Я иду к тебе навстречу! (Белоруссия)

Я попросила своего друга-историка, который много путешествует, рассказать свои впечатления о Минске. Он написал:
«Очень его люблю. Чистенький и изобретательный город в смысле всяких уличных фишек. Также один из немногих городов, где можно услышать белорусскую речь. Здесь университет, правительство и СМИ – т. е. как раз тот узкий круг организаций, где говорят по-белорусски. В остальных землях и организациях никто не выделяется, все говорят по-русски и на “трасянке” – смеси русского и белорусского.
Исключения – католические костелы: там только белорусский и польский, от Витебска до Гродно (постановления Второго Ватиканского собора непреложны). И – не могу не констатировать факт: это город с самым высоким показателем количества красивых девушек на квадратный метр. И еще впечатление: центральные улицы застроены сплошным рядом помпезных сталинских домов. В переводе на язык истории это значит, что ВСЮ улицу фашисты сровняли с землей. И другую. И третью. И дальше. Жутко».

автор Елена Коровина

…Моя поездка в Минск началась с того, что я опоздала на поезд. Просто простояла два часа в пробке. Еду в метро злая и усталая – сдавать билет. Надеюсь на чудо – что смогу взять билет на какой-либо ближайший поезд до Минска. Чтобы хоть немного успокоиться, принимаю важное решение: потрошу сумку, отыскиваю шоколадные конфеты и начинаю их поглощать. На пятой конфете приходит состояние нирваны. На вокзале узнаю, что поезд Москва–Варшава через Минск отходит через десять минут. Живем! Перезваниваю Вячеславу Дмитриевичу – ректору духовного училища, который должен меня встретить и разместить: «Я опоздала на поезд и еду на другом. Буду в Минске на десять минут раньше, чем должна была».
– Ого как! Встретим.


«Чыгуначны вакзал» – огромные буквы светятся на фоне синего ясного неба. Стало быть – железнодорожный вокзал.

Я поменяла деньги и почувствовала себя страшно богатой. Четыреста восемь тысяч рублей! Это же почти полмиллиона. Жаль, что тысячи – белорусские.

У Вячеслава Дмитриевича пятеро детей; ждут шестого. Жена Аня – удивительно милая, приветливая женщина, которая все делает с улыбкой. Она часто в знак утверждения произносит теплое слово «добречко» – и мне это невероятно нравится.

В два часа дня встречаемся с Алей на станции метро «Немига». Выходим в город к старинному собору и на смотровую площадку. Вид открывается чудесный – на реку Свислочь.
Узнаю, что Минск впервые упоминается в летописях в связи с битвой на реке Немиге между войсками полоцкого князя Всеслава и князей Ярославичей в 1067 году.
Эта битва описана в древнерусском эпосе «Слово о полку Игореве». Название Минск, Менск произошло от слов «менять, мена». Логично: раз две реки – значит, ярмарки, торговля, обмен.
В XIV веке Минск вошел в состав Великого княжества Литовского, в XVI – в состав Речи Посполитой. К Российской империи Минск присоединился в 1793 году (как и территория всей Беларуси). За девять веков существования этот город семь раз был разграблен, разрушен и сожжен иноземными захватчиками. Но каждый раз врага изгоняли, а Минск вновь отстраивался и разрастался. Сейчас в Минске проживает около миллиона 800 тысяч человек.

Заходим с Алей в Свято-Духов кафедральный собор. Здесь покоятся мощи святой праведной княгини Софии Слуцкой. Это была удивительная женщина, самая богатая невеста в Речи Посполитой. Опекуны юной сироты Софии задолжали князьям Радзивиллам значительные суммы и хотели использовать свою опеку: за счет громадных имений единственной прямой наследницы богатого рода отделаться от долгов. Поэтому было решено выдать княжну замуж за сына одного из князей Радзивиллов. Князь Януш был католиком, но условие четырнадцатилетней невесты (она была непреклонна) принял: венчаться в православном храме и будущих детей крестить в православной вере. Княгиня защищала православные святыни от униатов, заботилась о материальном обеспечении монастырей, церквей и причтов, собственноручно шила дорогие облачения, выделяла средства на строительство православных храмов. В период заключения унии с Римом Слуцк принадлежал княгине Софии, и благодаря ее усилиям этот город остался единственным в Северо-Западном крае, выдержавшим жестокий гнет униатов (своего мужа она убедила исходатайствовать у польского короля грамоту о воспрещении принуждать к унии православных). Умерла княгиня в1612 году при родах в возрасте 26 лет. В Слуцке ей поставлен памятник.
Здесь же, в соборе – икона шестилетнего младенца Гавриила Белостокского, который стал жертвой ритуального убийства в городе Белостоке. Тело его обнаружили нетленным.

