Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Один русский Йорг и 300 швейцарцев

№ 67, тема Боль, рубрика Родина

Прочитав в интернете историю Йорга Дусса, швейцарца, живущего в российской глубинке 17 лет и мечтающего возродить русскую общину, потому что у него за нас просто душа болит, мы поняли, что обязательно должны его увидеть. Он не отказался от встречи, и в ближайшие же выходные мы отправились в гости.

Бодро и весело со скоростью 100 едем от Москвы до Тарусы. На подступах к тихому городку на берегу Оки звоним Йоргу: «Мы подъезжаем». «Хорошо, сейчас организую вашу доставку к нам. Подъезжайте на улицу Победы, там наш дом и наш фонд. Оставляйте машину и ждите. За вами приедут». Подъезжаем к двухэтажному новому дому, ждем. Через пару минут на дорожке появляется мужичок, лет 60 на вид, судя по всему, немало в жизни повидавший. Не дойдя до нас трех метров, останавливается и тоже ждет. Еще через пять минут подъезжает уазик, тоже немало повидавший. За рулем парнишка лет 17 и рядом другой, постарше. Оба в черных куртках и шапках, надвинутых на глаза. Мужичок подходит к машине, открывает заднюю дверь, здоровается и не садится. Мы спрашиваем: «Вы случайно не к Йоргу?» – «К нему». – «Значит, мы с вами?» – «Да». Загружаемся. Машина трогается и, трясясь, неуверенно движется по улицам города, выбирается на шоссе. Скорость по трассе – 40. После привычных ста она вызывает недоумение. Потом приходит мысль: «Все, Москва позади, и надо в принципе переходить со ста на сорок». Спрашиваем мужичка: «Вы у Йорга работаете?» Глаза светлые, улыбается: «Да, трактористом». «А как вас зовут?» «Сашка». «Нравится вам там работать?» Улыбается: «Да мне все равно». Едем дальше молча. Временами ощутимо подпрыгиваем. Надо отдать должное ребятам: ни один из ухабов не был отмечен крепким словцом. Вокруг – еще заснеженная лесистая холмистость, деревеньки все мельче и встречаются все реже.

Час езды, и мы на месте. Справа – укрытый снегом комбайн, прямо по курсу – хозяйский уазик-«буханка», по следам которого мы сюда добирались, дом и улыбающийся хозяин в рабочей одежде и шапке с кисточкой. Ступаем на твердую почву, и нам под ноги выкатываются пять разномастных собак, лающих, но дружелюбных.

Йорг радостно нас приветствует, наскоро знакомит с хозяйством: коровник, курятник, гуси в загоне, крольчатник, – все это мы подробнее рассмотрим потом. Подходим к дому и изумляемся: над поляной высится ветряк. «Ого, да у вас свое электричество!» – «Это только часть, еще солнечные батареи». Русский у Йорга просто отличный. С легким акцентом, но словарный запас – дай Бог каждому.

– И сколько людей обслуживают это хозяйство?

– Два-три человека, пока хватает. Летом, конечно, побольше людей надо. Ну, сеять один тракторист может. А сенокос! Каждый, у которого есть руки-ноги, в этом участвует. С утра и до позднего вечера. Все уже уставшие, уже руку поднять не можешь, но что делать – надо. Но мы же сейчас община. Люди приезжают на три месяца к нам, и если им нравится – тогда да, еще год, и я даже подарю дом, чтобы жить рядом и работать вместе. А параллельно мы еще вокруг с фермерами дружим. Это очень здорово.

– А соседи как далеко от вас?

– По-разному. Елизавета – по прямой пятнадцать, другой – тоже так… И мы между собой убрали деньги: я ему бык, он мне свинью. Сейчас, например, одна семья купила инкубатор, и они нас всех постоянно обеспечивают цыплятами, а мы им за это – корм. Один из наших имеет экскаватор, а у меня есть одна штука, которой у него нет. Все – давай меняться. И вот он должен приехать, и будем делать здесь пруд.

–Йорг, а в чем замысел? Это такая сверхидея – в независимости?

– Ну, я считаю, хорошо быть независимым. У нас есть ярмарка, где мы продаем мясо, хлеб, молочное. У нас молочная продукция вся своя, кроме кефира и йогурта. Вот, хотим научиться делать. Идите в дом, там моя жена вас встретит. А я сейчас подойду.

