Религиозные идеи женского образа

Вы думаете, эталон женской красоты – вне времени и пространства? Нет, вы так не думаете! Нас уже научили, что раньше ценились полные дамы, так как это соответствовало идеалам деторождения и нормативам физического и психического здоровья, а теперь ценятся – сами знаете какие.

Подобная фиксация фактов, присутствующая в самых разных изданиях, никак не объясняет сути дела. Ведь речь идет, конечно, не о вкусах. В древности вообще все определялось религиозными идеями (наивно думать, что что-то в этом смысле изменилось сегодня). Женский идеал формировали в веках религиозные представления.

В древности – языческие. Ваалы, Астарты, культ плодородия, фаллические культы – ценились пышнотелые с формами женщины. Греция и Рим с их физкультурницами – тоже не исключение. Прежде всего ценились женщины с натренированным и здоровым телом, способным выполнять те же функции, что и на Востоке.

А вот Средневековье (а оно длилось, простите, 800 лет) – это уже интересно. Худоба, отсутствие груди, бедер, вообще бесплотная фигура – это, конечно, дань аскетичному христианскому идеалу. При этом, заметьте, классический готический женский силуэт – это худенькая, но «беременная» женщина. То есть ценится не обремененная страстями женщина-мать.

Ренессанс. Полное отрицание аскетического идеала Средневековья. Возрождение – чего? Античности! В том числе, античных пышнотелых красавиц. Тициановские и рубенсовские дамы – это, конечно же, гедонизм, неприкрытая радость и наслаждение жизнью, сбросившая аскетические оковы.

Все это в разных вариациях продержалось примерно до середины XIX века. Ценилось примерно одно и то же: пышные плечи и грудь, тонкая (очень тонкая) талия и пышные бедра – отсюда корсеты и одновременно кринолины, фижмы и проч. Идеальная, между прочим, фигура для продолжения рода. Пока – женщина-мать.

В некоторых (а именно – аристократических) европейских кругах в эпоху романтизма, в 1820–1840-е, стал цениться иной тип: худоба, тонкие плечи, маленькая грудь, темные круги под глазами, бледность. Не лицо, а лик. Ничего не напоминает? Возвращение аскетического идеала? Не совсем: все это в совокупности должно было выражать не духовность, а душевность. Эмоции. Чувствительность. А-ах. К концу XIX века погоня за «интересной бесплотностью» достигла апогея. Не постом и молитвой достигалось очищение от страстей. Нет. Срасти, горящие и кипящие в чувствительных душах, призваны были истончать плоть! Для кого это придумано? Для женщины, мечтающей вырваться из оков домашнего очага и деторождения. Женщина интеллектуальная, образованная, не стремится к чадородию и не ходит в церковь, но «чувствует тонко». Она даже работает (феминистки торжествуют). На более низком уровне женщина-суфражистка своим обликом начинает походить на мужчину.

После двух мировых войн XX века вновь воцарился идеал здоровой и местами умеренно пышнотелой красавицы (Мерилин Монро). Опять вернулся беби-бум. Но ненадолго. Где-то в конце 1960-х – начале 1970-х (эпоха сексуальных революций) утвердился новый идеал, в котором мы прочно живем до сего дня – девочка-подросток. Узкие бедра, плечи, мало груди, все очень субтильно. Она не может рожать. Но покоряет мир. Сейчас юные 18-летние мечтают весить не 50 кг и даже не 45, а 38 – вот идеал. Теперь вопрос, кому это надо? Ответ очень прост – законодателям высокой моды, 90% которых – представители сексуальных меньшинств. Они не решаются показать на подиумах сплошь своих возлюбленных мальчиков в женских нарядах и придумали очень остроумную вещь – превратить в мальчиков девочек. Так что, когда вы перестаете обедать и ужинать и потеете по несколько часов в спортзалах, чтобы похудеть до модной субтильности, помните, что вы обсуживаете гей-идеал. Европейская идеальная женщина уже не рожает. Она сплошь «соткана из иллюзий» и чего-то там еще, как выразился представитель Дома Шанель К. Лагерфельд. Но завтра в Европу завезут пышнотелых азиатских и африканских красавиц, которые возместят рассеивающееся аки дым белое население.

Елена Котовская