Памятник на Немиге: по ступеням сыплются бронзовые цветы – 40 роз и 13 тюльпанов, помятые, с переломленными стеблями. И надпись: «53 рубцы на сэрцы Беларусi».
 30 мая 1999 года в Минске произошла трагедия – в день Праздника пива в подземном переходе погибло 53 человека – их затоптала толпа, ринувшаяся в метро, когда начался сильный ливень с градом. Аля рассказывала, что пивной праздник совпал с праздником Троицы. Молодежь вовсю веселилась, вся площадь была запружена народом.
– У меня на этом празднике оказался один знакомый, Миша.
– С ним все в порядке?
– Да, слава Богу. Когда начался ливень с градом, все бросились в метро. А милиция перекрыла вход в метро. А люди бегут и бегут, толпа, суматоха, пьяных много. Девушки – на каблуках, как правило, поскальзывались о градинки и падали…
Миша оказался в эпицентре. В нагрудном кармане его рубашки был паспорт и бумажная иконка. Миша рассказывал: его толкнули, он стал падать, но удержался, не упал. Машинально потрогал карман – икона на месте, паспорт выпал. Хотел наклониться – поднять – и явственно услышал внутри себя: «Не поднимай, а то не встанешь». И Миша как-то к стене прижался, старался меньше двигаться. Потом был ужас: скорая помощь, девчонок выносят на руках на улицу. Многие уже не дышат…
Мы молчим.

Встречаемся с фотографом Сережей, историком Ромой и журналисткой Наташей. Веселые, приветливые ребята. Рома прекрасно говорит по-белорусски. Я интервьюирую его и благодарю в конце беседы по-украински:
– Дякую! Дуже приемно.
– Кали ласка. Звяртайцеся яшчэ, пани! – по-белорусски отзывается он.

Обедаем в литовском кафе «Лидо». Ем впервые в жизни суп холодник – свекла, яйцо, зелень, сметана. Суп холодный и вкусный.

Запомнились вывески:
«ПрАдукты». «Банк. Солнечное отделение». «Часопісы» (газеты).

В метро просят уступать места «цяжарным жанчынам».
– Кто это? – с ужасом спрашиваю я у Наташи.
– Беременные.

Со мной культурный шок: Бобруйск, оказывается, существует!
Просто до такой степени я привыкла, что в Инете чуть что – всех и вся посылают «фтопку» и в «Бабруйск», что сам город мне стал казаться мифическим.
И я решаю туда ехать. Немедленно.
– Ты подумай как следует! Это же совсем другая область, ехать далеко, все незнакомое… – уговаривает меня Дима.
– И сколько туда ехать?
– Два часа!
– Ха! Я в Москве только в пробке могу два часа простоять, пытаясь проехать расстояние в несколько остановок.
Поезд Минск–Гомель. Беру билет до Бобруйска и обратно – в 11 вечера буду уже в Минске.

За окном лес – сосны, березы. День очень солнечный, теплый. Проезжаю Осиповичи. Вспоминаю Василия Игоревича – нашего замредактора. Он же здесь служил!

