Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Брод через Иавок

№ 38, тема Борьба, рубрика Умные люди

В мире нет ничего банальнее борьбы.

 Борьба – это суть того, что мы называем жизнью, и по этой причине само по себе высказывание «жизнь есть борьба» представляется банальностью едва ли не большей, чем феномен борьбы сам по себе. А банальность – это то, чего мы обычно не замечаем.

 «Человек дышит воздухом». Банально? Еще бы! Но если мы из соображений оригинальности лишим человека воздуха, то он умрет.

 И в неразрывной связке «жизнь – смерть» борьба для жизни значит примерно то же, что и воздух. Живя, мы боремся так же естественно, как и дышим.

 

Мы боремся за и боремся против, мы боремся бок о бок и боремся спина к спине, мы боремся, что-то строя, и боремся, что-то разрушая, мы боремся за право и боремся, чтобы кого-то прав лишить, мы боремся, вставая с колен, и боремся, чтобы поставить на колени других, мы боремся на ковре и боремся под ковром, мы боремся за светлые идеалы и мы боремся против курения в общественных местах, мы боремся, камни собирая, и в борьбе же камни разбрасываем.

 Мы боремся за огонь и боремся, чтобы его потушить, мы боремся, орошая, и мы боремся, осушая, и без борьбы мы не осушим не то что болота, но и чьих-то слез. В борьбе, которую мы ведем, не играют ни малейшей роли ни наш возраст, ни наш пол. Мы начинаем бороться, только появившись на свет, и продолжаем бороться до самой смерти, борьба начинается нашим первым вдохом и кончается последним вырвавшимся у нас дыханием, и родственные отношения тоже борьбе не помеха, так как боремся мы отнюдь не только с чужими. И даже единокровные несмышленыши, того не осознавая, борются между собою за внимание матери и за любовь отца.

 И боремся мы до самозабвения, зачастую в борьбе не жалея собственной жизни. И не потому, что борьба самой жизни важнее, о нет, а именно потому, что борьба не только есть жизнь, но она еще и жизнь длит. А жизнь длится до смерти. А смерть означает встречу с Богом. Который есть Жизнь.

 И если борьба и жизнь суть одно, и мы живем, борясь, а, борясь, живем, то означает это, что мы боремся за Бога.

 Каждый из нас. А нас много. И наши множества, чтобы выжить, сбиваются в народы. А народы, чтобы выжить, строят себе государства. Которых тоже много. И живущие в этих государствах люди говорят на разных языках и на разных же языках думают, и, как следствие, по-разному видят Бога. Они по-разному Его сами себе описывают.

 Наш мир – это мир торжествующего христианства. И не только потому, что христиан на нашей планете численно больше всех. Гораздо важнее то обстоятельство, что наиболее влиятельные государства нашей планеты – это те, которые населены людьми, причисляющими себя к той или иной христианской церкви. Населяющие эти государства люди не только верят в одного и того же Бога, но они еще и описывают мир в похожих терминах. Радости, которыми мир радуется, и печали, которыми мир печалится, имеют своим источником не что иное как христианство. И не только с радостью и печалью так, но и добро для мира – это то, что считают добром христиане, и то же самое со злом.

 Шкала моральных ценностей, которыми руководствуется человечество, задана книгой, священной для христиан, а не для кого-то другого. Это некая данность, оспорить которую невозможно, и даже борющиеся с нынешним мировым порядком адепты других религий вынуждены не столько прокламировать разделяемые ими ценности, сколько акцентировать внимание на нарушениях христианами их собственных принципов, что опять же служит к вящей славе христианства.

 Но вместе с тем христианство не едино. Можно сказать, что христиане – это члены одной семьи. Близкие родственники. Но именно их родство и является источником их ревности по отношению друг к другу, это родственники, борющиеся между собой за любовь главы семейства, за любовь Отца, они вожделеют наследства и не хотят делиться этим наследством ни с кем, и в хотении своем они правы, поскольку Бог неделим.

 Однако, в отличие от Бога, разделены люди, и разделены они на народы, а народы живут не в некоей не имеющей границ пространственной абстракции, определяемой сторонами света, где юг, север, восток и запад – это некая условность, меняющаяся в зависимости от местоположения наблюдателя, а живут они в государствах, а государства борются точно так же, как и мы, их жизнь ничем не отличается от нашей с вами жизни, которая есть борьба. И борьба повседневная. Борьба ежечасная, ежеминутная и ежесекундная. И еще борьба непрерывная: государство, в отличие от нас, не имеет отдыха, оно не спит и не делает перерывов на обед, оно только тем и занимается, что борется за все и против всего на свете.

