Наследник - Православный молодежный журнал
православный молодежный журнал
Контакты | Карта сайта

Имя твое Алексей

№ 3, тема Есть красота, рубрика Тема номера

Имя – тончайшая плоть,

 посредством которой

объявляется духовная

                     сущность.

Священник Павел Флоренский

Долг ОСТАТЬСЯ

Моему отцу

 Когда рождаются дети, первое, чем бывают озабочены родители (конечно, кроме коляски, распашонок и насущных памперсов), – это выбором имени.

Если у неверующих людей этот выбор широк и охватывает все континенты и страны, то есть  от Ванечек и Машенек до Анжел и Артуров, то у православных именной круг сужается. Мужественно подчиняя свои вкусы святцам, они выбирают из списка имен тех святых, день памяти которых приходится на день рождения или около него. И, пожалуй, это единственный момент в жизни, когда мы серьезно задумываемся над значением имени своего чада. Потом мы привыкаем к нему, переделываем на свой лад, в зависимости от настроения, или  в ласкательную форму, или в форму сурового окрика.

И все-таки по жизни, наверное, у каждого найдется одно-единственное, сокровенное, как магический талисман, имя, глубоко запавшее в душу.

Такое имя есть и у меня.

Алексей, Алеша, Алешенька…

С детства оно было для меня целым миром – миром добра, ласки, надежной опоры, защиты. Так звали моего отца.

Он был не просто отцом в самом ответственном и высоком назначении этого понятия, но по болезни матери заменял нам с сестрой и ее. Какими только вопросами нашей девичьей жизни не приходилось ему заниматься: он помогал нам в уроках, решал проблему износившихся юбочек и кофточек, ломал голову над «упавшим» гемоглобином при болезнях. Именно ему, отцу, пришлось вникать во все подробности патологии беременности при ожидании первого внука: сопереживать моим слезам, успокаивать и ненавязчиво призывать к мужеству.

Генерал-лейтенант войск ПВО, который стоял у истоков зарождения радиотехнических войск страны, он был человеком огромного жизненного мужества, необычайной требовательности к себе и сострадания к людям.

Какие качества его остались у меня в памяти?

Вот он как командир части переживает за распадающуюся семью офицера и старается примирить враждующих.

Вот простая и нежная фраза о своей жене: «На банкете все женщины были накрашены, а наша мамочка – без косметики, а лучше всех!»

Какой-то старый вахтер из татар стоит у закрытых ворот. Отец всего несколько фраз знает по-татарски, а скажет их, как лучшему другу, и человек расцветает.

«Солдат-шофер давно ждет, надо его покормить».

Вот и моя трудная беременность: надо пять месяцев пролежать в больнице, дотянуть хотя бы до 32-х неделек, когда уже есть надежда, что родившийся ребенок останется жить. И какой опорой были мне его письма: «Доченька, милая, ты представь себе: подошла к очень высокой лестнице, в 38 ступенек-неделек. Поднялась на 32 ступени, остановилась, дух перевела, взглянула наверх и видишь: ух, немного осталось, как-нибудь осилю! И на душе сразу спокойнее». Или такой «встряхивающий» ответ на мои жалобы: «Дочь, я почему-то считаю, что лучше всех тебя понимаю. Ты пишешь о болях, я пишу тоже о них, только по сердцу. Редкий день, когда у меня по дороге на работу и с работы не давит грудь. Передать ее трудно, недаром ее называют «грудная жаба». Иной раз думаешь, не конец ли? А разве кто из семьи знает об этом? Да и зачем, ведь это только демобилизует мои силы. Я терплю – терпи и ты».

   Уже придя к вере, наблюдая жизнь и труд священников, я часто проводила аналогию между их готовностью по первому зову идти к страждущему и боевой готовностью военнослужащего стоять навытяжку в течение всей жизни — вот, пожалуй, главная объединяющая черта этих двух таких разных призваний.

Радостным для меня было и мое маленькое открытие: мне кажется, что в среде достойных верующих чаще всего встречаются два имени —  Сергей и Алексей.

С детства, еще не имея понятия о вере, я уже знала, что Алексей – это человек Божий. Так все время говорил мне отец, особенно в день своего рождения, 30 марта. Это уже потом я узнала, что его мать, а моя бабушка, была глубоко верующей и назвала  его  именем великого святого, память которого приходится на этот день. Был ли сам отец верующим человеком? Как сейчас понимаю – да. Мама рассказывала, что среди бесчисленных командировок и семейных забот он находил время и рано-рано утром, чтобы никто не знал, даже мы, дочери, уезжал в Троице-Сергиеву лавру. Молился дома по-своему, перед сном, лежа уже в кровати, когда думал, что все  заснули. Удивительно по тем временам, но они с мамой были обвенчаны! Он был партийным человеком, но думается мне, что и устав Коммунистической партии он понимал как призыв к честности и справедливости без всякого лицемерия и компромисса.