Ну, надо же: я – в Бобруйске! Блочные дома, и почему-то на поле перед пятиэтажкой пасутся козы. Старичок в телогрейке и с хворостиной сидит тут же на маленькой табуретке.
Проезжаю на скрипучем раритетном автобусе какие-то удивительно уютные улочки, домишки в четыре этажа. И как-то все мило, трогательно: незастекленные балконы, коты… На одном балконе мужчина курит, смотрит вниз. На другом – девушка поливает яркую герань и плющ. На третьем – женщина в халате с кружкой в руках. На четвертом висит ковер (выбивали, что ли?) – на него облокотилась девочка-подросток, тоже задумчиво смотрит на улицу. И чувство удивительное – не лень это, не безделье, а просто уклад такой этого милого городка: время послеобеденное, можно выйти на балкон и посмотреть, что там на улице происходит. Московские балконы существуют для того, чтобы на них курить и развешивать белье на просушку.

Проезжаю общежитие, училище олимпийского резерва, стадион «Спартак». На рекламном щите – фото красивой девушки и надпись: «Я рожу третьего ребенка, и завтра будет твоим». Наконец добираюсь до Ледового дворца и даже попадаю внутрь на тренировку жлобинской хоккейной команды «Металлург». Впервые вижу хоккеистов живьем.

Здесь сохранились остатки бобруйской крепости, где служили будущие декабристы Бестужев-Рюмин, Муравьев-Апостол. В 1812-м гарнизон крепости выдержал четырехмесячную осаду наполеоновских войск. В Великую Отечественную войну Бобруйск был оккупирован немцами; освобожден войсками 1-го Белорусского фронта и Днепровской флотилии в ходе Бобруйской операции.
Здесь же – подземелье и казематы, построенные Екатериной Второй.
Захожу в странное сооружение – что-то вроде землянки, лестница вниз, три разных хода, ниши, сыро, мрачно и страшно. Ходы засыпаны. Мне кричит какой-то дяденька, стоящий у входа в подземелье:
– Девушка, не ходите далеко. Гляньте отсюда.
– А почему нельзя?
– Напасть могут, мало ли… Одной не надо.
– А вы не хотите посмотреть, спуститься?
– Нет. Я уже был. Там смотреть нечего, только обувь пачкать.
Я послушно выхожу. Одной и правда страшно.
Заботливый дяденька облегченно выдыхает и уезжает на машине. Я иду смотреть развалины крепости.

Разговорились с мужчиной, который ведет маленькую дочку из Ледового дворца.
Он рассказывает, что через реку Березину был проложен туннель на другую сторону – как раз перед вторжением наполеоновских войск.
– Если б этот туннель сейчас прочистить, крепость восстановить – отбою бы от туристов не было. Но дорого это все. Может, со временем… – пожимает он плечами. – Ну, бывайте. Счастливенько вам.
Вспоминаю Аню и ее «добречко».

Путь мой лежит на вокзал, мимо храма. Решаю туда зайти.
Узнаю, что при храме существует Молодежный центр святого Иоанна Богослова.
Тут же по чистой случайности (8 часов вечера!) сталкиваюсь лоб в лоб с
Тамарой Евгеньевной – руководителем молодежного актива – и воспитанниками этого самого центра, двумя Настями и Володей. Приятные лица, лучистые улыбки.
– Ой, а мы знаем «Наследник!» Он у нас есть! – ахает Тамара Евгеньевна и радостно смеется. – Неужели вы из Москвы?! Вот это встреча! Как вас зовут?
– Лена.
– Ой, у вас сегодня день ангела!
Мы смеемся вместе – так радостно, такая прекрасная встреча.
Я разглядываю поделки, фотографииболтаю с ребятами. Они ставят спектакли, посещают больницы, детские дома...
Надо же, еще несколько минут назад я никого не знала в этом маленьким городке, и вот уже меня торжественно ведут по улице и рассказывают, рассказывают…

Насте Бабаренко – 17. Она учится в 19-й школе, в этом году закончила десятый класс.
– В молодежном центре я уже почти два года. В детстве родители водили меня в воскресную школу, потом я выросла и перестала ходить. И вот как-то прихожу я на службу, смотрю, объявление висит: «Молодежный центр святого Иоанна Богослова, приглашаются все желающие, инициативные люди». Я думаю: нужно сходить, это про меня. Пришла и осталась. Так втянулась – просто этим живу.
Люблю свой город. Кажется, никуда бы отсюда не уехала!

