Конкурс "Наследника"

«Тайна Шилленбарта»

Эта история произошла в прошлом году. Гуляя с дочерью Настенькой на Воробьевых горах, мы случайно набрели на букинистическую лавку. Наименования представленных в ней книг поражали воображение: средневековые книги по медицине, издания советских диссидентов и т.д. Профессиональный интерес заставил меня внимательно присмотреться к литературе, он говорил, что здесь можно сделать весьма удачную находку. Пока я просматривал отечественные издания 1940-х гг., дочка отошла в раздел детской литературы. Внезапно она громко позвала меня: «Папа, папа, иди сюда скорее»! Ее возбужденный голос помог мне сразу позабыть обо всем, спросил ее: «Что случилось»? «Смотри», - сказала она.

В своих руках Настя держала странное и непонятное издание. По своему виду оно напоминало ученическую тетрадь, обложка которой была порвана. На первом листе тетради были изображены: полуобнаженный мускулистый мужчина, в руках которого был молот, и солдат с мечом, на рукоятке которого красовалась свастика. Кроме того, химическим карандашом на первой странице был выведен вопрос: «Шилленбарт»? Дочка обратилась ко мне: «Папа, что это за книга»?

Я внимательно стал рассматривать тетрадь. Видимо, изображенный «солдат с мечом» был солдатом немецкого вермахта, на эту мысль наводили свастика и каска-котелок на голове воина. «Мускулистый мужчина» – рабочий, поскольку представители пролетариата часто изображались с молотом в руках на агитационных плакатах 1920-1930-х гг. На этом изображении солдат и рабочий сошлись в неравном бою: упав на колени, рабочий из последних сил сдерживал удары меча, из раны на его голове уже струилась кровь.

«Пока не знаю, дочь», - ответил я, - «пойдем, спросим у продавца». «Пойдем»! – весело ответила Настя. Разыскав нужного человека, мы почти одновременно спросили у него: «Что это за книга»?  «Сейчас посмотрю в каталоге», - ответил он, - «так, это Шилленбарт, точнее, подозрение на Шилленбарта». В недоумении смотрим на продавца, ждем продолжения беседы. Сообразив, что нам с дочерью название «Шилленбарт» ничего не говорит, молодой человек продолжил: «Шилленбарт – так условно называется редкое издание, выпущенное в Германии в 1938 г. В настоящее время известны две таких тетради. В позапрошлом году на аукционе в Санкт-Петербурге «тетрадь Шилленбарта» была продана за 27 990 рублей, у нас же – тетрадь стоит всего 219 рублей, поскольку обложка ее порвана, и мы точно не знаем, была ли тетрадь отпечатана в Германии. Поэтому я и назвал ее – «подозрение на Шилленбарта”».

Такая интригующая информация не осталась для Насти незамеченной. Предполагалась тайна, разгадав которую можно установить историческую правду и найти клад. «Папа, давай купим эту тетрадь», - настойчиво попросила дочь. «Хорошо», - ответил я, тем более что и мне самому захотелось проверить подлинность Шилленбарта.

В тот день мы вернулись домой необычно рано, по пути только и говорили о странной покупке. «Расскажем маме эту историю»? - спросила Настя. Вспомнив, что супруга часто называет меня «мечтателем», отвечаю: «Пока не будем, сначала все надо проверить». Придя домой, быстро пообедали, затем мы с дочерью ушли в рабочий кабинет под недоуменным взглядом «Анастасии Старшей», так уважительно я называю жену. Запершись от лишних вопросов, мы с дочерью стали вырабатывать план дальнейших действий.