Отец рано ушел из жизни, в 57 лет, когда внуку его исполнился один годик. В самые сокровенные минуты, от очень большой любви, я называла его просто Алешей. Он был для нас настолько всем и во всем, что из-за своего эгоизма юности мы мало задумывались над тем, как сильно и непоправимо он болен. Только однажды он предложил мне: «Доченька, хочешь послушать, как работает мое сердце?» Прислонив ухо к его груди, я с ужасом  услышала скрежет и хлюпанье ржавого механизма. Никто об этом не знал, настолько он был радостен и энергичен в жизни, был душой любой компании, любил петь песни, как ребенок, радовался пойманной рыбке и очень любил землю вместе со всем, что встречается на ней.

Когда перед присвоением очередного звания пошли совершенно нелепые анонимки, он знал, что писал их его подчиненный, но никаких мер не принял. На партийном же собрании  сказал: «Я пред совестью и людьми честен и оправдываться не буду». Только дома он разложил все свои награды и спросил в пустоту: «За что?» И все-таки он оправдался! Оправдался самим делом!

Никогда он так много и плодотворно не работал, как в этот последний год. Выговор сняли за месяц до его смерти.

Понимая, что он стоит на пороге своего ухода из жизни, я умоляла его: «Алеша, давай все уедем жить на природу. Я слышала, что люди после инфарктов на земле поправляются».

«Нет, доченька. Я очень люблю реку, лес, но без службы я не смогу. Это мой долг, это моя жизнь».

Это было его высшее мужество – остаться верным долгу до самой смерти.

 Так день 30 марта стал для меня днем памяти моего отца как Алексея, человека Божия. И можно представить, что происходило с моей душой, когда незадолго до этой даты я узнала, что к нам в Новоспасский монастырь из Греции привезут мощи – честную главу преподобного Алексия, человека Божия! На молебне перед мощами для меня соединились в одно целое две дорогие для меня личности, и я плакала  и от радости встречи, и от возможности ему, святому, и одновременно моему отцу, рассказать все накопившееся за столько лет жизни без него.

 

Долг УЙТИ

Алексий, человек Божий

 Когда вчитываешься в жизнеописание этого удивительного святого, благоговейные мысли невольно притормаживаются  в поворотном моменте его судьбы и превращаются в череду недоуменных вопросов: что же руководило им в принятом решении уйти от престарелых родителей, для которых он был единственным, вымоленным ребенком – светом в окошке? А главное – как увязать с благочестивой правильностью жизни во Христе его уход от  обрученной ему невесты в день, когда она  должна была стать его женой? Почему не ушел раньше? Почему дотянул до последнего дня?

 Пытаясь хоть немного приблизиться к пониманию тех сокровенных мотивов, которыми руководствовался праведный Алексий, попробуем (конечно, в меру своих сил) поразмыслить, что значит быть человеком Божиим?

Самое несомненное, что чувствует душа, сталкиваясь с этим понятием, – то, что это есть Высший Призыв! Направляя, он звучит в течение всей жизни человека, но только подведя своего избранника к решающему шагу, к переломной черте жизни, обрушивает на него ту степень набатной мощи, которая и заставляет его уже не двоиться, не раздумывать, а  отбросить все немаловажное перед самым важным.

Поэтому более глубокое осмысление, которое включает в себя и элемент самопожертвования, подводит нас к следующему определению: быть человеком Божиим значит объединить в себе всецелый отклик человеческого естества – души и тела – с силами, подаваемыми через Сам Призыв.

Зов Божий, трубный Глас! Он поднимает, мобилизует душу, подает ей силы на подвиг! Для человека это – момент высшего напряжения, так как душа чувствует, что, как бы требователен ни был призыв, за ней остается свободное решение: принять – или отступить.

  Редко и для сильных духом Господь дает почти непреодолимое испытание – это выбрать между Ним и любимым человеком безраздельно. Быть может, так было и у праведного Алексия. Понимая всю свою человеческую немощь в подобном выборе и одновременно пребывая в надежде на вмешательство Божия Промысла, он «тянет» до конца, до последнего решающего момента.

И когда после совершившегося брака он остается наедине со своей нареченной, то вдруг понимает, что Зов уже прозвучал и силы даны, но решения за него не будет! Господь ждет шага от него, его свободного выбора.

Уйти – это принести горе тем, кто тебя любит и кого любишь ты дарованною тебе  Господом полнотою. Остаться – это значит, что большая часть тебя должна принадлежать семье, заботе о ней. Но для человека Божия это немыслимо! 

 В среде верующих иногда возникают споры о том, кого надлежит полюбить первым: людей, а потом эта любовь должна вырасти до любви к Богу, или же все силы отдать на приобретение любви ко Господу, и исходя из нее будет легче возлюбить ближних.

В нашей обиходной жизни мы обычно не концентрируем свое внимание на этом разделении. Чаще всего получается некое чередование приложения наших усилий: вот я в храме или на молитве – это любовь ко Господу, а дома или в другой обстановке, если удается быть просто нормальным человеком (спокойным, доброжелательным), то мы уже думаем, что любим ближних.