Заходим в дом – добротный, новый. Нас встречают красивая светловолосая Наташа и восьмимесячный Андрюшка в ходунках. Наташа приглашает за стол – обедать. О, как это здорово после дороги! Малыш улыбается во весь рот и ничуть не смущен нашествием гостей.

– Андрюшка никого не боится, – объясняет Наташа. – Он привычный. Летом я его в любые свободные руки отдам, а сама бегом работать. Дел тут много! Мы, когда дом этот строили, я беременная до девятого месяца сюда с Йоргом пешком по 7 километров ходила. А потом он сказал уже: хватит. И сейчас вот. Нас друзья в кино зовут, в гости, а мы каждые выходные – сюда.Зато вечером, когда все дела переделаешь, такая радость, такое удовлетворение от этого! Мы то в Тарусе, то тут, а раз в неделю в Москву ездим – продукцию по заказчикам развозить.

– Наташа, вы, наверное, из этих краев?

– Нет, я из Чувашии. Из деревни. После школы поехала в Челябинск в институт поступать. Выучилась на врача-судмедэксперта. И подумала: если за пять лет моя личная жизнь не сложилась, своего человека я не встретила, то я себя посвящу работе. И поехала в Москву. Приехала, устроилась на хорошую работу по специальности, а через две недели у друзей встретила Йорга. И все. Мне трех недель хватило, чтобы понять: это – судьба. Мне здесь хорошо. Мне это все не трудно. Я же привыкла так жить у себя в деревне.

В доме становится шумно: приходит Йорг с ребятами, что осуществляли нашу доставку. Все рассаживаются за столом, над которым украшенная рушником полка с иконами.

–Кто за рулем? – спрашивает Йорг, деловито достает из серванта бутыль и всем неводителям наливает в рюмки по 50 граммов чего-то прозрачного. – За знакомство!

– Тоже свое?

– Конечно! Мы и вино делали, и настойки… Могу угостить, подарить, но никогда не продаю!

– Йорг, как вы в этой деревне оказались? Тут ведь кроме вашего семейства и нет никого.

– В 2008 году. Помните финансовый кризис? Тогда я думал: «А что я буду делать, если меня это затронет? Никто не защищен, вы согласны? Какая сфера деятельности бескризисная? Фермерство. Кризис не кризис, а есть нужно каждому. Это одна причина. Вторая – вот, видите, на столе банка? Прочитайте на этикетке, какие там добавки. Это ужасно. Мне они не нужны.

Нас прерывает телефонный звонок.

– Федор звонит опять. У него корова прыгает. Да, слушаю! Не получилось? Так…  Пиши телефон ветеринара. Зовут Наталья. Занимается вот этим вот… Совершенно верно. Я ее еле нашел. Нету больше нигде. Идеально – когда корова прыгает. Если позволяет, тогда все хорошо. А то бывает – прыгать прыгает, а сама ходит, значит, еще не готова. А если стоит, никуда не уходит, тогда все. В общем, звони. Давай, – Йорг кладет трубку, поворачивается к нам и доверительно сообщает: – Очень большая проблема это – семена для коров. Колхозы развалились, а самому быка держать опасно. Раньше у нас был большой – 450 килограммов – и маленький. Они спокойно ходили в своем загоне, пока ничего не знали. А в другом загоне у меня телка запрыгала. Я большого – к телке, и три дня они вместе жили. Потом я его отвел обратно. Все, хана! Каждый день он мне все ломал! Он ведь знал уже, что там есть телка. А второй не шел за ним. Он даже не понял, что там есть.

– Ну, он ему не сказал, – смеется Наташа. – У нас потом вся деревня от этого быка бегала.

– Страшно. Сдурел, и все. И убить его сами не можем – к нему даже не подойдешь. Пришлось охотники вызывать и… Знаете, у нас специально такое фермерство – мы стоим на многих ножках: куры, гуси, кролики, овцы, козы, коровы, свиньи были. И в прошлом году у нас был африканский чума. И я вот качался, но не упал. Потому что пришлось всех свиней убить. Потом жгли их, шлюзы делали с хлоркой, приехал главный ветеринар Калужской области, такой канитель здесь был! А представьте себе, если бы у меня здесь было только свиноводство – 500 свиней, например. Хана! Все, бизнес закрылся. Поэтому я всем знакомым фермерам говорю: ставьте себя на пару ножек. Одно уйдет – качнешься, а на втором устоишь. Прибыль меньше, но и риски меньше.