Для начала я предложил посмотреть в словарях, кем же был таинственный Шилленбарт, а также вплотную ознакомиться с содержанием тетради. Настя одобрила этот план. Из словарей мы узнали: «Людвиг Шилленбарт – немецкий социал-демократ, член подпольной антигитлеровской организации «Свободная Германия». Был арестован и, вероятно, расстрелян в августе 1938 г. по подозрению в организации заговора против А. Гитлера. С 1923 по 1938 гг. работал наборщиком в типографии г. Мюнхена, пользуясь служебным положением, нелегально выпускал и распространял антивоенные листовки. В июле 1938 г. сумел распечатать тетради, в которые Подполье планировало внести фамилии мюнхенских рабочих, выступавших против идей нацизма, и передать их в Лигу наций^[1]. При аресте Л. Шилленбарта почти все тетради были уничтожены. После жестокой расправы, жена Шилленбарта – Инесса, и его трехлетняя дочь – Роксана, эмигрировали в СССР».

После того, как я вслух прочитал о судьбе несчастного Людвига, Настя несколько минут молчала. Наконец, она сказала: «Получается, что Роксана никогда уже не видела папу»? Она уже готовилась заплакать, и я быстро перевел разговор на другую тему: «Давай же посмотрим, что написано в тетради»!

На первой странице была упоминавшаяся выше иллюстрация рабочего и солдата, а на следующей – аккуратным детским почерком выведено: Даша Антонова, 1 класс, 53-я школа г. Москвы. Сначала я пролистал всю тетрадь. В ней не было чего-то особенного: решения арифметических задач, упражнения по русскому языку, несколько рассказов о себе. Честно признаться, я был разочарован, «тайна Шилленбарта» никак не связывалась с жизнью московской школьницы.

Разочарованно закурив, я передал тетрадь дочери. Она с интересом принялась ее изучать. «Это мы проходили, это я знаю», - сосредоточено бормотала она. Поначалу я рассеянно слушал ее. «А это, как у нас на английском», - продолжила она. Внезапно острая догадка сразила меня: «Настя, пожалуйста, повтори то, что ты сейчас сказала». Она встала и подошла: «Это задание, как у нас на уроке по английскому, когда мы должны были рассказать о себе».

Затушив трубку, вновь беру тетрадь в свои руки и читаю: «Меня зовут Даша Антонова. Мне 6 лет. Я родилась и живу в Москве на улице Садовой, дом 19, квартира 75. Я очень люблю свою маму. Скоро у меня будет день рождения, и я хочу, чтобы она подарила мне щенка». Решаюсь сопоставить факты: Роксане Шилленбарт, когда она уезжала из Германии, было три года. Даше Антоновой, которая жила в Москве, было шесть лет. Неужели речь идет об одном человеке? Тогда рассказ Даши, должно быть, писался в 1941 г.? Высказываю свои догадки Насте. Она сразу же ухватилась за эту мысль и предложила: «Папа, а пойдем завтра на Садовую»? «А, пойдем»! – отвечаю я. На том и решили.

Ночью я спал плохо, потому что желал, чтобы поскорей наступил завтрашний день. Проснувшись в 10 часов, быстро приготовил завтрак и разбудил дочь. «Покушай, а потом одевайся», - попросил я. «Хорошо»! – бодро ответила она. «Куда Вы собрались»? – остановила нас в коридоре Анастасия Старшая. «Гулять на Садовую», - говорю я, - «хочешь, пойдем с нами».

Так мы отправились гулять втроем, по пути вкратце посвятили в тайну нашу маму. Признаться, я даже не узнал свою жену. В ее глазах горел юношеский задор, за который я полюбил ее когда-то. Искать девятнадцатый дом долго не пришлось. Однако там нас ждало первое разочарование – наполовину дом уже был расселен, а строители активно готовились к его сносу.

Спрашиваем у старушки во дворе: «Вы не знаете Дарью Антонову»? «А зачем она Вам», - подозрительно поинтересовалась бабушка. «Хотим передать ей одну вещь», - ответила Анастасия Старшая. «С Дашкой мы учились вместе, жила она с матерью в 74-й квартире, а потом фрау умерла, а Дашка вышла замуж. В 1993 г. она в свой черед умерла, муж спился, а в ее квартире жила потом дочь, при расселении она куда-то съехала». У нас сразу возникло несколько вопросов. Первый: «Кто такая фрау»? Старушка ответила: «А это ихняя бабка, она приехала в Москву то ли из Германии, то ли из Америки». «Неужели фрау – это Инесса Шилленбарт»? – подумал я про себя. Второй вопрос задала Настенька: «Бабушка, а вы не перепутали номер квартиры»? На что старушка усмехнулась и сказала, что «это современная молодежь ничего не помнит, а она все как на духу сказать может, что и когда было».