Но вот со временем у нас появляется свой, личный, а потому и непоколебимый опыт веры, в котором две эти главные направляющие работы  души, объединяясь, неожиданно преобразуются в совсем иную, новую форму любви – любви как отказа от себя. И только исходя из этого понимания, можно, не разрываясь, быть верным двум наивысшим евангельским заповедям: «возлюби Господа Бога твоего всем сердцем твоим, всею душою твоею, и всею крепостию твоею, и всем разумением твоим» (Лк. 10, 27) и «нет выше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих» (Ин. 15, 13).

 Немыслимо было для Алексия, человека Божия, не принадлежать Господу всецело. И тогда оставался один-единственный выход – отказаться от самого себя: не просто уйти и  забыть свое имя,  а отказаться почти от всех потребностей человеческой природы, от всякого человеческого достоинства, добровольно быть презираемым и попираемым всеми.

Нищета и долгие годы лишения изменили его внешность,  и это позволило ему неузнанным жить рядом со своими близкими. Он был скорбным свидетелем  горя отца, слышал рыдания матери и жены, которые в память о нем несли подвиг затворничества. И, наверное, чем больше были его сердечные муки при виде страданий родных, тем горячее была молитва, тем суровее были телесные и духовные подвиги.

Уйдя, он все-таки остался верен любви ко всем. В Господе он примирился и соединился с теми, кого в свое время должен был оставить.

 

А жизнь у человека ОДНА

 История наших дней

 Слово Божие, призыв Божий – как властен он, как проникает во все «составы», во все клеточки души и тела человека!                

Пишу эти слова не из-за своего дилетантского богословского мудрования, а как преддверие к повествованию истории уже наших дней. Быть может, этот удивительный случай, произошедший со знакомыми мне людьми, лучше всего подведет итог моим размышлениям о Промысле Божием и об имени Алексей, о долге остаться и долге уйти. Имя главного лица в тексте оставлено настоящим, остальные имена в силу недавности событий изменены.

Молодого человека, который всегда был душой компании, звали Алексей. И если дочь моей знакомой, Анечка, была из семьи глубоко верующей, то Алеша о вере имел самое смутное представление. Он был непревзойденным лидером: красивый, с крепкой фигурой и щеголеватой походкой бывалого моряка, которую часто перенимают молодые люди приморских городков.

Анечка понравилась ему сразу, глубоко и всерьез. А девушку, которая только оканчивала 10-й класс, эти чувства застали врасплох: с одной стороны, ей нравились ухаживания молодого человека, с другой – она не была еще готова к  серьезным отношениям. Алеша стал бывать у них в доме. Хлебосольная и общительная мама Надя нашла подход к его душе и время от времени заговаривала с ним о вере.

Как-то, зайдя за Анечкой и не застав ее дома, Алексей решил подождать девушку. Вот в этот вечер и состоялся долгий доверительный разговор  Надежды с ним. По-простому, но очень горячо говорила она ему о вере, о Боге. Алексей слушал молча, потом, не дождавшись Анечки, ушел.

Прошло три дня; Алексей не показывался. Пришел он на четвертый день со словами: «Тетя Надя, я к вам, пусть только Анечка не знает!»

 Моя знакомая с беспокойством оглядела его: он был необычно серьезен, бледен, взволнован. Слова его поразили ее.

«Тетя Надя, у вас духовник – владыка, умоляю вас, прямо сейчас, отсюда отправьте меня в монастырь! Мне нельзя возвращаться домой, мне нельзя ждать, у меня может потом не хватить сил! Вы помните тот вечер, когда говорили мне о Господе? Я вернулся домой поздно и сразу лег спать.  Проснулся я от голоса, который звал меня: “Алексей, Алексей… А ведь жизнь у человека одна!” Так повторилось три раза! Тетя Надя, я знаю, это был Господь, и я теперь уже не могу жить по-прежнему, я стал другим за эту ночь! Очень прошу вас, помогите мне уехать в монастырь».

Глядя на потрясенного юношу, Надежда поняла, что медлить нельзя. И она позвонила! Вечером она уже провожала его на поезд, на прощанье дав ему иконку Петра и Павла, которая была с собой.

Когда через некоторое время, видя обеспокоенность и слезы дочери, мать рассказала ей о происшедшем, то в ответ услышала только вскрик: «Мама, что ты наделала!»

Прошло месяца три, когда Надежда позвонила в монастырь. Ей ответили, что послушника с именем Алексий уже нет, а есть монах, носящий имя одного из первоверховных апостолов. А еще через непродолжительное время она решилась навестить бывшего Алексея. Пред нею предстал худощавый иеромонах, с каким-то уже неземным взглядом. Он был немногословен, в основном слушал. На прощанье же сказал: «Тетя Надя, Господь так милостив, Он так нас любит! Берегите Анечку, я буду молиться о ней и о вас».

Людмила Воронина

Рейтинг статьи: 0


вернуться Версия для печати

115172, Москва, Крестьянская площадь, 10.
Новоспасский монастырь, редакция журнала «Наследник».

«Наследник» в ЖЖ
Яндекс.Метрика

Сообщить об ошибках на сайте: admin@naslednick.ru

Телефон редакции: (495) 676-69-21
Эл. почта редакции: naslednick@naslednick.ru