Неизвестный царь

К 400-летию дома Романовых

 

 

Суровый 1612-й. Ополчение Минина и Пожарского освобождает Москву от поляков. Февраль 13-го. Земский собор избирает нового русского царя. Вот она – долгожданная победа! Сейчас, находясь в пространстве XXI века, мы знаем, как всё удачно у него получилось. Но в 1613 году никто не знал, никто не был уверен, что Михаил Федорович не повторит судьбу Годунова, Лжедмитрия и Шуйского.

 

Избрание нового царя, новой царской династии – деяние важное, но во многом непонятное для современного человека. Как непонятны и не оценены по достоинству нами многие важнейшие события правления Михаила Романова. Увы, и школьная программа по истории выстроена так, что Алексею Михайловичу и Петру Первому уделено внимание, а их отец и дед остается в тени их исторических деяний. В итоге первый царь из династии Романовых – один из самых неизвестных правителей России. Конечно, мы помним о подвиге Сусанина и о том, что через пять-шесть лет Россия заключила мирные договоры с Польшей и Швецией, и о том, что после Смуты была разруха. Но есть смысл вглядеться в эти события попристальнее.

Описание любой разрухи довольно стандартно: сотни городов, тысячи деревень и сёл были разорены, поля заброшены и не возделывались. Многие люди для того, чтобы выжить, уходили из родных мест. Одни теряли свое социальное положение – вчерашние дворяне становились простыми крестьянами. Другие шли в «вольные казаки» и выживали благодаря грабежу простого населения.

Что такое разруха, мы вроде бы знаем. Совсем рядом с нами находятся две великих разрухи XX века – после Гражданской войны и после Великой Отечественной. И всё же эти разрухи ни в какое сравнение не идут с той пропастью, в которую падала Россия XVII столетия.

Разруха Смуты усугублялась тем, что, по сути, был полностью расшатан механизм управления государством (чего не было ни после Гражданской войны, ни уж тем более после Великой Отечественной). Государственная казна была пуста. Абсолютно. Но самое трагичное было то, что никто не знал, как ее наполнить. Работа государственных структур была парализована. Население было разорено, никто не мог понять, как собирать налоги, с кого и сколько. А без денег запустить государственный механизм было невозможно.

Из-за того, что в стране одновременно было несколько правительств, очень часто одну и ту же землю или деревню «жаловали» разным людям. Поэтому количество людей, затеявших тяжбу между собой, было громадным.

И всё это происходило в стране, которая выполняла великую миссию, которая осознавала себя центром православной цивилизации, в стране, чья территория за сто лет увеличилась более чем в 10 раз. И вот эта великая страна рухнула, грубо говоря, «попала под “КамАЗ”». После тяжелых черепно-мозговых травм человек часто перестает понимать, кто он такой. Вопросы: «Кто я? Где я? Что со мной произошло?» – типичны для больных, получивших подобные травмы. Россия получила именно такую травму и задавала себе те же самые вопросы. Неужели мы – Третий Рим? Разве люди Третьего Рима могли такое натворить? А может, мы впали в прелесть со своим богоизбранничеством?

К подобной рефлексии, ко всем внутренним неурядицам добавлялась проблема «добрых соседей», узнавших о возможности присвоить оставшееся без пригляда. На северо-западе шведы оккупировали Новгород и прилегавшие к нему земли. Они всерьез рассматривали возможность присоединения к Швеции не только Новгорода и Пскова, но и всей России.

От шведов не отставали и поляки. В Польше вообще не признавали нового русского царя и каждый раз напоминали, что законный претендент на российский престол – царевич Владислав.

Про Крымское ханство и говорить нечего. Те уже сто лет собирали пленников – «живое золото» – с русских земель, и были готовы в любой момент обрушиться на южные рубежи России.

Проводим геополитический анализ: Россию должны были добить, и дальше мир должен был существовать без России. Что же было делать? Казалось, только чудо могло помочь выжить России в той ситуации.

Технология была выбрана предельно простая. Есть знаменитая русская пословица: «На Бога надейся, а сам не плошай». Она лучше всего отражает способ выхода России из катастрофы: работа на износ и постоянное упование на Божью помощь.