 И если наша личная борьба – это в конечном итоге борьба за Бога, то то же самое и с государствами, и если в этой борьбе непримиримы мы, то непримиримость государств больше нашей непримиримости настолько же, насколько самое маленькое государство больше одного человека. И точно так же, как очищаем себя перед Богом мы, очищают себя и государства, они себя объясняют, объясняют перед Богом, и объяснение это называется идеологией. И государственная идеология ведущих государств планеты безошибочно христианская, даже и тогда, когда религия официально отделена от государства. Особенно выпукло это проявляется в случае идеологии социалистической, делающей упор на социальную справедливость.

 Можно сказать, что социалистическая идеология представляет собой вульгарное изложение евангельских ценностей, и вульгарное ни в коем случае не в смысле уничижительном, а в смысле доступности любому уму, что большому, что маленькому. Основная идея социализма – это справедливость, а что может быть выше справедливости Бога?

 Царство земное в идеале должно быть отражением Царства Небесного, и если справедлив Бог, то справедливость должна торжествовать и на земле. Но на земле живем мы, люди, а человек несовершенен, это понимают все, точно так же, как и все понимают, что необходима некая внешняя сила, которая побуждала и даже заставляла бы человека стремиться к совершенству. И силой этой может быть только государство, устанавливающее законы и заставляющее их исполнять.

 Государство как кнут? Да. Но оно одновременно и пряник. Государство – это то, что поднимает нас с вами на высоту, с которой виден Бог. И это еще не все, государство несет на себе бремя власти и тем самым позволяет нам снять с себя множество грехов. Парадокс, но, тем не менее, это правда. Судите сами: что случится, если исчезнет государство? То самое, что кажется вам душащим и ограничивающим вас монстром, чудовищем, загоняющим вас в некие рамки, тем, что отнимает у вас свободу. Так ли это? В некотором смысле, да, это, безусловно, так. Государство душит, отнимает и загоняет. Спорить с этим трудно. А теперь представьте, что этот ограничивающий вас душитель и загонщик исчез.

 Фьюить, и нет его! Людей теперь ничто не душит и не ограничивает, и их никто никуда не загоняет, люди оказались предоставлены сами себе.

 Представили? А ведь означает это следующее – вчера государство было солдатом, судьей, мытарем и палачом. Государство убивало, судило, отнимало и казнило. Все эти малоприятные вещи делал ваш душитель, загонщик и ограничитель. Но вот теперь его нет и вы (вы, вы!), просто для того, чтобы остаться в живых, будете вынуждены убивать, воровать, лгать и судить. И не в виде исключения, а день за днем. День за днем. Пройдет день, пройдет другой, пройдет третий, и вы упадете так низко, что с того места, где вы окажетесь, Бога увидеть будет просто нельзя. А не видя Бога, вы забудете Его очень быстро. И вы опять начнете поклоняться грому, молнии, ручьям, деревьям и камням. Вместо Бога, вместо бесконечности и необъятности вы будете видеть очень маленького и донельзя конкретного беса. И бес не будет вас ограничивать и ничего не будет вам запрещать, напротив! Он будет вас поощрять делать то, что вам когда-то запрещало делать государство – убивать, воровать и лгать. И из этой ловушки не будет выхода, потому что если не убьете, не украдете и не солжете вы, то вам солгут, у вас украдут и вас убьют, после чего уже будет неважно, лгали ли вам при жизни, которой у вас больше нет.

 Парадоксальным образом получается так, что чем сильнее государство, в котором вы живете, тем более праведную жизнь можете вести вы. При желании, конечно. При желании...

 Заговорив о силе, мы, хотим того или нет, должны вернуться к тому, что называется конфессией. Самые сильные государства – это государства христианские, а, согласно христианской доктрине, Бог любит всех. Всех без исключения. Не только праведников, но даже и грешников – любовь Бога безгранична. «Бог есть любовь». Но Бог, любя всех, любит в том числе и нас, вполне определенных нас, с именем, отчеством и фамилией, а мы люди, и мы хотим, чтобы нас любили больше, чем других. Это в высшей степени естественно, мы ведь, в сущности, чада, а ребенок хочет, чтобы отец дарил свою любовь ему, а не братьям и сестрам. И не только с людьми так, но и с государствами, которые людьми населены. Государства – точно такие же чада, как и мы с вами, и они тоже хотят того же самого. А дети, именно потому что они дети, – жестоки. Да и ставки сами подумайте какие! Речь ведь не о нефти какой-то идет, речь об избранничестве. Личном и государственном.