Настя Кудрявцева на год старше, учится в Могилеве в университете.
 – Хочу работать воспитателем, с детьми: очень люблю детей. Бобруйск – это мой родной город, который я люблю, без которого я не могу. Чем он сегодня живет? Он расцветает, преображается. Храмы восстанавливаются в последние годы прямо на глазах.

Володе Новикову – 20.
– Учусь в художественном колледже на четвертом курсе, здесь, в Бобруйске. Профессия – столяр, в общем, мебельщик. Заканчиваю вот и иду в армию.
– Хочется в армию?
– Да. Потому что потом, в 25 лет, идти уже неохота. Лучше сейчас схожу, отучиться всегда успею, на заочном. Что интересного про город рассказать?
Есть такой белорусский праздник сбора урожая – «дажынкі». И вот праздновали пару лет назад этот праздник у нас в Бобруйске. Должен был приехать президент, и город преобразился. Тут капитальный ремонт навели, плитка тротуарная везде, дома покрасили и отреставрировали. В город приезжали передовики сельского хозяйства из различных колхозов. Трактористы, комбайнеры. Их награждали за активность. Здорово было.
– Еще стену тебе надо показать с граффити, – говорит Володя.
На стене, недалеко от вокзала изображен бобер с хитрой улыбкой и надписью «А город назвали в честь меня».

Ребята сажают меня на поезд. Прощаюсь, как со старыми добрыми друзьями. Обнимаюсь с Настей.
– Приезжай еще! У нас есть что посмотреть!
Удивительное чувство – как за полтора часа незнакомые люди могут стать близкими…

На обратном пути вполуха слушаю разговорчивую пожилую женщину:
– Первый ребенок, девочка, очень крупный у нее был, сделали кесарево. Через год дочка опять забеременела. Врачи говорят: аборт, вы что? А муж, зять, дай Бог ему здоровья: «Я те покажу аборт! Сына нашего убить хочешь?» И выносила, и сама родила. Врачи диву давались. И ведь сына родила, зять как в воду глядел.
Сидящие рядом внимательно слушали и качали головами. Женщина продолжала:
– Черешня у нас ранняя уже поспела. Собрали, вот дочери везу. Но трудно было: птицы клюют, отбоя нет. Мы чуть ли не дежурили около дерева. И персики я выращиваю.
А вот вам по жменьке, попробуйте! – и она одарила нас горстями мелкой, но сладкой черешни.

Ни с одной валютой я так не мучалась, как с белорусскими рублями. Особенно 50 рублей и 10 тысяч – очень похожие купюры.
 В магазине – шок. Шоколад – 2300, 3600, жвачка – 970 рублей Жетон в метро – 600 рублей.
– Это еще что! – бодро говорит мне Наташа. – Вот раньше у нас миллионы были…
Вечером пересчитываю деньги, сортирую: в одну кучку тысячи, в другую – рубли.

Утро в уютной квартире Вячеслава Дмитриевича. Анин тихий голос за дверью:
– Дети, тихо. Лиза, ставь семь тарелок. Захар, разбей два яйца в тесто. Еще сахара подсыпь. Ваня, я бы сейчас раздавила твою машину.
– Я так мешаю?
– Так.
Захожу на кухню, здороваюсь.
Захар тщательно вымешивает тесто, Ваня обеими руками держит тарелку – помогает брату.
Аня сидит за столом с большой сумкой травы, перебирает.
– Что это за трава?
– Это щавель мне мама передала. Сделаю сегодня из него холодник – это суп такой…
– Знаю-знаю! Ела.
– Ну, добречко…


Договариваемся с фотографом Сержуком о встрече – идем вместе на очередное интервью.
Он звонит на мобильный:
– Ты где?
– В переходе, как договаривались.
– Где именно?
– Ну, рядом с МТС.
– Я тебя не вижу. Мы договаривались напротив палатки с цветами.
– А-а-а, поняла. Сейчас я спущусь ниже.
– Давай. Я иду тебе навстречу.
И вот взгляд уже вылавливает его из толпы.
– Как ты хорошо сказал, Сержук.

Милые, открытые люди, гостеприимные и добрые. Готовые идти навстречу.