История и мы

Мама, надо им сказать!..

В домофон позвонили. Я нажала на кнопку, спросила, кто там, и услышала взволнованный голос дочери: «Мам, это я!.. Открой скорее!» Варя быстрее обычного взбежала на этаж и, едва закрыв за собой дверь, начала сбивчиво говорить:

-    Мама, опять... как в том году... помнишь?.. Анна Анатольевна рассказывала нам про балака... балка... Ой, я забыла... Про войну!

-    Про блокаду? - насторожилась я, помня своё прошлогоднее замешательство, когда моя семилетняя дочь вернулась из школы заплаканная и с «неудобными» вопросами.

Тогда она впервые услышала на уроке про осаду Ленинграда и увидела на большом экране шокирующие кадры военной кинохроники.

-   Там были дети, их ещё на саночках везли, и они были, как ледышки...

И Варя начала всхлипывать.

Что я могла сказать тогда? Прижала к себе, пожалела... И, как это часто бывает с детьми, когда на них наваливается нечто слишком тяжелое, моя доченька не могла долго сосредоточиться на своих новых мыслях и уже очень скоро стала позёвывать, свернувшись калачиком на диване. Вопросов больше не последовало. И я с облегчением подумала о том, что не придётся на них отвечать. Пока. Пока я оказалась не готова рассуждать об ужасах войны с собственной дочерью.

И вот прошёл ровно год, и дочь стояла передо мной с каким-то другим выражением лица, не как в прошлый раз... Подошла дата очередной годовщины блокады Ленинграда, и на классном часу в безмятежное настроение второклассников снова вторглась чёрно-белая война. По словам Вари, на экране опять было «жестокое», а ещё учительница читала им отрывки из воспоминаний о блокаде и один раз невольно заплакала...

-   Мам, ты понимаешь, там такое!.. Люди очень худые... холодно, снег, им есть нечего, их убивают! А ещё нам про детей фотографии показывали. Которые в концлагере были. Мама, представляешь, с них кожу...

Варя не выдержала и разрыдалась, но сквозь слёзы заторопилась продолжить:

-   За что они их?! Ведь дети им ничего плохого не сделали! Так несправедливо! Так жестоко! Надо разрушить эти лагеря!

И расширив в наивной догадке свои полные слёз глаза уверенно воскликнула, как будто нашла выход:

-  Мама, надо им сказать!

Тут я поняла, что моей дочерью события прошлого воспринимаются вовсе не как прошлое. Добрая душа, сказать кому-то хочет... Я стала успокаивать её:

-  Понимаешь, Варенька, это было страшное время, и мы должны о нём знать, чтобы не забыть. Но оно осталось в прошлом... - Тут вдруг я осеклась и поняла, что мои слова, к несчастью, не совсем соответствуют действительности.

Кто бы мог подумать, что накануне 70-летия победы Советского Союза в Великой Отечественной войне, на территории наших ближайших соседей разразится гражданская война, что в этой войне будут убивать друг друга украинцы - люди, предки которых воевали с нами, русскими, против фашизма вместе! Кто бы мог подумать, что кто-то снова осмелится поднять руку на потомков тех, кто победил фашизм! Да что там, просто на детей! И уж никак не думали мы, что многие наши братья славяне станут ненавидеть русских и проклинать 9 мая... Хорошо, что дедушка этого уже не видит... Или видит?.. Он ведь и сам был родом с Украины. И в нас его кровь...

Надо им сказать!.. Варя, Варенька, Вареник, доченька, я скажу, как умею. «Лишь бы не было войны», лишь вы жили, наши деточки... И раз ты взрослеешь, я расскажу тебе о твоём славном прадедушке - гордости нашей семьи. Я «им» тоже расскажу...

- Мой дедушка и твой прадед был номером 4301 в концлагере смертников

«Флоссенбург»… Однажды я обнаружила в семейном архиве его воспоминания на шестнадцати пожелтевших от времени печатных листах. Держала я их и почему-то не могла отвести взгляда от этого номера… Демьяненко Юрий Пантелеймонович, дедушка Юра, номер 4301…

Дедушка не любил рассказывать о своем военном прошлом. Лишь в редкие минуты он становился откровенным: «Меня несколько раз ставили в очередь в газовую камеру, но не попадал я туда... Сильным был, меня обратно на работы отправляли». А дальше - о лагере, и ни слова о своих личных страданиях. Но о них легко было догадаться...

Все заключённые, попав в лагерь, получали номер вместо фамилии. Номер не порядковый, а умершего. Так скрывали, сколько людей было замучено в лагере. После войны выяснилось, что в одном только крематории Флоссенбурга всего было уничтожено около 80 тысяч человек!

Дедушка Юра пробыл там до весны 1945 года, когда заключённых начали этапировать в другую местность. По дороге они бежали, соединившись по дороге с союзными войсками американцев. Союзными тогда... 

Как больно, что сейчас союзные государства снова стали враждовать, как будто забыли, что такое война! А я помню, потому что у меня был дедушка, который терпел нечеловеческие муки на этой самой войне. Дедушка, который вернулся с войны с победой и каждый год 9 мая с раннего утра молча, украдкой утирая набегавшую в уголки глаз слезу, смотрел фильмы о войне и переживал всё заново...

- Посмотри, доченька, на довоенную фотографию дедушки Юры: широкие плечи, упрямый, волевой взгляд, непокорная чёлка… Настоящий русский солдат, не склонивший голову перед лицом фашизма. И сегодня Россия по-прежнему крепко держится перед угрозой войны.

Я слышала, в одной калужской церкви каждый день, ровно в 14.00, произносят молитву:

- Спаси, Боже Праведный, всех вместе. Отврати Лице Твое от грехов наших общих и личных, и сохрани наше богатство - Россию. Обрати врагов наших вспять. Аминь.

Детская молитва очень сильная, а общая ещё сильнее. Будем помнить, будем верить, будем молиться...

Ирина Морозова, учитель русского языка и литературы Областного центра образования Калужской области

← Вернуться к списку