Кризис-2015: стратегии выживания

Все, кто привык разглядывать ценники в магазинах и следить за сводками боевых действий, уже не раз и не два задавались вопросом: «Что дальше-то будет, а?». Подорожало буквально все: и импортное, и отечественное; какие-нибудь несчастные бананы уже по 100 рублей за килограмм. За курсом доллара и ценами на нефть все следят внимательнее, чем за спортивными соревнованиями. О том, что ждет Россию в самом ближайшем будущем, что каждому из нас делать и на кого надеяться, журналу «Наследник» рассказывает Сергей Борисович Переслегин.

В перспективе на ближайшие годы, какие основные вызовы будут стоять перед нашей страной?

Начну с анекдота. «Очаровательная блондинка 90х60х90 ищет приключения на вторые 90-е». Это то, что нашу страну ожидает: новый вызов 90-х годов. И это очень интересный, хороший вызов. Хотя вряд ли он кого-то порадует. Если говорить существенно и по содержанию, то в 90-е годы размонтировали советскую экономику и, естественно, пытались строить другую. И к концу 90-х даже построили. А сейчас будут размонтировать уже эту – глобализационную, капиталистическую (любые другие слова подбирайте: индустриальную, рыночную, газовую), – и на ее месте будет создаваться другая. В этом плане вот вам основной вызов, с которым нам придется столкнуться. Собственно, мы с ним уже столкнулись.

Как молодому человеку лучше себя вести в этой ситуации? В самом широком смысле. Какое образование получать? Какую профессию? Где жить?

Самый честный ответ вряд ли вас устроит. Поскольку самый честный ответ – да без разницы. Я все время об этом говорю, не только в интервью вашему журналу. Масса людей, учителя, родители задают вопрос: а какое образование получать, где работать, как жить и так далее. Эти вопросы всегда лишены смысла.

У Алехина есть очень хорошая фраза на этот счет. Хотя он и не мой любимый шахматист. «К большому сожалению, Нимцович придает дебюту слишком серьезное значение». Я имею в виду, что по сути своей это вопрос дебюта. А в начале партии существует масса способов получить приемлемую позицию. И, в общем-то, не одна и не две и не пятьдесят дорог ведут в Рим. Поэтому-то и без разницы. Другой вопрос, что во времена кризиса эти дороги тяжелы, ухабисты и тернисты, опять же – все одинаково ухабисты, одинаково тернисты. Да, конечно, можно сказать: скорее всего, будут прилично зарабатывать инженеры, геологи, технологи (не те, кто занимается технологией, а кто в состоянии технологию заставить работать). Да, это так. Но вряд ли из молодежи, вот в чем проблема. Скорее всего, будут использовать зрелых, имеющих определенный опыт людей, которые в этой области работают. Вообще надо ожидать ренессанса инженерии.

Вы сказали, что и сейчас, и, видимо, в будущем люди с опытом будут иметь возможность реально работать, в частности – в научной, в технической сфере. А имеет ли смысл получать естественнонаучное, техническое, инженерное образование сейчас молодым людям?

Скажу так. Имеет смысл получать образование. Это всегда имеет смысл. В России – поскольку были хорошие советские программы – есть приличное инженерное и естественнонаучное образование. Гуманитарное тоже есть, но похуже. Но надо хорошо знать места. В каждом городе они есть. Хорошо, если человек получит хорошее медицинское образование. Если он хочет получить образование в Сорбонне, то это тоже нормально. То есть надо получить любое хорошее образование.

Возвращаюсь к вашему первому вопросу. Я сказал про вызов вторых девяностых, но можно сказать это и на другом языке. Это вызов шестого технологического уклада, который Россия сейчас вынуждена будет создавать. Но при этом мы еще сталкиваемся с вызовами, которые не только наши, но и международные. Мы сталкиваемся с вызовом фазового кризиса, а его следствием является кризис глобализации и кризис мировой финансовой системы. Мы видели обрушение рубля – это не самое плохое, что будет.

С евро будет еще хуже. Это тоже вызовы, с которыми нужно иметь дело, которое нужно учитывать. А дальше я вам должен сказать простую вещь: когда такое количество кризисов, всегда волей-неволей, хотим мы этого или не хотим, но обязательно возникнет и военный кризис.

Вы сейчас предварили мой следующий вопрос. Девяностые я помню очень хорошо. Как раз тогда я был человеком 25–35-летним, и тогда у меня ощущения военной опасности не было в помине.