Мы прошли в подъезд, и тут нас ждало второе разочарование. 75-й квартиры в доме попросту не оказалось. Самой последней квартирой по счету была 74-я, которая располагалась на верхнем этаже. Дверь в нее была заперта, и, судя по всему, жильцы из нее уже давно съехали.

«Что будем делать»? – спросил я своих девчонок. «Если верить Даше, то нам нужна была 75-я, а не 74-я квартира», - резонно заметила супруга. «Действительно»! – подхватила Настенька. «Тогда нам – наверх», - сказал я, заметив лестницу на чердак, - «возможно там Даша играла в детстве, и считала его вторым домом».

Мы поднялись на чердак крайне осторожно, поскольку сгнившая лестница грозилась не выдержать веса наших тел. Там было ужасно пыльно и, на удивление, светло. «Что мы ищем»? - заговорщицким шепотом спросила Анастасия Старшая. «Тайник», - неожиданно ответила дочка. В этом поиске было что-то завораживающее, мы разбирали груды каких-то вещей, передвигали старую мебель, постоянно чихая от забивающейся в носу пыли. Время шло, а тайник так и не желал открывать своих секретов. Мы с супругой уже было стали переглядываться, словно, говоря друг другу, что пора уходить, как вдруг наша маленькая Настенька закричала: «Нашла»!

Мы со всех ног бросились в дальний угол чердака. На деревянной стене гвоздем была нацарапана цифра 75. Ухватившись за краешек дощечки, я легко оторвал ее. Под ней обнаружилось небольшое углубление, засунув туда руку, вытащил на свет небольшой сверток, перетянутый розовым ремешком, похожим на собачий ошейник. Мы решили посмотреть дома, что там скрыто, поскольку уже смеркалось, и предстоял неблизкий путь.

Вернувшись домой, сразу прошли в мой кабинет. Я достал найденный сверток и купленную накануне тетрадь и положил их рядом. Некоторое время мы не решались развернуть находку, словно опасаясь утратить столь приятное и одновременно волнительное чувство. Первой не выдержала Анастасия Старшая. Она осторожно расстегнула ремешок и развернула сверток: в матерчатую ткань была вложена картонная обложка, скрывавшая записку, написанную на тетрадном листе.

В центре обложки по-немецки было начертано: «Свободная Германия». Чуть ниже: «Список свободных немцев, не признающих идей нацизма, подготовленный Людвигом Шилленбартом». Но основное наше внимание приковал, конечно же, тетрадный листок. На нем знакомым Дашиным почерком было написано: «17 ноября 1941 г. Москва. Мое имя – Даша Антонова. Немцы вплотную подошли к Москве, ежечасно идут бомбардировки. Вчера погиб мой пес Волчок, один из снарядов, попавших в соседний дом, убил мою подругу Анюту Парышеву. Я не знаю, останусь ли я жива, останется ли жива моя мама. Заклинаю грядущие поколения никогда не воевать. Я люблю свою Родину. Тот, кто найдет это письмо, вспомни обо мне».

В наших глазах стояли слезы. Бережно вложив в тетрадь листок, вырванный в ноябре 1941 г., поставил «Шилленбарта» на книжную полку. Его тайна была разгадана, а моя маленькая дочь как-то сразу повзрослела. Говорят, что пока в народе жива память о войне, риск того, что может случиться новая беда, заметно меньше. Идеи национального господства не принесли людям ничего, кроме боли и страданий, и я рад, что моя дочь теперь знает об этом.

 

Алексей Фёдоров

 

Конкурсная работа 2010 года

 

 

← Вернуться к списку