 

            2. Вольно вам, казаченьки…

«Ой казачки! Да что ж вы делаете, изверги?» – этот вопль неоднократно раздавался на просторах России. Разбои новоявленных казаков превысили все разумные границы. Только решив эту проблему, новое правительство могло завоевать доверие в глазах простого населения. Но квадратура круга заключалась в том, что именно казаки составляли значительную часть армии. Поэтому правительство, решая казачью проблему, должно было ее решить так, чтобы армия осталась боеспособной.

А трагизм ситуации заключался в том, что именно казаки сыграли основную роль в избрании нового царя. Многие исследователи ставили вопрос: почему выбор Земского собора пал на Романова? Одни удовлетворялись ответом: «Всё дело в папе». Дескать, выборщики были уверены: отец молодого царя вернется, и Россия получит мощный тандем «царь – патриарх». Увы, в 1613 году никто не был уверен в том, что Филарет вернется из польского плена. Примеры патриарха Гермогена и сверженного царя Василия Шуйского, умерших в польском плену, у всех были перед глазами.

Другие вспоминали письмо известного боярина Шереметева, в котором говорилось о Михаиле: «Он молод и разумом еще не дошел, и нам будет поваден». И им сразу становилось ясно: Романов – боярский царь, за ним был целый клан, который и обеспечил его избрание. Но последний найденный источник по Смутному времени, открытый в 80-х годах прошлого века, принес сенсационное открытие: решающую роль в избрании Михаила сыграли казаки. Согласно «Повести о Земском соборе», бояре предлагали бросать жребий: кого из кандидатов выберет Бог? Казаки же видели в этом попрание воли Божьей и были уверены, что избрание Михаила Романова – это и есть воля Божья.

Можно предположить, что клан Романовых просто-напросто подкупил казаков. Но источники сообщают, что больше всего денег раздал казакам другой претендент – человек, который возглавлял их отряды, – князь Трубецкой. Поэтому причина избрания Михаила Романова лежит в совершенно другой плоскости, недоступной для понимания большинства современных людей. Избрание юного Михаила Романова, отрока-аристократа, то есть человека благородного происхождения, совершенно не запятнанного преступлениями Смуты, – это была форма покаяния казаков перед Богом. Люди, пролившие реки крови, понимали всю тяжесть своих преступлений и надеялись на прощение. Избрание Михаила Романова настолько фантастично, что без понимания безумных взлетов и падений русской души это событие понять невозможно. «Приступ святости» обуял казаков, и Михаил Романов оказался на престоле. Но любой приступ рано или поздно заканчивается, и отнюдь не светлая изнанка казачьей жизни предстала перед новым правительством. И с этим что-то нужно было делать.

Первый удар правительственные войска нанесли по армии атамана Заруцкого. Он, один из вождей Первого ополчения, взявший в жены Марину Мнишек, не признавал избрания Михаила Федоровича. И надеялся самолично править, провозгласив царем сына Марины от «Тушинского вора» – Лжедмитрия Второго. В течение года правительственные войска преследовали Заруцкого, и наконец его армия была разгромлена, а он сам посажен на кол в Москве. Тогда же произошло одно из самых страшных событий Смуты – казнь «ворёнка», 3-летнего сына Мнишек и Лжедмитрия.

Разгромив Заруцкого, правительство приступило к ликвидации других казачьих отрядов. Борис Михайлович Лыков с приданной ему армией действовал методом кнута и пряника. Он обещал амнистию всем казачьим отрядам, которые перейдут на государеву службу, тем же, кто собирался продолжить грабежи и разбои, обещал неминуемую кару. Несколько лет бесконечных походов, боев и переговоров – и казачья проблема была решена. Переоценить подобное деяние правительства Михаила Федоровича Романова невозможно – население почувствовало: на Руси появился Хозяин.

 

            3. Лев и крокодил

«Отсель грозить мы будем шведам». Эти пушкинские строчки о Полтаве знают многие. Полтавой XVII столетия для русских оказался старинный Псков.

Именно здесь обломал свои зубы шведский король. Как и при Иване Грозном, псковичи спасли остальные русские земли. А вскоре главные противники России, которые, казалось, в любой момент готовы были ее уничтожить, начали воевать между собой. Как в мультфильме о бароне Мюнхгаузене, когда лев и крокодил вместо того, чтобы съесть барона, съели друг друга.

Получив войну с Польшей, шведы стали посговорчивей. Долгие переговоры с ними привели к заключению Столбовского мира. Новгород шведы России вернули, но ни одного города на балтийском побережье Россия так и не получила. Русские дипломаты отчаянно пытались выторговать хоть кусок земли на Балтийском море, но шведы были непреклонны. Россия оказалась отрезанной от Балтийского моря, которое почти на столетие превратилось в шведское озеро.