– А ваши соотечественники не стремятся опыт перенимать?

– Почему? В прошлом году у меня был в гостях молодой мясник из Швейцарии. 21 год ему. На месяц приехал показать нам, как с мясом работать, как колбаски делать. Ему так понравилось тут! Сейчас он уехал на год – в армии служить. В апреле у него заканчивается служба, в мае он переезжает в Россию... А еще мне очень нравится наш новый проект.

– Какой?

– У нас семь фермеров. Мы дружим. И весной я покупаю быки. И я подарю им. А 50% осенью я заберу. Например, вы говорите: у нас есть сарай на 4 бычка. Я привез вам 4 бычка. Ну, вы их выгуливаете, воду им даете. А осенью я забираю у вас два, а два остается вам. И осенью вам – зарплата. Мясом или деньгами, если вы быка продадите.

– Да, это должно быть очень удобно, потому что не требует от фермеров никаких вложений. Но вам самому это хоть насколько-то выгодно?

– Если деньгами считать, то нет. Но если это помогает этим семьям подниматься на ноги, для меня это уже выгодно. И больше мне не нужно. Мы так в прошлом году уже сделали – очень хорошо было, очень хорошо. Но… вот так каждому я не дам. Я сначала поеду, посмотрю: если у него бардак, как он будет с животными обращаться? А если у него порядок, тогда да, можно.

– Как вы именно это место выбрали?

– Я спрашивал бабушек, которые приходят к нам в благотворительный фонд: мне нужно 3–5 гектар, но не у дороги. И мне как-то принесли объявление: продается поле – ни света, ни газа, ни дороги. Во, надо ехать!В первый раз сам еле нашел. Приехал на это поле и сразу понял: это – мое. Знакомые говорили: у тебя ничего не получится. Я сказал: посмотрим. Москва тоже строилась не за один день.

– А с чего начинали?

– Строили этот дом. Потом – сарай… У меня всегда четко: план, что сейчас самое главное. Чем здесь отличается от города? Мы живем вместе с природой. Я не знаю, что дальше будет в России, но следующая зима опять придет. И мы должны подготовиться к ней – сделать место для животных, сено запасти. Мы корову не сразу купили. Я не готов был, потому что корова – это работа. Мы сейчас встаем каждый день в пять, в полшестого. Коров доить надо, кормить, чистить. Потом вот сливки готовы – надо масло делать. Потом масло упаковать. И так каждый день.

– Йорг, а как вы вообще в России оказались?

– В 1996 году я получил диплом столяра в Швейцарии. Пришел в фонд, а у них был такой проект «Возрождение деревообработки в Тарусе». Почему они Тарусу выбрали? Там есть профлицей, и они хотели на его базе делать столярную школу. Швейцарцы подарили столярные станки б/у, и моя задача была их установить, обучать людей и параллельно писать программу для учеников, которые станут столярами. В России большая проблема – все теоретики. Сколько часов столяр в лицее работает? Он много часов учит историю, еще что-то… Этому надо учиться до 9-го класса. А потом надо учиться работать. Вот если я начальник, и ко мне пришел работать столяр, вы знаете, мне по барабану, знает ли он историю. Мне важно, чтобы он руки наложил и знает, как дверь устанавливать. Этому их не учат! А ведь я теоретически не научу их дверь устанавливать, гвоздь вбить… Вот такая у меня была задача – на 3 месяца, максимум – 6. И потом что? Вернуться совсем? Не ехать в Россию? И я остался.

– Почему?

– Интересно. И знаете, много возможностей. Ну, первые 8 лет я создавал свой фонд. Я всю свою энергию вложил в фонд. Наш самый большой проект сегодня – мы с 1 сентября по 25 мая каждый год кормим 580 детей. Это детские сады и школы районов. Не в городе, а в деревнях. Я начинал с пакетиков. А это не катит. Я принес пакет с продуктами, отец взял, сходил к соседям, сменял на самогон, а я детей опять накормить не могу. И потому я начал их кормить в школах. Там проблема была. Я узнал, в советское время при каждой деревенской школе был свой огород, а в 90-м году ничего этого уже не было. Поэтому мы в 4-х школах установили столовые, чтобы они могли готовить. И раз в год у нас между школами идет конкурс, у кого лучший огород, – чтобы они выращивали. Все овощи у них свои, а я довожу им остальные продукты. И школа-победитель получает приз – какой ей нужно. Видеомагнитофон, например, или принтер.