Тогда был кризис создания глобализации, а такой кризис принципиально невоенный. А сейчас кризис разрушения глобализации, он военный.

Имеет ли смысл в этой ситуации иметь базу за городом, строить дом? И если не бежать из города, то готовиться к этому? В 90-е все сажали картошку. У меня многие знакомые уехали в разные места из Москвы – в Дивеево, в Оптину, еще куда-то, – купили дома.

С моей точки зрения это называется так: катастрофы еще нет, но мы уже пострадали. Я не верю, что можно выживать нормально, интеллектуально и культурно, грубо говоря, в бункере. Я не верю в серьезную ядерную войну, имеется в виду не локальное использование ядерного оружия, что вполне вероятно, а серьезная глобальная, ядерная война с ударом по городам. Слишком велики риски, как было сказано еще в 70-е. На это никто не дает денег, уж больно нерентабельное предприятие.

А бежать из города по причине опасности локальной, ограниченной войны 30-летним семейным людям? Ну да, можно уйти в темные века еще до того, как они начнутся. Но зачем? Не вижу необходимости. С моей точки зрения делать нужно то же самое, что и всегда. Мы же с вами христиане. Ну а что нужно делать всегда? Всегда существует стандартная ситуация. Делай сам все, что ты можешь, и моли Бога о том, что тебе не дается. При этом не путать первое со вторым. То же самое и сейчас.

И потом, уезжая в деревню, вы теряете для себя город, городскую интеллектуальную среду, городскую культурную среду, городскую религиозную среду и так далее. И это большие потери. Есть любители деревни, я не отрицаю. Но мы же с вами из города… Мы не можем, и вряд ли многие среди тех, кого мы знаем вокруг себя, смогут сменить мир города на мир деревни, который, кстати, ничуть не проще и не хуже. Но он другой. И горожанину там очень тяжело жить. Знаете, только доля шутки есть в известной истории про Юлия Цезаря, который больше всего на свете хотел быть первым в какой-нибудь деревне, но это было невероятно трудно, он махнул рукой и решил стать первым хотя бы в Риме. Дело в том, что вы не можете быть первым ни в какой деревне. Вы должны быть из этой деревни, причем не в первом поколении. Вас должны все знать. Что вы там из себя представляете – это никому не интересно. Вернее, очень интересно, но вы человек, которому никто не будет доверять. А в городе ситуация другая. Там многое зависит от ваших способностей. Поэтому не знаю, боюсь, те, кто читает ваш журнал, не уживутся в деревне.

Что еще важно?

Нужно искать своих и держаться своих. Я имею в виду, что в подобной ситуации выживать (как, опять же, всегда) будут не индивидуумы, не агрессивно настроенные индивидуалисты, а группы. Люди, которые могут помогать друг другу. Где угодно. Вплоть до варианта «у нас на пятерых человек у одного есть зарплата». У него и обедаем. Будет у другого – будем обедать у него. То есть умение образовывать и удерживать дружеские связи и дружеские группы. Как ни странно, может, даже произойдет ренессанс большой семьи. Когда несколько поколений помогают друг другу.

Как говорили атеисты и биологи, человек – животное стадное. Как говорят сегодня, человек – существо коллективное. А это означает, что группа всегда имеет преимущество перед отдельным человеком. Другое дело, что существует правильный вопрос о размере групп. И о связанности между собой групп через сеть. Эта связанность очень важна. Я говорю в данном случае о следующем. Есть идея, когда держится вместе целая нация, но сейчас это непопулярно. Но одиночки не выживают никогда. И время одиночек, время агрессивного индивидуализма, сейчас тихо заканчивается. Просто потому, что в современных условиях индивидуалист не в состоянии нормально выжить. Он может выжить экономически, финансово, он может быть богатым и сильным. Но тут возникает другая ситуация. Он погибает уже не от нехватки ресурсов, а от своего сумасшествия. В то время как пары спасутся. И тем более – группы.

Дальше, нужно здоровье. Нужно хорошее настроение и запасы оптимизма. Потому что если нас ожидают серьезные неприятности, а если говорить честно, именно они нас и ожидают, нужно сохранять спокойствие. А не так, когда они еще даже не начались, а масса людей, включая высших руководящих деятелей страны уровня Госдумы и так далее, впадают в панику. Есть хорошая шутка, я ее люблю: в безнадежной ситуации никогда не паникуйте – поздно. Нужно помнить, что кризис, с точки зрения нашей с вами религии, – это абсолютно нормальная ситуация.

Беседовал протоиерей Максим Первозванский