Правительство Михаила Федоровича пыталось не отдать ни пяди земли Российского государства. Оно не смирилось с потерей Смоленска в 1611 году, несколько лет русские войска стояли под стенами города в надежде вернуть потерянное.

Но и Польша, претендовавшая на захват России, несмотря на войну со скандинавами, нашла в себе силы для последней попытки завоевать Россию.

И снова всё повисло на волоске. В 1618 году польская армия под командованием царевича Владислава, которому когда-то присягала большая часть России (в том числе и сам Михаил Романов, о чем поляки неоднократно напоминали русскому царю), вторглась в русские земли, ее главной целью была Москва. Положение России было сверхсложным. В бой были брошены лучшие войска, лучшие полководцы – князья Лыков и Пожарский.

 В течение нескольких месяцев шли ожесточенные бои между постоянно маневрировавшими армиями. Поляки всё-таки прорвались к столице, и в день Покрова Пресвятой Богородицы армия Владислава под покровом ночи атаковала Москву в районе Арбатских ворот Белого города. Штурм был отбит. Современники прекрасно понимали значимость этой победы, как и сам царь и его приближенные – недаром первая каменная церковь, возведенная после Смуты, – это церковь Покрова в Рубцово. Сразу после провала штурма начались переговоры, и в местечке Деулино недалеко от Троице-Сергиевой Лавры было подписано перемирие. Хотя и довольно условное.

На полный мир никто не соглашался. Смоленск остался за Польшей. Самое тяжелое условие, на которое согласилась Россия: царевич Владислав сохранял право именоваться царем русским в официальных бумагах польско-литовского государства. Польша не признавала новой династии, не признавала прав Михаила Федоровича на престол (такого русская история еще не знала).

 Но в этой череде поражений был «луч света» – в Москву из плена должен был вернуться отец царя – патриарх Филарет. Его возвращение трудно переоценить. Положение нового царя укрепилось на порядок, боярские склоки вокруг него моментально прекратились. А в Европе началась Тридцатилетняя война, в которую опять оказались втянутыми по разную сторону баррикад Польша и Швеция. Эта война дала России столь необходимую передышку, за время которой страна сумела восстановить свои силы.

 

            4. Даешь бензин. Государева казна

Без бензина не может ехать ни одна машина. Без денег, без налоговой системы не может существовать ни одно государство.

 Одна из самых тяжелых проблем, с которыми столкнулось правительство Михаила Федоровича, – это полное отсутствие денежных средств и жуткая неразбериха в налоговой системе. Положение осложнялось тем, что Московский пожар в 1611 году уничтожил большую часть московских архивов.

По сути Россия начала XVII века была в состоянии tabula rasa. Прошлое ушло, и его не вернуть, а за будущее предстояло отчаянно сражаться. Правительство собирало налоги и одновременно узнавало русскую землю. «Узнать, кто мы, где мы, сколько нас», – вот познавательный пафос этой эпохи. Тем более что именно он и дал самый потрясающий результат. Русские шли, шли по своей стране, описывали ее и… дошли до Тихого океана. Они увидели свой край.

С конца 1620-х по 1630-е годы правительство провело колоссальную работу, благодаря которой четко осознало, каким государством оно управляет, какие налоги можно взимать с населения. Причем научилось делать это таким образом, что и государство богатело, и его подданные не беднели.

И происходило это довольно просто. Государство исправно использовало технологию Земских соборов, бросало клич: «Эй, мужики, надо обсудить!» И государевы люди с удовольствием (их уважили) собирались на Земские соборы и вместе с правительством находили тот налоговый оптимум, который устраивал всех.

 При этом Михаил Федорович и его приближенные сидели как на пороховой бочке. И, как саперы, не имели право на ошибку. Любая непродуманность в налоговой системе могла привести к новым социальным катастрофам (что-что, а бунтовать в Смутное время русские люди научились). И вся работа, проведенная за это время, была бы просто уничтожена, и никакого возрождения российского государства бы не состоялось. Эта работа была трудна, не видна, но именно она, а не эффектные «прорывы», всё дальше и дальше отводила Россию от пропасти, над которой она балансировала. Страсти Смуты уходили в прошлое, Россия переходила к спокойной трудной духовной работе над собой, которая состояла из тысяч повседневных мелочей.