 А государства ведь как думают? Первая же мысль, которая приходит им в то место, где у государств находится голова, выглядит так: «А как бы мне соперника со свету сжить?». Физически устранить, так сказать. Грех, конечно, нехорошо, но почему бы и нет, если мы можем оправдать себя в собственных глазах, если он, скажем, сам напал? И это происходило сплошь и рядом на протяжении всей человеческой истории, которая, как нетрудно заметить, проживается и, что немаловажно, не только проживается, но еще и пишется, вообще-то, христианами. Так вот государства методом проб и ошибок (очень многих проб и очень многих ошибок) вынесли из истории тот опыт, что убить народ очень непросто, если вообще возможно. Но зато можно сделать другое – можно, не убивая народ, убить построенное другим народом государство. С точки зрения людей, борющихся за Бога, это имеет безусловный смысл. Ведь, разрушая чужое государство, вы создаете на его месте хаос, и тем самым заставляете тех, кто его населяет, от Бога отступиться. Бог будет любить их по-прежнему, но они сами Бога забудут. Им будет не до Него, они будут пытаться выжить здесь и сейчас, пытаться выжить любой ценой, и в этих попытках Бог будет им даже и помехой.

 А потом, внося в этот созданный вами же хаос свой (свой!) порядок, вы сможете делать живущих там людей если и не такими как вы, то хотя бы на вас похожими. И Бог, любя их, будет любить в них вас.

 Борясь за Бога, мы в конечном итоге боремся за себя.

 В этом месте мы подходим к самому главному. В борьбе, которую мы ведем, ведем просто тем, что живем, главной из всех является борьба в себе. Та борьба, которая позволяет нам себя сохранить. Такими, каковы мы есть. Отстаивая в борьбе себя, мы отстаиваем Бога, и, отстаивая Бога, мы отстаиваем себя.

 Мы все, люди ли, государства, подходим к одному и тому же рубежу. Рано или поздно, но нам всем суждено оказаться у потока, который называется Иавок. И нам следует перейти его вброд. На переход осмеливаются не все. Топчутся, боятся. Чтобы осмелиться, нужно быть сильным. Сильным духом, сильным верой, а таковы не все, слабые духом и слабые верой и борются слабо, слабые остаются по сю сторону, слабые довольствуются тем, что у них есть, а есть у них то, что им оставляют сильные. А тех немногих, кто решился и перешел, ждет Некто, ждет ангел и им предстоит бороться с ним до зари.

 Бороться так, как боролся перешедший через Иавок вброд Иаков. Помните? Бытие, глава 32?

 24. И остался Иаков один. И боролся Некто с ним, до появления зари;

25. И, увидев, что не одолевает его, коснулся состава бедра его, и повредил состав бедра у Иакова, когда он боролся с Ним.

26. И сказал: отпусти Меня; ибо взошла заря. Иаков сказал: не отпущу Тебя, пока не благословишь меня.

27. И сказал: как имя твое? Он сказал: Иаков.

 И вот за это, за право пересечь поток, и идет в нашем мире борьба. Борьба беспощадная, борьба непрерывная, борьба всех со всеми. Борьба народа с другими народами и борьба народа с самим собою в самом себе. Борьба за то, чтобы не позволить себе рассыпаться и борьба за то, чтобы не дать рассыпать себя другим. Борьба за право схватиться с ангелом, борьба за право сказать Ему: «Не отпущу Тебя, пока не благословишь меня». Борьба за право услышать: «Как имя твое?». Борьба за право назвать в ответ свое имя, борьба за право назвать себя.

 И если вы не сдадитесь, вы благословение получите. И оно наложит на вас печать. Зримое свидетельство того, что вы боролись и не уступили:

 31. И взошло солнце, когда он проходил Пенуэл; и хромал он на бедро свое.

 И даже и изъян ваш будет означать, что вы, борясь, смогли остаться собою, что вы отстояли себя, и когда взойдет солнце и при его свете всем станет вас видно, то все смогут убедиться в вашей хромоте, и само обретенное вами несовершенство, несовершенство в глазах людей, несовершенство вашей видимой, плотской оболочки будет знаком вашего торжества.

 Вы перешли Иавок, вы боролись и победили. Вы – избранник. Вы – тот единственный, кто может сказать миру: «Я видел Бога лицом к лицу, и сохранилась душа моя».

 

Геннадий Александров

Рейтинг статьи: 5


вернуться Версия для печати

Комментарии


Евгений Адаменков
17.05.2016 00:55
Весь Александров одной книгой - https://github.com/adamenkov/lj2ebook/blob/master/alexandrov-g.epub?raw=true

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru