживаясь от хо­лода, померили температуру воды. Для купания в самый раз — плюс 40, но раздеваться в пятиградусный мороз, да ещё после сна, не хотелось. Все уже зашли в воду, а я никак не мог заставить себя снять одежду. Зато, когда ре­шился, не пожалел. Оказывается, это такое блаженство — лежать в горячей воде, выставив над парящей поверхностью только нос и глаза, и снисходи­тельно поглядывать на Диего, дрожащего на покрытом инеем валуне.

Чем глубже забираемся в Анды, тем меньше облаков. Сегодня на небе за весь день вообще ни одного так и не зародилось. Трава давно исчезла. Подъ­ехали к знаменитой лагуне (так местные называют озёра) Верде. Она просла­вилась тем, что в течение суток несколько раз меняет свой цвет от небесно­голубого до ярко-зелёного. В её застывшей глади, как в зеркале, отражалась громада стратовулкана Ликанкабур (5920 метров) с чётко прорисованным провалом кратера. Озеро, похоже, обмелело, и на обнажившемся дне лежа­ли минерализованные тела каких-то мелких зверьков. На ощупь они были твёрды. При многолетнем соприкосновении органических тел с солями метал­лов происходит замещение органических тканей на медь и железо. Как-то в одной чилийской шахте нашли труп человека, настолько минерализованный, что он походил на скульптуру, отлитую из меди.

Соседняя лагуна Бланка была затянута прозрачным ледком. Температура замерзания местных озёр разная. Она зависит от состава и концентрации со­лей в воде. Скоро сюда придёт настоящая зима, и тогда уж все озёра покро­ет ледяная броня.

Отсюда дорога решительно поворачивала на юг и, огибая махину Ликан- кабура, вела к водоразделу, вдоль которого проходит граница Боливии с Чи­ли. Вот и КПП: поперёк грунтовки шлагбаум, вокруг несколько вагончиков. Наши российские паспорта вызвали у пограничников повышенный интерес. Позвав офицера, они долго разглядывали то паспорта, то нас. Выглядело это почти как в известном стихотворении Маяковского. В это время с чилийской стороны к границе подъезжает труженик “Камаз”! Ура! Как приятно видеть в этих безлюдных местах колоритного посланца родины, много раз побеждав­шего на знаменитых ралли “Париж-Дакар”.

Мы прощаемся с Диего и замечательными попутчиками. После заверше­ния проверки документов нас сажают в дежурную машину и везут к оазису Сан-Педро, приютившемуся на краю высокогорной пустыни Атакама. Там уже таможенники проверят содержимое наших рюкзаков на предмет контрабанды. Падение высоты получилось очень резким: за семь минут мы спустились с 4600 метров до 2550. Дорога — безупречный асфальт. Сразу становится по­нятно: Чили богаче Боливии!

 

Продолжение

Из очерка Камиля Зиганшина «Через Огненный пояс»

Источник: журнал «Наш современник»

 

← Вернуться к списку