           

5. Попытка вернуть долги

Европа изменила мир. Когда-то она с восхищением глядела на карты арабских географов и говорила: «Арабы – это голова», – и переживала свою периферийность. Теперь Европа сама рисовала свои карты, на которых она оказывалась в центре мира, а бедные арабы, как и другие народы земли, не знали, что делать. Европа гордо показывала всему миру глобус, и все остальные вынуждены были принять европейский взгляд на мир. На этот вызов ответить сумела только Россия. Она рванула на восток – вот где пригодились казачки – и в результате встретилась с испанцами на побережье Сан-Франциско. Одни шли на запад, другие на восток, но они всё же встретились – земля-то действительно оказалась круглой. Только Россия сумела поучаствовать в европейских географических открытиях (отметим, что ни поляки, ни шведы, атаковавшие Россию с помощью новых европейских технологий, этого не сподобились). Тем самым она оказалась единственной страной, принявшей правила новой игры, которую придумали европейцы, и в ней преуспевшей. Новое время, создавшее совершенно новую культуру, началось с географии, а закончилось классической русской литературой, началось казачками, промышлявшими соболя и куницу, а закончилось Гоголем и Достоевским.

Силу Европы Россия проверила в очередной войне с Польшей. Не самая сильная европейская армия вновь нанесла нам поражение. И это несмотря на то, что реформы русской армии на европейский манер уже начались. О европейской революции в военном деле в России хорошо знали (недаром в первую очередь переводились книги именно по военному делу). Хотя главная причина поражения лежала в области стратегии. Не была обеспечена граница с Крымом. Крымчаки нанесли очередной удар, и служивые люди начали массово покидать полки под Смоленском, чтобы спасти свои семьи на юге.

На первый взгляд, единственный положительный итог войны: при заключении Поляновского мира царевич Владислав наконец отказался от своих прав на российский престол.

На самом деле Россия снова показала, что умеет извлекать уроки из своих поражений. Причины поражения были хорошо усвоены. Правительство Михаила Федоровича продолжило создание грандиозной линии обороны на южных рубежах, направленной против Крымского ханства (данный проект сопоставим с такими проектами как строительство Транссиба в XIX веке и реализация космической программы в XX веке). Были выстроены новые города-крепости – Козлов, Тамбов, – созданы гигантские засеки. Результат этой работы – прорывы крымчаков, опустошавших русские земли, практически сошли на нет.

Ну, а правительство стало вести более осторожную внешнюю политику. И когда в 1637 году донские казаки захватили турецкую крепость Азов, выдержали многолетнюю осаду и предложили России принять эту крепость, царь и его правительство, покумекав и обсудив всё на Земском соборе, от подобного подарка, означавшего войну с могущественной в то время Османской империей, разумно отказались. Люди не хотели рисковать всеми достижениями, которые получила Россия за время правления Михаила Федоровича.

 

            6. Церковные дела и Божья благодать

 

Русские люди понимали, какая тяжелая ответственность лежит на них, что они возрождают единственное православное государство на земле, государство, которое является центром православной цивилизации, они понимали, что все их старания, вся напряженная работа пойдет впустую, если не будет на эту деятельность благословления свыше. Поэтому они так внимательно всматривались в события духовной жизни, пытались понять, какие из них свидетельствуют о том, что Бог одобряет их деятельность.

Сам царь Михаил Романов помнил печальный опыт Бориса Годунова, Василия Шуйского, каждый из которых пытался основать новую царскую династию в России. Он понимал, что миллионы его подданных всматриваются в его деятельность, чтобы ответить на вопрос, настоящий он царь или нет.

Событие, убедившие многих в законности пребывания на царском престоле Михаила Романова, произошло через 13 лет после начала его правления. Шах Персии Аббас подарил русскому царю частицу Ризы Господней. Подобной святыни на Руси до этого времени не было. Но и особого доверия к персидскому правителю в Москве не испытывали – мало ли чего басурманин подарить может. Для того чтобы проверить подлинность этого дара, была создана специальная комиссия, во главе которой находился настоятель Новоспасского монастыря. Когда было зафиксировано 67 случаев исцеления, сомнений ни у кого не осталось: в России оказалась уникальная святыня. Наконец-то появилось доказательство, что Господь благословляет деятельность новой династии Романовых, а значит, и всю Россию.

Россия преодолела Смуту, и у нее есть новая Династия.

 

Василий Пичугин