– А почему вы вообще занялись подкармливанием школ и детей?

– Я когда приехал, жил в общежитии при училище. Вы знаете, в 97-м году это было страшно. У меня, например, полгода не было кровати. Ну не было. Я спал на полу. Туалет был – просто яма. Поймите, я-то из Швейцарии приехал. У моих родителей там ну не замок, но дом, и там все нормально. А тут… Государство тогда ну… не платило. Спрашиваешь: ты когда зарплату последний раз получал? 5 месяцев назад. А ты когда стипендию получал? 6 месяцев назад. И нам, например, государство не перечислило деньги на газ, и в общежитии отключили отопление. Я прихожу домой – а у меня меньше 10 градусов в комнате. Ниче себе! А там студенты – 50% из них – сироты. Им еще хуже. Все на каникулах едут домой, а эти-то – никуда! И вот первая моя акция была: я этим детям в общежитие магнитофон поставил, музыку включили, маленький дискотек сделали. Я торт заказал – 5 кг – он за минуту – фьють – и его не было. И еще газированную воду. Это стоило мне тогда где-то 20 швейцарских франков. И они такие счастливые были! Я еще узнал, у кого будет день рождения и стал дарить тетради, ручки, какие-то игрушки. Они ведь никогда подарков не получали. Потом я думаю: хорошо пошло, давай побольше. И в другом месяце пригласил уже всех студентов.

Потом я смотрю: бабули тоже как-то не очень. И стал в столовой регулярно организовывать праздники для бабушек и дедушек. Я нашел один эээ…

– Баянист?

– О! Я купил продукты, в училище приготовили и сделали для них праздник. Потом был какой-то юбиляр 80 лет… Но я на это смотрел и думал – меня это не устраивает.

– Почему?

– Это такой одноразовый помощь. Вы ведь есть хотите все время, не только на праздники. Вот история. Это, действительно, в меня глубоко ушло. Я никогда не забуду. Я после столярки прихожу в магазин. Передо мной такая бабуля стоит, достает из кармана платок и начинает считать копеечки. И ей не хватает даже на половину черного. И когда она вышла, я говорю продавщице: упакуйте мне, пожалуйста, быстро всю вот эту полочку. Она мне все сложила в пакетик, и я за бабулей пошел. В магазине не стал: вдруг она наорет на меня? И когда она на улице одна была, я подошел к ней и говорю: «Бабушка, вы меня не знаете, я вас не знаю. Я хочу вам помогать». Дал ей этот пакетик. Она его открывает, начинает плакать и говорит: «Сынок, я только хочу есть». И потом я думаю: ну как это! В XX веке людям нечего есть! И я поехал в собес, сказал: дайте мне адреса таких бабуль. И стал покупать такие пакетики. Сначала было трудно. В 1997 году в магазинах было пусто. Мне, например, нужно 10 пачек чая. Там – две пачки, там – три пачки, бегаешь по всем магазинам! Потом мне кто-то подсказал про оптовые базы. Уже полегчало. Арендовал в училище комнатушку, я туда продукты привез, расфасовал и начинал развозить. Сколько раз меня гоняли! Вот мне сообщили, что там семья есть, очень бедная. Я приду с пакетом, стучу, они откроют, а я по-русски плохо говорю, они меня не понимают, гонят.

Сначала я все сам делал: водителем был, фасовал, пакетики сам нес, потом подумал: надо же рабочие места создавать. И сделал благотворительный фонд. И сегодня у меня там 4 женщины работают и один водитель. Все на полставки: с 9 до 13.

– Сколько лет вашему фонду?

– Восемь. Потом я стал деревне помогать. Увидел, что плохо в деревнях с медициной. И мы стали восстанавливать амбулатории, ремонтировать. Где-то воду проводить – ну как это так, амбулатория и без воды! Мы там копали, трубы провели, канализацию сделали.

– Вы говорите – ремонт, оборудование… Откуда на это средства?

