Последний парад наступает?

Однажды в беседе с одним из старших офицеров о жизни и службе я услышал фразу, которую, казалось бы, ну никак не должен был произнести человек, более двадцати лет отдавший служению Родине, исколесивший вдоль и поперек ее бескрайние просторы. Он сказал: «Я уже не смогу уехать за границу, как бы в России ни было плохо, но постараюсь сделать все возможное, чтобы там оказались мои дети. Очень хочется, чтобы они пожили более-менее нормально».

Можно было бы не придавать особого значения этому откровенному признанию подполковника, памятуя о том, что за последние десять-пятнадцать лет в поисках лучшей доли из страны выехали миллионы россиян. Можно было бы, если бы не одно пикантное обстоятельство, — то, что человек этот принадлежит к офицерскому корпусу России, а это люди, которых в силу специфики их рода деятельности принято называть «золотым фондом страны», патриотами Отечества, которые, может быть, любят Родину немного больше, чем кто бы то ни было. А стало быть, коль уж они говорят такие вещи, это значит: что-то в нашем государстве не так.

Буквально недели три назад сказанную военнослужащим фразу о детях, для которых лучшую жизнь он видит за пределами родного Отечества, слово в слово повторил другой офицер, тоже подполковник, тоже не один десяток лет помотавшийся по гарнизонам, а ныне проходящий военную службу в городе Брянске. Как будто сговорились...

Общаясь с людьми военными, внимая их непарадным размышлениям, я задаю себе вопросы: можно ли жить и служить Родине с такими-то мыслями в голове? Одной Родине служить, а о другой мечтать — хотя бы и не для себя, для детей своих?

Помню, как в начале 90-х годов прошлого столетия многим офицерам, прапорщикам, служившим в Южной группе войск (Венгрия), не хотелось выезжать на Родину, где уже начинали свирепствовать бедность, нищета, семимильными шагами шествовали по стране преступность, коррупция… Самым страшным наказанием за какой-либо проступок для офицера считалась его высылка в Союз. Иные военнослужащие прилагали все свои усилия к тому, чтобы остаться в чужой стране на постоянное место жительства. Особенно мечтали об этом лица из числа гражданского персонала. И некоторым это удавалось — военным и гражданским. Они разводились со своими законными женами (мужьями), оформляли (за определенную плату) формальные браки с мадьярами (мадьярками), использовали другие возможности. Моему уму тогда все это было непостижимо...

Сегодня любой разговор в военной среде неизменно заканчивается обсуждением «текущего политического момента», обстановки в стране (или начинается с этого) и даже попытками понять, кого нынче защищает «человек с ружьем», — то ли государство, то ли новоявленных толстосумов... С сожалением отмечаю все тот же пессимизм в настроении многих людей в погонах. Какое настроение у них будет завтра? А послезавтра?..

 Николай Чепурных, офицер (Смоленск)

Письмо опубликовано в журнале «Российская Федерация сегодня» №9, 2005 год.