– Смотрите. Я раньше часто ездил туда-сюда. Мне в Швейцарию надо было каждые 3 месяца возвращаться – у меня же только виза была. И когда в очередной раз мой швейцарский друг спросил: «Ну, что ты там делаешь?», – я сказал: «Вот, за 20 франков я сделал то-то и то-то». Друг сидит, слушает: «Блин, здорово! Вот тебе 20 франков, сделай еще». Когда все стали спрашивать, что я тут делаю, я сказал: «Знаете, давайте мы сделаем так. В следующее воскресенье встретимся в ресторане, там есть задний зал, я вам все расскажу». Я фотографировал в России, а потом, когда встретился с друзьями, сделал им такой первый фотоотчет: вот это бабуля, вот дети… А на столе у меня стоит такая ваза, и кто хочет, тот кладет туда деньги на эти дела. Так я собрал первые средства. А потом, когда снова приехал, сказал: «Ребята, я перед вами хочу отчитаться. Вы же мне дали, а я сделал вот это, вот это и это». Каждый год я обязательно еду и отчитываюсь. Они ждут меня и поддерживают уже 18 лет. Нет ни одного месяца, когда мы детей не кормили.

– А сколько ваших друзей в этом участвует?

– Ну вы знаете, регулярных спонсоров у нас где-то триста. Триста швейцарцев.

– Ого, прилично! А русские люди помогают?

– Бывает, особенно после того, как я выступил как-то на «Эхо Москвы». Кто-то две тысячи перечислил, кто-то даже пять. Но это разово. А тут нужна стабильность. Я не обвиняю, просто тут культуры такой нет, да еще и жуликов много, кто-то собирает деньги на что-то хорошее, а потом забирает себе. И люди теряют доверие: ааа, если это фонд, значит, деньги отмывают! А доверие труднее всего добывается. Поймите, в Швейцарии это принято. Раз в год каждый человек обязательно жертвует, кто 20 франков, кто 100 – по своим возможностям. И это простые люди. Не нефтемагнаты.

И мы здесь, фермеры, в нашем кругу хотим помогать другу. Делимся опытом, мастер-классы даем. Чтобы эти маленькие фермы поддерживать. Это наша главная цель – чтобы люди не уехали из деревень. Потому что, я считаю, всем в Москве делать нечего. Надо работать на земле. И поэтому все наши проекты – школы, детские садики, амбулатории – направлены не на город, а на район. Чтобы был стимул жить здесь. Но маленькие фермеры государству не интересны.

В царские времена Россия стояла на маленьких фермерах, пока коллективизацию не сделали. Вот, все поля тут вокруг засеяны были. Это наша самая большая беда – что поля зарастают. Пойдемте, я вам покажу мои планы на это лето...

Выходим в ближайшее поле. За ним пестреет березовый лес приличной такой высоты. Ему лет 20, не меньше.

– Вот, видите, лес? А это не лес, это бывшее поле. Это – моя задача на лето. В прошлом году на этом поле тоже такой лес был. Мы его пилили, потом корчевали пеньки...

– Подо что расчищали?

– Тут и рожь, и пшеница, и ячмень, полбу я нашел, это, знаете, древний род, из него сделали пшеницу. Кормовой свекл, картошка, красный свекл, лук, морковка, капуста – все, что нам нужно. У нас такой принцип – то, что кушаем мы  и наши животные – мы сами выращиваем. Мы покупаем хлеб, – еще бывает, – когда не успеваем сами печь, а еще соль и сахар.

Смотрим, задрав головы, на эти березы и понимаем: будет тут поле. И все тут вырастет. И рожь, и дружная община. Потому что он не боится брать и делать. Начинать с нуля и намечать смелые горизонты. Потому что на этом месте, где 4 года назад стояли пустые, покосившиеся домишки, сейчас стоит крепкий двухэтажный дом с огромной мастерской, рядом – новый коровник, где все по уму, и такой курятник, в котором и вы не отказались бы пожить, а еще – трактора и комбайн, погреба, большие холодильники, колбасный цех и… да много еще чего. А вокруг – красота, тишина и первозданная радость бытия, с которой нам, городским да нерешительным, так редко удается соприкоснуться.

Анатолий Зырянов, Наталья Зырянова

Рейтинг статьи: 0


вернуться Версия для печати

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru